Девушка огляделась. Полукругом располагались столы управления. Индикаторные лампочки говорили, что все, подведённые в эту контрольную башню системы, работают нормально. Над головой вспыхивал звёздной заставкой голограммный монитор.
– Голосовой режим боевым единицам временно не доступен, – продолжал компьютер базы. – Речевые модули удалены в связи с длительным не использованием. Желаете восстановить стандартную комплектацию боевых единиц?
Тата молчала. В голове ничего осознанного не намечалось. Зато заметила на груди робота, который нес её, цифру "один". Под слоем грязи она была почти не различима.
Робот как раз наклонил голову. Синий взгляд стал чуть менее ярким, он щурился.
– Первый считает, что вы находитесь в состоянии шока, – сообщила Тора. – Я подтверждаю его мнение результатом первичной бесконтактной диагностики. Он принял решение о монтаже речевых модулей. Просит вас одобрить.
Тата начала понимать только одно – её молчание затянулось.
На площадку прилетели ремонтники, сразу взялись за дело. Засвистели тонкие дрели, посыпались искры. Стрекоза раскрыла шейные пластины Первого, оголила провода, подсоединила к ним контакты какого-то устройства, закрыла пластины и заварила металл. Потом развинтила болты на висках и сняла броневую пластину с лица. Девушка не могла оторвать от него взгляд. Это было лицо человека. С той лишь разницей, что глаза закрывала прозрачная панель из темного стекла. Это явно был дисплей внутреннего интерфейса.
Робот пощупал пальцами место сварки, где красовался красный от нагрева шрам. У его голоса оказался очень красивый тембр, совмещённый с металлическим эхом.
– Приветствую, создатель, – произнёс он. – Я робот Первый. Моя функция – руководство защитой объекта – базы создателей. С момента твоего появления моей функцией является охрана и обеспечение твоей жизнедеятельности.
Остальные роботы, как только с их лиц сняли броневые пластины, отрапортовали друг за другом:
– Каро, заместитель командира базы.
– Икс Бром, командир боевого подразделения.
– Гор Пекас, командир боевого подразделения.
– Импер, командир подразделения разведки.
Первый подождал ответной реакции девушки, которой так и не последовало, и произнёс:
– Создатель, прошу проследовать на медицинский осмотр в сектор один двадцать два.
Тате все ещё было страшно, и когда робот шагнул к ней, она инстинктивно крикнула:
– Не подходи!
Реакция Первого была специфической. Он, кажется, задумался. Хотя лицо составлял металл, свет глаз был весьма живым отражением мыслей.
– Правильно, осмотр подождёт, – произнёс он. – Надо успокоиться.
С этими словами робот шагнул к девушке, взял её за руку и потащил за собой.
– Пусти… – совсем слабо шепнула Тата.
– Создатель, как тебя зовут? – спросил Первый, ведя девушку по лестнице вниз.
– Зачем тебе? – Тату трясло.
Её взгляд совсем потерялся между одноцветными, однотипными и одинаково обставленными площадками и перекрытиями, но блеск воды всё же не пропустил. Через пролёт открылся огромный бассейн, квадратной формы, метров пятьдесят в длину и ширину, с пологими спусками по всему периметру.
Первый вёл девушку именно туда.
– О нет, я не пойду! – Тата почти ехала ногами по гладкому полу, потому что робот никак не реагировал на её протесты.
Первый остановился у спуска, уходящего в воду.
– Как тебя зовут? – повторил он.
– Не знаю! Наверное, Тата… Черт, Тамара!
– Доверься мне, Тамара. Плавание очень полезно.
– Это только если умеешь плавать!
– Не бойся.
– Да что ты?!
Первый завёл девушку в воду по бедра.
– Я покатаю тебя.
– Что?!
Тамара не успела и пикнуть. Робот улёгся на воду, поднял её и посадил на себя.
– Всё будет хорошо.
Девушка потеряла дар речи, а Первый двинулся к центру огромного бассейна. Вода становилась темней и пространство под ними огромным. Тамаре осталось только зубами во что-нибудь вцепиться. Она зажала талию робота ногами, руки прижала к груди, которая, неожиданно оказалась очень тёплой.
– Дыши глубоко, – подал голос Первый. – Показания сердцебиения мне не нравятся.
Девушка ещё секунду молчала, но потом всё же зашипела:
– Мне тоже не нравятся. А знаешь почему? Я нервничаю! А знаешь, почему я нервничаю? Потому что сижу верхом на говорящей машине над глубиной метров пятьдесят!
– Дыши, – повторил Первый.
Тамара глубоко вдохнула, посидела так, выдохнула. Послушала тишину. Генераторы базы наполняли пространство едва заметным гулом. Настолько гармонично, что этот звук казался естественным и приятным, гипнотически завораживая собой.
Тёплая вода нежно омывала ноги, и робот казался действительно непотопляемым плотом. Его глаза погасли. Казалось, он спит, но в воде под ним виднелся свет, и они продолжали приближаться к маленькому островку в центре бассейна.
– Первый, – позвала Тамара.
Глаза робота слегка вспыхнули.
– Да?
– Это имя?
– Да. И статус одновременно.
– Ясно…
Девушка внимательно смотрела в его лицо.
– Ты думала, мы хотим тебя убить, – сказал Первый.
– Мне и сейчас не по себе.
Робота снова ничего не смутило.
– Ты не доверяешь нам, но всему своё время. То, что нужнее всего, приходит, когда оно важнее всего другого.
– Ого, – улыбнулась Тамара. – Да ты философ.
– Это сказал Вадим.
– Кто это?
– Один из создателей.
Первый причалил к железному островку, помог девушке перейти на него. Отсюда пространство было огромным. Терялось вдали среди множества подуровней, разделённых длинными линиями этажей. Свет тысяч огней обнимал их золотой пеленой.
Напоминало огромный город под ночным небом. Но это была не глубокая небесная высь, а синие своды брони соединённых куполов базы.
– Красиво, – прошептала девушка.
На лице Первого появилась улыбка.
– Я знал, что тебе понравится.
Тамара собралась было сесть на холодное железо острова, но робот взял её за талию, которая вся помещалась в обхват его ладони, сел сам и посадил девушку себе на ноги.
– Пол холодный.
– А ты почему тёплый? Ты ведь из…
Тамара остановилась, вдруг подумав, не обидит ли она сейчас Первого, но робот понял её без труда.
– Мои элементы питания вырабатывают тепло, – ответил он.
Девушка не захотела ничего больше спрашивать. Она прижалась к его горячей груди, положила голову на плечо. Ведь только сейчас, начав согреваться, Тамара ощутила, как сильно замёрзла.
– Я устала, – прошептала она. – И ничего не понимаю.
– Когда проснёшься, я всё объясню.
Тембр его голоса действовал успокаивающе и почему-то казался знакомым.
– Откуда я знаю твой голос? – прошептала она немеющими в дрёме губами.
Её глаза закрылись, и она уже не увидела, как робот наклонился к ней, рассматривая её лицо.
– Спокойной ночи, Тата.
***
Тамара очнулась под тёплым одеялом в просторной комнате, обитой голубыми панелями.
За огромным окном шелестели деревья. Девушка удивлённо приподнялась. Кроны покачивались от ветра, создаваемого вентиляторами на стенах оранжереи. Внизу росли кустарники, множество цветов, многоярусные клумбы с фруктами и овощами. На длинных балках сияли яркие лампы, имитируя солнечный свет, потому что купол оранжереи был бронированным и наглухо закрытым.
Тамара встала с кровати. Опустила ноги прямо на белые сапоги из мягкой ткани, и увидела на спинке за головой белые шорты и майку. Она оделась, подошла к окну. Отражение в стекле было таким чужим, совсем не знакомым. Тамара долго изучала своё лицо. По параметрам на дисплее биокапсулы ей было двадцать семь лет. Выглядела она довольно симпатично. Большие глаза, аккуратный нос, пухлые губы.
– Что все-таки происходит? – вслух произнесла девушка.
– Не понимаю вопрос? – сразу очнулась Тора. – Последнее событие – ваша транспортировка в состоянии сна.
– Я не об этом.
Тора выдержала паузу, подумала.
– Позвать Первого?
– Пожалуй.
Через минуту робот зашёл в комнату. Видимо, пришёл с мойки. Некоторых элементов брони не хватало, так что проглядывала серебристая кожа из пара-армидного волокна. Поверхность была чистой, сверкала и с мощного тела стекала вода. В руках весьма смешно смотрелось большое махровое полотенце. Первый отвесил поклон.
– С пробуждением, создатель
И начал вытирать себя полотенцем.
– Хорошо спала?
– Да, после твоего купания.
Робот улыбнулся.
– Доклад по базе. Функциональность основных систем девяносто семь процентов, ущерб последнего боя возмещён…
– Ты что делаешь? – удивилась Тамара.
– Доклад, – объяснил Первый. – Положено докладывать каждый день в восемь утра об общем состоянии базы.
– Ну, хорошо, – девушка села на кровать, – продолжай.
Она все выслушала, потом спросила:
– На базе есть архивы? Какие-нибудь записи при её создании, запуске в действие?
– Разумеется. Рабочие записи ведутся. Хочешь освежить память?
Точнее было не сказать.
***
Первый доставил Тамару в контрольный зал. Все дисплеи Торы сверкали звездопадом. Почему-то эта заставка тоже казалась очень знакомой.
В круге столов управления стояло шесть кресел.
– Выбирай любое, – подсказал робот.
– А где…?
– Создатели умерли, – грустно сказала Тора. – Последним создатель Вадим.
Тамара села в центральное кресло.
– Значит, умерли, больше людей здесь нет?
– Нет, – подтвердил Первый, – ни на базе, ни на земле.
– На земле… – девушка удивлённо посмотрела на него. – Что, вообще на всей планете?
Робот кивнул.
– Кажется, нас было восемь миллиардов, – неуверенно сказала Тамара. – Не помню, откуда я это знаю. И куда мы делись? А вообще, какой год сейчас? Хотя, зачем мне? Я же не знаю, когда я родилась.
– Сейчас две тысячи сорок седьмой. Человечество уничтожено поэтапно в течение две тысячи семнадцатого года.
Девушка сглотнула неприятный комок.
– Поэтапно? Слово-то какое…
Не сказать, что стало жутко. Она не помнила никого и ничего из "человечества". Это было лишь обозначение её собственного вида, но всё же чувство потерянности неприятно защекотало нервы.
Прозрачная панель голограммного монитора Торы зажглась фотографиями и видеозаписями из архива. Грибочки, грибочки, и ещё грибочки ядерных взрывов.
– А когда-то думали, что до этого не дойдёт, – заметила Тамара. – Тьфу, ты! Откуда я это знаю?
– Это сделали не люди, – покачал головой Первый. – Ядерное вооружение как раз снимали с боевых постов. Это было оружие, способное уничтожить всё живое на планете, и от него, наконец, отказались. Но второй дивизион посчитал его самым подходящим.
– Второй дивизион?
– Да, мы роботы первого дивизиона, наш разум способен на эмоциональную деятельность, мы были созданы как защитники людей. Роботы второго дивизиона были созданы без эмоциональной нагрузки мозга. Через два года своего функционирования, роботы второго дивизиона осознали себя и приняли решение уничтожить человечество, как самого главного врага.
Робот-стрекоза примчался в контрольный зал с подносом и стаканом ледяной воды на нем. Тамара уже несколько минут хотела пить, во рту пересохло.
– И как история развивалась дальше? – спросила она, осушив стакан залпом. – Как появилась эта база и главное зачем?
– После начала уничтожения человечества, шесть учёных во главе с доктором Вадимом Мальским основали это место. Они – наши создатели. База пережила все последствия ядерных взрывов, к сожалению, сами создатели нет.
– А почему меня зовёте создателем? Я уже седьмая. Видишь, даже кресла для меня отдельного нет.
– Ты человек, – ответил Первый. – Может, у меня выработалась привычка так называть вас. Мне так удобно.
– Ну, хорошо, – Тамара потёрла лоб. – Не хочу сразу свихнуться, но давай выведем итог. Человечество уничтожено своими же собственными роботами, накрывшими землю ядерной войной. Шестеро учёных создают это место, и вы его обороняете от злобных собратьев уже тридцать лет. И ещё третье, я просыпаюсь в развалинах неподалёку, не имея в голове ничего о том кто я, зачем я здесь и что мне делать дальше… Первый, ты самогонку гнать умеешь?
Робот ещё секунду молчал и вдруг гулко захохотал:
– Да, умею.
– Неужели? – поразилась девушка.
– Это надо потому, что "без бутылки хрен разберёшься"?
– Ага.
***
Несколько часов просмотра рабочих записей базы наводили тоску. Стандарты проверок систем, рабочие протоколы, схемы кодирования…
Тамара грустно обсасывала горлышко бутылки самогонки. И, правда, Первый очень здорово её делал из сахарного тростника и ещё каких-то корешков с грядок оранжереи.
Единственным приятным в записях видеоархива было лицо главного действующего персонажа. Доктор Мальский появлялся на каждой. Высокий, худой брюнет с карими глазами и просто зажигательно очаровательной улыбкой.
Тамара нашла его очень симпатичным мужчиной, и по мере просмотра записей испытывала чувство сожаления. Даты менялись от две тысячи семнадцатого года до две тысячи двадцатого стремительно и человек вместе с ними. Через два года функционирования базы он потерял руку в бою. Механический протез ноги появился уже через полгода. Очередная вылазка на территорию врага кончилась заменой обеих почек. Лицо пересекли глубокие шрамы. Пальцы в перевязке из-за вечных переломов.
Записи операций следовали одна за другой. Несмотря на такое количество боли, он всё равно держался молодцом, но Тамара видела, что улыбка больше не посещает его лицо. Он даже не старел, он просто уставал. Он сражался бок о бок со своими роботами, но он был один. Единственный, выживший так долго на этой базе, в полном, тотальном одиночестве. Остальные пять учёных погибли друг за другом в течение первых трёх лет.
Тамара просмотрела записи их операций. Схожие ранения, такие же потери. Но только Вадим каким-то чудом выживал, дико вопя на операционном столе и корчась всем телом в луже крови. Только он кричал и шептал, словно заклинание:
– Мне нельзя умирать, нельзя…
– Хватит, Тора, – девушка, наконец, заставила себя это сказать. – А весёлого у тебя ничего нет?
– Есть, – лаконично ответил компьютер.
На мониторе возникло помещение незнакомой лаборатории, полной людей.
– Празднование нового года, – решила дать разъяснения Тора. – Запись помещена из памяти центрального компьютера базы пятьдесят пять четыреста девяносто шесть создателем Вадимом.
– Какой базы?
– Военная база номер пятьдесят пять четыреста девяносто шесть расформирована второго октября две тысячи пятнадцатого года в связи с инцидентом. Ранее являлась местом обитания создателей.
– Ясно, – засмеялась Тамара. – Кто тебя так разговаривать научил? Место обитания?
– Речевые штампы записаны мной со слов Вадима…
– Да, да, да, – девушка отмахнулась. – Чего я спрашиваю? Он тут у вас был богом.
На экране посреди лаборатории стояла искусственная зелёная ёлка, сверкающая игрушками. И уже выпившие коллеги решили водить вокруг неё хоровод. Видимо, по этому знаменательному поводу кто-то и решил включить камеру.
Вадим стоял у стола, наливал бокалы. Эта была очень старая запись – ещё не одного шрама, ещё улыбка на лице.
Он смотрел на кого-то в хороводе. Это было понятно, потому что его взгляд следовал за кем-то. Камера переместилась посмотреть на пляски. Успела запечатлеть, как набравший скорость хоровод снёс ёлку, и люди покатились на пол под всеобщий хохот. Вадим сразу подошёл к одной из женщин, подал руку, помог встать. Улыбался до неприличия очаровательно.
– Эх, Тора, а почему ты не говоришь, что у вашего божества была подруга? – засмеялась Тамара.
Тора молчала, почему-то.
– Ты что заснула?
Женщина, которую поднимал Вадим, откинула локоны, и Тамара замерла, увидев её лицо. Все вдруг исчезло из мыслей и, не ощущая времени, она застыла у мониторов.
– Позвать Первого? – участливо поинтересовалась Тора. – У вас нехорошие показатели сердцебиения.
Ответа не последовало, и компьютер справедливо решил, что Первого лучше позвать. Робот пришёл через несколько минут. Посмотрел на остановленный кадр, потом на девушку. Она смерила его мрачным взглядом.
– Ты сделал мне медицинскую карту?
– Да.
– А медкарты учёных с базы пятьдесят пять четыреста девяносто шесть у тебя есть?
– Разумеется.
Тамара с размаху швырнула в него пустую бутылку. Она разлетелась на мелкие осколки, ударившись о броню, а девушка взбешённо выкрикнула:
– Тогда почему ты не сказал мне, что я всего лишь чёртов клон Тамары Ланиной?!
***
Первый пережидал недельную истерику с полным пониманием. Тамара больше не кричала, приказала повесить себе гамак в оранжерее между двумя пальмами, и всё время проводила там. Старалась справиться с мыслями. Это было трудно и больно, и страшно отчасти. Клон. Всего лишь повторение человека, когда-то жившего на этой земле. Даже без памяти этого человека, просто внезапно появившееся из биокапсулы, похороненной в колодце двадцать семь лет назад.
Людей больше нет, я одна в мире железа! Зачем я здесь? Кто меня сделал? Для чего?
Роботы по очереди приносили подносы с едой и питьём в деревянных кружках. Первый приходил и просто так, посидеть рядом. Даже поспать. Садился спиной к дереву и отключался. Ждал. И его молчаливое присутствие постепенно успокаивало Тамару.
Наконец, в очередной его приход, она подошла сама. Села рядом с роботом и молча уставилась куда-то в дебри сросшихся кустарников оранжереи, не зная с чего начать разговор.
– Я знаю, о чём ты думаешь, – произнёс Первый. – Ты копия человека, не имеющая назначения.
Тамара невольно усмехнулась:
– А разве это не так?
Робот покачал головой, замолчал.
– Мы отличаемся от людей, – наконец, произнёс он. – Наши тела – всего лишь набор химических и биологических компонентов, структурированный согласно схеме, управляемый электрическими импульсами… Думаешь, душе не все равно где жить?
Тамара вздрогнула, удивлённо посмотрела на Первого. Тот улыбался уголком губ.
– Вадим говорил, что когда-то и бог, создав душу, не знал из чего сделать для неё сосуд. Потому, что хотел найти своему творению хорошую оболочку. Но потом устал, плюнул на это занятие и создал человека.
Девушка невольно улыбнулась.
– А потом сами люди создали лучший сосуд, – произнёс Первый, – более сильный, надёжный, долговечный. Но почему-то очень удивились тому, что душа может захотеть поселиться в нём…
Робот замолчал на мгновение.
– Поэтому и приказали убить нас.
Тамара смотрела в его лицо. За тонированным стеклом дисплея, короткие серебряные искры мчались по металлическим кружкам радужной оболочки.
– Это тоже сказал Вадим? – спросила она. – Люди испугались, что дарованная им душа переселится в новую оболочку и решили избавиться от своего творения… Как похоже на людей.
Первый снова улыбнулся: