Грубо
После идиотского ожидания на отвратительном солнцепеке я наконец сел в похабный автобус, внутри которого мудохалась толпа придурков. Самым трахнутым из придурков был один прыщ с непомерной шеищей, который демонстрировал на своей башке гротескный колпак с веревкой вместо ленты. Этот выпендрежник начал возмущаться тем, что один старый пердун с полоумной яростью ему топтал ножищи, но быстро обделался и смылся в сторону свободного места, еще влажного от предыдущего сидельца.
Через два часа мне опять не повезло: снова попал на того придурка; он трепался с другим мудаком перед этим омерзительным памятником, который называют Сен-Лазаром. Они чесали языками по поводу какой-то сраной пуговицы. Я еще подумал: этот придурковатый говнюк может передвигать свой ублюдочный фурункул сколько угодно, но все равно останется таким же уродом.
Гастрономическое
После перетертого ожидания на раскаленном желтке в пережаренном масле я сел в фисташковый автобус, внутри которого, словно черви в перегнившем сыре, кишели пассажиры. В гуще этой каши я заметил одного молодого стручка с шеей, как макаронина, и пирожком на голове, обмотанным, будто венком из черемши, какой-то веревкой. Этот цыпленок завертелся, словно уж на сковородке, и зашипел, потому что какой-то кусок сала прижимал ему лапки (делая из него цыпленка табака). Он быстро перестал колбаситься и вжался в свободную формочку, предпочитая мариноваться в собственном соку.
На обратном пути в автобусе, проезжая мимо буфетов вокзала Сен-Лазар и переваривая обед, я снова увидел того цыпленка с каким-то фруктом, который фаршировал его пикантными советами по поводу вкуса и сервировки. Куренку явно не хватало какой-нибудь вишенки.
Зоологическое
В вольере, который в час, когда львы идут на водопой, перевозил нас к площади Шамперре, я заметил одного пестрого жеребца со страусиной шеей и пыжиком, обвитым ленточным червем. Внезапно этот жирафенок взбесился и стал брыкаться из-за того, что соседний зверь его лягнул и отдавил ему копыта. Но, испугавшись клыков плотоядного хищника, он поскакал к свободному загону.
Позднее, перед зоосадом, я вновь увидел того жеребца, но уже вместе с каким-то ослом, который, словно соловей, щебетал о его оперении.
Беспомощное
Как передать ощущение, которое возникает при контакте десяти прижатых друг к другу тел на задней площадке автобуса S однажды в полдень рядом с Лиссабонской улицей? Как высказать ощущение, которое появляется при виде персонажа с безобразно длинной шеей и шляпой, ленту которой - непонятно почему - он заменил на обрывок веревки? Как выразить ощущение, которое производит ссора между тихим пассажиром, несправедливо обвиненным в том, что он кому-то наступал на ноги, и этим гротескным кем-то, а именно вышеописанным персонажем? Как описать ощущение, которое вызывает бегство последнего, который скрыл свою трусость под предлогом того, что желает занять свободное место?
Как, наконец, объяснить ощущение, которое вас охватывает при повторном появлении этого джентльмена перед вокзалом Сен-Лазар через два часа в компании с элегантным другом, который рекомендует ему улучшить свой наряд?
В стиле модерн
В омнибусе однажды в полдень мне довелось присутствовать при следующей трагикомедии. Один шалопай, наделенный длинной шеей и - престранная вещь - бечевкой вокруг шляпы (мода, которая весьма пышно расцвела в последнее время и которую я осуждаю), под предлогом скопления и значительной толкотни путешественников обратился к своему соседу с вызывающей заносчивостью, которая плохо скрывала трусливый, по всей видимости, характер, и обвинил его в том, что тот систематически наступает ему на его лакированные туфли всякий раз, когда входят или выходят дамы и господа, направляющиеся к воротам Шамперре. Но наглец отнюдь не стал дожидаться ответа, который, вне всякого сомнения, поставил бы его на место, и живо ретировался в направлении империала, где его ожидало свободное сиденье, ибо один из путешествующих в нашем автомобиле как раз ступил на мягкий асфальт тротуара площади Перейра.
Через два часа - к этому времени в тамбуре находился я сам - я заметил уже обрисованного мною молокососа, внимающего - судя по всему, не без удовольствия - речам одного молодого повесы, который давал ему фривольные советы относительно манеры носить накидку.
Вероятностно
Контакты между жителями больших городов столь многочисленны, что не стоит удивляться, если порой между ними происходят столкновения общего характера, которые, впрочем, не влекут за собой серьезных последствий. Недавно мне довелось присутствовать при одной из таких лишенных обходительности встреч, которые обычно имеют место в часы пик в транспортных средствах, предназначенных для общественных пассажирских перевозок по парижской области. Впрочем, нет ничего удивительного в том, что я оказался свидетелем подобной сцены, поскольку для передвижения я часто пользуюсь этим видом транспорта. В тот день инцидент был незначителен, но мое внимание привлекла наружность и внешний вид одного из протагонистов этой мини-драмы. Это был еще молодой человек, но с шеей, чья длина, вероятно, превышала средние размеры, и шляпой, на которой плетеный шнурок заменял ленту. Любопытно, что через два часа я увидел его вновь в тот момент, когда он выслушивал советы одежного порядка, которые ему давал товарищ, в чьей компании он прогуливался туда-сюда, я бы сказал, с явно пренебрежительным видом.
На этот раз было маловероятно, что произойдет третья встреча, и действительно, с того дня, соответственно разумным законам правдоподобия, этого молодого человека я больше не видел.
Описание
Стил - двуногое существо с очень длинной шеей, которое встречается в автобусах маршрута S около полудня. Он особенно предпочитает задние площадки, где стоит, спрятав голову под большой гребень, обмотанный длинным, похожим на веревку отростком толщиной в палец, и пускает сопли. Имея меланхолический нрав, он охотно нападает на тех, кто слабее его, но, столкнувшись с более или менее энергичным сопротивлением, отступает и убегает в глубь салона, где старается не привлекать ничьего внимания.
Его также можно встретить, хотя и намного реже, в окрестностях вокзала Сен-Лазар в период линьки. Он продолжает носить свою старую кожу, которая защищает его от зимних холодов; часто она разодрана для того, чтобы он мог из нее вылезти. Стил вынужден запахивать это подобие плаща с помощью искусственных приспособлений. Неспособный находить их сам, стил обращается за помощью к другому двуногому существу близкого подвида, которое его обучает и тренирует.
Наблюдение и описание стила - раздел теоретической и дедуктивной зоологии, которым можно заниматься в любое время года.
Геометрически
В прямоугольном параллелепипеде, перемещающемся по прямой линии, описываемой уравнением "84х + S = у", гомоид А, представляющий собой сферический сегмент, обмотанный двумя синусоидами над цилиндрической частью длиной l > n, имеет точку соприкосновения с тривиальным гомоидом В. Доказать, что эта точка соприкосновения является точкой изгиба кривой.
Если гомоид А встречает гомологического гомоида С, областью соприкосновения будет круг с радиусом r < l. Определить высоту h этой точки соприкосновения по отношению к вертикальной оси гомоида А.
По-деревенски
Не было у мене этих маленьких бумажек с номером, но я все ж туды влез, в энтот механизьм. А как очутилси на площадке тово механизьма, шо они кличут по-ихнему аутобусом, то тут же враз меня со всех сторон зажали, запихали и затуркали. Кадысь я чуток освоилси, то давай оглядываться вокруг - и шо ж я там вижу? Длиннющего обалдуя с такой вот шеей и причудливой шляпой. Шо и говорить, шея изрядная, аж с лишком. А шляпа-то, вкруг ей тесемка увязана, шоб мне провалиться! Вдруг он, тово, возьми да как разъярись! И пошел наговаривать разных пакостей одному бедному господину, а опосля отошел в сторонку и уселси себе, обалдуй.
Да, такое токо в большом городе и случается. Ну, рази можно было представить, шо я снова ево увижу, тово обалдуя-то?! Ровнехонько через два часа перед каким-то огроменным домом, не иначе шо-то вроде дворца епископа Пантрюша, так они обзывают свой город промеж себя. Так вот там находилси тот обалдуй и шлындал туды-сюды с другим шалопутом одново с ним пошиба, - и шо ж ему говорил тот другой шалопут? Шалопут ему говорил: "Пришил бы ты эту пуговицу трошки повыше, было б красивше". Вот шо он ему говорил, длиннющему обалдую, тот другой шалопут одново с ним пошиба.
Междометия
Эй! О! А! Ай! Ой! Ух-ты! Ну и ну! Во как! Ого! Ну-у-у! Хоп! Фи! Фу!
Смотри-ка! О! Хм!
Вычурно
Это было в преддверии июльского полудня. Солнце во всей своей распустившейся красе царило над горизонтом с многочисленными сосками. Асфальт слегка плавился, источая нежнейший гудронный аромат, который наводит больных раком на некоторые наивные, но в то же время разрушительные мысли о причинах поразившего их недуга. Автобус в бело-зеленой ливрее, огербленный загадочной литерой S, подъехал к парку Монсо, чтобы подобрать небольшую группу кандидатов на проезд с влажными от потовыделений конечностями. На задней площадке этого шедевра современного французского автомобилестроения, - где словно сельди в бочке теснились забортовые пассажиры, - один бездельник, маленькими шажками приближающийся к своему тридцатилетию и несущий в промежутке между почти змееобразно-удлиненной шеей и веревочно-окрученной шляпой тусклую свинцовую болванку, поднял голос и с неподдельной горечью, - которая, казалось, проистекала из стакана с отваром горечавки или какой-нибудь другой травы, обладающей похожими свойствами, - пожаловался на повторяющееся толчковое явление, по его мнению исходящее от другого присутствующего hic et nunc клиента С.Т.С.Р.П. Вознося свой плач, он взял кисловатый тон старого видама, которого ущипнули за ягодицу в веспасиановом заведении и который, поражаясь, ни в коей мере не одобряет подобных знаков внимания и не желает вкушать сих сюрпризов. Обнаружив опустевшее место, он к нему бросился.
Позднее, когда солнце уже опустилось на несколько ступеней по монументальной лестнице своего небесного склона, а мне довелось снова проезжать на другом автобусе этого же маршрута, я заметил вышеописанного персонажа, перемещавшегося по Римской площади перипатетическим образом в компании индивидуума ejusdem farinae который давал ему - на этом участке городского пространства, обреченном на автомобильное движение, - советы относительно элегантности в одежде, не шедшие дальше пуговицы.
Неожиданно
Альбер присоединился к приятелям, которые сидели за столиком в кафе. Там были Рене, Робер, Адольф, Жорж, Теодор.
- Как дела? - приветливо спросил Робер.
- Нормально, - ответил Альбер.
Он подозвал официанта.
- Мне - бокал пикона, - сказал он.
Адольф повернулся к нему:
- Ну, Альбер, что нового?
- Да почти ничего.
- Погода хорошая, - сказал Робер.
- Холодновато, - сказал Адольф.
- Хотя нет, сегодня я видел один смешной случай, - сказал Альбер.
- И все-таки тепло, - сказал Робер.
- Какой? - спросил Рене.
- В автобусе, когда ехал обедать, - ответил Альбер.
- В каком автобусе?
- В S.
- И что ты там видел? - спросил Робер.
- Пришлось пропустить как минимум три автобуса, прежде чем я смог влезть.
- В это время дня - неудивительно, - сказал Адольф.
- Так что же ты видел? - спросил Рене.
- Была давка, - сказал Альбер.
- Прекрасная возможность пощипать за ягодицы.
- Пф! - сказал Альбер. - Речь не об этом.
- Рассказывай.
- Рядом со мной стоял один странный тип.
- Какой? - спросил Рене.
- Высокий, худой, со странной шеей.
- Какой? - спросил Рене.
- Как будто ему ее вытягивали.
- Элонгация, - сказал Жорж.
- Я еще вспомнил про шляпу, у нее был странный вид.
- Какой? - спросил Рене.
- Без ленты, зато с плетеным шнурком вокруг.
- Забавно, - сказал Робер.
- А еще, - продолжил Альбер, - он оказался таким крикуном, этот тип.
- Почему? - спросил Рене.
- Начал поносить своего соседа.
- Почему? - спросил Рене.
- Заявил, что тот ему по ногам ходит.
- Специально? - спросил Робер.
- Специально, - сказал Альбер.
- А потом?
- Потом? Просто отошел и сел.
- И это все? - спросил Рене.
- Нет. Самое забавное, через два часа я его снова увидел.
- Где?
- Перед вокзалом Сен-Лазар.
- Что он там делал?
- Не знаю, - сказал Альбер. - Он гулял туда-сюда с приятелем, который ему подсказывал, что пуговица его плаща пришита слишком низко.
- Точно, именно это я ему и посоветовал, - сказал Теодор.
ЗАЗИ В МЕТРО
(роман)
(Перевод Л. Цывьяна)
ό πλάσας ήφάνισεν
Аристотель
I
Дактожтутгаквоняит, мысленно негодовал Габриель. Ну и амбре - можно подумать, они вообще не моются. Ладно, предположим, в газетах пишут, что только одиннадцать процентов квартир в Париже имеют ванные, это понятно, но ведь помыться-то все равно можно. Однако, похоже, те, что меня окружают, в голову это не берут. Но, с другой стороны, не может же быть так, что сюда собрали самых немытых со всего Парижа. Такого не может быть, потому что не может быть. Это просто случайность, что все они оказались здесь. Нельзя же предположить, что те, кто ожидает на Аустерлицком вокзале, вонючей тех, кто ожидает на Лионском. Нет, это совершенно невероятно. Но до чего все-таки жутко смердит...
Габриель извлек из рукава шелковый носовой платок цвета сирени и промокнул им рубильник.
- От кого так воняет? - громогласно поинтересовалась корпулентная особа, стоящая по соседству.
Произнося эти слова, она имела в виду вовсе не себя, поскольку была не эгоистична и на себе не зацикливалась, она подразумевала запах, исходивший вон от того мосье.
- Это, мамаш, "Топтун", одеколон от Дристиана Киора, - мгновенно отреагировал Габриель, не привыкший лазить за словом в карман.
- Да это же преступление - травить людей такими запахами, - объявила бабища, убежденная, что она в своем праве.
- Если я правильно понял, ты, мамаш, думаешь, будто сама ты благоухаешь розами. Так ты заблуждаешься, мамаш, здорово заблуждаешься.
- Нет, ты слышал? - обратилась бабища к стоящему около нее плюгавцу, который, видимо, имел законное право возлегать на нее. - Ты слышал, какое неуважение проявил ко мне этот жирный боров?
Плюгавец оценил габариты Габриеля и сделал мысленное заключение: здоровенный верзила, но ведь здоровенные верзилы - они добряки и силой своей не злоупотребляют, потому как с их стороны это было бы западло. И потому, расхорохорившись, он заверещал:
- Эй ты, горилла! Кончай вонять!