То есть он посчитал, что женщина, с которой он бок о бок прожил несколько лет, предательски им обманутая, униженная и размазанная, может после всего этого остаться другом…
Наталья не могла дышать… Силы для жизни как-то разом исчезли, она примкнула всем телом к холодному полу…
"Всё, никакой любви, никаких мужиков, никаких измен… Свобода!"
Тут вновь забили барабаны, и тело её всколыхнулось, взлетело, она развернулась в воздухе, сари веером распахнулось, еще раз и еще и она застыла в позе индийской Богини.
Гром аплодисментов заглушил образы прошлого. Она улыбалась и кланялась и он, её "бывший", стоял и тоже, якобы, радовался, без тени сомнения, без какой-либо аналитической мысли над узким, но всё же красивым лбом. Знал бы он, как ей было тяжело смотреть в его сторону, и какие воспоминания терзали её душу.
Наталья задумчиво спустилась к гардеробной, чтобы переодеться. Её накидка плавно скользнула по плечам и упала на пол, она наклонилась, чтобы поднять, но тут какие-то незнакомые мужские руки протянули ей её. Наталья медленно подняла голову… На неё глядели бархатные, обалдевшие от восхищения глаза…
– Я тебя ждал, – сказали глаза, – я тебя видел в моих снах, – добавили они, – я тебя подарю новое солнце, – заключили они. И глаза это были индийские.
Наталья засмеялась: "Может быть, она поспешила с выводами? Ах, эта индийская любовь, может только она и бывает настоящей?"
Радж наклонился и ласково, как ребенка, укутал её в теплую пашмину.
2
Год пролетел незаметно. По утрам он приносил ей в постель горячее молоко с сахаром, рассказывал об индийской нравственности и, весело сгребая в охапку, поднимал её на руки и опять ставил на ноги перед уходом на работу.
Наталья немела от счастья. Она заворожено смотрела в его обалденно-красивые бархатные глаза, и ей казалась, что Он, её рыцарь, наконец-то пришел в её жизнь, и всё теперь будет у нее по-другому.
Вдоль пыльных дорог пылали цветами деревья, ярко-зеленые попугаи воровали у обезьян награбленные чапати, и мягкие благовония струились по улицам, смешивались с запахом сточных канав и коровьих лепёшек.
Она перестала носить джинсы, потому что её соблазнительная попка и стройные ноги не давали покоя молодым индусам. Досаждать Раджу не хотелось и она скромно облачилась в широкие индийские шаровары, сверху надела бесформенное платье, а голову, и всё, что случайно выступало из под платья, прикрыла широкой цветастой шалью. Это была распространенная одежда для женщин Северной Индии. После влияния мусульманской культуры, пришедшей из близлежащих Кашмира и Пакистана, даже сари, исконно индийская одежда, смотрелись здесь очень вызывающе.
Но Радж всё равно ревновал её и со всем восточным темпераментом иногда устраивал бурные сцены. Наталья смиренно принимала его ревность, и дошло даже до того, что она перестала вообще разговаривать с мужчинами.
Но и этого оказалось недостаточно, Радж ей строго настрого запретил танцевать. И танцевать не только на сцене, но даже и в храмах. Она была очень удивлена, ей казалось, что именно танец – одна из самых замечательных черт индийской культуры и этому было посвящено много исторических трактатов, которые она находила в Московских библиотеках.
– Ничего подобного, – возразил Радж, – в Индии танцуют только проститутки.
Наталья аж ёкнула:
– А как же актрисы?
– А они тоже проститутки, разве нормальная женщина станет вилять бедрами, чтобы понравиться посторонним мужчинам?
– Радж, что ты говоришь, это же искусство!
Он пожевал губы и произнес:
– Во всяком случае, танцевать могут женщины только низких каст, в моей высокой касте это не позволяется.
По телевизору показывали шикарные клипы и индийские, несомненно, красивые женщины выделывали неимоверные рисунки танца. Радж не отрываясь, смотрел на них и ел горячие чапати с пикали.
3
Пришел срок отъезда в Москву, рюкзак был ещё не собран, когда в дверь тихонько постучали. Наталья быстро задернула занавеску над раковиной с невымытой посудой, мельком посмотрелась в зеркало, поправив по-детски заколотые хвостики, и спросила:
– Кто там?
– Это я, Ратха.
На пороге стояла симпатичная индийская девушка. Она была совершенно без косметики и открытые спокойно смотрящие глаза светились какой-то глубокой человечностью и пониманием.
Она вошла и, распахнув шаль, подала Наталье какой-то сверток. Сверток был мягкий и теплый и оказался закутанным младенцем, который смотрел на неё бархатными глазами и улыбался.
– Это дочка Раджа, – тихо сказала Ратха.
Наталья от неожиданности оторопела. Она тупо уставилась на ребенка, лежащего у неё на руках, тихого и скромного, и спустя некоторое время произнесла:
– Как это так?
– А так, – спокойно сказала девушка, – Радж жил всё это время со мной и с тобой одновременно.
– Ну как же так? – Наталья опустилась на кровать и уставилась на гостью, – Он мне сказал, что у него до меня была девушка, но они давно уже расстались.
– Может он это и сказал, да только он спал со мной всякий раз, как только ты оставалась на медитацию в Ащраме.
– Как же так? – повторила опять растерянная Наталья, автоматически прижимая ребенка к своей груди.
– Ну ты сильно не расстраивайся, – стала успокаивать её Ратха и совсем по-хозяйски пошла на кухню налить ей воды, – Радж и тебя любит, и меня любит, просто он добрый.
– Ну как же так, – закричала Наталья, глаза её смотрели на открывшуюся грязную посуду, что лежала в раковине и горько плакали.
Ратха оглянулась, подошла к ней и обняла за трясущиеся плечи:
– Я не расстраивать тебя пришла, я пришла предложить тебе жить вместе. Я очень люблю Раджа да и ребенок же у нас. Все равно он на тебе не женится, потому что ты иностранка и на мне тоже не женится, потому что я из низшей касты и использовал он меня только для секса. А мне деваться некуда, замуж меня никто уже не возьмет.
Голова еще не осознавала, что произошло, но явно было только то, что произошло нечто ужасное.
Наталья сидела на кровати и, обнимая Ратху с маленькой девочкой, горько плакала. Она не могла понять, кто же не прав? Эта девушка, образец беззаветной любви, и готовая на все ради любимого, Радж, который обладает очень "любвеобильным" сердцем и ее нагло обманывает или она "глупая"?
Может она действительно чего-то не понимает и взгляды ее действительно устаревшие и не подкреплены логикой? Во всяком случае, она представила жизнь втроем, вернее даже вчетвером и как-то усомнилась в благоразумности, просто даже потому, что интересы и наклонности были у них разные, потому что Радж ее обманывал, потому что в маленькой квартирке была только маленькая комната, да и кому нужен выдоенный мужчина?
Кстати, о последнем, теперь-то она, наконец, поняла, почему частенько Радж испытывал какую-то странную слабость, и ей приходилось выбиваться из сил, чтобы он был удовлетворен. Сначала она даже думала, что он страдает начинающейся импотенцией, и была очень удивлена, ведь ему было только двадцать семь лет. Но тогда она решила, что это неважно, ведь он такой хороший и изо всех сил стала заниматься йогой, чтобы дать ему больше энергии через свое тело и тем самым вылечить.
Все было оказывается просто. Она смотрела на Ратху и была уверена, что в страстности эта девушка вряд ли уступит кому-либо, а через секс, да ещё со страстной женщиной, которая не готова к сублимации, потери энергии идут колоссальные. Ведь даже сам секс устроен только лишь на циркуляции энергии, а оргазм – это ее истечение и потеря. К тому же сексуальная энергия – это жизненно-важная энергия. Когда она растрачивается, то и уменьшается срок жизни, человек начинает болеть и раньше стареет. Натальи не нравились использованные, выжитые мужчины, а до тантрических искусств Раджу было явно далеко. И изматывать своё тело йогой и накачивать энергией обоих только для низменного удовольствия Наталью тоже не прельщало.
С другой стороны, как же он мог так обаятельно лгать? Зачем? Что же творится с мужиками, почему они так слабы на свой перед, что за грязь и недержание обуяло всех подряд? А где же благородство, возвышенные идеалы, нравственные принципы, которые, несомненно, существуют в теории, но полностью отсутствуют на практике?
Зачем такую редкую возможность жить сводить к похоти и ко лжи, ведь во всех религиях говорится, что это один из самых позорных и порождающее несчастье грехов?
– Нет, Ратха, не получится нам жить вместе. Ты живи с Раджем, я не буду препятствием, я уезжаю.
Индианка задумчиво посмотрела ей в глаза, потом гордо поднялась, завернула ребенка и вышла, швырнув под дверь, подарки, что наскоро собрала ей Наталья.
4
Радж сидел и глупо улыбался, хлопая своими невинными бархатными ресницами:
– Мне ее жалко было, – отвечал он.
"Может все-таки я не права", – опять подумала Наталья. "Ведь это я пришла в их жизнь, это я разбила их любовь, единственную и последнюю любовь этой девушки".
– Я ухожу от тебя.
Радж заплакал. Он плакал целую неделю, а Наталья время от времени гладила его и утешала:
– Ну ладно, ну что ж теперь поделаешь.
В аэропорту уже перед самой посадкой прижав его к сердцу, она уже не чувствовала никакой обиды и боли от его обмана.
– Ты свободен, – сказала она, – ты можешь делать все, что тебе угодно, и если ты вернешься к Ратхе и будешь с ней жить, я не обижусь.
– Я уже к ней не вернусь, я люблю тебя и буду тебя ждать.
– Но ты должен заботиться о Ратхе, ей очень тяжело одной.
– Я ей ничего не обещал, она сама хотела от меня ребенка, я хочу жить с тобой, я буду тебя ждать.
Наталья слегка поежилась, задумавшись, поправила расстегнутую куртку и, нерешительно достав небольшой сверток из своего кармана, протянула его Раджу. Это была маленькая золотая цепочка, и она имела очень большой смысл в индийской традиции.
Радж просиял. Он еще не понял, что для Натальи это уже не имело никакого смысла.
5
Приехав в Москву, она постаралась стать "современной", она без труда могла выбирать себе мужчин, но только когда дело доходило до секса, ей становилось не по себе, и она останавливалась. Что-то всё-таки было здесь неправильно, как-то всё это не соответствовало сердцу, как-то стыдно и противно было внутри, тереться гениталиями и называть это чем-то возвышенным.
Радж звонил чуть ли не каждый день, умолял вернуться обратно и обещал больше никогда её не обманывать. Наташа терпеливо слушала английский язык с индийским акцентом и молчала.
Сонные аллеи с грязным слякотным снегом наводили тоску и ни многочисленные Ночные клубы, ни концерты, ни другие всевозможные развлечения не могли заглушить ту пустоту, которая поселилась в ее сердце. Ей было скучно смотреть на беззаботные лица балдеющих сверстников, слушать сверхмодную завывающую и дребезжащую музыку, трястись на прокуренных похотливых дискотеках и всё это называть чем-то возвышенным и имеющим какой-то смысл.
Раньше ей казалось, что в Москве можно найти более интересную жизнь, а не такую, что была заплевана в прокуренных подвалах, наскоро отремонтированных и чем-то подозрительным украшенных ночных клубах, которые теперь назывались современными культурными центрами.
Неужели такая жизнь имеет какую-то ценность?
Наталья кисло смотрела на потоки грязных машин и бегущих людей с очень серьезными взглядами. Смотря на их лица, действительно казалось, будто и правда, что все, что они делали, имело необычайную важность и на этом фоне она, с её старомодными взглядами была чуждая этому миру, её жизнь совсем бесполезная, а занятия йогой лишь странное хобби. Наталья не могла адаптироваться в этом мире и, чувствуя свое жалобное одиночество, кутаясь в старую бабушкину шаль, опять, как и прежде, сняв с полки очередную книгу, она исчезала в романтических и наивно прекрасных мирах своих героев.
6
– Почему ты не выходишь замуж, ведь, я знаю, ты нравишься многим мужчинам? – как-то раз спросила Наталья свою мать.
Женщина, похожая на слегка перезревшего подростка перестала завинчивать ржавый шуруп в спинке старого кресла и внимательно посмотрела на Наталью, которая как ассистент на операции, подавала ей инструменты:
– А зачем это нужно?
– Ну как зачем? Для любви конечно.
– А что ты имеешь в виду под словом любовь? – выдохнув воздух, спросила мать, поправив свою, как всегда художественно неровную челку и автоматически подтянув сползающие спортивные штаны.
– Мам, любовь, это когда мужчина и женщина хотят быть вместе, верить друг другу, помогать друг другу, утешать друг друга…
– Мечтаешь что ли? – ухмыльнулась мама, вытирая руки. Такого быть не может.
– Ну, как же так, я ведь читала…
– А, ну это только в книгах и бывает, – перебила ее мать. – Тебе пора проснуться в реальности.
Она, шутя, толкнула Наталью на ковер и, взяв разорванный край обшивки, стала аккуратно его зашивать.
– Доченька, мир катится в пропасть, – безоговорочно изрекла она и сделала очень умный взгляд, ну прямо, как на кафедре в университете, где она работала педагогом.
– О, мама, только не надо мне читать лекции, которые ты читаешь своим студентам. Скажи что-нибудь человеческое.
– Хорошо, давай поговорим, с точки зрения йоги о человеческом теле. Ты ведь йогой сама занимаешься, а значит, тебе будет легче понять.
Да, она была неисправима, профессиональная привычка была ее практически единственным недостатком. Просто она росла в то время, когда иметь высшее образование было стилем приличного человека. Пусть даже это образование ему никогда не понадобится, и он всю жизнь проработает дворником или продавщицей, но диплом в кармане был пропуском в интеллигентное общество, поэтому практически каждый хотел его иметь. Это давало стимул вести долгие умные разговоры. Если б не ее маленькое занудство простой разговор переводить в лекции, то ее можно было бы назвать самой потрясающей мамой на свете. Несмотря на свой возраст, она никогда не останавливалась перед всевозможной учебой, а в йога-клубе, в который они ходили вместе, она славилась своей начитанностью и своими глубинными познаниями в области Кундалини йоги.
Наталья поняла, что лекция надолго и села поудобнее в падмасану, небрежно облокотившись о край дивана.
– Ты же знаешь, в нашем энергетическом теле находятся семь основных чакр – начала она, сделав очень серьезные глаза, ну прямо как Гуру из Ришикеша. – Так вот, поведение человека, зависит от того в какой чакре сосредоточено его сознание.
– Мам, да знаю я чакры, – попыталась улизнуть Наташа.
– Да сейчас про них почти все знают, но речь не конкретно про них. Вот послушай, есть три низших чакры, которые связаны с низменными наклонностями и три высшие, которые связаны с хорошими наклонностями людей. И соответственно, если считать, что тело человека– это как миниатюрная карта Вселенной, то три низких чакры: Муладхара, Свадхистана и Манипура имеют связь с низкими Мирами Вселенной, где перерождаются существа с низменными наклонностями. А три верхнии – Анахата, Вишудха и Аджня имеют связь с более хорошими наклонностями и соответственно с более высокими Мирами. Седьмая чакра – это дверь из Сансары.
– Ну да, а причем же здесь сознание?
– Да притом, что сознание прибывает в той чакре, где, как правило, сосредоточены наши наклонности.
– Мам, а еще попроще…
– Наталья, будешь перебивать, я сама запутаюсь.
Так вот, слушай: любовь, как таковая, может быть только тогда, когда сознание человека находится в сердце, точнее в Анахата чакре. А сейчас, к сожалению, у большинства людей, сознание находится в чакре, где расположены половые органы. Эта Свадхистана чакра и эта чакра по сознанию соответствует миру животных. Сознание человека застывает здесь, когда жизнь его становится похожей на жизнь животных. Например, когда целью всей жизни становится желание получить удовольствие, будь это, удовольствие от секса, от вкусной пищи, от всевозможных развлечений. Посмотри на животных, ведь их жизнь также предназначена только лишь для удовлетворения всевозможных желаний, не более.
Люди стали похожи на животных, поэтому и ценности жизни сместились. Это и есть упадок.
– Но, мама, мир наоборот расцветает, смотри, как продвинулась наша наука, люди изобрели прекрасные машины, компьютеры, одежду.
– Не спорю, но дело то не в том, ЧТО делать, а дело в том ЗАЧЕМ? Целью большинства этих научных достижений опять же является получение радости и комфорта, то есть превалирует потребительское сознание.
– Ну в чем же плоха радость?
– Посмотри на мир, все ли совершенно в нем?
– Нет, конечно.
– Тогда представь, что ты много лет работала, работала и заработала на путевку … Ну, к примеру, круиз на теплоходе по Средиземному морю.
Попала ты на этот теплоход и счастлива до умопомрачения, бегаешь по барам, соляриям, купаешься в бассейне и так далее. Ты хочешь поселиться там навсегда, и компания готова продавать тебе путевки еще и еще, а денег больше нет, да и работу потеряла, пока каталась. Конечно, если ты имеешь еще здоровье и понимание, что их надо зарабатывать, то это не страшно, ты опять начинаешь работать. А вот попадая в другой мир, существа не все понимают, что многое, что дает им жизнь как бы случайно: богатых родителей, здоровье, и даже ум – когда-то было ими уже заработано, а теперь они лишь растрачивают последние капиталы, ничем не восполняя.
Поэтому обычная радость – это поистине, лишь бестолковое проматывание имеющегося капитала.
– Ну, а зачем же его сохранять, этот капитал?
– А затем, что капитал можно выгодно вложить, и сделаться по-настоящему богатым.
– Ой, это очень интересно, – Наталья даже перестала ковырять дырку в трико на своём колене.
– К примеру, ты имеешь ум. Если ты станешь его обучать, развивать и применять на благо, то капиталы твои приумножатся. Если же ты замусоришь свои мозги кучей дешевой информации, заглушишь его разрушающей музыкой и загасишь алкоголем и наркотиками, то ты потеряешь в результате всё. Ты даже не сможешь потом сообразить, как выбраться из клоаки, куда затянет тебя жизнь.
– Мам, это и так общеизвестно, но ты совсем уплыла от ответа на мой вопрос. Куда же по-твоему делась любовь?