Эх, не хватает мне мудрости, конечно, ничего не скажешь! Я все никак не могу принять тот факт, что я, как любое дитя природы, абсолютно совершенна, я все мечусь, доказываю что-то людям, самой себе, все набиваю шишки, делаю больно окружающим, мучаю себя. Пытаюсь везде быть лучшей, необыкновенной, самой яркой.
В результате я и не там, и не здесь.
Юру пожалела – вот ведь тоже колбасит парня, мечется, бедный, сопротивляется. Не может он расслабиться, перестать воевать со всем миром, перестраивать его под себя. Воин. Чего же его так переклинило-то?
Вот как лучше всего воспитывать людей? Непонятно. Юркины родители заботились о нем, помогали, поддерживали, образование постарались дать, продвигали в жизни, как могли, а покоя нет в его душе. Меня же, наоборот, в семнадцать в воду бросили и своими делами занялись. Я сама выживала, как могла, училась, где пришлось, ела, что попало, работала, кем придется, а покоя столько же, сколько и у него.
Да, похожи мы, как ни крути, друг на друга. Ну, просто близнецы-братья. Или сестры? Я не знаю, хорошо ли это. Думаю, вряд ли. Ему бы другую женщину – мудрую, добрую, милосердную, всепрощающую и терпеливую, чтобы она своей любовью бесконечной его успокоила потихоньку, потушила, погасила пожар в его душе, смягчила его своим принятием.
Мне неожиданно страшно захотелось сделать его счастливым, прямо до слез, и я вдруг зажгла так, что мама дорогая!
Я вышла на сцену почти голая, блестящая и темная от автозагара. У Юры отвалилась челюсть. Хорошо, что я танцами занимаюсь уже несколько месяцев! У меня появилась гибкость, движения стали красивыми.
Стас с папой Виктором, вместо того чтобы быстро слинять, как мы и договаривались, зависли на месте с открытыми ртами.
Я потанцевала немного у шеста, а потом подползла к ним на четвереньках и сквозь зубы прошептала:
– Пошли вон отсюда, подонки!
Они переглянулись, засмеялись и исчезли, оставив нас с Юрой вдвоем.
В общем, надо признать, что, несмотря на весь идиотизм затеи, фокус удался. Мы с Юрой пробыли в ВИП-кабинке довольно долгое время.
Когда же мы оделись и вышли в общий зал, мужики наши были уже в подпитии. С ними рядом восседала довольная Юлька.
– Проконтролировать пришла, – кивнул на нее Стас, – Напридумывала себе картин невероятных и примчалась.
– Конечно! Знаю я этих стриптизерш, – засмеялась Юля.
– Откуда, интересно?
– Стас, я шестнадцать лет прожила в этом городе. Тут работают чуть ли не одноклассницы мои, как же мне их не знать. И твои тоже, кстати сказать.
– Сегодня тут Наташка работает, а ей можно доверять, – Стас кивнул на меня.
Вдруг вокруг нас закружился хоровод почти голых девушек, и Стас с папой потеряли концентрацию.
– Странно, Юля, что мама еще с тобой не пришла. Был бы у нас семейный выход, как у настоящей, добропорядочной семьи, – проворчал Виктор, не отрывая взгляда от стриптизерш.
Ровно через две минуты в дверь вошла Юлина мама, повергнув нас в состояние истерики.
– Что это вы тут делаете, а? Я решила прийти проверить. Ох уж мне эти микрогорода, где все всё знают, где есть всего лишь один стриптиз-клуб на весь город, где стриптизерши являются одноклассницами, а на улицах все здороваются друг с другом.
Возвращались мы всей компанией уже под утро. Шумели, кричали, учились у Юлькиного папы громко свистеть в два пальца, словно шли со школьного утренника, а не из ночного клуба.
Мы с Юрой шли позади всех в обнимку и молча улыбались.
Жизнь радовала. Люблю утро.
Все воскресенье мы изо всех сил набирались здоровья. Воздух у Юли во дворе такой, что хочется его нарезать на кусочки и съесть с помощью ножа и вилки.
Дышали, жарили шашлыки, просто гуляли. Обнимали деревья. После Москвы природа иногда производит на человека неизгладимое впечатление.
Мне даже захотелось на минуточку бросить все свои дела, создать большую семью и уехать жить в лес.
Семьей, пусть и фиктивной, нам осталось быть буквально недельку, и мы, слава богу, прожили необыкновенно мирно. Ругались редко, зато много друг другу уступали. Мне кажется, мы просто устали, обессилели и сдались.
Почти сверстан третий номер журнала, стартовала следующая Игра, ресторан вроде начал опять приносить прибыль, которую Юра уже распределил на рекламу и ремонт. Хозяйственный мой! Только вот жить мне на что после развода?
Пари? Да, пари. По условиям, тираж должен быть хотя бы на пять тысяч больше первого, но, несмотря на то что в перспективе явно прослеживается прекрасная и долгая жизнь, это сейчас предел для нас и партнеры склоняются к тому, чтобы напечатать тридцать тысяч. Для меня на данный момент это катастрофа. Я попыталась убедить их в том, что мы сможем и тридцать пять продать, но никого не убедила. Да и то верно – какой смысл рисковать. Не могу же я им про пари рассказать – получится, что я всех подставляю из-за своей глупости. Ужасно! Где я возьму полтинник?
В конце концов я не выдержала и пришла к Юре сдаваться.
– Ты дура, что ли? – спросил Юра, когда я рассказала всю историю.
– Да, – ответила я. А чего сопротивляться-то? Чего доказывать?
Устала я уже доказывать. Силы кончились.
Юра вздохнул, взял трубку, набрал Лешу и попросил допечатать пять тысяч за его счет. Леша удивился, но спорить не стал и в душу лезть тоже: он Юру сильно уважает. Раз надо – значит надо.
Извини, гордость
Развели нас не так стремительно, как поженили, но, в общем-то, все произошло довольно быстро.
Я поплакала перед тем как ехать в загс, но вышла из ванной успокоенной, чтобы Юра не догадался о моих слезах. Не хочу больше показывать свою слабость. Все равно он не любит, когда я плачу. Да еще подумает, что я манипулирую им, чтобы не разводиться.
Пару раз у меня был порыв сказать что-то типа: "Давай плюнем на все наши договоренности и просто останемся вместе на всю жизнь". Но я не сказала. Не решилась показать свои чувства, да и не уверена была в том, что нам это надо. Я слишком устала. Мы сами виноваты – чересчур много эмоций за короткий промежуток времени. Мы просто умотали друг друга до полного изнеможения. И одной спокойной недели было слишком мало для того, чтобы дать друг другу отдых и покой.
– Не хочешь остаться у меня? – спросил, тем не менее, Юра после развода.
– Нет уж, – отозвалась я, – отношения нужно завершать. Сам говорил.
Я собрала свои вещи, и водитель перевез меня домой.
Так я и не поговорила с ним об истинной причине этой свадьбы. Возможно, он и сам понял, я даже спрашивать не стала. Надоели разговоры.
Юра вдруг собрался и уехал в Таиланд. Отдыхать. Видно, он думает так же, как и я. Нам нужна реабилитация после совместной жизни.
На меня неожиданно свалилось невероятное количество свободного времени. Я стала меньше заниматься журналом, и бессонные бурные ночи тоже исчезли из моей жизни. А я уже так привыкла трамбовать время, делегировать, делать все быстро. И вот время утрамбовано, я хожу по квартире сама не своя, перебираю книжки на полке, передвигаю дурацкие игрушки, стоящие перед книгами, играю резиновой швейцарской коровой – стучу об пол, как мячиком. Завела "Живой журнал", чтобы иногда нырять в виртуальный мир, сбегая от грусти, и неожиданно встретила там живых людей. Некоторые из них даже оказались моими знакомыми в реале. Поразительно.
Пытаюсь писать, но голова другим забита. Хорошо хоть Игра только началась, времени игрокам много уделять нужно, пока не научились сами себя координировать.
Я подождала недельку, а потом взяла да и написала список мужчин – как Юлька. "Я, правда, не такая завидная принцесса, как она", – подумалось мне, и я тут же поняла, что с такими мыслями далеко не уедешь. Так мы слона не продадим.
Надо бы поработать над своими внутренними разговорами по поводу себя, как женщины, ибо каждый имеет то, во что верит. Нельзя, однако, сбрасывать со счетов тот факт, что выбор у меня меньше, хотя бы в силу возраста. Нужно быть уверенной, но адекватной. Адекватной и уверенной. Эх.
Я уронила список за диван, с которого Нина уже отмыла мед, и доставать его не стала. Не хочется что-то.
Хочется любви, хочется, чтобы я смотрела на мужчину и понимала – он мой, мой навсегда. Мы созданы друг для друга. Именно с ним я готова просыпаться каждое утро, именно с ним готова делить и радость, и горе. О нем готова заботиться всю оставшуюся жизнь. Ради него бросить все и сделать то, что он попросит. Это он – моя любовь, моя душа, мой духовный близнец, моя радость бесконечная, нежная, вечная…
Где же ты, милый? Кто ты? Сколько мне еще ждать?
У кого мне узнать об этом?
У себя, у кого же еще. В моей голове, коль я человек, есть ответы на все вопросы, но вот хочу ли я их знать? Знать все ответы – это слишком, слишком большая ответственность. И неудобство. Ведь когда знаешь, необходимо принимать решения. И ни соврать, ни притвориться…
Значит, мне опять предстоит выбор: жить скучно или честно? Мне страшно уже только от того, что он, этот выбор, стоит передо мной. Хорошо было бы вообще не иметь в арсенале таких слов, как выбор и ответственность. Лучше не знать, что это такое. Не глотать эту проклятую красную пилюлю, а уплетать свои, матричные, но такие вкусные бифштексы с кровью…
Но эту пилюлю я уже проглотила.
Я просто взяла трубку, набрала Юру и в ответ на: "Да, малыш?" – ответила:
– Юра, я тебя люблю. Люблю больше жизни, люблю, как ненормальная. Именно с тобой я готова просыпаться каждое утро, именно с тобой я готова делить и радость и горе, о тебе я готова заботиться всю оставшуюся жизнь, ради тебя готова бросить все, сделать все, абсолютно все, что ты попросишь. Ты – моя любовь, моя душа, моя радость бесконечная, нежная, вечная…
– Подожди меня, – попросил Юра. Голос его изменился.
– Хорошо. Столько, сколько тебе нужно.
Я положила трубку. Мое состояние вдруг стало удивительным. Я могу назвать его тихой, спокойной радостью.
До этого мне казалось, что я уже никогда первая не скажу мужчине этих слов. Моя гордость не позволит мне этого сделать – слишком много боли и разочарований с этим связано.
С другой стороны, что я теряю? Зато я честна перед ним и собой. Плевать мне на условности. И на гордость тоже. Любовь для меня оказалась важнее.
Я не знала, когда Юра вернется из Таиланда, я не знала, что он мне скажет, какое примет решение, но это все было не так уж важно.
Я сказала то, что думаю, чувствую, я выбрала не притворяться, быть настоящей, а не зомбированным членом матрицы.
Я легла спать в этом состоянии спокойной радости и уснула через три минуты. Никаких снов не запомнила, но спала с необыкновенным удовольствием.
Рубин
Юра прилетел через два дня, которые я прожила мирно и спокойно. За все это время он ни разу мне не позвонил.
На третий день не звонил тоже, лишь написал эсэмэску о том, что вернулся.
На четвертый день пришел ко мне домой, обнял меня и долго так стоял. Потом надел на палец кольцо с рубином, несомненно, тайского происхождения и сказал:
– Я вот тут думал все… Ты будешь моей женой. Вопроса в его голосе не прозвучало.
Я издала лишь неопределенный хриплый звук.
– Неправильный ответ, – засмеялся Юра. – Правильный: "Да, милый". Говори.
– Да… милый. Мурзик.
Вообще-то я хотела сразу сказать "да, Мурзик", но вспомнила, что пообещала сделать все, что он попросит. А он попросил сказать "да, милый".
Эпилог 1
http://marcovich.livejournal.com/
Ну что ж, френды мои, я уже больше месяца как жена, и вот наконец созрел мой фото– и просто отчет, давно обещанный.
Значит, так. Готовиться мы начали за две недели, да и то вполсилы, так что не рассказывайте мне, что совершенно невозможно за короткий срок подготовить масштабное мероприятие.
– Мне кажется, что вы не поженитесь, – заявляли некоторые скептически настроенные граждане. Ну, конкретно Олег.
– Почему?
– Так, энергетически не похоже. Не торопитесь, не готовитесь… Вон все остальные, Юля со Стасом, Леша с Миланой, – когда женились, за целых два месяца место нашли, всех оповестили, за месяц приглашения раздали, все купили, приготовили. А про вас не слыхать, не видать, две недели всего осталось…
– А мне кажется, что для них это норма, – вступились иные. Конкретно Юля. – Просто эти раздолбаи, как всегда, вдруг за неделю вспомнят, что у них свадьба и, выпучив глаза, начнут метаться, как сумасшедшие. И все будет прекрасно. Им же нужно адреналин откуда-то брать.
Я даже в дискуссию вступать не стала: была абсолютно уверена, что нашей свадьбе ничто не угрожает. Я все-таки чуть ли не с первого дня знала, что мы с Юрой – это навсегда, даже когда совсем все тяжело и больно было и бежать хотелось со всех ног. Откуда взялось это знание – мне неведомо, но так бывает, вы же знаете.
За две недели до назначенной даты Юра принес денег и спросил:
– А ты, случайно, приготовлением к свадьбе не хочешь заняться?
– Отчего же, хочу, – я взяла деньги и пошла звонить в свадебное агентство, которое пару месяцев назад занималось свадьбой Леши с Миланой.
В общем, нужно признать, что первую неделю, оставшуюся до бракосочетания, мы только весьма неторопливо раскачивались. Сотрудники агентства оказались заняты – готовили кому-то свадьбу на Кипре – и связывались с нами довольно лениво. Я же в силу своей организационной тупости в общем-то не знала, что делать, и потому особо не дергалась.
– Не волнуйся ты, все нормально будет, – сказала девушка из агентства, и я расслабилась напрочь.
Периодически у меня, конечно, возникали всплески тревоги, но такие слабые, что энергии чаще всего не хватало даже на телефонный звонок в агентство.
Единственное, что мы сделали за эту неделю, – договорились с рестораном и нашли колечки. Пьеже, белые, изящно-гармоничные, из двух полосок – верхняя, узкая крутится на нижней, более широкой. У меня на верхней полоске семь брильянтиков, у Юры – один, но он его прячет. Очень красивые кольца!
Ресторан же вообще волшебный. Лучший в Москве, самый-самый красивый, легкий и светлый, на берегу залива Москвы-реки, с открывающейся на причалы мягкой стенкой и парусами под крышей… Вид – потрясающий.
Я перемерила примерно сорок платьев, но ни на чем не остановилась. В общем-то красивых довольно много. Мне просто нравилось их примерять. Я надевала очередное и долго стояла перед зеркалом, любуясь собой.
Юре я эту красоту не показывала. Он просил купить скромное и элегантное, но я конечно же не послушалась. Вот еще! Скромные вещи будем в рабочие будни носить.
Я сама, конечно, сначала думала купить что-то ультрамодное и экстраординарное и орала на каждом углу, что все будет не как у всех и что меня обычные белые платья вообще не интересуют. А как начала примерять, так и поняла: хочу обычное, традиционное, очень пышное и безумно красивое платье. Самое настоящее, белое, свадебное. Я не могу этого объяснить, но говорят, что так бывает практически со всеми невестами. Это что-то экзистенциальное, видимо.
Единственное, что я смогла придумать необычного, так это алые-алые перчатки, бусы и туфли, зато эти маленькие штрихи прямо огнем горели на белоснежном фоне.
Сценарий свадьбы в итоге я прочитала в понедельник вечером. В пятницу, напоминаю, должна состояться свадьба. Вдобавок я в этот момент сообразила, что нам, скорее всего, не скоро удастся второй раз потратить столько денег и собрать столько друзей из разных городов и стран в одном месте, поэтому я в большей мере ориентировала организаторов на то, чтобы это был праздник именно для гостей. Ненавижу традиционные свадьбы со всеми этими кусаниями караваев, выкупами, надоевшими конкурсами и еще знаете, когда жених с невестой сидят, как куклы, а все вокруг них приплясывают. В конце концов все либо напиваются в хлам от скуки, либо ждут, пока можно будет слинять.
Мне было очень важно, чтобы гости получили удовольствие от всего этого безобразия, и поэтому я собиралась участвовать в празднике весьма активно, а не изображать из себя насадку на заварочный чайник. Все это не могло не сказаться на концепции и сценарии праздника, поэтому последние согласования происходили накануне, в четверг, а тексты дописывались в ночь на пятницу.
Кстати, тут еще приехали родители и родственники, как мои, так и Юрины, и времени на то, чтобы заниматься свадьбой, стало существенно меньше.
Но в результате мы все успели в срок и при этом совершенно спокойно. Я и трех раз не понервничала.
Поскольку торжественная регистрация подразумевалась прямо на месте празднования – вечером, то с утра в пятницу мы с паспортами пошли в четвертый загс оформлять документы.
Встать пришлось в девять, что для нас с Юрой все же рановато. Рожи наши поэтому были слегка опухшими и чуточку похмельными. Зато мы надели джинсы и красные майки с гербами России. Взяли с собой Юрину тетку и водителя Колю. Туда же неожиданно пришли мои старые-старые выпускники-игроки.
В загсе оказалось очень много красивых, нарядных женихов и невест в белых платьях. Видно с перепугу, я не смогла найти свой паспорт. Кроме шуток. Его просто не оказалось со мной! Хотя я все утро искала его в перевернутой вверх дном квартире и нашла. Помню совершенно точно! Я видела его, осязала!
Злобная тетя в черном, с размазанным макияжем, сидящая на приеме документов, без тени сочувствия завернула нас на фиг в грубой форме.
Мы обыскали сумки, машину, после чего Коля поехал к нам домой искать паспорт, а мы пошли в бар, пить кофе. Через полчаса позвонил Коля и сказал, что паспорта не видит в упор. Призвали ему на помощь Лилю, нашу официантку, с которой они продолжили переворачивать квартиру, периодически звоня с отчетами:
– В спальне нет.
– В ванной тоже нет.
– В кухне нет.
Мне сначала было смешно. Потом не очень. Юра тоже, естественно, начал злиться.
– Почему я не женился вон на блондинке какой-нибудь? – он широко повел руками по сторонам. В поле взмаха его рук попало как минимум восемь прекрасных невест-блондинок. – Они, может, и не такие умные, как ты, но уж точно свои паспорта в загс не забывают!
Еще минут через десять на меня начало реально накатывать. Стало страшно. Я ждала нашей свадьбы, ждала, ждала! Я представила, что сейчас все сорвется, представила глаза Юры, представила около ста человек гостей, которые через несколько часов будут ждать нас в ресторане, и у меня слезы полились, ей-богу. Жизнь рушилась.
Юра, видя такие дела, вытряхнул все содержимое моей сумки на барную стойку и начал в шестой раз все методично прочесывать.
– Это что за конверт? – прорычал он.
– Деньги, говорю же, – огрызнулась я.
Я открыла его, с ироничным видом пролистнула купюры и нашла среди них… свой паспорт!
С ума сойти!
Мы, счастливые, перепрыгивая через широкие дворцовые ступеньки, понеслись наверх, сдали, наконец, паспорта злобной тетке и с облегчением упали на диваны – ждать.