Через час, когда они лежали на широкой двуспальной кровати, Гена спросил:
– Ну, как?
– Что как?
– Как тебе было с другим мужчиной?
– Нормально. Хорошо даже.
– Ладно, не хочешь говорить, не говори.
Гене было не по себе, он смотрел в потолок и думал: "Во что я вляпался?! Ведь ее уже ищут. И обязательно найдут. И кем тогда буду я? Соучастником?". Гена стал нервничать и даже присел на кровати. "И что тогда будет? Что будет со мной? Ведь точно начнутся проблемы. Решат, что я ее любовник, помог ей спланировать преступление. Хотя, да я и есть теперь ее любовник". Теперь Гена разнервничался не на шутку. Закурил. Надо было что-то делать. Будущее теперь рисовалось Гене в темных тонах, стало безумно страшно: "И зачем я привез ее домой? Надо было оставить ее там, в китайском ресторане. Не стоил, ей-богу не стоил, один час секса таких жертв"
Гена накинул халат и вышел в соседнюю комнату. Вскоре вернулся и стал одеваться.
– А тебе? – неожиданно спросила Катя.
– Что мне? – он, правда, не понял.
– Тебе как было со мной?
– Аааа… мне было хорошо. Очень.
Минут через десять в дверь позвонили. Гена искоса взглянул на Катю, которая по-прежнему лежала, прикрывшись темно-синей шелковой простыней. Уняв дрожь в ногах, пошел открывать, предварительно скомандовав:
– Оденься.
В коридоре громко спорили и Кате стало любопытно. Она завернулась в простыню и пошла послушать о чем говорят.
– … Нет, она сама сказала… это она… не может быть…
– доказывал Гена двум мужчинам в полицейской форме.
– Послушайте, вы что решили пошутить? У нас нет времени на это. Жена Голованина уже сдалась, сама пришла и написала заявление, что убила обоих – мужа и любовницу – школьную подругу своей дочери. Пришла, кстати, сразу после вашего звонка. Мы бы и не приехали, если б знали, что вам делать нечего. Дел невпроворот, а вам развлекаться охота. Пойдем, Мить.
Гена растеряно смотрел то на них, то на стоявшую в дверях Катю, которая стала смеяться. Ребята в форме ничего не понимали, но уже начинали злиться, видно и в самом деле потеряли драгоценное время.
– Это вы что ли якобы жена Голованина?
– А кто это? – Катя удивленно посмотрела на них.
Старший из приехавших разозлился окончательно:
В общем, пошли отсюда, придурку явно делать не фиг. Развлекается. Звонит, понимаешь ли… Информатор, тоже мне. А ты в следующий раз, когда захочешь избавиться от любовницы, придумай что-нибудь попроще! – предложил он, и взяв за рукав напарника они вышли из квартиры.
Катя ушла в спальню и стала одеваться.
Гена стоял в дверях и следил за ней. Отступил, когда она направилась к выходу. Катя на минуту остановилась, посмотрела ему в глаза и сказала:
– В постели ты был неплох. А вот в жизни оказался трусом. Большим трусом.
Мышь
Встала, оделась, умылась.
Нет, вначале надо умыться, а потом одеться. Но, я всегда все делаю наоборот.
Надо выпить кофе, а я пью чай. Потому что чай мне больше нравится. Я вообще стараюсь выделяться из толпы. Потому что я – самая простая серая мышь.
Он так и зовет меня – Мышка.
Я люблю сыр. Все мыши любят сыр. Он покупает мне его килограммами, я целую его в нос, а он прижимает меня к себе и вдыхает аромат моих волос.
Ему нравится, когда мои волосы влажные, после душа. Ему нравятся мои глаза – серые жемчужины. Иногда я получаю десятки поцелуев в ресницы. Они у меня совсем не пушистые, а он твердит, что мягче и нежней ресниц не встречал.
Когда он держит меня за руку, мне становится тепло и уютно. Я зарываюсь головой в его свитер и наслаждаюсь его запахом.
Он опять принес мне сыр и белую розу.
Я люблю белые розы. Я отрезаю ломтик сыра, усаживаюсь в кресло и улыбаюсь.
Он смотрит на меня. Садится у моих ног и спрашивает:
– Ты счастлива?
Я улыбаюсь. Конечно я счастлива.
– Ты хочешь быть со мной всегда?
Я опять улыбаюсь. Я только этого и хочу.
– Почему ты любишь белые розы? Это ведь слезы.
– Нет, слезы соленые и прозрачные.
– Откуда ты знаешь? Я никогда не видел, чтоб ты плакала.
– И не увидишь. Мыши не плачут.
– А что они делают, когда им плохо?
Пожимаю плечами:
– Не знаю…
Сегодня ты опять пришел без сыра. Ты давно не дарил мне его.
– Что у нас на ужин? – ты уже не целуешь меня при встрече.
Я стараюсь улыбаться. Может это просто семейный быт. Может все скоро пройдет и ты опять станешь прежним.
Что же все таки происходит?
Вчера меня угостили сыром. Я впервые угостилась с чужих рук. Мне протянули ломтик на золотой вилочке. Я хотела взять в руки и откусить. Я так соскучилась по вкусу сыра, но мои две руки были зажаты одной ладонью и кто то улыбаясь, совсем не как ты, дал испробовать этот заветный кусочек.
Этот сыр показался мне абсолютно безвкусным и пресным.
– Нравится? – спросил незнакомец.
Я кивнула.
– Хочешь еще?
– Нет, спасибо. Мне пора.
Ты дуешься на меня, а я не знаю за что. Я пытаюсь поговорить с тобой, но ты избегаешь разговора.
Теперь я все поняла. Я видела тебя. Ты улыбался и разговаривал с ней. Она не серая мышь. Она красивая и желанная.
Кто виноват во всем, что с нами произошло? Кому мне задавать вопросы, и где найти доктора, который поможет в этой ситуации.
Ты живешь рядом со мной и я чувствую, что все можно вернуть… Но как?
Вчера мы вместе ходили за покупками. Ты остановился напротив прилавка с сырами. Я смотрела на тебя и ждала, что ты купишь сейчас его, ведь ты знаешь, что именно это и надо мне.
Мне нужен сыр с твоих рук. Понимаешь? Только с твоих. Ведь не в сыре, в конце концов дело. Да, я попробовала его вкус втихаря, но ведь и ты угощал им других. Главное, что мы поняли, что нам надо, а сыр это ведь просто предлог. Эта наша традиция. Ну чего ты молчишь? Купи его и все начнем сначала.
Но ты отвернулся и ушел. Может, это просто мужское самолюбие. А может ты действительно уже не любишь меня.
Я купила сама сыр. Я нарезала его на ломтики, уложила на тарелку. Ты пришел усталый и попросил ужин.
Я подала тарелку с сыром.
Ты взял один ломтик. Я смотрела и ждала. Ты протянул мне желанный ломтик и вкусив его я сказала:
– Потрясающий сыр. Вкусней никогда не ела.
Ты что-то хотел мне сказать, но я перебила тебя.
– Знаешь, мыши умеют плакать.
– Умеют? – удивился ты – Ты ведь говорила, что мыши не плачут.
– Я ошибалась.
– А когда они плачут? Когда им плохо?
– Нет, когда теряют частицу себя. И слезы – они не соленые. Они…
– Они горькие – ответил за меня ты и откусил кусочек сыра.
Твоя любимая дочь Настя
– Вы только не уходите! – Настя посмотрел на родителей и в огромных детских глазах появились слезы.
Влад вздохнул, а Лера сухо сказала: "Конечно"
– Я ведь поправлюсь, правда?
– Насть, ну конечно ты поправишься. У меня в детстве два раза было воспаление легких. Тебе только нужно принимать лекарства и не капризничать от уколов. И через пару дней ты пойдешь на поправку. Вот увидишь.
– Пап, а у тебя было воспаление легких в детстве?
Влад повернулся к дочери, подошел к её кровати и, положив руку на лоб, сказал:
– У меня не было. Но если ты будешь слушаться врачей – все будет хорошо, – и немного запнувшись добавил, – Настя, мне очень, очень, очень, нужно идти. Но я приду вечером. А пока с тобой мама посидит.
Настя резко убрала его руку, уткнулась в подушку и заплакала.
– Ну что ты за человек такой! Неужели твои дела тебе дороже единственной дочери? Ты ведь и так почти не бываешь с ней. Уходишь в шесть – приходишь за полночь. Ну что за жизнь у нас такая? – Лера закрыла лицо ладонями и заплакала.
– Не надо истерик. Здесь все таки больница. Хорошо. Я останусь. Сейчас только позвоню и скажу, чтоб собрание проводили без меня.
Лера выпрямилась и сквозь зубы тихо сказала:
– Иди на свое совещание. Мы справимся без тебя. Правда, Настюш? – потом подошла к дочери, погладила её по голове и добавила? – Мы привыкли уже. Человек ко всему привыкает. Раньше мне казалось, что я минуты без тебя не проживу. А сейчас… Сейчас я хочу, чтоб ты ушел. Я хочу научиться жить без тебя. Я знаю, я чувствую, что я уже смогу.
– Мама! – Настя громко закричала. – Что ты говоришь, мама? Он же уйдет. – Она с испугом посмотрела на отца, – Папа… пап…
Влад молчал и смотрел в пол.
– А как же я… Как же я?
Ответа не последовало и тогда она четко по слогам произнесла:
– Я у-ми-ра-ю. – И скрестив руки на груди упала на подушку.
Влад и Лера переглянулись.
– Настя, актриса из тебя не кудышняя, – Влад подошел к её кровати и дотронулся до руки. – Хочешь я куплю тебе ноутбук?
Настя не шевельнулась.
– Ну хорошо! Ты прекрасная актриса! Ноутбук хочешь?
Настя продолжала лежать.
– Ну хорошо. Говори что хочешь. Выполню любое твое желание.
Не открывая глаз Настя тихо сказала:
– Подари мне жизнь!
Влад засмеялся и сел к ней на кровать.
– Я тебе подарил жизнь еще 12 лет назад.
– Эту – можешь забрать себе. А я хочу новую. Где папа любит маму. Где он любит, – она подняла голову и посмотрела ему в глаза, – понимаешь, ЛЮ-БИТ.
Влад встал, подошел опять к окну, а потом, взяв Леру за руку, вывел из палаты в коридор.
– У меня есть другая. Я живу с тобой ради Насти. Ты ведь знаешь это.
Лера кивнула.
– Давай просто сделаем так, как ты говорила. Разойдемся. Не травмируя ребенка. Я оставлю тебе все. Я буду тебе помогать. Только не настраивай её против меня.
– Я никогда это не делала.
– А откуда она взяла, что я тебя не люблю?
– Она ведь не слепая.
Влад задумался, потом взял Леру за руку и нежно погладив по руке сказал:
– Я все устрою. Ты разберись с Настей, объясни ей все… Я так люблю её…
Лера тихонько вытянула свою руку и кивнула.
Когда она зашла в палату, Настя лежала на кровати и смотрела в потолок.
– Мам… – позвала она.
Лера села на стул рядом с дочерью и спросила:
– Хочешь, сразу как тебя выпишут, мы поедем к морю?
– С папой?
Лера вздохнула.
– Мы с папой решили разойтись.
К огромному её удивлению Настя не расстроилась, а взяла маму за руку и бодро сказала:
– Может это и лучше. Он же все равно мой папа и всегда им будет. Но зато ты перестанешь плакать по ночам и выглядывать в окно: приехал он или нет. Да?
– Наверное… Если я буду знать, что он не должен приехать я не буду его ждать.
– И ты найдешь себе другого мужа?
Лера засмеялась.
– Не думаю. Чтобы забыть человека, которого до сих пор любишь нужно не мало времени…
– Мам… А любить больно? Тебе ведь больно?
Лера задумалась.
– Любить можно по-разному. Мне больно, потому, что я не могу контролировать свои чувства. Те, кто это могут делать… им, наверное, не больно. Им… хорошо…
– Как папе?
– Не знаю, малыш. Я поняла, что и папе тоже плохо.
– А ему чего плохо? – не поняла Настя.
– От того, что он делает больно тебе. Ну и мне, наверное.
– То есть всем плохо? Зачем тогда любить? – она по-актерски уперла руки в бока, вздохнула и ответила на свой же вопрос: – А любить нужно для того, чтоб понять, что без любви жить намного лучше!
Плюхнувшись на подушку, она попросила у матери ручку, листок бумаги и четким красивым почерком написала:
"Папа, я согласна на ноутбук. А со своей жизнью я как-нибудь разберусь сама.
Твоя любимая дочь Настя"
Старший брат сестру баюкал
– Старший брат сестру баюкал
Баю-баюшки, баю.
Унесем отсюда кукол
Баю-баюшки, баю.
Уговаривал девчушку.
Ей, всего-то, год:
Спасть пора, уткнись в подушку,
Подарю тебе я клюшку,
Встанешь ты на лед…
– … Лёса, а сто такое клюска? – шепелявым голосом спросила Катя
– Завтра расскажу. Спи. Мне еще уроки делать…
– А мама где?
– Не знаю я где мама. Спи, сказал.
– Сплю, сплю. Рассказывай дальсе.
– Баю-баюшки, не плачь
Подарю футбольный мяч.
– … Лёса, а мама скоро придет?
– Скоро. Спи, я сказал.
***
– Когда ты повзрослеешь?
– Никогда.
– Ты ж не девочка. Двое детей на руках, а ведешь себя как ребенок.
– Ты предпочитаешь, чтоб я просто приходила, молча спала с тобой, одевалась и уходила. Так?
Лара сидела на постели и смотрела перед собой. Она обхватила руками голову, наклонила к коленям и сказала:
– Я устала.
– Я тоже – услышала в ответ.
***
– Старший брат сестру баюкал.
Ну не купим мяч,
Принесем обратно кукол,
Только ты не плачь
Ну не плачь, не будь упрямой.
Спать пора давно.
Ты пойми, я папу с мамой
Отпустил в кино.
– Лёса, я к маме хочу. Она в кино посла, да?
– Да не знаю я.
– А скоро плийдет?
– Скоро, я же сказал.
– Леееес, – заплакала Катюша, – ну почему она так долго не приходит?
– Спи, Катюха, ну спи, ну пожалуйста.
***
– Почему мы не можем жить вместе?
– Опять одно и то же. Сказал – не хочу.
– Но ведь ты не сказал причину.
– А разве "не хочу" – это не причина?
– Ты не любишь моих детей. Да?
– Лар, я очень устаю. После работы мне нужно прийти домой и спокойно почитать книгу… или посмотреть телевизор. С твоими детьми спокойствия мне не будет.
– Неправда. Они очень хорошие.
– Хорошие. Кто спорит? Только невоспитанные.
Лара откинула голову назад, посмотрела в потолок, встала с постели и начала одеваться.
– Я не говорю, что в этом виновата ты. Хотя и твоя вина тоже есть…
– … замолчи, – шепотом сказала она.
– Я ведь говорил тебе, что ты им не как мать, а подружка. Все разрешаешь, все позволяешь. Тебе давно пора повзрослеть!
– Замолчи, – крикнула она, – что ты знаешь обо мне, кто ты такой вообще? Ты – маменькин сынок, который работает у папы на фирме, приходит домой и разогревает еду, которую мамочка приготовила. Что ты вообще в жизни своей видел?
– Я все видел. Я все знаю. Чего ты орешь как истеричка?
– Что ты знаешь? Ты ничего не знаешь. Ты не знаешь что это такое, когда дети спрашивают тебя: "Мама, где ты так долго была?" и тебе стыдно и больно, что ты так долго была не с ними, а с человеком, который тебя совершенно не ценит и не любит, но которого любишь ты… до безумия, просто до боли, до сумасшествия… ты не можешь им рассказать, что ты просто хочешь тепла. Что больше тебе от него ничего не нужно. Просто чтоб обнял, приласкал, сказал, что любит… и за эти слова ты готова отдать все. Все, что у тебя есть. Из-за этих слов ты воруешь время у своих детей. Потом, ночью, поняв, что опять ничего не получила плачешь и надеешься, что завтра может тебе повезет, и опять воруешь время у детей, и опять плачешь ночами, и так каждый день… а когда он тебе говорит: "тебе пора повзрослеть" тебе очень хочется ответить "Я старше тебя на всю жизнь", но ты молчишь и соглашаешься…
***
– Старший брат сестру баюкал…
– Мама, мама плисла! – закричала Катюша и вскочила с постели.
– Мам, ну чего ты так долго? – спросил Алеша.
Лара заплакала, прижала их к себе и тихо сказала:
– Знаете что я вам скажу? Я больше никогда вас одних не оставлю.
– Никогда-никогда? – переспросила Катя
– Никогда-никогда – ответила Лара и крепче обняла детей.
Почему
– Наташка, ты? – кто-то потянул меня за рукав и остановил.
– Сашка! – я улыбнулась и кивнула.
– Столько лет тебя не видел! Пойдем посидим, поболтаем, – он продолжал меня держать за рукав и даже стал немного тянуть в направлении ближайшего кафе.
Наш роман начался в десятом классе. Мы родились с ним в один день и свое 17-летие решили отметить вдвоем, в кафе. Я заказала 2 пирожных, а он улыбнулся и сказал официанту:
И два кофе с коньяком – а потом, посмотрев на меня, добавил, – тебе понравится.
Я подарила ему одеколон "Саша" а он мне духи "Наташа". Мы долго смеялись и рассматривали коробочки, как будто видели их впервые.
Вечером в подъезде мы первый раз поцеловались и он предложил мне подушиться новыми духами. Он сам открыл флакончик, капнул на палец и поднес к моей шее. Не могу передать, какой прилив эмоций я тогда испытала. Это было настолько неповторимое и прекрасное чувство, что я бы многое сейчас отдала, чтобы испытать его вновь.
Мы уселись за столиком напротив друг друга в маленьком уютном кафе. Он смотрел на меня и улыбался.
– Ты совсем не изменилась. Нет, вру, изменилась. – он замолчал.
Я удивленно посмотрела на него и ждала разъяснений. Где это видано, делать даме такие комплименты?! Еще не хватоло добавить: ты сильно постарела. Но он крутил в руках пачку от сигарет и разъяснять, видимо, не собирался. Пришлось мне задавать вопросы, чтобы убедиться в ложных подозрениях на счет моего внешнего вида.
– Постарела, да?
Он засмеялся и замотал головой.
– Я очень рад тебя видеть.
"Это" произошло за неделю до выпускного вечера у меня дома, когда родители были на работе. Все было совсем не так, как я себе представляла, и, увидев в моих глазах слезы, он спросил:
-Больно?
-Телу больно. А душе приятно, – смахнув слезу, ответила я и уткнулась в его плечо.
– Как ты живешь? – спросила я.
– Никак, – был его ответ.
Выпускной обещал быть необыкновенным. Ну а как иначе? У меня был парень, с которым я собиралась встречать рассвет, и у подъезда он обязательно должен был мне сказать самые главные слова. Но все произошло совсем не так. Он закурил сигарету и посмотрев на свои туфли сказал:
-Ты достойна лучшего.
И ушел. Я долго смотрела ему вслед и вытирала слезы ладошками, которые пахли одеколоном "Саша"
Он закурил сигарету и протянул мне пачку.
– Я не курю.
– И никогда не пробовала, – добавил он за меня.
Я усмехнулась.
– Может ты и мысли мои читать умеешь?
– Нет ничего проще.
– Тогда расскажи, о чем я думаю. Как я жила все эти годы. Чем занималась?
– Чем занималась? Да это неважно. Как жила? Жила. Без меня. А думаешь ты о том, почему я тогда так поступил. Ты ведь для этого сюда приехала, спустя почти 20 лет. Приехала спросить меня: "Почему?"
– Я приехала увидеть своих родителей. Но я не откажусь, если ты ответишь на вопрос "Почему"
Он отвел взгляд, вздохнул и сказал: