- А что, если у покупателя будет бомба? - предположил Абдулла. - Они ведь ни своих, ни чужих жизней не жалеют. Взорвут и себя, и нас.
- Риск, конечно, существует, - кивнул майор. - Поэтому нас и пригласили. Но за свою жизнь Вы можете не опасаться. Задача Вашей охраны (это двое человек, которые будут все время находиться рядом с Вами) удалить Вас подальше от места встречи сразу же после передачи рукописи.
- Я не за свою жизнь опасаюсь, - обиделся Абдулла - Я уже говорил и продолжаю утверждать, что захватить их живыми практически невозможно.
- Хорошо, что Вы предлагаете? - недовольно спросил Кошкин, удивленный тем, что кто-то, пусть даже косвенно, сомневается в его профессионализме.
- Я предлагаю не передавать портфель сразу, - сказал Абдулла, наблюдая за реакцией полковника и майора. - Когда они покажут деньги, я скажу, что рукопись находится в машине, припаркованной рядом. Мы направимся к выходу, и тут вы их повяжете.
- Что ж, можно и так, - снисходительно бросил Кошкин.
Козлов посмотрел на Абдуллу.
- Ну, что страдаешь? Домой хочешь? Ладно, сгоняй. Только уговор: через полтора часа будь здесь.
В кармане Абдуллы завизжал телефон. Из дома! Истахфирулла, что случилось?
- Алло!
- Салям, Абдулла!
- Салям, Мадина! Что случилось?.. Не слышу.
- Я не могу говорить громко, - почти шептала Мадина, - я из ванной.
- Так выйди из ванной! - Абдулла не знал, смеяться ему или нет.
- Не могу, - еще тише сказала Мадина. - У нас милиция. За тобой пришли.
Абдулла услышал шум падающей воды.
- Не волнуйся, дорогая! - нервно затараторил Абдулла. - Я перезвоню! Сейчас я все решу! Это недоразумение. Не волнуйся, пожалуйста!
- Что у тебя стряслось? - участливо спросил Козлов.
- У меня дома милиция, - Абдулла злобно плюхнулся на стул. - Пришли за мной.
- Спокойствие, и только спокойствие, - Козлов взял трубку. - Сейчас разберемся.
- Алло, привет! - дружелюбно поздоровался полковник с неизвестным Абдулле собеседником. - Слушай, твои ребята у Мухина?.. Да, "оборотень от шариата", он самый… Так убери их, пожалуйста… Что?!. Я потом все объясню… Ты ставишь под удар всю операцию… Я не могу сейчас сказать… Он не преступник… Да… Если хочешь его поймать, приезжай ко мне. Он сейчас у меня сидит, чай пьет… Сейчас же! Спасибо… С меня причитается… Да, кстати, ты не находил там никакой рукописи?… Или следов… Ну, ладно… Спасибо… Только не шумите… Жму руку.
- Все в порядке, - обратился Козлов к Абдулле. - Тебя уже брать собрались. Знают, что ты вооружен и очень опасен.
- Аллаху 'азым! - Абдулла в отчаянии опустил голову на руки. - Откуда такая чушь?
- Чушь, говоришь? Да тебя там целая рота дожидалась. Сильно ты их, видать, перепугал, - ехидно заметил Козлов. - Галкин сказал, что одновременно с милицией в поселке появились журналисты. Они и откопали свидетелей, которые видели, как ты со своим Саидом убивал Кузина.
Абдулла тяжело вздохнул, а про себя подумал: "Слава Аллаху, хоть Баума не заметили".
- Да не плачь ты! - добавил Козлов, с умилением рассматривая испуганного им Абдуллу. - Ты же их знаешь, этих журналюг, - они напридумывают всякого, а наши олухи у них на поводу идут. Откуда они только про эти преступления узнают? Иногда раньше милиции приезжают.
- А что с рукописью? - спросил Абдулла.
- Галкин говорит, что ничего не нашел, - бесстрастно сообщил Козлов. - А ты чего тут расселся? Беги - утешай своих красавиц…
Когда Абдулла буквально ворвался в свою квартиру, милиции уже не было. Кое-как успокоив свое перепуганное семейство, Абдулла заперся в ванной и просидел там почти пятьдесят минут без движения. В голову ему лезли всякие бестолковые мысли, которые ему удалось разогнать только интенсивной струей холодной воды.
Неужели, меньше, чем через три часа все наконец-то разрешится? Виновные будут наказаны, а рукопись… А рукопись… Абдулле вдруг стало по-настоящему страшно. Рукопись действительно должна была погибнуть, если не в машине, то на даче Кузина. Откуда она могла взяться у тех, с кем он разговаривал по телефону?.. Но зачем тогда ему назначили встречу?.. И пароль какой-то дурацкий. Что это? Розыгрыш?.. Непохоже. Такие люди шутить не любят…
Значит, если рукопись все-таки не погибла, ее рано или поздно найдут и о ней узнают десятки, сотни, тысячи людей. Кто-то захочет использовать ее в своих интересах. Вот она - обратная сторона истины, к постижению которой он так стремился. Зачем, зачем он проболтался Козлову?!.
Продолжая размышлять всю дорогу, Абдулла появился в сквере в положенное время в прескверном настроении. Погода стояла неплохая, но народу почему-то было не так много - человек двадцать пять максимум. Если учесть, что десять из них были СОБРовцы, можно считать, что ситуация практически под контролем.
Может быть, тот, с кем он встречается сегодня, уже здесь и тоже не один. Абдулла решил посмотреть на часы, но не успев взглянуть на циферблат, нервно одернул руку. Кошкин строго-настрого запретил ему смотреть на часы и вообще совершать какие-либо движения, привлекающие внимание. Абдулла не спеша прошелся мимо памятника. Пробегая взглядом по лицам находившихся в сквере людей, Абдулла искал того самого, что пришел за рукописью. Однако вскоре эта затея показалась ему неудачной. Все люди, на которых падал его взгляд, казались ему профессиональными террористами и шпионами, готовыми одним незаметным движением отправить его и всех посетителей сквера на тот свет.
- Кстати, - подумал Абдулла, - а где двое человек из обещанной мне охраны, которые всегда должны находиться подле меня?
Достигнув конца сквера, Абдулла как бы невзначай взглянул на крышу Александринки. Ага! Кажется, есть. Только немного далеко. Но если они начнут удирать в эту сторону, то позиция идеальная. Абдулла плавно повернулся через левое плечо и направился в сторону памятника Екатерине. На Елисеевском никого не было видно. Наверное, в целях конспирации они решили поместить снайпера не на крыше, а на верхних этажах. "Дворцовый" снайпер вообще не поймешь где, и его помощь вряд ли пригодится. А вот тому, кто в Публичке, даже напрягаться не придется. Тут даже и снайпером быть не нужно. Абдулла повернул голову в сторону окон библиотеки. Где же он? Как бы его не заметили бандиты, если они уже находятся в сквере.
Подняв глаза на уровень второго этажа, Абдулла вдруг увидел пожилое женское лицо. Абдулле даже показалось, что женщина в тот момент смотрела на него, потому что едва только их взгляды встретились, как она тут же отошла от окна.
- Аллаху та'аля! До чего же я стал мнительный, - подумал Абдулла, переключив внимание на посетителей сквера.
Вот заходит парочка, - он и она под ручку. Эти не похожи на террористов. А, может быть, тот дед с усами, который весьма двусмысленно кормит голубей, как будто он делает это не по доброй воле, а по чьему-то приказу?
Нет, не выйдет из меня шпиона! Абдулла хотел снова посмотреть на часы, но вовремя вспомнив наказ Кошкина, опять передумал. Аллаху 'азым! Сколько же осталось до четырех?
Абдулла дошел до входа в сквер. Ладно, хватит тут вышагивать. Может быть, сесть? Нет, лучше постою на месте. Абдулла сделал несколько неуверенных шагов и замер под распростертой дланью императрицы. Мучительное навязчивое ощущение, что за ним кто-то наблюдает, терзало Абдуллу и мешало сосредоточиться на предстоявшей операции. Еще эта женщина в окне Публички!
Абдулла оглянулся, затем посмотрел наверх, в сторону окон библиотеки. В том же самом окне он опять увидел ту же самую женщину. В этот раз он даже успел заметить красный платок, небрежно наброшенный на плечи поверх то ли черной кофты, то ли платья. Все повторилось в точности, как и в тот раз. Едва только Абдулла заметил ее, как женщина сразу же отошла от окна.
Сердце Абдуллы заметалось, трусливо взывая к разуму: "Что делать?".
- Так, надо подождать еще минуту и снова посмотреть туда, - сказал себе Абдулла, и, сделав шаг в сторону, наступил на ногу неизвестно откуда появившемуся старичку.
- Я тебя сразу узнал, чертенок! - злорадно усмехнулся старичок. Внимательно присмотревшись, Абдулла узнал в нем того самого деда, который за несколько минут до этого двусмысленно кормил голубей в другом конце сквера. В руках у него откуда-то появилась большая спортивная сумка.
- Ну, че молчишь? Отзыв говори! - прошамкал дед. Абдулла во все глаза глядел на непонятного беззубого субъекта с сумкой.
- Ты, че, немой? - сочувственно спросил дед.
- Н-не сейчас, дорогой… Я на работе, - наконец, пролепетал Абдулла.
- Тогда енто тебе, - дед поставил перед Абдуллой свою сумку. - Меня один мужик на Невском просил передать.
- Где он? - громко спросил Абдулла и, забыв о мерах предосторожности, грубо схватил деда за руку. - Где он?!
- Да он уехал уже, - пошевелил сросшимися седыми бровями дед. - Отдал мне енто и уехал. Ты, энтово… отпусти меня, а?
- Д-да, извините, - Абдулла отпустил руку старика.
- Ну, бывай, - попрощался дед и зашаркал к выходу из сквера.
- Эй, постойте, а деньги? - закричал ему вслед Абдулла.
- Гусары денег не берут, - громко заржал дед, а потом вдруг запел: "Ой вы, кони!" и ускорил шаг.
Но далеко уйти ему не удалось. На его пути возникло громадное тело СОБРовца. Его коллега, появившийся с другой стороны памятника, вежливо отвел Абдуллу на несколько шагов назад.
- Откройте сумку, - приказал старику милиционер. Дед испуганно склонился над сумкой и быстро раскрыл ее с подобострастным выражением на лице.
- Неужели, бомба? - успел подумать Абдулла. - Биссмиляхи рахмани рахим!
Но взрыва не произошло. Несколько СОБРовцев обступили сумку со всех сторон. Наконец, один из них перевернул ее вверх дном, и на снег выкатилась окровавленная человеческая голова.
Абдулла отвел в сторону взгляд и закрыл лицо руками. Простояв так некоторое время, он открыл глаза и, стараясь не глядеть в сторону головы, уставился ввысь, пока его взгляд не остановился на небольшом черном пятне на уровне второго этажа. Он не сразу понял, что смотрит туда, где уже два раза появлялась призрак-женщина в черном. Но стоило ему прищуриться, чтобы убедиться, что это не галлюцинация, и вместо пятна он увидел пустое пространство сквозь безликое оконное стекло.
Неясное и очевидное
По свидетельству Абу Мусы (да будет доволен им Аллах!): Один человек пришел к Пророку (да благословит его Аллах и приветствует!) и спросил: "Один человек сражается на войне ради трофеев, второй - ради славы, третий - для бравады. Кто же из них сражается на пути Аллаха?". Пророк (да благословит его Аллах и приветствует!) ответил: "Тот, кто воюет за торжество Слова Аллаха, сражается на пути Аллаха" (приведено у аль-Бухари).
На выходе из сквера Абдуллу догнал майор. Он был в штатском, и совсем непохож на себя в синей милицейской куртке, придававшей его бесформенной фигуре некоторую солидность.
- Абдулла Петрович, - сказал Кошкин, по-отечески взяв Абдуллу за плечо, - я выделю Вам человека, и Вас проводят до дома.
- Нет, нет, спасибо, я сам, - Абдулла тускло посмотрел на майора и, не прощаясь, поплелся в сторону метро.
Его мозг, измученный постоянными размышлениями, догадками и предположениями, устал работать. Абдулла понимал, что, быть может, сейчас наступил "тот самый" долгожданный момент, когда необходимо срочно принимать важное решение. Но сил думать уже не было. Да и что толку ломать голову, если все, что он придумывал в последнее время, оборачивалось против него же самого.
Абдулле захотелось упасть, подобно странствующему суфийскому дервишу, на скамью в метро и забыться первобытным сном, невзирая на перекошенные брезгливостью лица пассажиров. Говорят, раньше сиденья располагались не перпендикулярно стенам вагона, а вдоль них. Чудно!
Перед глазами Абдуллы то появлялась, то исчезала тонкая фигура в черном платье с красным платком на шее. Неужели это была она, Тамара Петровна? Как глупо, что он поверил Бауму и сразу исключил ее из списка подозреваемых… Но какое она может иметь отношение ко всем этим зверствам? Пожилая интеллигентная женщина?.. Впрочем, она наверняка должна что-то знать!
Выскочив из вагона на следующей станции, Абдулла с разбегу запрыгнул в электричку на противоположной стороне платформы. Пробравшись в Публичку по просроченному читательскому билету, на удачу оказавшемуся во внутреннем кармане пальто, Абдулла принялся по памяти разыскивать рукописный отдел. Вскоре перед ним открылся маленький, плохо освещенный зал с деревянной резной лестницей, ведущей под потолок, и балюстрадой. Он не приходил сюда почти три года, но за это время здесь ничего не изменилось. Все было, как и в прошлый раз: деревянные шкафчики со старинными книгами, карта Саксонии XVIII века на стене, бюст Екатерины Великой.
На самом верху, на узенькой галерее, опоясанной невысоким балкончиком, склонившись над книгой, стояла маленькая старушка. Она никак не отозвалась на появление Абдуллы, продолжая заниматься своим, по-видимому, очень важным делом.
- Простите, пожалуйста, - кашлянул Абдулла, - я могу видеть Тамару Петровну?
Старушка не сразу оторвалась от чтения.
- А она ушла, - сказала она на удивление четким и приятным голосом.
- Когда ушла? - забеспокоился Абдулла.
- Минут десять назад, - сообщила старушка.
Абдулла схватился за голову, закружившуюся от странных мыслей. Он стал суетливо шарить глазами по комнате, словно не веря, что Тамара Петровна действительно ушла, а не стоит где-то рядом и презрительно усмехается над его беспомощностью.
- Простите, пожалуйста, - Абдулла видел с какой неохотой старушка вновь оторвалась от чтения, - а во что Тамара Петровна была сегодня одета?
Оставив книгу, старушка цыплячьими шажками доковыляла до края балкончика и с откровенным любопытством уставилась на Абдуллу.
- Извините, не поняла, - несмотря на разделявшее их расстояние, старушка, казалось, пыталась посмотреть Абдулле в глаза, чтобы убедиться, добрые ли у него намерения.
Абдулла покраснел.
- Я хотел узнать, во что сегодня была одета Тамара Петровна? - повторил он, стараясь не глядеть на любопытную старушку.
Старушка долго молчала, продолжая недоверчиво разглядывать Абдуллу.
- А зачем Вам? - спросила она, почти сдаваясь, но, вместе с тем, не желая просто так расставаться с известным ей секретом.
Аллаху 'азым! Опять лгать? Но что значит сказать правду, когда он сам теперь не может отличить ложь от истины?!
- Просто по тому, как она сегодня была одета, я пойму, поехала она домой или в гости, - пыхтя от волнения, выдавил Абдулла.
Старушка немного погрустнела. По-видимому, она ожидала от Абдуллы другого, более интересного ответа.
- Она сегодня, как обычно, была одета в черное платье.
- С красным платком на шее!? - громко спросил Абдулла.
- Да, а что? - опять оживилась старушка.
- Да нет, ничего, - с непонятной для старушки дрожью в голосе пробормотал Абдулла.
Старушка продолжала загадочно смотреть на него с балкона. Ее книга уже не интересовала ее, по крайней мере, в тот момент. Абдулла подошел к окну и посмотрел в сторону Екатерининского сквера. Совершенно верно! Точь-в-точь на этом месте он видел женщину в черном платье и красном платке. Значит это не галлюцинация!
Изучив панораму, открывавшуюся из окна, Абдулла вернулся к балкончику.
- Простите, еще один вопрос, - робко поглядел на старушку Абдулла, - Вы не знаете, почему она так рано ушла?
- А она всегда, когда хочет, - тогда и уходит, - недовольно ответила старушка, не спешившая возвращаться к своей книге. Она хотела еще что-то добавить, но Абдулла уже не слышал ее. Выскочив в коридор, он стал искать в телефонном справочнике мобильника номер Баума, с трудом удерживая в дрожавшей руке трубку.
- Илья Александрович, скажите мне скорее адрес Тамары Петровны! - крикнул он, позабыв о царившей кругом тишине.
- Господи! - запричитал Баум. - Зачем она Вам?
- Все потом, Илья Александрович. Дайте мне адрес Тамары Петровны, - приказал Абдулла. - Да, и не вздумайте ей звонить!
- Абдулла Петрович! Что случилось? - занудствовал Баум.
- Да ничего, Илья Александрович! Дайте же адрес, наконец! - за прошедшие два дня Абдулла приобрел привычку без лишних слов излагать свои мысли.
- Улица имама ан-Навави, дом 8, корпус 2, квартира 76, - испуганно продиктовал Баум. - Абдулла Петрович, что с Тамарой Петровной?!
- Пока ничего. Потом все объясню, - отрезал Абдулла и отключил телефон.
Улица имама ан-Навави - это минут двадцать на машине. Скорее! Только бы Баум не позвонил ей. С него станется!
По дороге к Тамаре Петровне Абдулла набрал свой домашний номер. Трубку взяла Мадина. Абдулла приказал ей никого не впускать и быть начеку. Он даже хотел сказать жене, где находится его пистолет, которым, в случае чего, можно воспользоваться, но вовремя вспомнил, что пистолет остался в Мюллюпельто. Если от него вообще что-нибудь осталось после взрыва кузинской дачи, он наверняка мирно покоится в сейфе у дотошного подполковника Галкина в качестве неопровержимого вещдока.
В парадной Тамары Петровны сидела консьержка.
- Вам кого? - спросила она, изучая Абдуллу сквозь затемненные стекла очков.
- Тамару Петровну, - ответил Абдулла, почему-то глядя на часы.
- А она еще не приехала, - ответила консьержка.
- Не приехала, - машинально повторил Абдулла. - Может быть.
Чтобы не привлекать к себе внимание, Абдулла присел на скамейку, стоявшую у дома напротив, откуда открывался хороший вид на парадную Тамары Петровны. Фасад дома, напоминавшего с виду старинный мавританский замок в Гранаде, украшала надпись "Во имя Аллаха, Милостивого, Милосердного", выполненная черными красками на белом фоне в виде изящной лодки с веслами. Такие дома стали строить лет двадцать назад, и теперь почти в каждом районе любого города можно было найти здания, выстроенные в так называемом новоисламском архитектурном стиле.
- Если она едет на метро, - размышлял Абдулла, - то минут через двадцать-двадцать пять она должна быть дома. Стоп! А почему я решил, что она едет домой?
У Абдуллы зазвонила трубка. Козлов. Что ему нужно?
- Ну, как у тебя дела? Ты где? - поинтересовался Козлов.
- Все в порядке, Владимир Алексеевич! Прогуливаюсь.
- Прогуливаешься? - злорадно, как показалось Абдулле, переспросил Козлов. - Это хорошо. Как тебе эта выходка с головой?!
- Теперь я уже ничему не удивляюсь, - Абдулле не хотелось вспоминать о случившемся.
- Говоришь, ничему не удивляешься? - как всегда невпопад обрадовался Козлов. - Сейчас проверим. Знаешь, чья это голова? Ни за что не догадаешься!
Абдулла остановил дыхание.
- Ну, что молчишь? - тянул Козлов. - Ладно, не мучайся! Эта голова принадлежит сыну Кузина.
- Кузина? - недоверчиво переспросил Абдулла. - А рукопись? Что с рукописью?!
- Да не кричи ты! - прикрикнул на Абдуллу Козлов. - Слышу. Ты разве не видел? Там в сумке, где была голова, лежала рукопись.
- Что же Вы сразу не сказали?! - вскричал Абдулла.