Особенно остро Людмила мечтала об обновках в самые тяжелые времена своей жизни.
Только тогда не до обновок было, сына бы прокормить и самой не заболеть бы.
Подружкам Людмилы по институту, соседкам по подъезду было все-таки легче – у них были мужья.
Кстати, о мужьях и женах.
Подружки Людмилы, также как и она сама, плакались на жизнь, но для себя ничего не изменяли, отсиживаясь за спинами мужей, привычно полагая, что обеспечение семьи – удел сильного пола.
С Катей Людмила дружит очень давно, с того момента как в детском садике Гриша не захотел уходить домой один, без своего нового друга, которого рядом одевала его мама. Так они и ушли вместе. И Людмила с Катей тоже. Да еще оказалось, что живут они в соседних подъездах.
Разговор завязался быстро, симпатия возникла сама собой. И Катя, также как и Людмила, работала в НИИ, только в своем, также решала те же житейские и бытовые проблемы по обустройству новой кооперативной квартиры.
Через неделю Людмила познакомилась с Катиным мужем. Получилось так, что и Гриша и его новый друг Денис были одеты в одинаковые ярко-красные комбинезоны и всегда были видны издалека. Когда в очередной раз Людмила забирала сына из садика, то увидела своего сына, ковыряющегося со своим другом маленькой лопаткой в большой снеговой луже. Ох, уж эти лужи! Видно, наследственное, на генном уровне… А рядом стоял высокий военный в шинели. Чернолицый, чернобровый, черными глазами страшновато зыркает, не подступись. И равнодушно наблюдает за проказами малышей.
"Не русский, – подумала тогда Людмила. – Трудно Катьке с таким…"
Но оказалось, что разговаривать с Георгием очень легко. А происхождения он все-таки темного, как по наружности. Дитя казахстанских степей, хотя родители русские, зато в жилах течет взрывной коктейль – и русской, и хохляцкой, и польской, и еврейской, наверное, крови.
Георгий закончил военную академию, причем, после службы в армии, что особенно тогда ценилось у военных.
Георгий – сильный, он Лев по гороскопу, и полностью ему соответствует. Как и царь зверей, не выпускает власть из своих рук, у него логика, воля, высокая трудоспособность. Все лучшие черты его характера определяются понятием сильный, впрочем, как и недостатки.
И с Митей он нашел общий язык очень быстро. Так все праздники и дни рождения детей они стали отмечать вместе. А поскольку дедушки и бабушки жили далеко, то всегда поддерживали друг друга, выручали по-соседски.
Когда Людмила развелась с Митей, то и друзья ее и мужа тоже разделились. Но Катя и Георгий остались друзьями Людмилы. До сих пор все праздники вместе.
Георгий неожиданно помог, когда Людмила напряженно искала возможность выбраться из нищеты и нужды, куда она неудержимо скатывалась. Как-то раз в застолье, не без влияния алкоголя Георгий с гордостью проговорился, что теперь зарабатывает тем, что вяжет и продает мужские шарфы из верблюжьей шерсти.
Людмила была поражена этим настолько, что долго не могла поверить! Как! Майор Советской армии в свободное от несения службы время вяжет, а точнее плетет шарфы, да еще по выходным ездит на какой-то отдаленный рынок и сам продает их! Стыд и позор! На что он ответил, что точно также говорила ему и Катя долгое время, пока он не начал приносить в дом деньги, и достаточно большие по тем временам. Они купили новый диван, и первые в доме сделали красивую деревянную входную дверь вместо бывшей стандартной, которую легко можно было вышибить плечом.
Оказалось, в его части его друг и напарник, женатый на хохлушке, без всякого образования, но активной и энергичной женщине, уже год плетет шарфы ночами, воскресными днями и, даже в обеденный перерыв. Когда нужда взяла их за горло, жена вспомнила, что у нее в селе плели половики, используя большую деревянную раму. За шерстью, конечно, не верблюжьей. а овечьей, она ездила в Казахстан, на место прежней службы мужа. Зато, когда попробовала сплести шарф, то получилось изумительное почти мохеровое изделие, ничем не отличимое от безумно популярных тогда индийских или английских собратьев из "Березки". Эти шарфы в период повального дефицита, как горячие пирожки в морозный день, в момент, даже до драки в очереди, продавались на подмосковном рынке. Которая выстраивалась еще до приезда продавцов.
Вот так Георгий вошел в малый бизнес. А Катя стеснялась рассказать Людмиле, чем зарабатывает ее муж. Георгий, зная о бедственном положении Людмилы, предложил ей заняться шарфами тоже.
Людмила с пренебрежением отвергла сей бизне-план, ей и в голову не приходило, что можно заниматься таким не престижным делом. Но все-таки попробовала и один шарф на деревянной раме под руководством Георгия часа за три сплела. Труд нелегкий, но при навыке такой шарф можно было сплести за час. Работа оплачивалась из расчета по пять рублей за шарф в ценах девяностого года при зарплате Людмилы сто восемьдесят рублей в месяц. А продавались такие шарфы в пять раз дороже.
Георгий еще примерно год торговал шарфами, потом раньше срока ушел в отставку из армии, потому что нашел работу, которая его устроила. А вот семья его приятеля, основавшего этот бизнес, еще долго, уже на полупрофессиональной основе, нанимая работников из тех же необеспеченных военных в их родной части, занималась плетением чудо-шарфов и их реализацией. Иссяк этот источник дохода, когда челноки буквально завалили привозными индийскими шарфами рынки Москвы. Тогда семья занялась челночными поездками в Польшу. Сейчас они живут в средней полосе России, в шикарном собственном доме и держат в областном городе сеть магазинчиков с сувенирами.
И все же Людмила поняла, что спасти ее может только работа и она приняла свое первое, считай, героическое решение в жизни
когда ищешь, возможность сделать задуманное обязательно появится
Людмила подрядилась выполнить большую работу – программный комплекс для бухгалтерии машиностроительного завода. Подписала договор весной на неплохие деньги. Работала весну, лето, осень много и напряженно, преодолевала зимой какие-то трудности, а когда пришло время получать деньги, оказалось, что сильная тогдашняя инфляция превратила ее заработок в насмешку.
И опять Людмила, уже сознательно, поставила себе задачу: заработать, во что бы то ни стало. И опять появилась возможность! Катина приятельница, узнав про работу Людмилы, предложила ей вести бухгалтерию у нее в детском садике.
Это был уже второй знак!
Куда Людмила могла пойти после этого? Только учиться на курсы бухгалтеров, благо образование у нее было экономическое. После курсов Людмила получила корочку, и как следующий шаг, поместила информацию о себе в базу данных, где тогдашние руководители подбирали себе бухгалтеров.
Так и нашел ее Константин Семенович Пароконный, самый настоящий потомок одесских биндюжников, генеральный директор малого предприятия "Паровоз".
и Константин берет гитару…
Существовал в СССР класс технической интеллигенции, технарей, инженеров по образованию, которые не только обеспечивали и поддерживали в боевом состоянии военную мощь страны, но и ходили в турпоходы, сочиняли песни под гитару, ставили студенческие спектакли, становились известными сатириками, писателями, поэтами. По сути своей они были разночинцами. В дореволюционные годы так называли окончивших университет, училище, академию.
Современному бизнесу этот класс головастых разночинцев, авантюристов по натуре, дал целую плеяду банкиров, президентов компаний, олигархов разного сорта и пошиба.
Костик был из них, из тех, кто ощутил свободу и дал ничем не засоренным мозгам полную волю для реализации любых деловых идей. Таких, которые западным бизнесменам и в голову не пришли бы.
Костик бросил свое скучное и мало оплачиваемое занятие – обслуживание военных самолетов в городе Ижевске, взял в охапку свою жену, хохлушку-пампушку Галку и явился в Москву. По образованию Галка была кондитер и работала в столовой при аэродроме. У них было двое маленьких детишек. "Все это пило, жрало, всех надо прокормить – и каждое утро я должен был носить такой маленький горшочек, такой маленький горшок…" Так пелось в песенке, сочиненной, наверное, таким же технарем, как и Костик. Кстати, о горшочке.
Людмила вспомнила, как в Польше, в малом провинциальном городе, куда они попали челноками, с Галкой произошел настоящий конфуз. Целый день Галка торговала, продала все привезенное, а деньги, польские пеньонзы, как обычно складывала в трусики. И совсем забыла о них, когда пошла по малой нужде в местный выгребной сортир. Вернулась к своим вся в слезах. Спасибо, польская хозяйка помогла, открыла люк для ассенизаторов, достала Галка рассыпавшиеся купюры, и полночи отмывала их и сушила. Занималась отмывкой иностранной валюты! И на следующий день накупила нового товара, уже для московского рынка. Пеньонзы взяли, правильно говорил римский император, введший налог на сортиры – деньги не пахнут.
Костик начинал свой бизнес с нуля, поэтому решил взять вновь испеченного бухгалтера, так как боялся, что опытный бухгалтер может его надуть. По базе данных он и выбрал… Людмилу! У Костика был свой метод подбора персонала. Когда он встретился с Марией в первый раз, то повел ее в крохотное кафе, где они выпили по фужеру шампанского и по чашечке кофе. Поговорили по душам. Симпатия возникла сразу и была обоюдной. Перед тем, как расстаться, когда Людмила была уже в расслабленном состоянии, Костик раскрыл свой дипломат, где лежало штук двадцать шоколадок, и предложил ей взять, сколько хочешь. Людмила взяла только две шоколадки, себе и сыну, как она объяснила Костику. Оказалось, это было проверкой на жадность, Людмила прошла испытание с достоинством и была принята на работу.
Идеи из Костика сыпались, как из рога изобилия. С учредителями своей фирмы он познакомился случайно, зайдя с улицы в профсоюз железной дороги, где, подобно Остапу Бендеру, буквально поразил воображение железнодорожников радужными идеями о развитии бизнеса в их помещении. И предложил назвать новую фирму "Паровоз". Все рассмеялись, но название прижилось.
Идеи Костика были конкретны. Нет в магазинах продуктов, давайте купим импортный автомат для изготовления вермишели.
Он собирался выпекать пирожки.
Он открыл магазин для торговли товарами, поставки которых обеспечивала ему железная дорога. Откуда у железной дороги товары? В том вселенском бардаке, который царил в стране за железной дорогой числилось немало "потерянных" вагонов. В том числе и с ширпотребом. В конце концов их списывали, а товар реализовывал "Паровоз".
Но основные средства главному машинисту Костику давали посреднические операции, которыми в то время занималась вся страна. А Людмила, как бухгалтер, была в курсе всех операций. После строгого распорядка в закрытом НИИ она с удивлением смотрела на мозаику посреднических сделок, которые чаще всего напоминали анекдот.
"Встречаются два советских бизнесмена времен перестройки. У тебя чего, спрашивает первый. Вагон алюминия, а у тебя? Миллион долларов, отвечает второй. Тогда подписываем договор, радостно закричали оба. Подписали и пошли искать. Один – вагон алюминия, другой – миллион долларов".
Особенно раздражало Людмилу повсеместное вранье и ложь в длинных цепочках посредников. И она поражалась тому, что кто-то все-таки умудрялся зарабатывать.
Однажды и сама попробовала с разрешения Костика совершить операцию купи-продай, получилось, как ни странно удачно. Но одно обстоятельство омрачило для Людмилы успех сделки. В день продажи, когда в возбуждении она бегала от продавца к покупателю, то потеряла золотую сережку и так расстроилась, а подумав, решила, что это знак свыше.
Может быть, такова настоящая непредсказуемая женская логика, но Людмила и думать перестала о посредничестве, как о виде деятельности, которому стоит посвятить свои средства, свое время и свою энергию.
И, похоже, оказалась права.
Вот сидит же в качестве хозяйки салона, уговаривает покупательницу. Дама уже сдалась. Ей так хочется облачиться в светлое, уютное, пушистое. У нее остался последний довод.
– У меня и денег при себе таких нет.
– А вы залог оставьте, зато вещь не уйдет, будет ждать вас.
И дама сдалась.
Окончательно!
Завтра вернется за своей покупкой. Через месяц она победит на выборах и подумает, что это случилось благодаря такому светлому, уютному, пушистому одеянию.
И опять вернется.
И подруг приведет.
Дама победит через месяц.
А Людмила победила сегодня.
Опять победила.
Еще раз.
Эх, раз, еще раз…
В базарный день через салон проходит до пятидесяти покупателей. И каждому удели внимание, окажи респект, с каждым поговори, душу вложи в беседу, иначе не победишь.
И все-таки главную победу Людмила одержала именно тогда, когда ушла из малого предприятия "Паровоз".
Победу над собой.
Когда пустилась в собственное плавание.
Причем в самый крутой момент своей судьбы, в нулевой точке, когда…
А действительно, когда? То есть когда Людмила ушла из НИИ, она, конечно, помнила, а вот когда пришла окончательно к этому решению?
После ГКЧП? После того как танки расстреляли парламент? После того, как началась нескончаемая война в Чечне?
Помнила только ощущение, что паровоз ушел и дымка не осталось, пароход словно утонул за горизонтом, самолет скрылся за облаками… Стоишь на перроне жизни, вянет букет цветов в руках и вдруг понимаешь, что обратно ничто и никто никогда не вернется.
Труднее, безысходнее с каждым днем, время стремительно бежит, каждый по-своему как-то справляется, а вот ты отстаешь, отстаешь и никому дела нет до твоего существования…
Да, Людмила победила.
Правда, завтра опять надо ехать на рынок.
Выполнить заказ. Обменять брак.
Как белка в колесе…
В колесе жизни.
Открутить бы это колесо назад. Лет на пять хотя бы…
Эпизод пятый. ГЛАМУР РОССИЙСКОГО ШАТЛА
Я должен иметь свободу выбора.
"Рецепты выживания и процветания"
И все-таки было одно немаловажное преимущество для тех, кто решил прицепить вагон своей жизни к малому предприятию "Паровоз". Дело в том, что члены железнодорожного профсоюза, а тем более его лидеры, имели льготы на проезд.
В том числе за рубеж.
За бугор, как тогда говорили.
Везде, куда были проложены рельсы. В первую очередь, в Польшу. Поездки организовывались почти каждое воскресенье, всего на день-два для отдыха и туризма трудящихся, но немалое значение имела и другая цель – прибарахлиться.
Впрочем, эта цель не афишировалась, более того, только "продвинутые", как сейчас выражаются, и быстро понявшие личную выгоду от таких поездок активно пользовались системой "купи-продай".
Остальные стеснялись, считали невозможным снизойти до уровня "торгаша". В том числе и самый главный бухгалтер малого предприятия "Паровоз".
Поначалу поездки служили удовлетворению естественного любопытства – как они там, где не так, как у нас?
И первые впечатления были далеко не в пользу отечественного уклада. Людмила впервые себя ощутила в ином государстве, когда в небольшом городке под Варшавой типа Кунцево в обычном сельпо она увидела разнообразный выбор йогуртов и колбас.
Резким контрастом по сравнению с советскими пустыми прилавками выглядело польское изобилие. Это потом, когда Людмила повидала Европу, Южную Корею, Сингапур, она поняла, что Польше также далеко до истинного бытового благосостояния, как СССР до Польши в те времена.
А с женской точки зрения были сплошные горькие слезы и зависть. Еще бы!
Все есть.
Правда, цены…
Поездки по линии "Паровоза" обходились дешево еще и потому что не надо было платить за постой, за гостиницу. А так бы Людмила смогла сразу понять истинную цену польского гламура.
Чужая страна, чужой пейзаж, чужое небо…
Только социализм один и тот же.
СИСТЕМА!
Людмила вспомнила, как она, Катя и Сергей в той же Польше, закончив свой базарный бизнес, а может, по какому-то другому поводу, похоже, день рождения был у Сережи, но это неважно – решили устроить праздничный ужин. И появились на столе и копченая колбаска, и картошечка вареная, и водочка, и сало. Из своих дорожных баулов, потому что холодильник хозяйки, пани Мирки, был всегда пуст. В отличие от холодильника товарища Людмилы в Москве.
Кстати, пригласили и саму пани Мирку. У нее глаза полезли на лоб от такого стола. Гуляли, пока водка не кончилась.
И вдруг разрумянившаяся пани сказала, что хочет угостить дорогих москалей настоящей польской едой. И попросила у них кусочек сала.
На следующий день в предвкушении настоящего польского ужина наторговавшиеся за день москали опять сели за стол.
Их ждал сюрприз.
Пани напекла пампушек размером с детский кулачок и сверху на каждую пампушку был положен, как алмаз, как драгоценность, кусочек русского сала.
Глаза пани сияли от восторга, а москали прятали свои, боясь выдать свое разочарование. И, конечно, опять полезли в баулы и появилась на столе и копченая колбаска, и вареная картошечка…
Что еще сильно поразило Людмилу?
Чисто по-женски, она высоко оценила, как польки тщательно следят за собой. И шляпки с вуалью, и косметика, глазки подведены, губки подмазаны, блузки отутюжены, но…
Чисто по-женски, Людмила подметила, что в подавляющем большинстве своем польки беззубые! Подметила с беззлобным удовлетворением, потому что многие из них вели себя очень высокомерно по отношению к торгующим москалям, зато, когда пани начинали говорить, то шепелявили, как старухи. Потому что вставлять зубы – дорого!
И все равно дома было так туго, что хоть клади зубы на полку.
Тем более, что "Паровоз" переехал на подмосковную станцию, где ему железная дорога предоставила бесплатно помещение под офис и подвал для склада.
Ездить на работу стало для Людмилы далеко да и накладно.
Обратно в НИИ?
За шлагбаум контрольно-пропускного пункта?
Чтобы оглохнуть на второе ухо?
В диетстоловую за котлеткой для Гришеньки?
Нет уж, увольте, назад ходу нет, мосты сожжены.
Ситуация для Людмилы складывалась тяжелая, казалось, почти безвыходная.
Если бы не чернолицый, чернобровый, с черными глазами майор Георгий! Оказывается, есть не только знаки, которые подсказывают тебе правильное решение, верный выход, есть еще и знаковые люди, которые призваны сыграть важную роль в твоей судьбе.
К знаковым людям своей судьбы Людмила причислила Георгия. Потому что именно Георгий дал Людмиле взаймы "крупную" сумму – целых двадцать пять американских долларов для ее первой деловой поездки и, значит, посвятил ее в челноки. Именно он в разговорах с Марией убедил ее, что можно купить-продать и заработать в результате существенно больше, чем даже на неплохо оплачиваемой должности в коммерческой организации.
На самом деле поступок Людмилы был отчаянный.
Она ушла с должности главного бухгалтера малого предприятия "Паровоз" в… никуда.
И долгое время Людмила все-таки считала челночество временной мерой. Ведь каждая поездка воспринималась ей как последняя. Тем более, что она попала в замкнутый круг.
Лиха беда – начало!