Атлет просек, что напускной цинизм и нарочито откровенная грубость Савелия - всего лишь маскировка. На самом деле парня терзали комплексы, главный из которых рос вширь и вглубь по мере взросления самого Савелия. Причина скрывалась в главном мужском органе, который у парня почему-то был значительно меньше, чем у сверстников. В школе он получил за это прозвище Анютина Глазка. Что могло быть обиднее?
Очень быстро осознав свою ущербность, он начал сторониться бань, пляжей, душевых и бассейнов. Всего, где приходилось раздеваться догола или почти догола. Он возненавидел отца, у которого - Савелий убеждался в этом несколько раз - по мужской части все выглядело очень даже впечатляюще. Отец ли он ему вообще, если наследственность в данном аспекте никак не проявляется?!
- Я знаю, как твой минус превратить в плюс, - размеренно вещал атлет-прорицатель, позвякивая чайной ложкой о стакан. - Будешь заниматься DVD-производством. Но в не совсем привычном для тебя формате. Видишь ли, одним из самых востребованных видов эротической продукции на сегодня является туалетная съемка. Вуайеристов в России оказалось гораздо больше, чем предполагали самые смелые сексологи. Все эти нашумевшие телепроекты типа "За стеклом" и "Дом-2" собрали небывалый рейтинг. Выводы отсюда следуют однозначные. Как бы это непристойно ни выглядело, подглядывать наши соотечественники очень даже любят. Хотя публично ни в коем случае не признаются. Увидеть и остаться при этом незамеченным - вот в чем особый смак! Большинство переболевают этим в детстве. Но далеко не все излечиваются с возрастом. Как минимум пять сайтов на эту тему существует только в нашей стране. И, надо признать, они являются одними из самых посещаемых и едва-едва справляются с нагрузкой. Женские бани, раздевалки, туалеты - все, куда доступ мужикам воспрещен, - является предметом повышенного спроса.
- Что? Туалетные сцены? - только что проглоченный бутерброд у Савелия едва не выпрыгнул обратно. - Вы пошутить изволили? Тогда хотя бы предупреждать надо!
Атлет-прорицатель устало улыбнулся и залпом выпил остатки чая. В его глазах мелькнула такая сталь, что Савелий пожалел о сказанном.
- Да за те деньги, которые я тебе собираюсь отстегивать, ты не только снимать туалет будешь, но согласишься вкалывать непосредственно унитазом, я тебе это гарантирую! - Атлет невозмутимо оглядел полупустой зал и продолжил приглушенным голосом: - Аналогов твоей профессии на сегодня у нас в стране практически не существует, сечешь? Ты будешь штучным спецом. У тебя есть все данные, и прежде всего, конечно, - размер твоего… Мизеревича. Понимаешь, я приехал из Питера, чтобы наладить у вас этот бизнес. В столицах все отшлифовано, конвейер работает. У ваших девушек свой непередаваемый колорит. Товар будет нарасхват, я тебе обещаю.
- В чем будет заключаться моя работа и при чем здесь мои… внешние… - Савелий замялся, не находя нужных слов, но прорицатель понял его.
- Ты, надеюсь, понимаешь, что работать придется не в мужском туалете? Можно было, конечно, подобрать и девчонку для этого дела, но уж слишком они болтливы, да и с техникой не на "ты". А тебя мы загримируем под такую девочку, что ни у кого сомнений не возникнет. Извини, но твои черты очень женственны. Тебе никто не говорил об этом? Поработаем над походкой, осанкой, привычками… Вспомни фильм "Тутси"…
- А при чем здесь знание техники? - недоуменно поинтересовался Савелий, пропустив последние слова прорицателя мимо ушей. То, что он похож на девушку, для него секретом не было. - Установил камеру - и все… Больших мозгов не требуется.
Приехавший из Питера вынул из небольшого стаканчика зубочистку, освободил ее от обертки и принялся ковыряться в зубах, не отводя снисходительного взгляда от Савелия. Потом вдруг голосом Сталина глубокомысленно изрек:
- Я знал, что па пэрвому вапросу, то есть па ващему пириваплащению в женщину, у нас нэ вазникнет ныкаких разногласый, - потом, оставив в покое вождя всех народов, горячо продолжил: - Зеленый ты еще! Мало воткнуть камеру в кафель, чтобы в нужном ракурсе работала. Она еще должна управляться, поворачиваясь вверх-вниз и вправо-влево. И когда кабинка пуста, нечего порожняк гонять, понял?
Савелию показалось, что у него от услышанного зашевелились волосы на голове. Прорицатель из Питера тем временем продолжал:
- Еще следует установить подсветку, которая автоматически включается, когда объект снимает трусики. И надо все это установить там, куда ходят элитные телочки в потрясных колготках и стрингах. Дресс-код, так сказать, соблюдают неукоснительно…
* * * *
Перезарядив камеру, Савелий вышел из кабинки, у которой скопилось несколько девушек. Каждую из них он уже имел честь видеть, так сказать, "в разрезе". Холодно окинув его с головы до ног, высокая шатенка из торгового представительства известной швейцарской фирмы грубо посоветовала:
- Слабительное надо принимать, если пробка на главной дороге!
Он чуть не рявкнул ей в ответ: "А у тебя веснушек на гаубице больше, чем на лице, поэтому снизу ты гораздо интересней!" - но вовремя сдержался. Во-первых, шатенка ему действительно нравилась, особенно ее веснушчатые ягодицы. Ее бордовые трусики с надписью "Kiss my ass" выводили его из себя.
Во-вторых, прорицатель из Питера предупреждал, что голос подделать гораздо трудней, нежели внешность, поэтому лучше помалкивать. В-третьих, вообще привлекать внимание ни к чему.
Если вдруг охрана придерется, Савелий знал, что сказать. Директором одной из фирм, арендовавших помещения в данном здании, работал старый знакомый Прорицателя, и мог, если что, прикрыть незадачливого "оператора", вернее "операторшу".
"Ладно, сейчас август и на дворе тепло, - рассуждал Савелий, закрываясь в очередной кабинке и отработанным движением выворачивая из кафеля крохотную камеру, - одежды всего ничего, обхожусь сумкой. А зимой как экипироваться буду? Съемку не отменишь…"
Как он ненавидел себя за то, чем приходилось заниматься! Как и тех, кто жаждал этих просмотров, кто платил огромные деньжищи за диски с подобными фильмами. Девушки в кабинках не подозревали о том, что их снимают. После многочисленных "прогонов" записанного романтический ореол вокруг слабого пола полностью развеялся и, Савелий чувствовал это, больше никогда не появится. После увиденного не хотелось думать о цветах, стихах и прочих романтических изысках. Словно кто-то его, как бабочку, беззаботно порхающую с цветка на цветок, во время полета схватил бесцеремонно, скомкал и посадил на кучу липкого дерьма, с которого невозможно взлететь. Из замкнутого круга ему уже было не вырваться, так как подобных денег он нигде больше в шестнадцать лет заработать не мог.
К тому же он отдавал себе отчет в том, что Прорицатель, которого звали, кстати, Эдуард, предложив ему столь "эксклюзивную" работу, фактически спас его от унижений, от городского "дна", куда Савелий неизбежно бы опустился, если бы все шло своим чередом. Сегодня он держится особняком от всей синюшной братии, его никто не может "прогнуть" под себя, поскольку Савел независим, он платит!
Следовало отдать должное, конфиденциальность Эдуард соблюдал неукоснительно. Об источниках финансирования Савелия не догадывался никто: ни родители, ни лечащие доктора, ни коллеги-сокумарники. Использование качественного "сырья" и инструмента опять же сказалось на здоровье: доктора ломали "котелки", почему Савелий до сих пор не ВИЧ-инфицирован и как ему удалось избежать гепатита.
Эскулапы много раз предпринимали попытки "расколоть" парня на предмет источника финансирования. Но Прорицатель как-то проговорился, что работа у Савела есть до тех пор, пока он молчит. Едва проболтается - ее не будет. Что потом станет с парнем - нетрудно было догадаться.
И, хотя его частенько "распирало" сказать родителям, "братанам", тому же Урсулу-сокумарнику, но… Савелий, скрипнув зубами, сдерживался в самый последний момент.
* * * *
Эдуард снабдил своего "оператора" самой современной аппаратурой. Скрытые камеры включались и выключались дистанционно, подсветка работала как часы, качество отснятого материала могло удовлетворить самый взыскательный вкус. В некоторых кабинках было установлено две, а то и три камеры, и съемка велась в нескольких ракурсах, что являлось самым последним писком.
Именно благодаря этим съемкам Савелий узнал, что банкирша "порекомендовала" его отца своей пышногрудой сексуально озабоченной подруге Люси. Как зритель, он стал случайным свидетелем не предназначавшимся для посторонних ушей их разговора между кабинками. Признаться честно, Савелий здорово расстроился, услышав, в каком тоне Аленевская отзывается о его отце. Потом, поразмыслив немного, возненавидел отца еще больше.
Сегодня клева не будет!
Притихшее небо, похожее на застиранное платье, висело над городом, предвещая не то грозу, не то ураган. Аркадий помнил, как месяц назад поломало деревья, кое-где оборвало провода, а на одном из санаториев даже опрокинуло крышу на крутую иномарку, что невозмутимо ждала хозяина поблизости на стоянке.
Странно, но в годы его детства такого не было. Он, во всяком случае, не помнил. Дождик лился только теплый, под которым непременно хотелось побегать босиком. Если шел снег, то возникало желание слепить снежную бабу или крепость, а то и в снежки поиграть.
Увы, во времена детства и юности все было по-другому.
Доктор медленно брел по улице Лигатова по направлению к зданию банка. Пусть Жанна запретила ему появляться в ее жизни, но сейчас ему надо было увидеть ее во что бы то ни стало. Какой-то высший смысл виделся доктору в их встрече.
- Госпожа Аленевская сегодня никого не принимает, - заученно отрапортовала девушка в приемной. - Я могу вас записать на послезавтра на семнадцать тридцать…
- Послезавтра я, к сожалению, не смогу, - пожав плечами, как-то сник Изместьев. - Дежурство на "скорой". Разве что подмениться…
Девушка отчего-то смутилась, посмотрела на Аркадия исподлобья:
- Вы врач "скорой помощи"? - дождавшись кивка собеседника, она нерешительно поднялась и направилась к массивной двери, за которой должна была находиться председатель правления банка. - Сейчас я постараюсь сделать что-нибудь для вас. Ваши коллеги спасли моего отца от смерти.
Смутившись, Изместьев не нашелся, что ответить. Через минуту он стоял перед огромным столом, за которым слегка покачивалась в кресле его бывшая одноклассница.
- Мне казалось, мы обо всем поговорили, и к сказанному добавить нечего. - Крутя в пальцах длинную тонкую сигарету, Аленевская смотрела мимо Изместьева, куда-то в сторону окна. Ярко-зеленый пиджак очень шел к ее глазам. - Я не люблю, когда меня не понимают с первого раза. Не отнимай больше у меня время. У меня своих проблем хватает.
- Прости меня, пожалуйста, - кое-как выдавил он из себя. - Я был… молокососом, несмышленым салагой, но… не всю же жизнь мне за эту глупость расплачиваться.
- Не пытайся меня разжалобить, сейчас это не имеет никакого значения, Изместьев. - Банкирша потерла виски указательными пальцами и достала сотовый телефон. - Какая разница, кем ты был: салагой, молокососом? Не важно! Кстати, Люси хотела тебя видеть, я ей позвоню. Ты помнишь, я тебе про нее рассказывала.
- Не говори глупостей, меня не интересует она. Я не могу без тебя… Я только что это понял. Ну хочешь, я перед тобой на колени встану? Я тебя очень люблю, Жан! Пусть я недавно это понял, когда тебя увидел.
- Ты что несешь, Изместьев? Будь мужиком. - Отложив в сторону сотовый, Жанна встряхнула головой, словно это у нее, а не у него случилось помрачнение сознания. - Я навела справки, у тебя жена и сын, ты что городишь?
- Ты… наводила справки?! Значит, ты мной интересуешься. Только одно слово, и я… - он вдруг споткнулся на таком простом, многократно проговариваемом про себя слове. - Раз… разведусь. Только головой кивни. Я люблю тебя… страстно, огненно. Я к-клянусь тебе…
Он лепил и лепил одно слово за другим, не особо задумываясь над смыслом произнесенного. Главное - чувствовать основное направление монолога и ловить момент, которого может больше не выпасть. Внутри все клокотало, не давая остановиться.
Когда на ее лице мелькнуло что-то среднее между брезгливостью и жалостью, у Аркадия в горле застряли все звуки, он споткнулся и начал мямлить. Словно над рекой мгновенно рассеялся туман и со всей отчетливостью проступило: сегодня клева не будет.
Он не помнил, как очутился на улице. Очнулся, едва не угодив под маршрутное такси. Злость на банкиршу, на самого себя переполняла, выплескивалась наружу. Опять, как и двадцать лет назад, в ночь выпускного бала, Жанна оказалась свидетельницей его позора.
Ниже того уровня, которого ему довелось "достичь" только что, он еще не опускался. Дешевка! Тряпка! Слизняк! Каких-то полчаса назад ему казалось, что пробить стену недопонимания, смахнуть налет искусственности, какой-то нарочитой холодности с поведения банкирши - просто. Заставить Жанну вновь стать прежней - элементарно.
Об него вытерли ноги. Кто его толкал в спину? Зачем он сунулся в этот банк?
Как выразился Савелий: "не твоего стойла эта телуха!" Вот! Сынок прав, как никогда: рылом ты для нее не вышел, док! Живи как живешь и не рыпайся. Каждому свое.
Но стоило ему лишь подумать о том, что все могло сложиться иначе, не наделай он столько глупостей в юности, как хотелось взвыть на луну, разорвать на груди рубашку и саму кожу, только бы вырваться из опостылевшей реальности.
Если бы кто-то отмотал назад, словно кинопленку, эти двадцать лет. Стер из памяти все ненужное, что напластовалось за это время. Уж он бы ни за что не упустил свое. Ни за что!
Казалось бы, чего там хорошего: начало перестройки, трезвость, пустые прилавки, талоны, тотальный дефицит, очереди по всему Союзу… И Горбачев с супругой в телевизоре… А вот тянет его туда, тянет, и все тут.
Аркадий вдруг поймал себя на том, что движется в сторону эндокринологической клиники, куда отвез неделю назад Пришельца. Хорошенькое дело! Поверил, что ли? Купился на сладкие сказки о загробной жизни? Как тебя, Ильич, зацепил этот припадочный, а? Аж на подсознательном уровне: тянет, и все тут! Хоть тресни.
Неожиданно его подрезала черная как смоль "тойота камри", за рулем которой восседала очкастая блондинка. Уж не ее ли имела в виду банкирша, предлагая доктору заняться подругой, у которой недавно подстрелили бой-френда.
- Мне Жанет сказала, что мы в отчаянии. Так как насчет вечера при свечах? Или без свечей, что еще лучше.
Он погасил в себе первое желание огрызнуться, послать блондинку далеко-далеко. В конце концов, не так это уж и плохо, когда тебя добивается одинокая состоятельная женщина. Кажется, молодежь на своем сленге таких зовет гагарами.
"Это ненадолго, - успокаивал он себя, - всего лишь эпизод, не более. При первом же удобном случае можно будет ее… послать… Гм…"
- Придется чуть обождать, - причмокнув губами, Изместьев обошел иномарку и мягко плюхнулся рядом с блондинкой. - Сейчас прокатимся в клинику, если не возражаешь, конечно…
- Еще бы я возражала! - хмыкнула Люси, впечатывая доктора в сиденье резким набором скорости. - Я терпеливая, учти. И злопамятная - ничего никогда не забываю.
- Учту непременно.
В поисках Пришельца
"Здесь, конечно, спокойней, размеренней жизнь течет… Словно и войны нет, - рассуждал Аркадий, поднимаясь в лифте на четвертый этаж и осматривая скучающих коллег в застиранных халатах. - Стрессов значительно меньше, динамики почти никакой, дефибриллятором реже пользуешься, в подключичку вкалываешься раз в месяц небось… Только я так, наверное, уже не смогу. Раньше надо было выбирать!"
- Кого? Поплевко, а, аквалангиста этого, - бородатый коллега в тесной ординаторской долго тер затылок, прежде чем ответить Изместьеву на вопрос. Потом неожиданно перекрестился. - С божьей помощью. Его здесь нет и быть не может. С утреца, сердешного, к психам определили. Дезориентация вышла-с! Слава богу, не успел напортачить ничего. А мог бы! Ой, мог бы!
- Что он мог напортачить? - обиделся, словно за родного брата, Изместьев. - И за что его в психушку? Я с ним разговаривал… не так давно. И у меня не сложилось впечатления, что у парня какие-то проблемы… с этим самым.
Коллега подозрительно взглянул на него, шмыгнул носом, затем зачем-то взял стопку историй болезни, да так и остался стоять, прижимая ее к груди, будто щит, на случай если Изместьев вдруг вытащит из-за пазухи шпалер и разрядит в его куриную грудь, не защищенную бронежилетом, всю обойму.
- Стало быть, вы знаете, что он сбежал от нас, - выпалил бородатый, чувствуя себя по меньшей мере защитником Зимнего дворца в горячие октябрьские дни далекого семнадцатого. - И лишь по чистой случайности нам… удалось его обнаружить… Локализовать, так сказать, лазутчика, понимаешь! И где бы ты думал, господи! В гинекологии. Можно сказать, в святая святых.
- Что он там делал? - насторожился Изместьев. - Каким ветром занесло, спрашивается?
- Не поверишь, - прыснул бородатый, отложив стопку историй в сторону. - Уговаривал одну многостаночницу-стахановку сохранить беременность. И чего он только не пел ей на ушко при этом! А мне потом манстырил, будто бы от этого зависит будущее всего человечества. Чувствуешь, чем попахивает? Короче, экспонат явно не от мира сего.
- Ты даже приблизительно не представляешь, - резюмировал Аркадий, воткнув в лежащую на столе стопку историй указательный палец, - от какого он мира.
Выяснив, в каком отделении городской психобольницы сейчас находится Пришелец, Аркадий покинул ординаторскую. Блондинка была не против еще немного "подшабашить" таксисткой: