Через неделю после смерти пичуги Милдред, повесив голову, вошла в лавку.
- Рой. Должна извиниться перед тобой и попросить прощения. Мне так стыдно за себя - прямо не знаю, что делать.
- За что? - удивился Рой.
- Я так недостойно себя вела перед бедной покалеченной птичкой. Цыкала на нее, обещала запечь в пироге. - По щекам у Милдред полились слезы. - Сама не знаю, что на меня нашло. Я ведь так его любила.
- Ты его, а он - тебя. Он ведь прекрасно понимал, что ты не всерьез.
- Да ты что?
- Точно. Поэтому-то он тебя постоянно дразнил.
Милдред подняла глаза, в них светилась надежда.
- Правда?
- Чистейшая. Какие могут быть сомнения. Видишь ли, - Рой протянул Милдред свой носовой платок, - старина Джек прекрасно разбирался в людях, куда лучше меня. Как-то заходят две девушки - никогда их раньше не видел, - и я попросил его исполнить для них пару номеров. А он ни в какую. Порхает себе с недовольным видом. Разозлил меня тогда изрядно. И что вышло. Пока одна девица заговаривала мне зубы, другая - шасть в кабинет. И стащила все, что плохо лежало.
- Как так?
- А вот так. Оказались воровками. А Джек из кожи вон лез, хотел меня предупредить. Знал, что они не с добром пришли. Меня-то можно было провести, его - никогда. Знаешь, Милдред, без него в лавке так пусто. Я уж так к нему прикипел, даже не думал, что он умереть может. Вот она жизнь, стоит кого-то полюбить, как его у тебя забирают. Хорошо хоть Пэтси далеко, а то прямо не знаю, чем бы все обернулось.
У Милдред отлегло от сердца. После смерти птицы она изменилась, перестала скрывать от других свои подлинные чувства. А то уйдет человек из жизни и не узнает, как ты к нему на самом деле относилась. Теперь всякий телефонный разговор Милдред заканчивала неизменным "Люблю тебя".
И только потом вешала трубку.
В больнице
Потянулись тревожные дни. У всех отлегло от сердца, только когда Освальд и Френсис вернулись домой с известием, что все три операции прошли благополучно. Пэтси предстояли долгие томительные недели в гипсовом панцире. Чуть ли не каждые выходные Крупные Горошинки отправлялись в Атланту и всем скопом объявлялись у постели больной.
Освальд поехал с ними только раз - хотя ему очень хотелось видеться с Пэтси почаще. Но уж этот один раз… Набитая дамами машина, узенький кусок сиденья между Сибил Андервуд и Бетти Китчен с ее шестью футами росту, разговоры, не смолкающие ни на секунду всю дорогу до Атланты и обратно, - все это оказалось выше его сил. После этой злосчастной поездки он выбирался только с Френсис или старался договориться с Батчем. А порой подсаживался к Рою - выезжали в воскресенье рано утром и возвращались уже затемно.
Пэтси заваливали играми и книжками с картинками, чтобы ей было хоть чуточку веселее. Освальд всегда привозил ей маленькие рисунки - они смешили ее, особенно тот, где Освальд ехал на автомобиле с женщинами. В один прекрасный день Крупные Горошинки с удивлением узнали, что девочку только что посетила целая делегация Горошинок Мелких и вручила подарок - лоскутное одеяло с надписью "ПОПРАВЛЯЙСЯ СКОРЕЕ". Конечно, Крупным было приятно, что вот и Мелкие отметились… но тут Бетти Китчен осмотрела изделие и выдала заключение:
- Прискорбно, девочки. Вы только гляньте, какие мелкие стежки. По части рукоделия мы им в подметки не годимся.
Дотти надела очки, чтобы получше все разглядеть, - и была вынуждена согласиться.
Милдред сказала:
- Так-то оно, может, и так. Только признайте - никто не готовит макароны с сыром лучше Френсис. Не говоря уже о "плавучем острове".
- И еще кое-что, - добавила Сибил. - Спору нет, трезвонить о себе гадко, но не забывайте о помидорном заливном.
- Точно! - хором воскликнули все и повеселели.
Пэтси хихикнула. Френсис пощекотала ей большой палец на ноге.
- Что смешного, юная леди?
- Помидорное заливное, - выговорила Пэтси и снова хихикнула.
И вот наконец настал день, когда гипс сняли. Теперь, как сказал доктор, предстояло самое сложное - долгие месяцы терапии, кропотливой повседневной работы. Это ведь не шутка - научиться двигаться заново, встать на ноги и пойти. Для этого надо перестроить весь мышечный аппарат.
Специалист по физиатрии Амелия Мартинес, красивая темноглазая женщина, была поражена, как мужественно Пэтси переносила долгие мучительные процедуры и упражнения - ни разу не пожаловалась. Однажды, когда девочка принимала лечебные ванны, Амелия отозвала Френсис в сторонку.
- Знаете, миссис Клевердон, в первый раз у меня такая пациентка. Маленькая, а как терпеливо все переносит! Ведь ей так больно… - Она немного помолчала. - Да у меня взрослые мужчины плакали навзрыд от куда меньших нагрузок! Доктор Гликман сказал, что процесс выздоровления идет небывалыми темпами. - Амелия ласково улыбнулась и помахала Пэтси. - Девочка очень хочет поскорее поправиться и вернуться домой.
Посетителей у Пэтси бывало много, а кто не мог прийти, присылал открытку или письмо, которые Амелия зачитывала вслух. Очень скоро она знала едва ли не каждого жителя Затерянного Ручья. Освальд и Френсис не уставали радоваться тому, как быстро крепнет Пэтси, вот только каждый день девочка перво-наперво спрашивала про Джека, и приходилось отвечать, что с птицей все хорошо, и бороться с угрызениями совести. А что еще оставалось делать? Лечение давало результаты, девочка уверенно шла на поправку, преодолевая боль и страдания, все прочее было не так важно. Она уже могла сделать пару шагов без посторонней помощи. Ведь каждый новый шаг приближал ее встречу с Джеком.
ВДОЛЬ РЕКИ
Информационный бюллетень Затерянного Ручья
Вот и настала осень - куда это время так торопится? Кажется, лето наступило совсем недавно, - но, как говорится, "tempus fugit", и День благодарения уже не за горами. А ведь нашу общину и вправду есть за что благодарить, из Атланты приходят добрые вести, терапия оказывает свое благотворное действие, и Пэтси поправляется. Умение ждать - одна из добродетелей, но мы уж ждем не дождемся, когда наша маленькая мисс Пэтси вернется домой. Не забудьте про совместный ужин, включите в меню тыквенный пирог и индейку!
Дотти Найвенс
Шли дни, и будущее Пэтси представлялось все лучезарнее. По словам Амелии, перемены к лучшему были налицо. Даже Милдред как-то приободрилась. И тут судьба выкинула новое коленце. Объявился Билли Дженкинс, ее старая неизбывная любовь. Билли написал Милдред письмо, в котором извещал, что овдовел и хотел бы с ней повидаться. Как ни странно, Милдред решила воспользоваться приглашением и отправиться на машине в Чатанугу, о чем и известила Френсис. Та буквально потеряла дар речи, хотя прекрасно знала, что от сестры можно ожидать чего угодно.
Уехала Милдред в пятницу, но наступил уже вторник, а решительно никаких известий от нее не поступало. Френсис места себе не находила. Наконец часов около четырех у дома затормозила машина Милдред.
- Френсис, я вернулась! - Непутевая, не откладывая в долгий ящик, поспешила к сестре.
С первого же взгляда Френсис поняла: случилось нечто важное. Похорошевшая и помолодевшая Милдред так и сияла в своем лавандовом брючном костюме. С радостно пылающим лицом она возвестила:
- У меня новости!
Сердце у Френсис куда-то провалилось.
- Может, мне лучше сесть? - осведомилась она дрожащим голоском.
И села.
Милдред выждала секундочку и выпалила:
- Мы с ним виделись!
- И…
- И я теперь самая счастливая женщина на свете!
Френсис прижала ладонь ко рту:
- О господи. Поверить не могу, ведь столько лет прошло.
- Мне самой не верится. Избежать такого удара. Какое счастье, что этот болван в свое время задал стрекача и я за него не вышла. Ведь дурак набитый. Что я в нем нашла, не понимаю.
- А?
- Знаешь, зачем я ему понадобилась? Ему нужна нянька и повариха, и у него еще хватило наглости спросить, большой ли у меня дом и сколько я получаю в месяц по соцстраху. Потом он показал мне фотографию шестерых своих дочерей. Ну и уродины, скажу я тебе. Вылитый папенька, и вкуса никакого. А если бы мои дети были такие же? Потом он принялся выспрашивать, хватит ли у меня места, чтобы поселить с нами одну из дочек. Бедняжку только что выпустили из клиники для наркоманов, и ей с четырьмя малолетними детьми некуда податься.
У Френсис от удивления глаза на лоб полезли.
- Ну надо же. А ты что на это?
- Я сказала: Билли, ты разбил мне сердце и покалечил жизнь, а теперь через столько лет хочешь, чтобы я тебя, старого и немощного, приняла обратно и пустила в свой дом, да еще с родственничками. Готовить на шестерых, убирать, обстирывать - нет, это ты не по адресу обратился! Поищи себе другую дуру - я пас. И распрощалась.
- Надеюсь, Милдред, ты не очень расстроилась, - посочувствовала Френсис. - Может, оно и к лучшему, что вы увиделись.
- И вовсе я не расстроилась. Я в превосходном расположении духа.
Какой все-таки удивительный поворот, размышляла Френсис, когда Милдред ушла. Выкинуть наконец Билли Дженкинса из головы - и когда? - в пятьдесят один год! Может быть, - чем черт не шутит? - она хоть сейчас поймет, какой хороший человек Освальд. И какой талантливый. Может, для них еще не все потеряно. За прошедшие недели Френсис прониклась к Освальду теплым чувством и сейчас с трудом представляла себе в роли зятя кого-то другого. Было о чем поразмыслить, и серьезно. Впрочем, никто в чужую жизнь вмешиваться не намеревался. Чуть-чуть подтолкнуть события, вот и все.
Френсис собиралась, вернувшись из Атланты, устроить еще один ужин для Милдред и Освальда, но ей пришлось заняться проблемой поважнее. В больнице Амелия еще раз повторила, что дела у Пэтси идут очень хорошо, ей лучше с каждым днем. А потом добавила:
- По опыту знаю, когда ребенок чего-то очень ждет, это "что-то" заслоняет для него весь мир. У нее с языка не сходит, как она вернется домой и увидит своего друга Джека.
У Френсис упало сердце. Освальд совсем приуныл. Френсис не сказала Амелии, что птичка мертва, но рано или поздно Пэтси вернется домой, заглянет в лавку… Когда Джек так неожиданно погиб, они скрыли это от девочки - нельзя было расстраивать ее перед операцией. А теперь опять приходится выбирать из двух зол.
Френсис и Освальд вернулись в Затерянный Ручей, и тут же было созвано срочное заседание "Крупных Горошинок". Освальда тоже пригласили - теперь в состав входило двое мужчин. Френсис считала, что он заслужил такое право, - во всяком случае, если дело касалось Пэтси.
Первой взяла слово Дотти:
- Мы не можем допустить, чтобы она узнала о его смерти, только когда вернется домой. Надо ей как-то дать понять.
- А не лучше ли собраться с духом и сказать правду? - предложила Милдред.
- Какую правду? - осведомилась Френсис. - Что все перенесенные страдания изначально были зазря?
- Слушайте, она ведь еще не меньше шести недель проведет в больнице, - напомнила Бетти. - Может, если слегка намекнуть, удастся смягчить удар?
- Как ты его смягчишь? - недоуменно спросила Милдред. - Скажешь, что Джек заболел?
- Ничего не выйдет, - сокрушенно сказал Освальд. - Пэтси это только встревожит.
- Он прав, - согласилась Френсис.
После продолжительного обсуждения собравшиеся пришли к единому решению. Им следует написать Пэтси письмо, и чем быстрее, тем лучше. В роли сочинителя, как человек с некоторым литературным опытом, выступит Дотти. Амелия же, которую девочка полюбила, прочтет ей письмо вслух.
И вот Батч влез в свой пикап, помчался в Атланту, передал письмо Амелии Мартинес из рук в руки, после чего крутанулся на каблуках и кинулся наутек, словно грабитель. В тот же день после сеанса терапии Амелия села у кровати Пэтси и прочла творение Дотти.
Дорогая Пэтси!
Я и все твои друзья из Затерянного Ручья спешим поделиться с тобой радостью. Где-то через неделю после твоего отъезда в лавку заглянул новый покупатель и засмотрелся на Джека. Оказалось, это знаменитый ветеринар, который лечит подраненных птиц. Осмотрев Джека, ветеринар сказал Рою, что крыло можно поправить, забрал Джека к себе в клинику и сделал ему такую же операцию, как твой доктор тебе. Представляешь, как мы обрадовались, когда Джек вернулся в добром здравии! Как лихо он кружил по лавке, какие виражи закладывал в воздухе! Мы хотели дождаться тебя и только потом выпустить Джека на свободу, но доктор сказал, лучше его отпустить прямо сейчас. Мы все собрались в лавке, Рой распахнул дверь, и Джек вылетел наружу и уселся на самой верхушке высокого кедра, что растет напротив. Как жалко, что ты этого не видела собственными глазами! Джек был такой счастливый, над ним синело чистое небо, его ждали простор и воля и верные друзья! И тебя тоже ждут верные и любящие друзья, возвращайся поскорее! Конечно, все мы будем скучать по Джеку, лавка без него опустела, но недавно миссис Андервуд видела его! Здоровенький и упитанный, он сидел на ветке рядом со своей подружкой - а значит, скоро у нас появится целая стайка маленьких Джеков. И ты вернешься к нам такая же здоровенькая и счастливая, каким стал Джек!
Наилучшие пожелания от Дотти и всего Затерянного Ручья
После смерти Джека ни один виргинский кардинал не попадался на глаза ни Сибил Андервуд, ни кому-нибудь еще. Впрочем, Дотти так высказалась на этот счет:
- Остается надеяться, что эту-то ложь Господь мне простит. А если не простит, то сильно себя уронит в моих глазах.
* * *
Прочитав Пэтси письмо, Амелия спросила:
- Правда, хорошая новость? Твой маленький друг поправился и отлично себя чувствует. И ты скоро тоже поправишься. Ты рада?
Но девочка была совсем не рада. Личико у нее сделалось грустное. Да еще припомнились слова Роя, почему птичку нельзя выпускать из лавки, и она окончательно расстроилась.
- Ой, Амелия, а что, если ястреб или филин доберется до него?
И впервые за все свое пребывание в больнице девочка расплакалась.
Амелия перепугалась.
- Что такое, что случилось?
- Хочу домой. Хочу к Джеку.
Прошло еще несколько недель.
Френсис находилась в кухне, когда зазвонил телефон.
- Миссис Клевердон, это доктор Гликман.
- Да, доктор?
- У нас тут не все благополучно. Вам надо бы поскорее приехать в Атланту.
Френсис и Освальд отправились в путь в пять утра и в половине двенадцатого были уже в кабинете у доктора.
- Что случилось? - встревоженно спросила Френсис.
- Выздоровление застопорилось. Больной, пожалуй, даже хуже. Мы делаем все, что можем, но у нее будто пропала воля к победе.
====А без этого никакие лекарства и терапевтические процедуры не помогут.
- Как же так? И что нам теперь делать?
- Не тратьте зря деньги на больничную койку. Рекомендую забрать девочку домой на какое-то время. Пусть немного отдохнет.
- А разве лечение уже закончилось? - удивился Освальд.
- Нет, не закончилось. Нужно продолжать терапию, пока не наступит кардинальное улучшение. Не люблю выписывать пациентов до срока, недолеченными… только Пэтси, похоже, сейчас уже стало все равно, поправится она или нет. А ведь так все хорошо шло… Вы не в курсе, что могло послужить причиной?
Френсис посмотрела на Освальда, потом на доктора:
- Наверное, ее выбила из колеи история с этой птицей.
- С птицей, которая на фото? - уточнил врач.
- Да. С подраненным виргинским кардиналом, - подтвердил Освальд.
Доктор Гликман приободрился.
- Может, она повидается с ним и повеселеет. Во всяком случае, попробуйте. А сюда птицу доставить никак нельзя?
- Нельзя, - вздохнул Освальд. - В этом-то все и дело. Птица умерла.
- Ах, вот как. А вы ей сообщили?
- Нет, мы побоялись сказать правду, - призналась Френсис. - Мы наврали, что ветеринар вылечил пичугу и она улетела. Лучше бы нам не лгать.
- Мы не знали, что делать, - сказал Освальд.
Доктор Гликман внимательно поглядел на двух донельзя расстроенных людей, сидящих перед ним.
- Не судите себя слишком строго. Пусть она верит, что птаха жива. Это дает ей какую-то опору. Будем надеяться, что через некоторое время она успокоится, придет в себя и можно будет продолжить лечение.
- И какой срок на это отводится? - спросила Френсис.
Доктор Гликман только головой покачал:
- Боюсь, небольшой. Если прекратить терапию, мускулы постепенно ослабнут, нога возвратится в прежнее положение и все наши труды пойдут насмарку. Очень хотелось бы верить, что она приедет сразу после Рождества.
Пэтси, похудевшая и осунувшаяся, пришла в нетерпеливый восторг, узнав, что едет домой. Амелия, как ни жаль ей было расставаться с девочкой, помогла малышке собраться.
- Скоро увидимся, - ободряюще шепнула она, когда Пэтси подкатили в инвалидной коляске к машине. А сама подумала: "Увидимся ли мы еще когда-нибудь?"
Всю дорогу до Затерянного Ручья Пэтси тихонько беседовала с фотографией Джека, а Освальда и Френсис терзала совесть.
Дома выяснилось, что девочка еще очень слаба и ходить может лишь с огромным трудом. Она почти не выбиралась на свежий воздух, большую часть времени проводя в четырех стенах. Каждый на свой лад старался ее развлечь, но Пэтси хотела лишь одного - повидаться с Джеком.
- Солнышко, Джек, наверное, далеко улетел, у него теперь своя семья, столько забот, - увещевала ее Френсис.
Но Пэтси не сдавалась:
- Мистер Кэмпбелл сказал, если сильно захочешь, то сбудется. А я очень-очень хочу увидеть Джека.
Каждое утро Пэтси просыпалась с надеждой, что сегодня они наконец встретятся, а когда ее друг не показывался, старалась скрыть разочарование. В дождь она сидела в своей комнате и неотрывно глядела в окно, не мелькнет ли среди струй алое оперение. У Френсис не хватало смелости поведать ей правду, да и доктор Гликман сказал, что даже фальшивая надежда лучше, чем безнадежность. От наступающего Рождества Френсис ожидала многого: вдруг праздник развлечет девочку и она перестанет думать о встрече со своим пернатым другом? Френсис признавалась Милдред:
- Впервые Пэтси будет праздновать Рождество вместе с нами, и пусть про меня говорят что угодно, завалю девочку подарками.
День за днем Клод Андервуд доставлял к причалу Френсис пакеты с рождественской символикой - чуть ли не каждый магазин, высылающий товары по почте, внес свою лепту. Плюшевые зверюшки, книги, игры, обновки - все это предназначалось Пэтси, а Милдред, на которую иногда нападала охота к рукоделию, шила ей дюжину подушечек на кровать.