Он вдруг услышал тихий стук по стеклу и увидел, что за окном маячит какой-то человек, чья рука искажает прямизну дождевых струй. Он пригляделся. Там стоял Клемент. Беллами бросился открывать дверь.
- Ты сидел, точно окаменевшее изваяние, мне никак не удавалось привлечь твое внимание. Кстати, ты знаешь, что у тебя не работает звонок? С тобой все в порядке?
- Да, да, я просто задумался. Да ты, я вижу, насквозь промок.
- Естественно, промок, раз не захватил зонт. Я оставил машину возле какого-то строительного пустыря, похоже, в этом районе начали сносить все дома подряд, надеюсь, хоть ее не разберут по винтикам, пока мы с тобой болтаем. Ты не возражаешь, если я повешу сюда плащ, чтобы стекла вода? Ну и запахи! Раковина, что ли, засорилась? Здесь у тебя адский холод, неудивительно, что ты сидишь в двух свитерах.
- Как любезно с твоей стороны, что ты зашел повидать меня, я так рад твоему приходу! Сколько сейчас времени?
- Три часа. Сейчас день, на тот случай, если ты совсем потерял счет времени. Беллами, садись…
- Погоди, я опушу монетку в счетчик и включу обогреватель…
- Брось, не суетись, я совсем ненадолго. Слушай, Лукас попросил меня рассказать тебе кое-что под строжайшим секретом.
- Что, что?!
- Тот парень, которого убил Лукас, ну, ты знаешь…
- Еще бы не знать!
- Так вот, он не умер. Врачи, очевидно, решили, что он мертв, а журналисты сообщили об этом в газеты, и Лукас тоже думал, что он умер, но он воскрес и заявился к Лукасу.
- Как, и Лукас ничего не знал?
- Нет, он страшно удивился.
- Но, Клемент, как замечательно, какая чудесная новость! Лукас, должно быть, ужасно обрадовался, такое облегчение! Значит, в итоге он никого не убил! Это просто чудо!
- О да, это здорово.
- Как великолепно! Подобно Лазарю, воскрес из мертвых. Его появление освобождает Лукаса от тяжкого греха. Рассеивает грозовые тучи. Ведь, когда я видел Лукаса, он выглядел таким… О, как мне хочется встретиться с Лукасом! Ты видел этого человека, как он выглядит?
- Я не видел его и не знаю, как он выглядит.
- Как любезно со стороны Лукаса, что он послал тебя ко мне с такой новостью.
- Да, но только, пожалуйста, никому ни слова.
- Я не собираюсь никому говорить, но…
- Почему ты живешь в этой ужасной трущобе, чем ты тут занимаешься целыми днями? Может, тебя уже приняли в тот чертов монастырь или ты еще пока живешь обычной разумной жизнью? Или ты решил уподобиться хиппи, уйти в лес и собирать хворост, как Тесса Миллен? Какой же ты безнадежный растяпа, вечно устраиваешь себе какие-то обломы и несчастья… ладно, ладно, я понимаю, понимаю, извини…
- Клемент, посиди у меня, не уходи. Давай проведем остаток дня вместе, мы можем прогуляться по Сити, полюбоваться на храмы…
- Под дождем? В любом случае, я не могу, мне надо вызволить машину, а потом заехать в театр, где я должен спасти одну неумело слепленную композицию и организовать кошмарное поэтическое чтение, ох, не важно… В общем, я зайду повидать тебя в другой раз, если, конечно, тебя не уволокут…
- Люди в белых халатах?
- Нет, дурачок, если тебя не призовет твой священник, или Господь, или… ох, черт…
- Что случилось?
- Да ничего особенного. Оказывается, это всего лишь дождь. Смотри, у тебя же течет из-под окна, на полу уже скопилась лужа, и мой плащ тут ни при чем. Прощай.
- Ты дал ему в руки несколько козырей, да и я тоже. Меня он застал врасплох.
- Ты имеешь в виду, что нам следовало просто все отрицать или притворяться, что мы ничего не понимаем?
- Еще не поздно попытаться. Его воспоминания, вероятно, весьма смутные. Черт возьми, у меня нет времени на эти мелочные разборки… В итоге он может оказаться шутом, жалким слабаком, и один отказ быстро успокоит его, приведет в смущение и заставит отказаться от своих притязаний. Его надо обескуражить, введя в заблуждение.
- Но, допустим, он захочет привлечь тебя к суду.
- Нас, Клемент, нас. Я не думаю, что дело дойдет до этого. Боюсь, ему нужны деньги. Мы должны относиться к нему, как к несчастному, смущенному человеку, получившему удар по голове. Вероятно, так оно и есть. И все-таки я не могу раскусить его, что меня сильно раздражает. Он выглядит достаточно разумным и образованным, однако есть в нем что-то от аутсайдера, какая-то подозрительная назойливость.
- Он эмигрант или из семьи эмигрантов.
- Нет, тут что-то более серьезное, и вообще мне не нравится этот чертов зануда, меня не волнуют призраки. И почему только он не мог нормально умереть?
- Возможно, он просто хочет, чтобы ты принес ему извинения.
- За что? Думай, мой милый, думай головой.
- Ладно, ладно. Но он же хотел твоего признания, что ты вовсе не считаешь его грабителем.
- Верно, но это пустяки. Ладно, поживем - увидим, будем действовать по обстоятельствам. Уже почти шесть часов. Я не хочу, чтобы ты торчал в гостиной. Он может оказаться просто сумасшедшим, что могло бы быть лучше всего, при условии, что он не буйный. Будешь сидеть в соседней комнате, но не закрывай дверь. А вот и звонок. Давай, впусти его.
С молчаливой улыбкой Клемент открыл дверь. Гость тоже улыбнулся, не сказав ни слова. Он проследовал за Клементом в гостиную. Стоя за массивным столом, Лукас слегка склонил голову и указал на стул, поставленный шагах в десяти от стола. Гость также поклонился, подвинул стул вперед и, встав рядом с ним, оглянулся на Клемента, который еще медлил в дверях. Клемент махнул рукой и тихо вышел за дверь, оставив ее приоткрытой. Гость повернулся к Лукасу. Лукас сел и сразу приступил к делу.
- Будьте добры, господин Мир, присаживайтесь. Полагаю, вы должны испытывать некоторую слабость, ведь, насколько я понимаю, вам пока необходим щадящий режим. Если помните, вы любезно сообщили нам вашу фамилию. Должен поздравить вас с выздоровлением, я рад видеть вас в таком бодром состоянии. Как любезно с вашей стороны, что вы вновь навестили меня. К сожалению, не смогу уделить вам много времени, и нам придется ограничиться коротким, но, надеюсь, приятным для нас обоих разговором. Все складывается на редкость удачно, даже дождь прекратился. Когда вас выписали из госпиталя, какого числа?
Мир опустился на стул, положил на пол зонт и фетровую шляпу. Он остался в длинном черном макинтоше, однако расстегнул пуговицы.
- Точно не припомню, - ответил он.
- Я так и думал. Некоторая путаница мыслей естественна в подобных случаях, часть воспоминаний утрачивается. Надеюсь, вас лечат хорошие специалисты. По-видимому, вы еще состоите под их наблюдением. С какой регулярностью вы посещаете врачей?
- Я уже прекратил посещать их.
- Вы уверены, что это разумно? Мне представляется, что вам пока необходима помощь терапевта. Кто из специалистов занимался вашим случаем? К сожалению, я не помню, в каком госпитале вы лежали.
Мир промолчал, лишь медленно и неодобрительно покачал головой.
- Что ж, безусловно, это ваше личное дело. Рад видеть вас вновь и выразить вам свое сочувствие. Мне хотелось бы как-то помочь вам, но, к сожалению, я не понимаю, каким путем можно осуществить это желание. Наш краткий разговор, конечно, также относится к такого рода помощи и может принести нам обоим известное облегчение. Давайте же любезно поблагодарим друг друга и удовлетворимся нашей встречей, ведь таковым, что мне вполне понятно, и было ваше желание. Нам, в общем-то, не о чем говорить. Вероятно, все уже сказано. Со всей искренностью я желаю вам самого наилучшего.
Мир, смотревший на Лукаса в легкой задумчивости, сказал:
- А где второй парень, я имею в виду вашего брата?
- Второй парень работает в соседней комнате, он помогает мне иногда.
- Мне казалось, он актер.
- Иногда он играет. Это еще не делает его актером. Я уверен, что родственники, должно быть, очень обрадовались вашему выздоровлению. Полагаю, вы живете вместе с ними?
- У меня нет родственников.
- Что ж, это тоже, возможно, счастье.
- Вы, очевидно, так и думаете. Почему вы хотели убить его?
- Боюсь, что вы заблуждаетесь. Я никого не хотел убивать, и мне очень жаль, что нанесенный вам удар вызвал некоторое расстройство ума, я искренне надеюсь, что это лишь временное явление. Как вам известно, у меня сложилось впечатление, что вы хотите напасть на меня. Я с большим удовольствием готов признать свою плачевную ошибку.
- Я видел, что вы пытались убить того человека. Вы держали в руке биту. По-моему, она как раз лежала вон там, на столе, когда я заходил к вам первый раз.
- Вы говорите дикие вещи. Более того, вы просто бредите. Боюсь, мы ничего не достигнем нашим разговором. Послушайте, давайте рассуждать здраво. Мне не хочется попусту тратить ваше время, впрочем, как и мое собственное. Я согласился увидеться с вами еще раз и выразил вам свое сочувствие. Ваши предположения и ваш, возможно, неумышленно зловещий тон не помогут развитию нашей беседы. Бросьте, злость не плодотворна! Я уверен, что после такого малоприятного испытания вам нет необходимости впутываться в это дело дальше, бессмысленно осложняя его. Это принесет вред только вам, но никак не мне. Честно говоря, я не хочу причинять вам больше никакого вреда. Вы упоминали о реституции, по-моему, об этом лучше забыть. Возможно, вы стеснены в деньгах? Мне пришло в голову, что это именно то, что вам нужно. Конечно же…
- Вы предлагаете мне деньги? Могу вас заверить, что деньги меня не волнуют. Денег у меня более чем достаточно.
- Это очень хорошо, поскольку у меня как раз нет такого достатка. Коли на то пошло, господин Мир, то я не понимаю, чем еще вам можно помочь, и, как я уже говорил, не собираюсь больше отнимать у вас время.
- О, времени у меня также предостаточно, по большому счету все оно принадлежит мне, поскольку благодаря вам я стал безработным. Кстати, как имя вашего брата?
- Его зовут Клемент…
- Славное имя. Если вы не возражаете, я хочу, чтобы он присоединился к нам. Мне представляется, что он все равно слышит нас.
Не дожидаясь ответа, Мир встал и быстро прошел к приоткрытой двери. Стоявший за ней Клемент едва не влетел в комнату.
- Пожалуйста, входите, Клемент, надеюсь, вы позволите мне так называть вас.
- Господин Мир собирается скоро уходить, - сказал Лукас. - Посиди там.
Он показал на ближайший к двери стул рядом с книжными полками.
- Кстати, - обратился он к вернувшемуся на свое место гостю, - откуда вы узнали, что он актер?
- У меня появилось, как я уже, по-моему, упоминал, много свободного времени, пока я дожидался вашего возвращения, и часть этого времени я потратил на изучение ваших родственников и друзей, в чьи дома, в конце концов, вы могли бы вернуться.
- Вы говорите о… детективном расследовании.
- Нет, просто о некоторых наблюдениях и о сборе сведений в дружеской манере. В итоге я пришел к заключениям, которые вам, возможно, было бы интересно услышать…
- Несомненно, эти бессмысленные похождения явились результатом вашей нетрудоспособности. Могу я вновь предположить, что вас могло бы удовлетворить денежное вознаграждение? В пределах моих возможностей, разумеется, я готов предоставить вам щедрую сумму, безусловно, полезную помощь, если можно так выразиться, дабы компенсировать, хотя бы символически, те страдания, которые я невольно причинил вам. Прошу вас, подумайте о моем предложении. Приняв от меня такую помощь, вы принесете облегчение нам обоим. Я понимаю, что ваши мысли еще не вполне прояснились…
- Меня не интересует символическая компенсация. Вы правы, в какой-то степени я утратил способность к сосредоточенности, а с ней и свои профессиональные навыки, связанные с трудной и общественно полезной работой, которой я посвятил свою жизнь. Проще говоря, жизнь моя оказалась загубленной.
- Мне очень жаль, но у меня нет ни времени, ни таланта, чтобы играть для вас роль терапевта. За этим вам надо обратиться в соответствующее учреждение.
- В сущности, я очень внимательно слежу за нашим разговором и не думаю, несмотря на ваше предположение, что мы ничего не достигнем. Вы предоставили мне, возможно сами того не сознавая, довольно много ценной информации. Вы упорно желаете избавиться от меня и повторно предлагаете мне деньги. Я сказал вам, что не нуждаюсь в деньгах, и пояснил, что навсегда потерял любимую работу…
- А в какой области вы трудились? - спросил сидевший в дальнем конце гостиной Клемент.
- Я работаю, вернее, работал… - Мир слегка помедлил, а затем продолжил: - Психоаналитиком. Мои сомнения при сообщении вам этой специальности связаны с тем, что люди порой косо смотрят на психоаналитиков. И мне не хотелось бы услышать шуточки по поводу способностей врачей к самоисцелению. Конечно, никто из вас не подумает о таких глупостях. В любом случае, забудем о моей специальности, позвольте мне продолжить объяснение. Вы помните, что, когда вы спросили меня в конце нашей предыдущей встречи, чего я хочу, я упомянул о реституции, а когда вы попытались уточнить, я назвал это справедливым возмещением ущерба. Поскольку вы, видимо, проявляете некоторый интерес к моим желаниям, позвольте мне повторить, что я хочу справедливости.
Мир слегка развернул свой стул в сторону Клемента, словно включая его в зону своего внимания, и время от времени поглядывал на него. Клемент, наклонившись вперед и упершись локтями в колени, напряженно прислушивался к разговору, который становился все более странным. Лукас, невозмутимо откинувшись назад, произносил свои реплики тихо и четко. С его желтоватого, узкоглазого и тонкогубого лица не сходило утомленное выражение, порой окрашиваемое слабым оттенком удивления, но показывающее непреклонность, свойственную жестокосердию, сдерживаемому в отношении надоедливого ребенка. В тот момент, словно воспользовавшись преимуществом короткой паузы, порыв ветра ударил в балконные двери, хлестнув залпом дождя, возможно даже с мелким градом, по дверным стеклам. Нахмурив брови, Мир глянул на аккуратно закрытые бархатные шторы, по которым пробежала легкая волна. Лукас передвинул настольную лампу вперед, чтобы она лучше освещала Мира, а его, напротив, скрывала в тени. Повозившись с макинтошем, Мир бросил его на пол. Клемент отметил, что сегодня гость явился в дорогом, сшитом явно на заказ костюме с жилеткой и элегантным зеленым галстуком.
Лукас продолжил все тем же спокойным тоном:
- Мне жаль, что вы имеете такие стойкие провалы в памяти. Мы же согласились, что не будет никакой пользы от привлечения к данному делу юристов или от возобновления судебного процесса. В любом случае, вам это совершенно невыгодно. Особенно после вашего недавнего признания относительно состояния ваших умственных способностей. Вам следует выбросить из головы такие идеи.
Улыбнувшись и подавшись вперед, Мир выразительно взмахнул руками.
- Да бог с вами, - удивленно произнес он, - у меня и в мыслях не было ничего подобного, до настоящего момента по крайней мере. Я согласен, что это чревато множеством утомительных неприятностей! Справедливость обитает не только в законном суде. Прошу, позвольте я оживлю в нашей памяти пару моментов, касающихся правосудия, этого почтенного и древнего понятия, определенного в моей книге, если я могу назвать ее таковой, крылатым выражением "Око за око, зуб за зуб".
Лукас, пристально следивший за гостем, отметил изменения в выражении его лица и жестикуляции.
- Вы что, еврей? - спросил он у Мира.
- Да. А вы?
- Не знаю, - после минутной паузы ответил Лукас.
- Как же так?
- Я был приемным ребенком. Я не знаю или не желаю знать, кем были мои родители.
- Понимаю… А он… - Мир на мгновение оглянулся на Клемента. - Да, естественно. Простите. На самом деле я почти уверен, что вы еврей. Да, почти уверен. Я узнаю…
Лукас, нахмурившийся на мгновение, прервал его, напомнив деланно равнодушным тоном:
- Вы говорили о реституции, но деньги вам не нужны, тогда я не понимаю, чего вы хотите, смею сказать, что вы сами не понимаете, чего хотите. Так что же я могу предложить?..
- Я поясню вам, чего хочу… исключительно справедливого возмездия.
- Бросьте, бросьте. Я ударил вас импульсивно, потому что вы испугали меня. Я же вызвал "скорую", убедился, что вам окажут помощь, моя расторопность и спасла вам жизнь, ведь я мог просто уйти и бросить вас там. Тогда вообще не возникло бы никаких нынешних проблем! Я заявил о своей ответственности, сделал признание в законном суде этой страны о причинении вам ущерба, и меня оправдали. Правосудие свершилось. За нечаянный результат моей импульсивной реакции я предлагал вам деньги ex gratia , по доброте душевной, из чистого сочувствия, если угодно, из жалости. Могу я предположить, что вы отмените ваше мелодраматическое требование о возмездии? Я ничего вам не должен.
Мир ответил не сразу, казалось озадачившись словами Лукаса. Он оглянулся на Клемента, потом сказал тихим, извиняющимся тоном:
- Вы не могли бы слегка отодвинуть лампу?
Лукас убрал лампу, потом демонстративно взглянул на часы и перевел взгляд на разложенные по столу бумаги.
- Я помешал вам совершить преступление, - продолжил Мир, - и ваша спонтанная реакция была, вследствие этого, тоже неким преступлением.
Лукас подготовился к такому повороту.
- Ни о каком преступлении и его последствии не может быть и речи. Дорогой мой, призываю вас говорить о том, что действительно случилось, а о не ваших гипотезах и фантазиях.
- Давайте разберемся, что я видел и что ваш брат подтвердил.
- Он ничего не подтверждал и, между прочим, в сущности, не является моим братом, хотя ему угодно использовать такую удобную терминологию. Вы получили тяжелую травму. По-моему, вы страдаете потерей памяти. Я не могу понять вас, мне нечего вам дать, и я не в силах помочь вам, извините.
Мир вновь оглянулся и посмотрел на Клемента. Клемент, предчувствуя его взгляд, изучал узор на ковре.
- Я спас вас от греха Каина, - сказал Мир, - а в ответ вы разрушили мою жизнь. Ладно, предположим, что на данный момент вы имеете один взгляд на это дело, а я имею другой. И давайте вернемся к моему предварительному и иррациональному понятию отплаты "зуб за зуб". Вы считали, что я умер. Возможно, я действительно побывал на том свете. Возможно, я и сейчас там. Но именно желание справедливости воодушевило меня и не позволило обрести вечный покой. Я отыскал вас ради собственного спасения. Я преследую вас, поскольку вы нужны мне. Мы навечно связаны.
Произнося последние слова, Мир поднялся на ноги. Он стоял, слегка покачиваясь, потом пробормотал тихим, напряженным голосом:
- Вы умышленно нанесли мне непоправимый ущерб и знаете это. Я желаю, чтобы вы понесли наказание.