Напуганный врачебным диагнозом Освальд Т.Кэмпбелл бежит из холодного и сырого Чикаго на юг, в гостеприимный Затерянный Ручей, где собирается встретить свое последнее Рождество. Ничего хорошего от захолустья он не ожидает, но реальность оказывается совсем не такой, какой он себе ее воображал. Жизнь в Затерянном Ручье хоть и размеренная, но весьма необычная и даже странная. И жители городка тоже весьма необычны. Почтальон доставляет корреспонденцию на лодке. В единственном магазинчике хозяйничает маленькая красная птичка по имени Джек. Дамы городка тайно творят добро, объединившись в эзотерическое общество под названием "Крупные Горошинки". А сам Освальд оказывается вдруг главной фигурой местной светской жизни. Вместе с приближением Рождества начинают происходить удивительные события, которые изменят жизнь не только Освальда, но и всех обитателей Затерянного Ручья.
Роман Фэнни Флэгг - странная, притягательная, теплая рождественская сказка, полная самого обычного волшебства, которое под силу многим, стоит только очень захотеть. Книга для всех, кто стосковался по доброму слову и красивой истории.
Содержание:
Город ветров 1
Алло, оператор! 3
Лавка 4
Дорога-река 6
Чудо-Алабама 6
Ужин в восемь 10
Рождественский ужин 11
Маленькая посетительница 13
Нечто новое 14
Затруднительное положение 14
Зима 15
Пробуждение 17
Визит 17
Визуальное наблюдение 19
Заезжий гость 19
Ассистентка 20
Двое в лодке 20
Прощание 24
Большой город 24
В больнице 25
Другое Рождество 27
Эпилог 29
Кулинарные рецепты 29
Примечания 31
ФЭННИ ФЛЭГГ
Рождество и красный кардинал
Посвящается Йони, Кейт и Рите
Город ветров
Было только шестое ноября, но в Чикаго вовсю свирепствовала метель, уже вторая за эту осень. Освальду Т. Кэмпбеллу всерьез казалось, что по дороге к врачу он не пропустил ни одной глубокой лужи, и каждая была до краев заполнена ледяной жижей. Когда он наконец прибыл на место, основательный запас бранных слов, которых он успел нахвататься за свою непродолжительную службу в армии, весь иссяк.
Регистраторша, поприветствовав его, протянула планшет с анкетой:
- Мистер Кэмпбелл, мы получили вашу медицинскую карту и данные по страховке, но доктор Обечек предпочитает, чтобы новые пациенты сообщали о себе краткие сведения. Будьте добры, заполните, пожалуйста.
Господи, неужели нельзя обойтись без этих вечных анкет, раздраженно подумал Освальд, однако послушно взял планшет и принялся за дело.
Имя: Освальд Т. Кэмпбелл
Адрес: меблированные комнаты "Де Сото", 1428, Леннон-авеню, Чикаго, штат Иллинойс
Пол: мужской
Возраст: 52
Волосы: там, где еще остались, рыжие
Глаза: синие
Рост: пять футов восемь дюймов
Вес: 161 фунт
Семейное положение: разведен
Дети: слава богу, нет
Ближайшие родственники: бывш. жена, миссис Хелен Гвинн, 1457, Хоуп-стрит, Лейк-Форест, штат Иллинойс
На что жалуетесь: команде "Юнцы" нужен новый игрок второй базы
Граф в анкете оставалась куча, но он не стал их заполнять, расписался и вернул планшетку девушке.
Когда осмотр закончился и Освальд, трясясь от холода в тонком сером халате на завязках с открытым тылом, присел в уголке, медсестра велела ему одеваться, сказав, что доктор ждет его в кабинете. Озябшее до костей тело ныло после прощупываний и простукиваний в самых разных местах, да тут еще носки, ледяные и мокрые, хоть выжимай. Он попытался отжать носки, и на пол закапала синяя жидкость. Ступни у него тоже были чудесного синего оттенка, точно в цвет носкам.
- Здорово-то как! - проворчал под нос Освальд.
Он выбросил носки в мусорную корзину и в хлюпающих ботинках на босу ногу прошлепал к двери кабинета.
Дожидаться доктора было неуютно и тоскливо - почитать нечего, да и курить нельзя, раз он сдуру наврал доктору, что бросил. Оглядывая комнату, Освальд шевелил пальцами ног, а то их уже начинало сводить. Куда ни глянь, все серое. Серое за окном, серое в кабинете. Придушить бы того, кто выбрал этот колер. Когда он в последний раз лежал в госпитале для ветеранов, к ним приходила лекторша и рассказывала, как цвета влияют на настроение. Какой придурок выбрал эту серятину? Шляться по докторам Освальд никогда не любил, но страховая компания требовала проходить ежегодный медосмотр. Ну и какой толк с того, что очередной эскулап просветит его в том, что ему и так известно? Этот-то хоть настроен дружелюбно и смеется шуткам, но мог бы и поторопиться. Обычно доктора были либо молокососы, которым морскую свинку доверить страшно, либо пенсионного возраста. Вот и этому, похоже, за семьдесят. Может, потому и копается? Серые стены, серый ковер, серый халат, даже волосы у доктора серо-стальные.
Наконец дверь открылась, вошел врач с результатами исследований.
- Ну как, док, смогу я в этом году опять пробежать Бостонский марафон? - осведомился Освальд.
На этот раз доктор оставил его попытку пошутить без внимания и с мрачным видом сел за стол.
- Мистер Кэмпбелл. Не испытываю никакой радости по поводу того, что мне придется вам сообщить. Обычно я предпочитаю, чтобы при разговоре присутствовал кто-то из близких. Из ближайших родственников вы упомянули только бывшую жену. Не могли бы вы ей позвонить и попросить приехать сюда?
У Освальда внезапно пропала всякая охота шевелить пальцами ног.
- Не вижу необходимости. А зачем?
- Дело серьезное. - Доктор открыл медицинскую карту. - Я проверил и перепроверил все клинические данные. Более того. Я позвонил своему коллеге пульмонологу - он принимает в этом же здании - и проконсультировался. К сожалению, он подтвердил мой диагноз. Мистер Кэмпбелл, скажу вам прямо. В вашем теперешнем состоянии вы вряд ли переживете следующую чикагскую зиму. Вам надо сменить климат, и немедленно. Иначе, откровенно говоря, вы и до Рождества вряд ли дотянете.
- Ух ты… - раздумчиво произнес Освальд. - Да неужто?
- Увы. Вынужден констатировать, что со времени последнего осмотра эмфизема у вас вошла в критическую стадию. Ваши легкие и без того в рубцах после перенесенного в детстве туберкулеза. Прибавьте долгие годы хронического бронхита, усугубленного курением. Вам будет достаточно хорошей простуды, которая неизбежно перейдет в воспаление легких.
- Да неужто? Ух ты, - повторил Освальд. - Печально.
Доктор захлопнул папку, подался к пациенту и заглянул в глаза.
- Вот именно. Печально. Положа руку на сердце, если принять во внимание тревожную быстроту, с которой развивается болезнь, даже если вы срочно переедете куда-нибудь на курорт, по самому оптимистическому прогнозу могу вам дать еще год… может быть, два.
- Вы шутите.
Врач покачал головой:
- Какие уж тут шутки. В данный момент эмфизема деформирует сердце и ряд других органов, не только легкие. Говорю это вам не для того, чтобы напугать. Вы должны быть в курсе, чтобы привести в порядок свои имущественные дела.
Несмотря на потрясение, Освальд чуть не рассмеялся. Какие там "имущественные дела"!
Да на его банковском счету сроду не было больше двухсот пятидесяти долларов.
- Поверьте, я бы порадовался вместе с вами, если бы диагноз был благоприятный.
Доктор говорил правду. Он не любил огорчать пациентов. Кэмпбелла он видел впервые в жизни, но уже проникся симпатией к обаятельному коротышке.
- Может, мне все-таки позвонить кому-нибудь из ваших родственников?
- Спасибо, не стоит.
- Что теперь будет с вашими планами на будущее?
Освальд глянул на врача:
- Полетят к черту, так ведь?
- Увы. Боюсь, будущее придется пересмотреть. - Доктор был полон сочувствия.
- Ничего особенного я в голове не держал и уж точно на тот свет не собирался.
- Нет, конечно нет.
- Здоровье у меня, чего греха таить, не ахти, но я не думал, что пора закругляться.
- Как я сказал, вам нужно поскорее уехать из Чикаго. Куда-нибудь, где воздух почище.
Вид у Освальда сделался озадаченный.
- Но Чикаго - мой дом. Ума не приложу, куда податься.
- У вас есть друзья где-нибудь во Флориде или Аризоне?
- Нет. Все, кого я знаю, - здесь.
- Что ж… И бюджет у вас, полагаю, довольно-таки ограничен?
- Верно. Только пенсия.
- Угу. Флорида в это время года вам будет не по карману.
- И сомнений нет, - согласился Освальд, никогда во Флориде не бывавший.
Доктор вздохнул, откинулся на спинку стула и погрузился в раздумья.
- Так-так, посмотрим… минутку… есть одно местечко, куда отец направлял своих легочных больных, и цены, помнится, там были вполне разумные. - Он смотрел на Освальда, как будто ожидая от него подсказки. - Как же оно называлось? Где-то неподалеку от Флориды…
Доктор внезапно вскочил, словно его осенило.
- Знаете что? В соседней комнате у меня хранятся старые истории болезни, оставшиеся после отца. Пороюсь-ка я в них - может, и найду что-нибудь для вас.
Освальд смотрел на серую стену. Уехать из Чикаго? Все равно что перебраться на другую планету.
Уже в сумерках Освальд вышел на улицу, где стоял все тот же леденящий холод. За углом Ригли-билдинга налетевший со стороны реки порыв ветра ударил прямо в лицо, сорвав с Освальда шляпу. Тот обернулся, глядя, как головной убор опускается в водосток и корабликом плывет вниз по улице. Ну и черт с ней, подумал он, но уже через несколько шагов морозный воздух пробрался сквозь остатки волос, уши заныли от холода, и Освальд решил догнать шляпу. Когда ему удалось наконец водворить ее обратно на голову, ботинки на босу ногу чавкали, за шиворот текло, а его автобус уехал. Следующего Освальд дожидался словно в столбняке - окоченевший от холода и потрясенный новостями. Оказавшись в автобусе, он сел, и взгляд его уткнулся в рекламу универмага "Маршалл Филдс". ОТПРАЗДНУЙ ЛУЧШЕЕ РОЖДЕСТВО В СВОЕЙ ЖИЗНИ - НАЧНИ РОЖДЕСТВЕНСКИЕ ПОКУПКИ В ЭТОМ ГОДУ ПОРАНЬШЕ. Да уж, лучше начать пораньше, подумал он. А то ведь так можно и не успеть. И здорово не успеть, если верить доктору. Замешкаться - и последнее Рождество станет на самом деле последним.
От одной мысли делалось не по себе, хотя Рождество и значило для Освальда немного. Пока он пытался представить мир без себя, автобус выбрался на Стейт-стрит и тотчас увяз в густом потоке автомобилей. Со всех сторон неслось сердитое бибиканье, мешаясь с яростным гомоном пассажиров, которые вваливались на остановках и явно пребывали не в духе. Какая-то женщина уставилась на Освальда и громко заявила своему спутнику:
- Джентльмены всегда уступают дамам место.
"Леди, если бы я мог, я бы встал", - подумал Освальд. И правда, закоченевшие ноги его совсем не слушались.
Минут через пять, когда руки немного согрелись, он вытащил из кармана брошюру, которую дал ему доктор. На обложке красовалась фотография гостиницы - насколько большой, было не разобрать. Страницы выцвели и как-то вспучились, словно брошюра побывала в воде, но буквы читались четко.
ОТЕЛЬ "НА ОПУШКЕ" НА СОЛНЕЧНОМ ЮГЕ ПОД НАЧАЛОМ НОВОГО УПРАВЛЯЮЩЕГО
Хораса П. Данлепа, ранее работавшего в "Гибсон-Хаус", Цинциннати, Огайо
В самой южной части Алабамы, на берегу томно вьющейся реки, лежит крошечный чудо-поселок Затерянный Ручей, где само время, кажется, замедляет свой бег.
МЕСТОПОЛОЖЕНИЕ
Очаровательное курортное местечко уютно устроилось между бухтами Пердидо и Мобил в зоне субтропиков, где особенно хорошо зимой. К югу лежит Мексиканский залив, и постоянный теплый бриз значительно смягчает климат. Колоссальные объемы соленой воды, лежащие в непосредственной близости, насыщают воздух озоном, хлором и прочими животворными компонентами. Унылая бесплодность северной зимы сменяется теплым многоцветьем юга, хмурый пасмурный день здесь - редкость, а яркое солнце и голубое небо - правило. При испанцах эта часть страны именовалась "Пояс Очарования".
УСЛОВИЯ ДЛЯ ПОПРАВКИ ЗДОРОВЬЯ
Многие люди, страдающие от чахотки, ревматизма, нервных болезней и переутомления, обрели здоровье и вкус к жизни после нескольких месяцев, проведенных в этом регионе, теплый соленый бриз вернул им аппетит, на отсутствие которого они жаловались вот уже в течение нескольких лет. Это идеальное место для полного отдыха от городской суеты и суматохи. Ваша нервная система придет в равновесие, каким бы испытаниям она ранее ни подвергалась. Зимний отдых здесь такой, что лучшего и желать не приходится, а подобного изобилия родников с кристально чистой водой нигде не найти. По словам доктора Марка Обечека из Чикаго, "весь этот регион можно назвать истинным раем Америки".
Наверное, это отец давешнего доктора, подумал Освальд, перевернул страницу и продолжил чтение.
ОТЗЫВЫ ТЕХ, КТО ПОБЫВАЛ ЗДЕСЬ ЗИМОЙ
Уважаемый господин Данлеп!
Мы в восторге от рыбалки, и катания на лодке, и пеших прогулок в густых сосновых лесах, и от песен пересмешников, и от свежего благоуханного воздуха.
М. Симмс, Чикаго, Иллинойс
Еще одна выцветшая фотография: ВИД НА РЕКУ С БОЛЬШОЙ ВЕРАНДЫ.
Я прибыла с севера, где снег, мороз и метели,
А тут голубое небо и птичек звонкие трели.(Стихи Дианы Беркли из Чикаго, которую вдохновила на творчество наша зима)
Еще фотография: Л. Дж. ГРОДЗИКИ СО СВОИМ УЛОВОМ.
РАЙ ДЛЯ ЛЮБИТЕЛЕЙ РЫБАЛКИ
В наших южных водах настоящее изобилие рыбы. Вот далеко не полный перечень обитающих у нас видов: красная нерка, серебристый голец, американский голец, щука, камбала, горбыль, кефаль, окунь, сом, сарган и тарпон. Масса устриц, креветок и съедобных моллюсков.
Фото: ГРУППА ЧИКАГСКИХ ДЖЕНТЛЬМЕНОВ ЗАКУРИВАЕТ, ОТВЕДАВ УСТРИЦ.
Фотография на следующей странице поставила Освальда в тупик: РОЗОВЫЙ КУСТ, ПОД КОТОРЫМ МОГУТ СВОБОДНО РАЗМЕСТИТЬСЯ ТРИДЦАТЬ ЧЕЛОВЕК!
Автобус подъехал к его остановке, и Освальд сунул брошюру в карман, недоумевая, за каким чертом кому-то может понадобиться лезть под розовый куст в компании еще двадцати девяти человек, даже если им там будет совсем не тесно?
В холле здания, приютившего меблированные комнаты для мужчин "Де Сото", где Освальд проживал последние восемь лет, компания мужиков смотрела телевизор. Они помахали ему.
- Как все прошло?
- Просто жуть, - ответил Освальд и высморкался. - Могу не дожить до Рождества.
Мужики рассмеялись - этот Освальд вечно шутит - и вернулись к теленовостям.
- Я серьезно, - обиделся Освальд. - Доктор сказал, я в ужасном состоянии.
Он подождал отклика, но на него уже никто не обращал внимания, а он слишком устал, чтобы упорствовать. Поднявшись к себе, Освальд принял ванну, влез в пижаму, уселся на стул, закурил и с тоской посмотрел в окно на неоновые буквы, горящие над входом в его любимый бар. "Пиво Пабст - синяя лента". Чертовщина, подумал он. В такой ситуации мужику грех не тяпнуть стаканчик. Но год назад другой доктор сообщил Освальду, что печень на последнем издыхании и лишний стаканчик его просто убьет. Ну и что теперь? Как выяснилось, ему все равно скоро на тот свет, так что упиться до смерти, пожалуй, было бы совсем недурно. Во всяком случае, кончина быстрая и веселая.
Ну что, одеться и перейти через улицу? Да нет, пожалуй. Он обещал Хелен, своей бывшей, что не будет пить, и не хотелось вновь обманывать ее надежды, потому оставалось сидеть на стуле и жалеть себя. Ему всю жизнь не везло. Туберкулез у него выявили, когда ему было всего восемь, как и у добрых семидесяти пяти процентов других мальчиков в приюте Святого Иосифа, и с тех пор он кочует по больницам - то с хроническим бронхитом, то с пневмонией. Подкидыш, он не знал о себе ничего, не ведал, кто его родители. Нашли его на ступенях церкви, всех пожитков при нем была только корзинка, в которой он лежал, да жестянка томатного супа фирмы "Кэмпбелл". В честь супа его и назвали, томатного, о чем свидетельствовала буква "Т.", а имя Освальд просто следовало по порядку в приютском списке имен после уже присвоенных другим мальчикам. Кто он по национальности, было покрыто мраком. Правда, в один прекрасный день (Освальду исполнилось двенадцать) священник долго смотрел на его довольно-таки крупный нос, рыжие волосы и голубые глаза, а потом рек:
- Если это не ирландская рожа, Кэмпбелл, я готов съесть свою шляпу.
Так Освальд стал ирландцем. Здесь ему тоже не повезло - в том, что касается пьянки, уж точно.
Да и не только пьянки. Все на свете давалось ему с трудом - учеба, спорт, девушки. Ни на одной работе он долго не задерживался, и даже из армии его скоро списали по состоянию здоровья. Освальду казалось, что все вокруг живут по четким правилам, только не он. Вечно у него было такое чувство, словно он пришел на светский раут в белых носках и кедах. Впрочем, в его жизни и не было светских раутов, а скоро и ей настанет конец.