В качестве капитана, Сергей связался с начальником селеноградского завода космических кораблей, товарищем Цзу Чжаном и попросил зарегистрировать в реестре ГлавКосмоса 202-ой корабль серии "Жемчуг" под именем "Солнечный луч".
-Да здравствует космический корабль "Солнечный луч"!- провозгласил Мих и, от радости, начал отбивать ритм ладонями по столу. -Ура!
-И зачем портить стол?- возмутилась Два-Ка.
-Этот стол переживёт падение метеорита,- возразил Мих. Но, на всякий случай, барабанить перестал.
Вторым важным событием в жизни моего сумасбродного отца, произошедшим до отлёта, стали его тренировочные поединки с Аней и Олей.
Сдача экзаменов на следующую ступень по фехтованию приветствовалось УКИРом и всячески стимулировалось дополнительными балами и коэффициентами на личный счёт мастера и на общий счёт бригады. Говорили, что таким образом ГлавКосмос готовит резерв на случай войны или что где-то в солнечной системе появились космические пираты. Хотя как могут взять и появиться пираты? Где достать такую сложнейшую машину, как космический корабль, плюс обслуживающую инфраструктуру к нему, плюс уметь всем этим пользоваться - Мих не понимал. Легче уж поверить в приближающийся второй виток мутной террористической войны вроде лунной. Когда воюешь вроде бы с террористами, но их характерное вооружение и навыки и прекрасно обеспеченный тыл невольно заставляют задуматься.
Раз ГлавКосмос поощряет развитие умений в области фехтования, значит, следует непременно развиваться - решил капитан "Солнечного луча". Тренировочные залы в Селенограде, разумеется, имелись и даже в избытке. После рабочего дня посвящённого настройке и проверке систем "Луча" команда дружно шла в один из таких залов и махала мечами под руководством двух тренеров - китайца и крепкого, словно дуб, белоруса, бывшего космодесантника. Внешне тренеры выглядели парой противоположностей. Сухой, невысокий, предпочитающий показывать, а не объяснять, китаец. И богатырской комплекции, с ранней сединой на висках, громогласный, весёлый, атлетический сложенный, словно древнегреческий бог, белорус. Но учеников оба гоняли одинаково сильно.
В том же зале подтянули стрелковую подготовку, у кого она хромала и отработали командное взаимодействие. Капитан довольно улыбался, подсчитывая сотые доли балов, принесённые командными тренировками в общие закрома "Солнечного луча". Мелочь, конечно. Но это были первые балы заработанные их командой.
Щукина Лена - корабельный врач, диетолог и специалист по сложному биосинтезу как-то сказала капитану: -Ты похож на Кощея.
-Я? На Кощея?- возмутился Сергей. -Ну ладно, может быть похож немного. Только Кощей над своим златом чах, а я, с вами, расцветаю.
А Мих, красавец Мих, бродяга Мих, вышел против моей будущей мамы, Ани Снежной, и с треском проиграл.
Продул!
Слил!
Безоговорочное поражение!
И дело не только в том, что Аня, на тот момент, была мастером второй ступени, а Мих всего лишь первой. Ступени всего лишь сданные приёмной комиссией экзамены. Они достаточно условны, хотя и служат показателями мастерства.
Нет, Мих проиграл с разгромным счётом, через полторы минуты после начала тренировочного боя, так как его любимым стилем был пустотный - заточенный под гравитацию много слабее лунной или её отсутствие. Аня владела лунным стилем и потому на луне (да и на Земле тоже) имела подавляющее преимущество.
По рукам и ногам скованный слабой лунной гравитацией, Мих не мог использовать стремительные и головокружительные атаки свойственные пустотному стилю и с самого начала вынужден был перейти в оборону. Итог закономерен.
Наблюдающий за их боем тренер-белорус вздохнул: -Пустотник?
Мих неопределённо мотнул плечами. Тренировочный комбинезон сиял тремя алыми полосами. На шее, в месте сочленения шлема со скафандром. В районе где, в скафандре, обычно располагается система регенерации воздуха и под мышкой правой руки. В подмышках защита всегда слабее, даже в боевых абордажных скафандрах.
-Не замыкайся на одном стиле,- посоветовал тренер, -оставайся свободным и только тогда сможешь стать мастером.
-Нахватались они тут от китайцев,- подумал Мих, но вслух вежливо поблагодарил. Совет был полезен, несмотря на то, что звучал как китайская народная поговорка.
Поединок с Макаренко Олей прошёл несколько лучше. Он продержался около десяти минут и сумел нанести два удара. Правда вскользь и компьютер посчитал, что будь на Оле боевой скафандр, Мих бы не смог пробить его нанесёнными вскользь ударами.
После поединка Оля прыгнула на Миха, точно большая, весёлая кошка: -Проиграл! Давай, стихи читай!
-Может быть не надо?
-Надо Мишенька, надо,- проворковала Оля.
-Ну, если надо,- Мих откашлялся, встал в позу и начал декларировать:
Зима!.. Крестьянин, торжествуя,
На дровнях обновляет путь;
Его лошадка, снег почуя,
Плетется рысью как-нибудь;
Люди в зале удивлённо оборачивались. Тренер-китаец прятал улыбку в уголках прищуренных глаз. Оля сияла, словно покрытый светоотражающим покрытием дорожный знак. Размеренно и с расстановкой, Мих читал стихотворение Пушкина.
Дочитав, поклонился под хлопки публики. Показал смеющейся Оле язык. А вот не надо было спорить с этой ехидной!
...Бразды пушистые взрывая,
Летит кибитка удалая;
Ямщик сидит на облучке
В тулупе, в красном кушаке.
Девятнадцатого октября "Солнечный луч" начали готовить к полёту. Вывели реактор из ждущего режима в основной. Отключились от систем порта. Вернули ремонтникам их ненаглядных роботов. Сергей-капитан с удовольствием бы оставил ремонтных роботов себе. В дальнем полёте всё пригодится. Но он обещал ремонтникам вернуть, и пришлось возвращать.
Мих написал младшей сестрёнке Лике письмо:
"Улетаем. Совсем скоро улетаем, Лика! Не давай маме грустить и не забывай готовиться к школе. Думаешь: до школы ещё далеко? А вот и нет - следующий год для тебя особенный. Учебный год. Первый учебный год. А я привезу тебе кусочек самого лучшего астероида, который встречу".
Старшей сестре Мих написал: -Как там родители?
-Нормально,- ответила сестра Миха и моя родная тётка, Майорова Катерина: -Думаешь, как умотал на Луну весь мир рухнул? Так вот: не рухнул. Хотя грустят, конечно. Папа ещё ничего, а вот маму иногда замечаю в задумчиво-печальном состоянии. Стараемся с мужем чаще заходить к предкам в гости. Но и ты, братец, не забывай писать письма. Причём не столько видео, сколько самые обычные. Почему-то им мама радуется больше. И не жалуйся, что писать не о чем. Не поверю!
-Вам скоро распределяться по парам?- резко сменила тему старшая сестра.
Мих представил её: сидящую на кухонном подоконнике. Сестрёнка с детства любила сидеть на подоконниках, а в их квартире кухонные подоконники самые широкие. Сидит на подоконнике и строчит в коммуникатор. Свет выключен, только горят цветными огоньками индикаторы над плитой, холодильником и вакуумным шкафом. Ещё падает отрезок света из коридора. В зале муж сестры, подключившись удалённо к большой электронной машине института, конструирует свойства искусственных белковых молекул перед пробным синтезом. Похожие на спутанные водоросли, трёхмерные голограммы этих молекул вращаются над журнальным столиком, над диваном и парой кресел стоящих в зале - заливают зал голубоватым, ровным светом.
Если сестра поднимет голову, то увидит отрезок этого голубого света, падающий из коридора. Но она не поднимает. А за окном море огней: окна, фары машин и габаритные огни на высотках. Сестра переписывается с Михом по коммуникатору. И приходится ждать ответ несколько лишних секунд потому, что он на Луне. Далеко-далеко по земным масштабам и очень близко по космическим.
-Вот и не скоро,- написал Мих. -Это ведь не делается по команде. Раз и распределились. Само должно как-то сложиться.
-Есть интересные девчонки?- спросила сестра. Почему-то сестёр только это и интересует в первую очередь. Даже если сестра - старший технолог на фабрике биосинтеза.
-Есть,- неохотно признался Мих. Помедлил и уточнил: -Целых две.
Сестра потребовала: -Рассказывай подробнее!
-Нечего рассказывать. Одна мастер фехтования второй ступени, другая первой. Обе специализируются на лунном стиле. Недавно разделали меня под орех, но когда взлетим непременно возьму реванш!
-Значит, пару юных мечниц себе присмотрел...
-Если будешь продолжать в том же духе, то я прекращу этот разговор,- пригрозил Мих.
-Прости-прости.
Мих обиженно сопел.
-Прощаешь?
-Куда же я денусь, сестрёнка?
-Спасибо, мой самый лучший младший братишка!
Мих проследил взглядом за прошедшим мимо человеком в лёгком скафандре, со сложенным за спиной шлемом. Местного, селеноградского времени было после полудня. Говорливо журчал маленький фонтан в маленьком парке, рядом со скамейкой, где сидел Мих. В Селенограде все, без исключения, парки маленькие, а скверы совсем крохотные. А кроме как в Селенограде парков и скверов вовсе нигде нет на Луне.
-Кать, а как сказать девчонке, что мне хочется быть с ней в одной паре?- спросил Мих: -Если я скажу при всех, а она захочет с кем-то другим, то я умру от стыда и вместо десяти геологов останется всего девять.
-Уже выбрал, какая из мечниц нравится больше?
-Я на всякий случай спрашиваю.
-Ну, если на всякий случай: подари ей цветы.
-А она поймёт?
-Поймёт. Девушки всё понимают. Это мальчишки порой бывают наивны как телёнки.
-Эй!
-Только не ты, самый лучший на свете младший брат.
По парку прошли ещё два человека. И тоже в лёгких скафандрах.
-Что это они по городу в скафандрах расхаживают?- подумал Мих и вспомнил, что тут недалеко располагается служебный выход на поверхность. Наверное, учёные вернулись или ремонтники, а может быть просто куда-то ездили по поверхности, куда не проведены подземные линии скоростных поездов.
Двадцатого числа месяца октября состоялся торжественный ужин в "Москве", одном из двух ресторанов имеющихся в Селенограде. Во втором, в "Космосе", собирались "коренные" селеноградцы: инженеры, работники сборочных линий, астрономы, военные, прочий учёный или рабочий люд.
В "Москве" экипажи кораблей дальнего следования, по сложившейся традиции, отмечали начало долгого пути и в нём же праздновали удачное возвращение. У входа в "Москву" стоит памятник первому космонавту земли - Гагарину Юрию Алексеевичу. Человек из позапрошлого века задорно улыбался, вскинув руку в приветствии потомков, зажигающих над красной планетой искусственное солнце.
Шедший первым, капитан "Солнечного луча", Сергей, отдал Юрию Алексеевичу честь, словно какому-нибудь генералу, заглянувшему в учебный центр подготовки ЮнКома. И каждый, проходя мимо, отдавал честь. Старший товарищ бригады, Константин Андреевич Лепняненко, одобрительно улыбнулся их инициативе и тоже отдал честь памятнику.
-Молодцы!- похвалил старший товарищ: -Теперь полёт будет удачным. Такая примета.
-А почему вы заранее не сказали о ней?- поинтересовался Недолётов Кирилл (как он и хотел, его выбрали вторым пилотом "Солнечного луча" и пилотом одного из двух малых разведывательных кораблей. Первым пилотом стал безумный Макс. В сводном аттестате, сформированном по окончанию обучения в ЮнКоме, указывалось, что у прибалта природный талант к управлению большими кораблями. Он удивительно точно ощущал скорость и необходимый для манёвра импульс).
-Или Волину вы подсказали отдать честь товарищу Гагарину?
Сергей помотал головой: -Никто ничего не говорил. Просто мы шли мимо и я подумал, что так будет правильно. А вы уже за мной начали честь отдавать.
-Если бы сказал заранее, то примета бы не сработала,- объяснил Константин Андреевич, -Тут нужно самому догадаться. И смотрите, чтобы никому об этом ни слова. Ни в сети, не в письмах домашним. Иначе удачную примету погубите.
Читателя интересует: неужели Мих проговорился? Как иначе мог узнать о тайной примете ваш скромный рассказчик? Спешу снять тень подозрения с моего благородного отца. Он не проговорился. Мне удалось узнать самому, во время прохождения лунной практики. Несколько лет я свято хранил эту тайну, но сейчас она уже не имеет смысла. Я потом объясню почему, а пока...
...старший товарищ Лепняненко поднял тост: -За вас, ребята. За "солнечный луч". Чтобы вы как можно скорее вникли во все тонкости и достойно влились в наше астероидное братство. И чтобы я скорее смог оставить вас и, со спокойной душой, вернуться в свою бригаду.
-Неужели с нами так плохо. Я не понял!- возмутился Безумов Макс.
-Вы отличные ребята: кипучие, горячие. Уверен: двести вторая бригада отлично впишется в братство космических геологов пояса астероидов. И я безмерно горд, что мне доверили стать вашим старшим товарищем. Но там, в сто восемьдесят седьмой, осталась девушка, которую я люблю.
Над столом воцарилось молчание.
-Константин Андреевич, расскажите о ней!- наперебой запросили девчонки. Девчонки всегда остаются девчонками, даже если они космические геологи.
-Как-нибудь потом,- улыбнулся Лепняненко. -Сегодня ваш вечер. Вечер перед отлётом. И мы будем говорить только о "солнечном луче".
-Пока вы являетесь нашим старшим товарищем вы тоже член экипажа "луча",- заметил Андрей, главный программист и навигатор.
-Поймали умники!- засмеялся Лепнянко. -Не понимаю, что в моей личной жизни может быть такого интересного, но спрашивайте. Только три вопроса и не больше.
-Как её зовут? Какая она? Как вы познакомились?- будто из пулемёта выпалили девчонки. Использовали три вопроса на какую-то ерунду. Миху хотелось расспросить старшего товарища о его бригаде, как они начинали, какие статы прокачивали, в каком направлении развивались и что из этого вышло.
Закусив губу, переглянулись Сергей и Андреем. Капитан и кибернетик подумали, что девчонки, вот так, за здорово живёшь, выбросили три вопроса в пустоту. Когда ещё удастся разговорить старшего товарища, которому по должности положено быть молчаливым наставником.
-Её зовут Северова Лика. Она родом из ГСР. Когда сформировалась наша бригада и экипаж начал разбиваться на пары, мы оказались в одной. И с тех пор не расставались. Я не хочу сказать, что образовывая пару вы принимаете на себя какие-то длительные обязательства. Множество пар распадается и собирается в другом составе внутри экипажа. Это полностью нормально. Просто у нас с Ликой так получилось. Ну вот, зря я начал тему. Теперь у вас сформируются предубеждения против смены партнёра в паре. А ведь у каждого получается по-своему. Универсального рецепта нет.
-Никаких предубеждений,- с честным лицом сказала Два-Ка.
-Никаких. Честно!
Константин Андреевич недоверчиво посмотрел на девчонок. Вздохнул и сказал: -Смотрите, чтобы ваши любовные треугольники помогали, а не мешали делу. Институт временных пар для того и введён, чтобы повысить общую и личную эффективность.
-Человек должен быть счастлив,- процитировала Лейкина Лена.
-Потому, что счастливый человек становится творчески продуктивным.
-И тем самым становится ещё более счастливым!
-Потому, что счастье в труде,- закончил цитировать материалы тридцать первого съезда партии Недолётов Кирилл.
-Не только в труде,- тихонько возразила Ольга Макаренко. -Счастье ещё и в любви.
Мих сидел по правую руку от неё. Ему казалось, будто он чувствует тепло Олиного горячего, мечтающего о настоящей любви, сердца.
-Разумеется не только в труде. Но и в труде тоже!- сказала сидящая с противоположенной стороны стола Аня Снежная.
За это, Сергей, на правах капитана, провозгласил следующий тост. Не за любовь. А за труд и за эпохальный тридцать первый съезд. Политически правильный тост встретили с распростёртыми объятиями. Только Оля оставалась задумчивой. Она едва пригубила сок в высоком, лунном, бокале с сужающимся кверху горлом.
Мих посмотрел на Аню. Она весело болтала с капитаном.
-Как понять: кто мне нравится больше, если я сам этого не знаю?- подумал Мих и разом осушил половину бокала. Вот бы изобрести такую машину, которая умела бы безошибочно находить для человека его настоящую любовь. Задаёшь всезнающей машине вопрос, получаешь ответ и никаких проблем.
Яблочный сок со специями, сделанный из выращенных в селеноградских садах плодов, самую чуточку горчил. Одновременно и сладкий и чуточку горький. Приятно пощипывал язык, будто газировка. Наверное, из-за специй.
-А есть ещё вопрос: кому нравлюсь я сам,- подумал Мих и озадаченно покачал головой. Всё было очень сложно.
Из дневника Снежной Анны Владимировны. Инженера. Космонавта. И девушки.
...счастье это любить. Не любовь, а именно любить. Не существительное, а глагол. Не покой, не констатация факта, а действие, кипучий процесс. Быть счастливым, значит любить дело, которым занимаешься и человека, бок о бок с которым делаешь одно большое дело. Человек - то, что он делает, чем занимается.
...институт "временных пар". Зачем его так назвали? Почему обязательно "временных"? Вот у Константина Андреевича и его Северовой Лики всё получилось совсем не "временно". Я, конечно, понимаю, что не у всех получается в жизни, как в фильмах. Но категорически отказываюсь понимать, что у меня будет приземлено, просто и обычно, когда может быть великолепно и здорово.
...думаю я однолюбка. Если кого-то полюблю, то это навсегда. Поэтому особенно важно не ошибиться.
...Мишка Майоров - хвастун, как все мальчишки, но в определённом обаянии ему не откажешь. Тот ещё кадр, мой товарищ, Мишка Майоров. Жаль, что он, похоже, смотрит в сторону Макаренко Оли.
Вот это номер! Перечитала написанное и сама не понимаю, зачем написала "жаль". Почему жаль? Мне этот Мишка не нужен ни даром, ни, даже, в нагрузку. Если бы не моё правило никогда не стирать и не редактировать уже написанное в дневнике...
Зачем УКИР-ские психологи настаивают на том, чтобы каждый космонавт уходящий в долгий полёт вёл дневник. Неужели и вправдуведение дневника укрепляет психику и проясняет мысли? Что-то никакого прояснения я сейчас не замечаю.
...Майоров? Хулиган обыкновенный, одна штука. То ли дело - Волин Сергей. Я прямо вижу, как он однажды, в самый неожиданный момент, капитан признаётся мне в любви. А в руках у Сергея,, в этот момент, горит красным костром одна ярко-красная роза. Ммм!
Майоров на подобное органически неспособен. Он, наверное, и не знает о том, что девушки любят, когда им дарят цветы. Даже если девушки - инженеры систем жизнеобеспечения и космические геологи.
Что-то я размечталась. Достать розу в космосе не под силу даже капитану, не говоря уже о...
Да что это такое! Мишка, уходи из моей головы. Я не хочу о тебе думать! Я хочу думать о капитане, а не о тебе!