Шарлен ставит поднос на стол. И собирает пальцем остатки взбитого крема и пудинга с жженым сахаром. Сосет, положив его в рот. Облизывая губки, садится на край постели. В полумраке поблескивают ее кудряшки. Белизна кистей постепенно переходит в красноту рук. На гладком личике сбоку подрагивает мускул. А на шейке пульсирует жилка. Сильная голубоглазка с телом как у птички.
- Ваше высочество, не соизволите ли вы опустить железную дверь. Не то, что я чего-то боюсь, но в этом замке никогда не знаешь, кто и кого подслушивает. Говоря по правде, каждый раз, проходя мимо гробовой комнаты, я так и жду, что кто-нибудь да выскочит и наброситься на меня, живой или мертвый и тут уж не знаешь, что лучше, а что хуже.
Клементин опускает портал. Скрипит, позвякивая цепь. Перекидывает ее через железную решетку. Поворачивает засовы. Проходит в переднюю и запирает дверь для слуг. Возвел укрепления против остального мира. Чтобы ее увидеть, сидящей в свете. Одинокой свечи на столе. Запах воскового дыма от остальных задутых. Один свитер на ее коленях. Два других лежат на полу у ног. Один желтый, другой розовый. Платье спущено с плеч до пояса на бедра. Груди выступают силуэтом на фоне свечи. Тонкие тени трех ребер под ними. Кулачки твердо сжаты.
- Вау.
- На тот случай, если вы видели много женщин. Я решила показать, что я имею.
Клейтон Кло Кливер медленно поднимается на носочки. Посмотреть на то, что можно увидеть и просто стоя. Сглатывает обильную слюну. Ее плечи вогнуты вперед. Всегда думал, что они у нее большие. А оказались маленькими. Без свитеров. Как сложенные крылья. Кончики грудей опущены вниз и торчат. Когда она наклоняется. Склоняя голову. Которую оттяпала у курицы. Одним сильным ударом. Тогда я отступил на несколько шагов назад, чтобы на меня не брызнула кровь. Успокоенный ее улыбкой. Смерть повсюду. Под полом кишат крысы. Ночью слышу крики чаек, усевшихся на крепостных валах. Во время наших странствий Бладмон мне сказал, что он часто нуждается в смене человеческих существ. Чтобы поменять вкус предательства. Шарлен может подоить сорок коров за один заход. У нее сильные руки. Сидит, ожидая, руки подрагивают. Покусывает губы. Если бы у Элмера была подруга, я бы вывел еще щенят и жил бы, окруженный верным собакоедом. Никому не нравится, когда на тебя в темноте с рычаньем бросается тяжело дышащий монстр. Сверкают зубы, если светит луна. Если нет, звук скрежета клыков. Опустись теперь на представительницу своего верного персонала. Как тот парень со своим румпелем, пересекающий воды в затопленной квартире Розы. Не забываемый для моряков момент. Реи кливера торчат. Именно так я и выгляжу, готовый к отплытию. А она сидит и ждет, когда мой кливер зайдет ей в порт.
- Шарлен, ты что дрожишь?
- Потому, что мне страшно. Потому, что вы можете выкинуть меня, когда со мной закончите. А я не хочу уходить. Я поцеловала вас во время взрыва, держа вашу голову в своих руках. Мня аж в дрожь бросило, когда вы в первый раз вошли на кухню. Я с ума сходила от отчаяния. Не знала, где что найти. Или что будет со мной. Думала, что достанусь какому-нибудь чокнутому, старому лендлорду с красным носом, большой палкой и в крагах, всегда готовым налететь и отдубасить меня до потери сознания.
Клементин стоит со спущенными до щиколоток штанами. В трусах месячной свежести. Никогда не знал, что у меня был галантерейщик. Прямо на той же улице, недалеко от тетушкиной корпорации. Все трусы, рубашки и носки разложены, перевязаны ленточками за двумя сверкающими витринами. Всегда встречал меня с обезоруживающей очаровательной улыбкой. Когда после ланча, поглазев вместе с другими на витрину, я заходил в магазин. А, г-н Клементин, вы насчет носок? Прекрасно. Но у меня сейчас с ладьями туго. Мне нравился этот человек. С таким воодушевлением продавал рубашки. Тогда, когда нужно было. Чтобы успокоить меня. Доверительно шептал мне, это то, что сейчас носят. Я старался быть спокойным. И не канючил, дай мне, ради бога, такое, чтобы удивить всех в офисе. Где тебя не пожалеют, если хоть чуть отклонишься от моды. Бросали на меня косые взгляды у автомата с прохладительными напитками. Когда я думал над бумажным стаканчиком. И что же время так медленно тянется до конца рабочего дня. Чтобы вместе с остальными толпою тысячной вывалится к поезду. Который никогда не останавливался на перекрестке. Где только день и ночь. Ветра, туманы и дожди. Крик чайки. И Шарлен берет инициативу на себя. Тянет меня за одежду. Срывает с себя свою. Погружает руки в мои волосы. Впивается зубами в шею. Страстная тигрица, рычащая из кухни. Схвати за ягодицы ее покрепче. И на кровать вали. Взбирается по мне, лицо мне задевая грудью. Ну, что моряк, давай. В такую штормовую навигацию. Не допусти крушенья корабля в мечтаньях пьяных. Схвати ее за подмышки. Буйно заросшие волосами. Так пахнущие горячим потом. Жует мне уши. Впивается мне в глотку. Такое чувство, что меня как будто из листьев прошлогодних выкопали. Сверкает спелый белый корень. Вставь ей. Сосуды кровеносные и все такое. Меж плавных звуков набухают. А из нее слова торопливо выбегают. Ваше высочество, я отрекусь от Бога ради вас. И не за то, что от него тычки я только получала. Но куда б вы ни взглянули, везде беда. И только удивляешься, откуда же берется материнская любовь, которую ребенок забирает. Моя была лишь маленьким узелком, свернувшимся во мне, готовая взорваться. Как сегодня. Когда я не могу ни контролировать и ни помочь себе. И не поможет даже то, что знаешь, у всех так. Он отнял у мне прекрасные ногти. Сгрызла все как есть от безысходности. А эта ваша штука, что сейчас во мне, блаженство ниспосланное свыше. Луч свечи священной, поверьте мне. Уходят прочь все мои накопленные страхи. Вас очаровала эта леди Макфаггер. При мысли об этом у меня сердце болит. Может с социальной точки зрения я и не подхожу вам. Но я ей больше не позволю пользоваться ваши инструментом. Теперь меня никто не заставит выйти замуж за грязного старика, который будет лапать меня всю своими руками. Беззубо шамкая ртом с нижней губой, наползающей на нос. Именно так с нами и поступают в этой стране. Тебя опоросячивают как свинью каждый год. Пока ты не погрязнешь вся в тоске. С визжащими детьми вокруг твоих ног. О, в ваших глазах я вижу сентиментальность. Голубки и все такое летающее вокруг. Я - женщина, но при мысли о детях в моем животе меня тошнит. Если у них не будет такого отца как вы. Я была самой смышленой девчонкой в своей округе. С большим количество мозолей на руках и уменьем уходить. Так что если вам со мной не интересно. Ну, что же. Я уйду довольная и тем, что у меня внутри ваш сок. Но вам нужна жена. Вас это потрясло? Ладно, я этого не говорила. Тема довольно щекотливая. Однажды, в пабе дама, приехавшая в город, высказалась по поводу погоды, полагая, что это довольно безопасная тема среди обидчивых посетителей. Сказала, что сегодня дождливый день и ей за это сломали нос. Вот и вся сварливость.
Шарлен мотает головой, разбрасывая волосы. По своим плечам. Красивая, игривая девчонка. Вся грудь ее покраснела. Слизываю с нее соленый пот. Шепчу ей, что трахается она великолепно. Она в ответ, попридержи язык, или я тебя отшлепаю за твою дерзость, если ты, конечно, на мне еще погалопируешь. В наше удовольствие. Всю эту великолепную ночь. Слышала, что ты можешь делать это, сидя на стуле. А я усядусь на него как на седло. Давай попробуем. Если на момент призадуматься, то жизнь - это нечто больше, чем просто фуксии, трава и гранит. Я также слышала, что его целуют. И это я попробую.
Затхлый запах плесени на моих руках. От влажной обивки. Сижу оперевшись руками, а она сидит на нем, обхватив меня ногами. В этой жизни столько моментов, когда можно напрасно расточать накопившееся раздражение. Или трахаться. Или позволить дьявольскому упрямству так разрастись, что начинаешь слепнуть и делаешься его пленником. Настолько, что не можешь ни ходить, ни говорить. Шарлен рассказала, как она смеялась в тот момент, когда теряла девственность. От того, что ей доверительно рассказал мужчина, владелец магазинов. Что его жена, когда он был на ней, читала некрологи в вечерней газете, которую открыла и держала за его спиной. Он так привык к этому, что стал спрашивать, кто на этот раз поздоровался с Богом. Но мне сейчас позади Шарлен ничего не видно, мы просто смотрим за спины друг друга. И я не верю глазам своим, стена начинает двигаться. И точно. Потрескивая, медленно открывается. Прямо на том месте, где когда-то была панель. А теперь вдруг дверь. И в ней появляется. Как раз в тот момент, когда Шарлен и я, обнаженные, сжимаем друг друга в объятиях. Кто б вы думали, Бладмон. Весь в паутине и пыли. В фуражке яхтсмена, брюках и со значком Самсона. Держит, высоко подняв, фонарь. Отворачивается при виде нашей благопристойности. И одна лишь фраза.
- Прошу меня простить.
И
Говорю
Вам
Произнесена
Она
В такой деликатный момент
Отчаяния
20
Также внезапно, как он появился, также внезапно Бладмон той ночью исчез. Упав с лестницы спиной вниз, когда взбирался наверх. Сказал, что он обнаружил проход, когда исследовал стену в своей спальни и услышал здесь какие-то звуки. Я лежу, наслаждаясь, в моей переносной медной ванне, парясь. Пока Оскар таскает ведрами горячую воду. Бладмон входит с пудреницей Глории. На этот раз через поднятую железную дверь. Принимаю ванну вечером перед балом. Слышно, как в часовне исповедаются. Бладмон сидит на стуле в парадной одеянии, которую достал ему Персиваль. Поддернув манжеты, отделанные горностаем, рассматривает ногти. Руки дрожат.
- Клементин, вы должны жениться на этой девушке.
- Простите?
- Я настаиваю на этом. Помолвка должна быть объявлена незамедлительно. Вы должны торжественно обещать, что вы это сделаете. И сразу покончите с вашей безрассудной распутной холостяцкой жизнью. Я конечно буду шафером.
Бладмон улыбается. Говорит, что обожает свою жену и детей. Каждый год договаривается с фотографом, чтобы он их заснял всех вместе, показать, они маленькая, но единая семья. Когда уходит, открывает губы в белоснежной улыбке. Считает, что ему нужно исповедаться. Под большим стрессом все эти дни шахматных сражений с Бароном, который выиграл в последней кампании со счетом четырнадцать семь. И на ходы Бладмона отвечает. Если это так, то пусть есть так.
Из старой оружейной комнаты в подвале под аркадами. Выкатили шесть маленьких пушек и затащили вверх по лестнице, чтобы придать боевой вид бальному залу. Стены и пилястры украсили листьями падуба с ягодами. В отделанных мрамором каминах разожгли огонь. Поджигал собственноручно Клементин. В хрустальных канделябрах горят, сверкая, свечи. Ина и Имельда разносят на тарелках сладости. А Тим и Оскар таскают из подвалов вино, Персиваль тем временем отмечает мелом на полу опасные участки.
Повернув в сторону часовни, я увидел Мини Монка с группой помощников, который тащил по коридору колесо рулетки. Сказал, что отстегнет приличные комиссионные. Если двери будут открыты для всех желающих. Посмотреть шоу Падрика, выделывающего фокусы своим инструментом. В это время Роза возьмет верхнее "си" в октаве по ее выбору. А Путлог наиграет на органе юбилейный вальс. Который станцуют супруги Ута.
Две склоненные фигуры в первом ряду часовни. Цветы на ограждении алтаря, мраморной балюстраде, отполированной до блеска. Каменная исповедальня, с карнизов свисают горгули в виде изрыгающих дьяволов. Крашенная ширма, за которой грешник становится на колени. Встал на колени и я, за алтарем сквозь узкие окошки пробиваются лучи света, отбрасывая слабые тени на холодные белокаменные стены. Слышно, как поет жаворонок, голоса в исповедальни. Один из которых Блая.
- Батюшка, я совершил гнусный поступок.
- Что такое? Что вы сказали?
- Я совершил гнусный поступок.
- Не слышу. Громче.
- Я совершил гнусный поступок.
- Вот так лучше. Один или с другими?
- С другими. Но и один тоже.
- Сколько раз вы совершали этот гнусный акт один?
- Шесть раз.
- А с другими?
- Это была ночь гнусностей, батюшка. Я не мог сдержаться.
- Что вы имеете ввиду?
- Это началось до полуночи и закончилось на рассвете.
- Что вы там делали?
- Простите, батюшка?
- Вы слышали, что вы делали?
- Ради Христа, батюшка не так громко.
- Да как ты смеешь, пес приблудный, упоминать имя Спасителя в исповедальне.
- Я только испрашиваю прощения, батюшка. И не надо обзывать меня приблудным псом. У меня есть бизнес. Им нужно заниматься
- Ах, вот как. После ночи гнусностей. Она замужняя или одинока, это создание, жертва твоего плотского аппетита?
- Не знаю даже, как ответить на это.
- Ты подцепил уличную девку? Ты хочешь заболеть не только душою, но и телом?
- По правде говоря, батюшка, я хочу получить отпущение грехов и убраться отсюда. Я здесь всего лишь гость.
- Ну, я тут слышал и не такое, и от более благородных людей, чем ты, так что имел время грешить, имей время и исповедаться.
- Батюшка, нас могут тут подслушать. Отпустите мне грехи. Я бизнесмен.
- Бизнесмен, а мне какая разница? Несчастный грешник. Ты должен себя стыдиться. Тратить прибыль на проституток, когда у царства Господа доходов нет. Непристойно.
- Батюшка, церковь же богата.
- А нам это нужно потому, что сюда приходят такие как ты и требуют отпущения грехов за ночь порока.
- Я эту ночь провел с мужчиной.
- С кем?
- С мужчиной.
- Ну, это совершенно другое блюдо с другим гарниром.
- Спасибо, батюшка.
- Заткнись, ублюдок, и не благодари меня, как мог ты такое предположить. Где ты учился?
- В столице.
- Держи свои грязные городские привычки при себе и не распространяйся о них среди этих бедных невинных людей. Какой у тебя бизнес?
- Я не могу сказать вам, батюшка.
- Ей-богу, скажешь, или я выйду из этой исповедальни и вышвырну тебя из этой святыни.
- Ну, я, если можно так сказать, занимаюсь пивом.
- Ну, и зачем себя вести так позорно, если занимаешься таким хорошим делом?
- А недавно, я занялся еще и электроприборами.
- О, Боже, это ж можно было догадаться. Ты практикующий гомосексуалист?
- Нет, нет. Я только учусь.
- Ты знаешь, как Господь смотрит на такое поведение? Он его презирает. Ты тот, кто летним вечером на пляже высматривает голозадых пацанов, переодевающихся в купальные костюмы, сверкая на солнце своими свежими щечками.
- На пляже я не был, батюшка. Разве только, когда сажал малышей в шлюпку для прогулки после репетиции хора.
- А, так это ты. Вывез невинные создания в бушующее море, где они чуть не утонули.
- Ах, батюшка, ради Бога, дайте шанс остаться незамеченным. По крайней мере, на данный момент. А когда я буду баллотироваться на какой-нибудь политический пост, я дам вам знать.
- Вы презираете себя?
- Немного, батюшка.
- Стыдитесь.
- Стыжусь. И очень.
- Вы себя запятнали. Оскорбили Бога. Бросили ему в лицо кусок грязи. Богу, который любит вас. Дал вам хороший бизнес.
- Да, батюшка.
- Просите о прощении его, немедленно к нему идите и положите ваше сердце у его ног.
- Да, батюшка.
- А когда опять наступит соблазн совокупиться с мужчинами, просите его дать вам силы воспротивиться. А если это невозможно, постарайтесь, чтоб ужас этот не длился до утра. Вы слушаете меня? Что вы там делаете?
- Извините, батюшка. Завтра первые скачки, в три тридцать, и сегодня ночью букмекер будет принимать ставки в замке на балу.
- Хорошо, я вам дам совет.
- Я думая, что выиграет Неисправимый.
- Ничуть. Ставьте на Будущего Сына.
- Спасибо, батюшка.
- Теперь помолитесь с четками шесть раз и положите фунт в ящик для бедных.
- Его там украдут постояльцы в мгновенье ока.
- Тогда дайте его мне.
- Поставьте его на Будущего Сына.
- Не надо мне подсказывать.
- Извините, батюшка.
- И сделайте так, чтобы новена увела вас от всех соблазнов в будущем. А божья благосклонность придала вашим мыслям чистоту девы непорочной. И помните, что благородную натуру отличают простота, искренность и безыскусность. Пусть поток глубокой веры принесет вас в объятья нашей матери.
- Батюшка, вы что!
- Ах, да, возможно, такое выражение не к месту.
- Конечно, нет.
- Тогда иди и не греши.
- Это точно. Вы идете на бал, батюшка?
- Меня не приглашали.
- Считайте, что приглашены.
- Спасибо.
- Спасибо вам, батюшка.
Блай со склоненной головой, серый пиджак плотно обтягивает его огромные плечи и толстую шею, медленно подходит к алтарю и встает на колени. Клементин быстренько отступает в тень. И появляется на входе в бальный зал. Мини Монк стоит под канделябром, склонившись над столом. Несколько раз бросает для практики маленький стальной шарик, который, постукивая, обегает, сужая круги, вращающееся колесо.
- Ваше высочество, полагаю, вы останетесь довольны сегодняшним дельцем. И вы в накладе не останетесь. Ваш замок, должен вам сказать, как раз для этого подходит. Вы же не захотите его использовать надолго. Скажем так, под казино. Понятно, что вы не хотите развивать все это дальше. Лишь небольшое дельце скрытно провернем. И только с избранными. А не с разной там шелупонью. Только лучшие из лучших. Я лично знаком с клиентурой калибра майора Макфаггер и леди Макфаггер. Майор любит выигрывать небольшие суммы денег на колесе удачи. Ну, вот, легок на помине. Майор.
- Кого я вижу, Мини Монк, ты, маленькая жалкая моль, проедающая дыры в достатке людей. Боже, Клементин, а ты устраиваешь этот маленький суаре по полной программе. Только что получил твое приглашение. Подумал, надо приехать пораньше. Я тут захандрил немного. Страшно нуждался в встряске. Поймал свою женщину еще на одно роге. Меня это немного расстроило. Мужчина не любит, когда его кобылке кто-то на стороне бросает палку. Терпеть не могу. Дрянь. Но, ты, ей-богу, выглядишь на все сто. Именно как Клементин. Ну, сегодня мы покувыркаемся в постели с женщинами. Выровняем всех твоих блядешек по уровню моря.
Майор Макфаггер в треугольной шляпе и длинном розовом фраке. Кружевное жабо у горла. Черные панталоны с блестящим кожаным гульфиком и белые рейтузы, плотно обтягивающие мощные ноги Гвоздя. Между небесно-голубыми лацканами висит хрустальный медальон с вделанным в него кусочком истинного креста. Стоит, похлопывая хлыстом по кончику блестящей туфли.
- Ей-богу, Клементин, сегодня сельские джентльмены должным образом зарядят девчонок, как здесь обычно принято, или, клянусь, я заторчу здесь как хуй без яиц.
Макфаггер поднимает кнут над головой. Мини Монк и Клементин ныряют вниз, а кнут, развернувшись во всю длину бального зала, хлопнув, срезает свечу ровно пополам.
- Смотри, а я еще не потерял удар. Помогает держать вечеринку в порядке. Некоторым не терпится засадить хозяйке, вот тут то мы и посечем его член как огурчик на мелкие кусочки.
Клементин осторожно и медленно складывает руки на груди. Не хотелось бы заиметь эту штуку вокруг своей шеи. Кто знает, что могла сказать леди Макфаггер во сне. Могла умолять меня, взобраться на нее. А затем бы застонала, как будто так оно и есть. Успокойся, она - леди принципа. Она не из тех, кто шепчет имена, адреса и количество заходов любовника. Муженьку. Чтобы немного его завести.