- Да, он так говорить об каждый, - ответил садовник без улыбки.
- Но в этот раз действительно так и будет, Гарсиа. - Мисс Минтнер надула губки и произнесла почти умоляюще: - На этот раз точно! И не стыдно разве будет не получить их в последние два дня после всего этого?
- Три дня, - сказал Гарсиа. - Три дня, вместе с сегодня.
- Все правильно, глупенький, три дня. Пожалуйста, постарайся! Не нужно фрезий для Харрисон, но, пожалуйста, достань розы. Помни, еще два дня.
- Два дня, - сказал садовник, покачав головой, и вернулся к своему занятию, уставившись на темный суглинок, который он переворачивал лопатой.
Не успела Барбара Минтнер закончить, как дверь Западного крыла с шумом открылась и послышались быстрые нервные шаги в коридоре за смотровой.
- Пожалуйста, Гарсиа, - сказала она быстро, понизив голос до шепота, - ты не пожалеешь, я тебе обещаю.
И она, стоя на цыпочках и слегка наклонившись вперед, медленно закрыла оконные створки, заговорщически улыбаясь ему, а он смотрел на нее снизу, слегка шевеля лопатой. Едва она закрыла щеколду, как старшая медсестра Элеанор Торн с шумом распахнула дверь смотровой.
- И чем сейчас занимается мистер Гарсиа? - сказала медсестра Торн, замедлив шаг только тогда, когда дошла до середины комнаты.
- О, он такой ребенок, - сказала Барбара Минтнер, поворачиваясь к ней лицом. - Боюсь, кое-кто скоро испортит его любимые игрушки.
Элеанор Торн усмехнулась.
- Я даже скажу, я только безмерно рада, что ты не сказала: "Его работку!"
Мягкое сияние тихоокеанского утра легло за спиной Барбары Минтнер и высветило золотистым туманом гордые линии ее головы и плеч.
- Вот так твои волосы очень красиво смотрятся, - отрывисто произнесла Элеанор Торн, резким жестом указала на низкую кожаную кушетку, на которой лежал мистер Тривли, и спросила: - Ну как он?
- Он приходит в себя, - сказала мисс Минтнер, - некоторое время назад его дыхание… - На этих словах мистер Тривли поднял голову, а затем очень медленно снова ее опустил.
- Чувствуете себя лучше? - сказала медсестра Торн и нервно прошла от дальней стены к кушетке.
- Моя голова, - протянул мистер Тривли, проведя рукой над закрытыми глазами.
Барбара Минтнер, стоявшая у окна, подавила смешок.
- Я даже не удивлена, - насмешливо сказала медсестра Торн, смерив пронизывающим взглядом мисс Минтнер. - Сейчас я иду обедать, - продолжала она, поворачиваясь и делая шаг прямо перед ней. - Я зайду в амбулаторию и скажу Альберту, чтобы он принес немного бромида. Сейчас я пойду в кафетерий, затем к Буллоксам… - У распахнутой двери она закончила свою тираду мужественным тоном, бросив через плечо: - Если бромид не поможет, сделай ему содовую инъекцию. Два кубика. Я вернусь к 12.20.
- Да, мисс Торн, - сказала Барби Минтнер, опуская глазки, будто после страстного поцелуя.
Когда за Элеанор Торн закрылась дверь, мистер Тривли приподнял голову.
- Что это? - спросил он. Его голос был слабым и напряженным, словно ему было больно говорить. - Что происходит? - Теперь, казалось, он впервые начал отдавать себе отчет, где он находится.
- Все в порядке, - кивнула мисс Минтнер, - вы просто откиньтесь и отдохните несколько минут. Все в порядке. - Она снова посмотрела в окно и окинула взглядом расстилающуюся лужайку и деревья позади, что-то нежно напевая себе под нос.
Мистер Тривли медленно подтянулся вверх, присел на краешек кушетки и схватил голову руками. Неожиданно он наклонился вперед, встал на ноги, а загем упал всем телом назад, на кушетку, обхватив себя одной рукой.
- Где доктор?! - закричал он. - Где доктор Эйхнер?! Что случилось?!
Мисс Минтнер невольно отпрянула назад к окну, а затем, придя в себя, быстро пересекла комнату и подошла к кушетке.
- Теперь, пожалуйста, - жестко сказала она, - пожалуйста, лежите тихо. Все в порядке. - Она положила руки ему на плечи и попробовала уложить его. Мистер Тривли пытался сопротивляться.
- В чем дело? - повторил он, оглядываясь с безумным видом. - Где доктор?!
- Ни в чем дело! - пронзительно крикнула мисс Минтнер. - Теперь, пожалуйста, ложитесь обратно! Я кое-что вам дам, и после этого вы будете в превосходной форме. - Она с тревогой взглянула на дверь, вполголоса проговорив: - О, ну где же этот мальчишка?
Мистер Тривли яростно встряхнул ее.
- Что здесь происходит? - закричал он. - В чем дело?! - В его голосе слышались боль и отчаяние.
Мисс Минтнер уронила руки и резко отшатнулась назад, настолько рассерженная, что готова была расплакаться.
- Говорю вам, ничего здесь не происходит! Вы слишком много выпили и теперь ведете себя как ребенок! - во взрыве негодования, она шагнула вперед, дала ему пощечину, затем схватила за плечи и снова попыталась усадить на место. Это движение дало выход всему ее гневу и осталось только полное слез раздражение. - Пожалуйста, лягте обратно! - сказала она. - Пожалуйста. - Последнее слово сопровождалось всхлипом.
Мистер Тривли скорчил странную гримасу, схватился за голову вытянутыми пальцами, затем закрыл глаза и откинулся назад, прикрыв одной рукой лоб.
Барбара Минтнер почти неслышно вздохнула, дотронулась до волос и мягко приложила их к своим мокрым вискам. Внезапно она бросила испуганный взгляд на окно, через которое переговаривалась с Гарсиа, и дернулась так, словно хотела проверить, не стоит ли он внизу, подслушивая.
- Это же Клиника Хауптмана? - спросил мистер Тривли, не поднимая головы.
Мисс Минтнер остановилась и застыла, глядя на него исподлобья.
- Да, - ответила она, и на ее лице снова отразились волнение и беспокойство.
- Я пациент доктора Эйхнера, - ровным голосом произнес молодой человек.
- Да все правильно, - сказала мисс Минтнер. Ее взгляд скользнул по двери. - Где этот маленький идиот?! - прошептала она.
Мистер Тривли поднял голову, широко открыв глаза.
- Так вы понимаете? - Он приподнялся и оперся на локоть.
- Да, конечно, - ответила мисс Минтнер, подошла к нему и, снова пытаясь предупредить его попытку встать с кушетки, положила одну руку ему на плечо. - Теперь, пожалуйста… - сказала она тем самым тоном, каким разговаривала с садовником. - Пожалуйста, лягте обратно!
Мистер Тривли оттолкнул ее.
- Где доктор?! - заорал он. - Что происходит?
- Его здесь нет! - гневно вскрикнула она. - Я вам уже сказала!
- Это не его кабинет! - отрывисто рявкнул Тривли, глядя на нее таким чудовищным обвиняющим взглядом, что его легко можно было принять за умалишенного.
Мисс Минтнер направилась было к двери, но тут же остановилась.
- На самом деле, - сказала она, внезапно заплакав от ощущения тотальной несправедливости происходящего, - я ничего подобного никогда не видела. Вы просто комок нервов! Можно подумать, что вы напились бензедрина вместо… вместо виски… и бог знает чего еще! - добавила она с подчеркнутым презрением. Едва она дотронулась до дверной ручки, как мистер Тривли откинулся назад, в лежачее положение, и прикрыл руками лицо.
Стоя у двери в полном молчании, прикладывая платок к своим мокрым глазам, она тем не менее продолжала внимательно его разглядывать.
- Да наплевать, - горько произнесла она вполголоса, - это попросту несправедливо!
Мистер Тривли мучительно застонал со своей кушетки.
Теперь, видя его беспомощность, мисс Минтнер почувствовала, что ситуация снова под ее контролем. Она двинулась к нему от двери, все еще сжимая в руках платок. Когда она поравнялась с кушеткой, мистер Тривли заговорил сорванным шепотом.
- Кое-что не в порядке, вы это понимаете? У меня голова болит. Пожалуйста, не подскажете ли вы мне, где доктор Фредерик Эйхнер?
Мисс Минтнер придвинулась к нему.
- Доктор Эйхнер уехал домой, - властно сказала она. - Он оставил нам подробные распоряжения относительно вас, и если вы спокойно полежите, пока санитар не придет из амбулатории и не принесет кое-что, чтобы вы почувствовали себя лучше…
- Уехал домой! - воскликнул мистер Тривли, подброшенный точно взрывом. - Что вы имеете в виду под "уехал домой"?! Сколько сейчас времени? - Он неуверенно поднялся на ноги, оттолкнув ее рукой. - Сколько времени? - требовательно спросил он.
- Послушайте, - произнесла возмущенная мисс Минтнер угрожающим тоном, - я вам сказала…
- Сколько времени?! - заорал мистер Тривли.
Лицо мисс Минтнер стало алым, она выглядела так, как будто сейчас взорвется. Она развернулась на каблуках и направилась прямо к двери.
- Хорошо! Если с вами невозможно договориться… то делайте, что хотите! - Она рывком открыла дверь, обернулась и посмотрела на него ничего не видящими от гнева и слез глазами. - Будьте вы прокляты! - крикнула она и захлопнула за собой дверь.
В холле она прикрыла лицо руками. Ее тонкие плечи сжимались и вздрагивали в сдержанных всхлипываниях, и она откинулась назад, пытаясь облокотиться о дверь. И тут случилась непредвиденная вещь. Дверь, несмотря на то, что ее с силой захлопнули, так и не закрылась, отскочила назад и оставалась на четверть открытой. Поэтому девушка, наугад вычислив неверное расстояние между собой и дверью, упала спиной обратно в смотровую.
Мистер Тривли стоял рядом с кушеткой в безумном оцепенении и, пытаясь причесать застывшими пальцами свои тонкие волосы, смотрел на происходящее одновременно с недоверием и яростным осуждением.
- Что происходит?! - вскричал он. - Что случилось?!
Но мисс Минтнер, безутешно рыдая, без единого слова выскочила из палаты и побежала, вцепившись одной рукой в свою юбку, а другой пытаясь прикрыть накатывающую краску стыда на своем лице.
Она рванулась через длинный холл, наполовину затененный, но выстреливший светом в дальнем конце, когда медная пластина поймала и отразила луч солнца. Коридор вывел к светлому внутреннему дворику и лабиринту крытых переходов между зданиями, которые все вели в другие отделения клиники в противоположном крыле, и в конце каждого из них была такая же сверкающая дверь с пластиной, от которой отражался солнечный свет.
Мисс Минтнер пробежала через выход и слепо метнулась направо, и только внутри следующего здания, перед самым дальним окном с сеткой, она замедлила шаг. Она опустила руки и, глядя прямо перед собой, направилась в женский туалет. Она быстро проскользнула внутрь, прошла по кафельному полу мимо раковин, вошла в кабинку и закрыла за собой дверь. Усевшись, она зарыдала в голос и так плакала минут пять, пока не услышала, что кто-то вошел. Затем она попыталась взять себя в руки. Элеанор Торн? Барбара сидела очень тихо. Она только вытянула руку, чтобы взглянуть на свои крошечные часики. 12.10. Медсестра Торн вернется через десять минут. Снаружи кабинки включили кран и зашумела вода. Неслышимая из-за журчания воды, мисс Минтнер наклонилась вперед, одним глазом пытаясь разглядеть сквозь щель в двери, что происходит снаружи. Но слишком поздно! Кто бы это нн был, он уже отошел, вытер руки и теперь выходил из туалета. Она услышала, как входная дверь открылась и закрылась… или кто-то еще вошел внутрь? Она внимательно прислушалась, уставившись на блестящую черную дверь прямо перед собой. Постепенно к ней пришло ощущение, что еще немного - и она может описаться. Она тихонько отодвинулась назад и продолжала прислушиваться. Никого. Все ушли. И как быстро! "Это, должно быть, кто-то из пациентов, - подумала она. - Медсестры любят поторчать тут подольше".
В 12.15 мисс Минтнер вышла из дамской комнаты, и выглядела она так же свежо и прекрасно, как и всегда, за исключением того, что глаза ее были растертыми и красными. Но она подретушировала свой внешний вид, и даже - естественно, в пределах требуемой длины - уложила волосы в новую прическу.
По пути в амбулаторию, сияя улыбкой, она поздоровалась с несколькими пациентами и двумя или тремя медсестрами из других отделений, потом, слепо развернувшись, она практически печаталась в толстую Бет Джексон из гинекологии, старшую дежурную медсестру Клиники.
Они начали торопливо говорить: мисс Минтнер доверительно, словно маленькая девочка, затаившая дыхание в присутствии важной женщины, с дрожью в голосе отчитывалась о произошедшем в смотровой; а медсестра Джексон выслушивала с истинным пониманием самой сути рассказа - тотальной несправедливости. Медленно покачивая головой, - ее маленькие глаза были темны и печальны - она почти что прижала несчастную девушку к груди. Тем не менее в разговоре ни одна из них не упомянула имени Элеанор Торн.
Мистера Эдвардса, фармацевта, не было в амбулатории. Его племянник, Ральф, сидел там за рабочим столом и читал книжку. Ральф Эдварде изучал в университете фармацевтику и часто навещал дядю в Клинике, но никогда, насколько было известно мисс Минтнер, не оставался там один, ответственный за всю аптеку.
Она встала у прилавка и сделала вид, что не заметила, как молодой человек взглянул на нее, уже улыбаясь, словно между ними произошло нечто забавное.
- Ну привет, - он наклонился вперед, притворяясь, как будто он на работе, и от этого развеселился. - Что вы предпочитаете, аспирин или хлорид соды?
Мисс Минтнер сразу почувствовала: то, что подразумевалось как смешное, было нелепой (для него) идеей, что он находится в подчиненном положении по отношению к ней, но еще больше шокировали ее следующие простые и недвусмысленные слова:
- Да, нам надо бы поработать… но если бы вы находились на заднем сиденье кадиллака с откидным верхом моего соседа по комнате, как бы страстно вы сейчас дышали!
Это было невыносимо.
- Мистер Эдвардс! - холодно произнесла она, пытаясь вернуться к делу.
- Это я, - и глазом не моргнув, сказал молодой человек. Он улегся вперед на стол, приподняв бровь в притворном разочаровании. - Я думал, вы знаете.
- Я не знаю, на что вы ссылаетесь, - сказала мисс Минтнер, не глядя в его сторону. Она подавила желание прикоснуться к своим волосам. - Где фармацевт? - спросила она и с невероятным усилием сдержалась от того, чтобы повернуть голову и наградить молодого человека ледяным взглядом.
Тот, видимо, начал успокаиваться, то ли в опасении, что его поведение повредит дядиной работе, то ли действительно обидевшись. Он потянулся.
- Его куда-то вызвали, - сказал он, усаживаясь назад в свое кресло, - срочно вызвали Он и Альберт ушли с доктором Эвансом. Они скоро должны вернуться, в любой момент.
Он уселся с открытой книгой на коленях, притворяясь, что с любопытством разглядывает мисс Минтнер, поскольку, как казалось, она его не слушала.
- Если речь, разумеется, не идет о том, чтобы что-то смешивать, - продолжил он через мгновение, - я сам для вас это достану.
"Даже галстук не надел, - подумала она, - а ведь взрослый мужчина, и побриться не мешало бы". Она думала об этом без единого взгляда в его сторону, всего лишь представив одновременно тысячу жестких колючек, касающихся ее собственной мягкой кожи.
- Порошок бромида, - сказала она. - И маленькую бутылку дистиллированной воды.
Молодой человек встал и поставил бутылку воды на стол перед собой.
- Сколько бромида?
Мисс Минтнер замешкалась.
- Это прямо вон там, - сказала она, указав в нужном направлении и болезненно сморщившись, как будто недоумевая от его тупости, - вот в том синем ящике на второй полке. Просто дайте мне одну из тех упаковок.
Она отвела глаза от его улыбающейся физиономии, а он пересек комнату, подошел к полке и вынул маленький пергаментный пакетик из коробки.
- Да, - сказал он шутливо, - там где-то полграмма, не правда ли? - Он протянул ей пакетик, скорчив ужасающую гримасу. - Или семь и шесть десятых гранов.
Она тут же вырвала пакетик у него из рук и схватила бутылку с водой.
- Спасибо, - на одном дыхании сказала она, словно делала одолжение, и, гордо кивнув головой, направилась прочь. С ее высоко зачесанными волосами этот кивок казался нелепым.
Она направилась обратно в палату, по дороге повторяя сама себе: "Да он же законченный болван!" На полпути к коридору Западного крыла она увидела дверь смотровой, открытую, как она и оставила ее, и, замедляя шаг, она попыталась собраться с духом. Больше она не будет терпеть оскорбления от этого человека и ни в коем случае не потеряет контроль над собой.
Она вошла в палату с изяществом принцессы, стремительно прошагала прямо к столу, на который поставила бутылку и порошок. Только сейчас она поняла, что забыла взять стакан. Но это было несравнимо с шоком от внезапного открытия, что в смотровой она находится абсолютно одна. Она медленно огляделась вокруг. Как и раньше, на окнах вздымались легкие занавески, словно намекая на то, что именно этим путем он и ушел. Мисс Минтнер подошла к ближайшему окну и выглянула наружу. Далеко на лужайке Гарсиа продолжал свою работу, и его хрупкая фигура склонилась под тенью сосен.
Она вернулась к той самой кушетке, на которой раньше лежал мистер Тривли. Присаживаясь, она положила руку на поднятый подголовник и внезапно почувствовала, что все ее тело одеревенело. Одной рукой она закрыла рот, удерживая крик, застрявший в горле, медленно подняла другую ладонь вверх - и крепко зажмурила глаза. На ее руке, на том самом месте, которым она коснулась изголовья кушетки, расплывалась темная кровь. Она издала сдавленный звук и выбежала из комнаты в Западный холл, прочь от танцующего света, к кабинке с телефоном-автоматом. Она неистово начала жать на клавиши, пытаясь набрать домашний номер доктора Эйхнера. Ожидая ответа, она отвела запачканную кровью руку в сторону и вытянула ее против двери кабинки.
- Алло, доктор? ДОКТОР?
Пока мисс Минтнер ждала, не понимая, что происходит, тяжелая дверь в дальнем конце холла, словно окно-розетка из тонких медных пластин, распахнулась настежь и долбанула о стену коридора, и Альберт, санитар, несся ей навстречу из внутреннего дворика с белым, напряженным и безумным лицом.
Санитар, мужчина среднего возраста, был до ужаса низкорослый и практически глухой, заикался и имел такие дефекты речи, что произнести любое слово было для него мучением, а вся речь его превращалась в кашу. Он остановился прямо перед мисс Минтнер, сотрясаясь и всем своим видом олицетворяя страх и панику.
- Оми убими уб! - закричал он и начал с силой трясти ручку двери.
- Подожди секунду, Берт, - сказала мисс Минтнер, не отрывая трубки от уха. - Что-то случилось? Алло! Алло, доктор?
Но она все же открыла дверь Альберту и протянула ему руку, будто собиралась прижать его к себе. Без единого слова он схватил ее за талию своими крошечными, толстыми ручками и яростно попытался вытащить из кабинки.
- Двадцать восьмая! - заорал он. - ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ! КРОВОТЕЧЕНИЕ!
- Да подожди ты, Берт, - сказала мисс Минтнер, - это Фред, доктор Эйхнер.