Зази и слова не произнесла. Опустив глаза, она исподтишка обследовала окружение. Они уже выбрались из толкучки и сейчас находились на улице умеренной ширины, по которой шествовали порядочные люди с дурацкими физиономиями: отцы семейства, пенсионеры, мамаши, выгуливающие потомство, - короче говоря, публика, о которой можно только мечтать. "Дело в шляпе", - шепнул Зази внутренний голос. Она уже сделала глубокий вдох и открыла рот, чтобы издать свой боевой клич: "Сатир!" Но и субчик, оказывается, тоже не из-под хвоста сороки выпал. Он злобно вырвал у Зази пакет и, сотрясая ее за плечо, принялся с исключительной энергией изрекать слова следующего содержания:
- Как тебе не стыдно, малолетняя ты воровка! Не успел я отвернуться...
И тут же апеллировал к собравшейся толпе:
- Ну эти несовершеннолетние! Вы только гляньте, что она хотела у меня спереть!
Он потрясал пакетом над головой.
- Блуджинсы свистнула! - вопиял он. - Эта соплячка стырила у меня пару блуджинсов!
- Как нехорошо, - высказала мнение одна домохозяйка.
- Дурные задатки, - сказала вторая.
- Какой ужас, - сказала третья. - Неужели этого ребенка не научили, что собственность священна?
Субчик все продолжал обличать Зази.
- А если я тебя отведу в комиссариат? А? В комиссариат полиции? Тебя посадят. В тюрьму! И ты предстанешь перед судом по делам несовершеннолетних. А что в результате? Исправительная колония. Потому что тебя приговорят. И приговорят по полной программе.
Дама из высшего общества, которая случайно оказалась в этих местах в поисках всяких редкостей, соблаговолила остановиться. Она осведомилась у представителей простонародья, по какой причине поднялся такой хипеш, и, когда не без труда усекла, решила обратиться к чувству сострадания, каковое, возможно, еще не умерло в чудном субъекте, чьи черные усы, шляпа-котелок и темные очки, похоже, ничуть не удивляли народ.
- Мосье, - обратилась она к нему, - сжальтесь над этим ребенком. Она ничуть не виновата в том, что получила, быть может, дурное воспитание. Несомненно, это голод толкнул ее на столь скверный поступок, но не надо чрезмерно, да, я еще раз повторю, чрезмерно карать ее за это. Неужели вы никогда не знали голода (молчание), мосье?
- Я, мадам? - воскликнул субчик с горечью (и в кино лучше не изобразят, подумала Зази). - Я? Не знал?? Голода??? Да я вырос в приюте, мадам!
По толпе пробежал сочувственный ропот. Субчик же, воспользовавшись произведенным впечатлением, пропорол толпу, увлекая за собой Зази и декламируя с трагедийными завываниями:
- Посмотрим, что скажут твои родители.
Когда же они чуть отдалились, он заткнулся, и дальше они шли в молчании, но вдруг субчик произнес:
- Я ж забыл в бистро свое прикрытие. То бишь зонт.
Он обращался к самому себе, да еще вполголоса, но Зази немедленно сделала соответствующий вывод из этой реплики. Это вовсе никакой не сатир, прикидывающийся лжелегавым, но самый настоящий легавый, который прикидывается лжесатиром, выдающим себя за настоящего легавого. И доказательством служит то, что он забыл свой зонт. Вывод этот показался Зази совершенно неоспоримым, и она подумала, что, если свести дядю с мусором, настоящим мусором, это была бы отменно тонкая шутка. И потому, когда субчик объявил, что пусть она не надеется, и потребовал сказать, где она живет, Зази без колебаний назвала адрес. Шутка и впрямь получилась тонкая, потому что когда Габриель открыл дверь, вскричал "Зази" и услышал жизнерадостное сообщение: "Дядь, этмусор, он хочит тибе сказать паруслов", - то враз прислонился к стенке и позеленел. Хотя, возможно, все дело было в освещении - ведь в прихожей здорово темно, так что субчик сделал вид, будто ничего не заметил. Габриель как ни в чем не бывало пригласил его войти, однако голос у него был какой-то осевший.
Они вступили в столовую, и Марселина набросилась на Зази, выказывая живейшую радость, оттого что вновь видит девочку. Габриель сказал ей, угости чем-нибудь мосье, но тот жестом дал понять, что ничего выпивать не будет, Габриель же попросил принести литровку гранатового сиропа.
Габриель плеснул себе изрядную порцию сиропа и разбавил его капелькой холодной воды, а субчик тем временем по собственной инициативе плюхнулся на стул.
- Вы действительно ничего не хотите выпить?
- (жест).
Габриель заглотнул укрепляющий напиток, поставил стакан на стол и выжидающе уставился на субчика, но у того явно не было ни малейшего желания начинать разговор. Зази и Марселина стояли, не сводя с них глаз.
Так могло продолжаться вечность.
Наконец Габриель нашел подходец, чтобы начать беседу.
- Так значит, - как ни в чем не бывало произнес он. - вы легавый?
- Да ни за что в жизни! - самым сердечным и искренним тоном вскричал субчик. - Я всего лишь скромный торговец с блошиного рынка.
- Врет, - сказала Зази. - Он скромный мусор.
- Давайте все-таки разберемся, - слабым голосом предложил Габриель.
- Ребенок шутит, - с неизменным благодушием заверил субчик. - Я хорошо известен под прозвищем Педро-Остаточник, и меня можно найти по субботам, воскресеньям и понедельникам на блошином рынке, где я распространяю среди населения разные мелкие вещицы, которые янковская армия везла в своих обозах в процессе освобождения нашей страны.
- Вы распространяете их бесплатно? - с нескрываемым интересом осведомился Габриель.
- Шутить изволите, - парировал субчик. - Я их обмениваю на незначительные денежные суммы. За исключением данного случая.
- Что вы имеете в виду? - поинтересовался Габриель.
- Я имею в виду всего-навсего то, что девочка (жест) сперла у меня пару блуджинсов.
- Если это действительно так, - сказал Габриель, - она их вам обязательно вернет.
- Во гад, - возмутилась Зази. - Он у меня их отнял.
- В таком случае, - осведомился Габриель, - в чем суть вашей претензии?
- Я просто информирую вас.
- Это мои блуджинсы, - заявила Зази, - Он спер их у меня. Да, да. И потом, он мусор. Дядя Габриель, ты берегись его.
Габриель, пребывающий в некотором замешательстве, налил себе еще стакан гранатового сиропа.
- Что-то я никак не могу взять в толк, - сказал он, - если вы мусор, то непонятно, в чем ваши претензии, а если не мусор, то на каком основании вы задаете мне вопросы.
- Прошу пардону, - заметил тип, - вопросы задаю не я, а вы.
- Да, вы правы, - с присущей ему объективностью признал Габриель.
- Ну привет, - сказала Зази, - счас он тебя в два счета обдурит.
- Но, может, теперь настала моя очередь задать пару вопросов? - поинтересовался субчик.
- Отвечай только в присутствии адвоката! - закричала Зази.
- Оставь меня в покое, - сказал Габриель. - Я сам знаю, что мне делать.
- Да он же заставит тебя признаться, в чем только захочет.
- Она считает меня за дурака, - любезно пояснил Габриель субчику. - Ох уж эти нынешние дети.
- Никакого уважения к старшим, - подтвердил субчик.
- Просто с души воротит слушать такую дурость, - заявила Зази, у которой возникла некая задняя мысль. - Все, я ухожу.
- И правильно, - обрадовался субчик. - Было бы очень неплохо, если бы лица второго пола позволили себе на минутку выйти.
- И позволят, - хихикнула Зази.
Выходя, она незаметно прихватила пакет, оставленный субчиком на стуле.
- Мы вас покидаем, - кротко объявила Марселина и тоже вышла.
Выйдя, она кротко закрыла за собой дверь.
- Итак, - произнес субчик (молчание), - вы живете на доходы, которые получаете, принуждая маленьких девочек заниматься проституцией?
Габриель, похоже, намеревался распрямиться, дабы произвести театральный жест, выражающий возмущенный протест, однако, напротив того, лишь съежился.
- Вы это мне, мосье? - пробормотал он.
- Кому ж еще? - ответил субчик. - Конечно, вам. Не станете же вы утверждать обратное.
- Стану, мосье.
- Ну вы и наглец. Все улики налицо. Девчонка ловила клиентов на блошином рынке. Я только надеюсь, что вы не предлагаете ее арабам.
- О, ни в коем случае, мосье.
- И полякам, надеюсь, тоже?
- Тоже, мосье.
- Только французам и богатым туристам?
- Никому.
Гранатовый сироп начал оказывать свое действие. Габриель понемножку приходил в себя.
- Значит, вы все отрицаете? - спросил субчик.
- И еще как.
Субчик сатанински ухмыльнулся, ну прямо как в кино.
- А скажите, милейший, - полушепотом осведомился он, - каково ваше занятие или ваша профессия, которое или которая служит вам прикрытием вашей преступной деятельности?
- Я еще раз повторяю вам, что ни в какой преступной деятельности не замешан.
- Хватит уверток! Профессия?
- Артист.
- Вы? Артист? Девочка сказала мне, что вы ночной сторож.
- Она просто не знает. И потом, детям не всегда говорят правду. Не так ли?
- Но мне вы скажете.
- Вы же не ребенок (любезная улыбка). Гранатового сиропа не желаете?
- (жест).
Габриель налил себе еще стакан.
- Итак, - не унимался субчик, - каков род вашей артистической деятельности?
Габриель скромно потупил взор.
- Танцовщица, - сообщил он.
VI
- Чего они там трындят? - поинтересовалась Зази, натянув блуджинсы.
- Очень тихо говорят, - кротко ответила Марселина, которая стояла прижавшись ухом к двери. - Ничего не слышно.
Марселина кротко соврала, потому что прекрасно слышала, как субчик высказывался в нижеследующих выражениях: "Значит, мамаша доверила вам ребенка, потому что вы гомик?" На что Габриель ответил: "Я же вам уже сказал, не гомик я, не гомик. Да, в кабаре для педов я исполняю номер в женском наряде, но это ровным счетом ничего не значит. Это просто чтоб зрители посмеялись. Понимаете, когда я при моем-то росте исполняю этот номер, они просто подыхают от смеха. Но сам я никакой не гомик. И пожалуйста, доказательство: я женат".
Пуская от восхищения слюни, Зази любовалась собой в зеркале. Да, блуджинсы ей идут, это точно. Она провела рукой по своей тощенькой попке, обтянутой, как и положено быть, в облипочку, и глубоко вздохнула от переполнявшего ее удовлетворения.
- Ты правда ничего не слышишь? - спросила она. - Ничего-ничего?
- Ничего, - опять кротко соврала Марселина, потому как субчик излагал: "Это ничего не значит. Тем более вы не можете же отрицать, что мамаша считает вас гомиком и потому доверила вам девочку?" Что Габриель и вынужден был признать. "Да, в какомтосмыследа", - пробормотал он.
- Ну и как тебе? - спросила Зази. - Правда же классно?
Марселина, отлипнув от двери, оглядела ее.
- Теперь девочки так носят, - кротко промолвила она.
- Тебе не нравится?
- Да нет. Но скажи, ты взяла пакет этого мосье... Ты уверена, что он ничего не скажет?
- Да я тебе повторяю: они мои. Ну и рожа у него будет, когда он увидит меня в них!
- Ты что, хочешь показаться ему?
- А то! Что мне, здесь киснуть?
Зази подошла к двери и прилипла к ней ухом. И услыхала, как субчик бурчит: "А где же мой пакет?"
- Теть Марселин, - спросила Зази, - ты что, глухня или за дурочку меня берешь? Отлично же слышно, что там они говорят.
- И что же они там говорят?
Решив на время не углубляться в проблему возможной глухоты тетушки, Зази опять приникла ушной раковиной к двери. Субчик как раз излагал: "Где же он? Надеюсь, его не слямзила девчонка". Габриель попытался навести его на ложный след: "А вы уверены, что он был у вас?" - " Был, был, - пробурчал субчик. - Ну, если она его стырила, я тут камня на камне не оставлю".
- Во, развонялся, - заметила Зази.
- Он что, еще не уходит? - кротко спросила Марселина.
- Не, - ответила Зази. - Он как раз начинает на тебя вешать собак.
"У меня тут возникло большое подозрение, - трактовал в это время субчик, - не ваша ли супружница приголубила мой пакетик? Может, ей тоже захотелось пощеголять в блуджинсах". - "Нет, это исключено, - заверил его Габриель, - абсолютно исключено". - "Откуда вы знаете? - не поверил субчик. - Мало ли что может прийти в голову, если у мужа повадки гормосенсуалиста".
- А кто это такой - гормосенсуалист? - спросила Зази.
- Человек, который носит блуджинсы, - кротко объяснила Марселина.
- Рассказывай сказки, - усомнилась Зази.
- Габриель обязан вышвырнуть его за дверь, - кротко сказала Марселина.
- Отличная мысль, - поддержала ее Зази.
И тут же с сомнением произнесла:
- А не забезает?
- Сама увидишь.
- Погоди, я выйду первой.
Зази отворила дверь и ясным, уверенным голосом изрекла следующие слова:
- Дядь Габриель, как тебе мои блуджинсы?
- Немедленно сними их, - ужаснувшись, вскричал Габриель, - и верни их этому мосье!
- В жопе я видела этого мосье, - провозгласила Зази. - С какой еще стати? Они мои.
- А я вот не уверен, - раздраженно ответил Габриель.
- Точно, - сказал субчик. - Быстро давай скидывай.
- Выкинь ты его за дверь, - порекомендовала Габриелю Зази.
- Что-то я тебя не понимаю, - сказал Габриель. - То ты предупреждаешь меня, что он мусор, а теперь требуешь вышибить его.
- Ну мусор он, да бояться его чего, - в напыщенно-риторическом стиле заявила Зази. - Он грязный тип и делал мне гнусные предложения, и его будут судить, будь он хоть трижды мусор, а судьи, я-то их знаю, любят маленьких девочек и впаяют ему приговор, присудят к смертной казни, и его гильотинируют, а я буду играть его головой в корзине с опилками и плюну в его мерзкую харю!
Габриель, зажмурив глаза, содрогнулся, представив себе все эти чудовищные изуверства. Он повернулся к субчику.
- Слышали? - спросил он. - Вы все обдумали? Знаете, маленькие девочки - это опасно.
- Дядя Габриель! - возвопила Зази. - Клянусь тебе, эти блуджинсы мои! Ты должен защитить меня, дядя Габриель! Защитить! Что скажет мама, когда узнает, что ты позволил оскорблять меня какому-то шалопаю, идиоту и, может даже, полному барбосу?
"Ух ты, - шепнула она себе посредством внутреннего голоса, - да я не хуже, чем Мишель Морган в "Даме с камелиями"".
И действительно, Габриель, до глубины души тронутый ее патетической тирадой, выразил свое замешательство в сдержанных словах, произнесенных медза вочеи, если можно так выразиться, в определенном смысле ин петто:
- В общем-то неразумно поворачиваться задом к фараону.
Субчик гаденько захихикал.
- До чего у вас все-таки испорченное воображение, - зардевшись, промолвил Габриель.
- Вы что, не понимаете, что на вас можно навесить? - спросил субчик с ухмылкой, которая с каждой секундой становилась все более мефистофельской. - Сводничество, кража в процессе полового соития, гормосенсуализм, эонизм, мудиакальная гипоспадия - в сумме это потянет годков на десять каторжных работ.
Затем он повернулся к Марселине.
- А вы, мадам? Очень бы желательно поиметь некоторые сведения о вас.
- Какие? - кротко спросила Марселина.
- Отвечай только в присутствии адвоката, - зачастила Зази. - Дядя не послушался меня, и видишь, в каком он теперь дерьме.
- А ты бы не заткнулась? - бросил субчик Зази и вновь обратился к Марселине: - Итак, мадам, не соблаговолите ли вы сообщить, какая у вас профессия?
- Домашняя хозяйка, - свирепо прошипел Габриель.
- В чем состоит сия профессия? - иронически осведомился субчик.
Габриель обернулся к Зази и подмигнул ей, дабы она приготовилась насладиться тем, что сейчас воспоследует.
- В чем состоит она? - произнес он, используя анафорический зачин. - Например, в выбрасывании мусора.
Габриель схватил субчика за шиворот, выволок на площадку и низверг в нижние регионы.
Донесся звук падения, правда несколько глуховатый.
Шляпа последовала тем же путем. Шуму она произвела куда меньше, хотя это был котелок.
- Здорово! - восторженно воскликнула Зази, меж тем как субчик собирал себя по частям и устанавливал на место усы и черные очки.
- Что будем пить? - спросил Турандот.
- Что-нибудь подкрепляющее, - крайне уместно ответствовал субчик.
- Дак очень же много такого.
- Мне без разницы.
Он уселся в глубине зальчика.
- Что бы мне ему налить? - терзался Турандот. - Может, ферне-бранка?
- Да его ж в рот невозможно взять, - заметил Шарль.
- Ты, наверно, никогда его не пил. Это не так уж и плохо и к тому же здорово полезно для желудка. Ты просто должен попробовать.
- Ладно, плесни на донышко, - согласился Шарль.
Турандот щедрой рукой налил ему.
Шарль омочил напитком губы, с хлюпаньем и свистом втянул немножко, вдумчиво продегустировал, погоняв во рту, проглотил, отпил снова.
- Ну как? - поинтересовался Турандот.
- Ничего.
- Еще чуток?
Турандот наполнил ему стакан и поставил бутылку на полку. Покопался там и еще кой-чего обнаружил.
- Есть еще аркебузовка, - сообщил он.
- Аркебузовка устарела. В наше время уж если что и пить, так атомную настойку.
Эта отсылка к всемирной истории здорово всех развеселила.