Светало уже.
А кошка всё приземлиться не может.
Смотрит, журавли клином летят.
Кошка, не будь дурой, впереди главаря пристроилась.
– Куда летим? – спрашивает её главный журавль.
– На юг, – вздохнула кошка, припомнив, куда обычно летят журавли.
– А мы на север! – удивился главный. – Весна же! И как ты впереди нас оказалась?!
– У меня с навигацией плохо, – пожаловалась кошка.
– Так чего ж ты летаешь?! – возмутился журавль. – Вали отсюда, а то с курса меня собьёшь!
Летит кошка дальше.
Плачет.
Потому что приземлиться не может. Потому что летать надоело. Потому что курса не знает – куда лететь.
И вдруг видит…
Кот навстречу летит!
Персидский! И тоже плачет. Шерсть развевается, шары по полтиннику.
– Давно летаешь?! – крикнула ему кошка.
– Вторые сутки, – говорит кот. – От собаки бежал, бежал, и вдруг взлетел… А как приземлиться, не знаю.
– А с навигацией у тебя как? – поинтересовалась кошка.
– Хреново! Сбил две баллистические ракеты, поцарапал летающую тарелку, протаранил воздушный шар и ещё больше накренил Пизанскую башню.
– Вот и у меня неприятности, – вздохнула кошка. – Непорядок это – кошкам летать без знания навигации.
– Непорядок, – согласился персидский кот. – Может, вместе полетим?
Кошка согласилась, потому что кот был симпатичный.
Летят они дальше. Целуются, ведь жрать всё равно нечего.
Наконец, кот говорит:
– Как бы на орбиту не вылететь, а то вообще приземлиться не сможем!
– Эх, жалко, мышки не летают! – вздохнула кошка.
– Жалко "Вискас – вкусные подушечки" не летает! – мечтательно поправил её кот.
– Твою мать!! – завизжала кошка. – Зато собаки летают!!
Прямо на них летела маленькая злая шавка и громко брехала.
Судя по тому, что на шее у неё болтался мёртвый десантник-парашютист, с навигацией у шавки было ещё хуже, чем у кошки с котом.
– Снижаемся! – заорал кот и стал падать, увлекая за собой кошку.
Они приземлились на крышу и проорали там до утра, то ли от любви, то ли от голода.
Мораль?!!
Чтобы найти своего кота, нужно не бояться взлететь, не имея понятия о навигации…
Миллиметрин
"Квадратурину" посвящается.
Никогда ничего не покупал Сашка у коробейников, а тут поддался минутной слабости, купил у уличного торговца какую-то косметическую дрянь.
"Миллиметрин" – было написано на аэрозольном баллончике.
"Для увеличения", – приписано внизу мелкими буквами.
Вот только – чего, не уточнено.
Сашка отдал за аэрозоль аж тысячу семьсот рублей, и теперь клял себя, на чём свет стоит, за бездарно потраченные деньги. Предстояло бог весть на что доживать до зарплаты, а что увеличивать загадочным аэрозолем, было решительно непонятно.
Разве что…
Сашка трепетно относился к своему организму, поэтому сначала побрызгал аэрозолем персидскому коту то, что хотел увеличить у себя.
За ночь ничего удивительного с котом не произошло.
Сашка понял, что уличный торговец его надул, чего и следовало ожидать.
Сашка выбросил "Миллиметрин" в мусорное ведро, но вдруг вспомнил, что кот давно и безнадёжно кастрирован. Сашке стало безумно жаль тысячи семисот рублей. Он достал баллон из ведра и для чистоты эксперимента щедро обрызгал аэрозолем кактус на подоконнике.
На работе он спросил у гламурной Райки, которая читала глянцевые журналы и была в курсе всех парфюмерно-косметических новинок:
– Рай, ты не знаешь, для чего используют "Миллиметрин"?!
– По-моему, им тараканов травят, – пожала плечами Райка.
Признаваться, что это не отрава, а нечто косметическое, купленное на улице у продавца с обветренными щеками, Сашка не стал – постеснялся.
Интернет по поводу "Миллиметрина" тоже ничего не сказал.
Сашке стало обидно и горько. Он занял у Горкина пятьсот рублей до зарплаты, купил на ужин пакет гречки и ради экономии денег вернулся домой не на маршрутке, а пешком.
Дома его поджидал сюрприз.
Из маленького пупырышка кактус увеличился до размеров арбуза.
– Ух, ты! – только и смог сказать Сашка. – Ух, ты…
Он поставил кактус в центр стола и обошёл вокруг него три раза, на каждом круге отчаянно протирая глаза.
– Ух! Ты! – прошёл с приплясом последний, четвёртый круг Сашка, и, схватив "Миллиметрин", посмотрел на него другими глазами.
"Для увеличения" было написано на баллончике и не указано – чего.
– А всего! – радостно заорал Сашка и… со всей дури обрызгал пакет гречки.
Через полчаса пакет раздулся до размеров мешка, а гречка стала величиной с черешню.
– Кошмар, – ужаснулся Сашка возможностям "Миллиметрина". – И это всего за тысячу семьсот рублей?!!
Он проверил аэрозоль на флаконе с мужским парфюмом, на телевизоре, на газете, на носках, на зубной щётке, на куске мыла, на карандаше, на скрепке и на ноже с вилкой, пока, наконец, до него не дошло, что он делает глупости.
Баллончик не безразмерен, а у Сашки куча нерешённых проблем…
Первым делом Сашка снял джинсы и побрызгал себе то, что накануне брызгал коту. Не то, чтобы у Сашки были проблемы с размерами, но кому не хочется больше?!
Результат превзошёл все его ожидания. Плавки стали малы, джинсы тоже, стены стали тесны, и … мир показался крошечным.
Сашка бросился к телефону и позвонил Анне.
– Анютка, я очень тебя люблю! – признался он в новых масштабах своего существования.
– Вот новость-то! – улыбнулась на том конце Анна, не догадываясь о его новых возможностях и запросах.
– Мы должны немедленно встретиться, – прошептал Сашка.
– Где? В твоей конуре? – усмехнулась Анька. – Давай лучше завтра, на моей даче. Родители уедут на выходные в пансионат.
Дача у родителей Анны находилась в элитном посёлке.
Дом двести тридцать квадратов и сорок соток земли.
Конкурировать с такими хоромами в своей одиннадцатиметровой малосемейке Сашка не мог, но на этот раз он решил довести дело до конца.
– Ты должна немедленно приехать ко мне! Иначе многое потеряешь…
– Ну, хорошо, – неожиданно согласилась Анна.
Через полчаса она была у него.
Первым делом Анна заметила кактус.
– Ничего себе как подрос! – удивилась она. – Чем удобрял?!
Вместо ответа Сашка снял джинсы и показал свою главную гордость.
– Ничего себе! – выпучила Анна глаза. – Чем удобрял?!!
– "Миллиметрином", – честно признался Сашка и показал Анне баллончик.
– "Для увеличения", – прочитала Анна надпись на аэрозоле. – А что им можно увеличивать? Только… это?!
– Всё! – выпалил Сашка. – На что ни брызнешь, всё увеличивается!
– Ой! – прижала Анна аэрозоль к груди. – А можно… Можно мне немного попользоваться?!
– И что тебе увеличить надо? – захохотал Сашка. – У тебя и так всего сполна – и папа, и мама, и деньги, и…
– Грудь! – выпалила Анна. – У меня грудь маленькая!
– Ну… пожалуй, да… Пожалуй, можно её увеличить, – согласился Сашка и щедро побрызгал Анне содержимое лифчика.
Грудь выросла за двадцать минут под бдительным Сашкиным присмотром до полноценного пятого размера.
– Есть! – крикнул Сашка.
Анна завизжала от восторга и бросилась Сашке на шею.
Но до секса дело так и не дошло… Какой секс, если можно всё увеличить?!
Всё!!!
– Сашка, дай, дай мне ещё немножко "Миллиметрина", я увеличу…
– Что? – строго спросил Сашка.
– Бриллиант! – Анна показала колечко с крохотным бриллиантиком.
– Ладно. Это тебе подарок от меня, – улыбнулся Сашка и щёдро обрызгал камень "Миллиметрином".
Бриллиант медленно увеличился до размеров грецкого ореха.
– Губы! – крикнула Анька. – Немедленно увеличь мне губы!
– Ну, нет, – возмутился Сашка. – Я не люблю губастых девушек. Я их боюсь.
– Ладно, – легко согласилась Анна. – Без губ обойдусь. А знаешь, мы с тобой занимаемся ерундой. К нам в руки попала волшебная палочка, а мы… кактусы увеличиваем и свои естественные пропорции нарушаем.
– Но ведь хорошо нарушаем! – обиделся Сашка. – Неужели тебе не нравится?!
– Это всё ерунда, – отмахнулась Анна. – Нужно увеличивать важные, нужные вещи! Ум, например. Талант! Любовь, наконец! Я хочу, чтобы ты любил меня ещё больше, Сашка! – Она обняла Сашку, прижавшись к нему новой грудью.
– Скажи, а что нужно побрызгать, чтобы увеличить любовь? – дрогнувшим голосом спросил Сашка.
– Не знаю… Голову, наверное. Или сердце…
– А чтобы ум увеличить?
– Голову.
– А талант?
– Опять голову!
– Боюсь, башку сильно раздует… Станет голова как воздушный шар, и не факт, что ума прибавится.
– Да-а, – задумалась Анна и начала быстро ходить по комнате, размышляя, как бы разумнее и с наибольшей пользой употребить "Миллиметрин". – А давай квартиру твою увеличим! – оживилась она. – Тогда мой папа разрешит мне выйти за тебя замуж.
– Анька, ты гений! – обрадовался Сашка. – Конечно, квартиру! Как я сам не догадался!
Они крепко обнялись, закрепляя своё единодушное решение пожениться, и приступили к работе.
"Миллиметрином" обработали косяки, плинтуса, стены и потолок. Анна показывала, где брызгать, а Сашка, прикусив язык от усердия, брызгал, брызгал и брызгал прозрачную жидкость, позабыв, что баллончик не безразмерен…
"Миллиметрина" не хватило на одну стену, кухню и туалет.
Одновременно с тем, как Сашка вдруг понял это, стены квартиры зловеще затрещали, задрожали и стали медленно раздвигаться.
Дом закачался.
Анна пронзительно завизжала – то ли от страха, то ли от восторга.
Кот пронзительно заорал, чего с ним не случалось с момента кастрации.
Сашка замер с пустым баллоном в руках.
Свет внезапно погас, наверное, электропроводка нарушилась…
За стеной закричали соседи.
Наконец, треск затих, стены перестали дрожать, а дом качаться.
В дверь заколотили соседи.
– Откройте! Немедленно! – послышался голос старшего по подъезду Гусева – личности резкой и неприятной.
Вспыхнул свет, словно и не было никакой аварии.
Анна бросилась к Сашке. Они крепко обнялись, ощущая, что новые размеры некоторых частей тела мешают им теснее прижаться друг к другу.
– Ох, лучше бы ты губы мне увеличил, – зажмурившись, прошептала Анна.
– Да-а… – огляделся Сашка. – Хорошо, что мозг не задело. А то – ум, талант, любовь! Неизвестно ещё, что получилось бы. Ишь, как квартиру-то перекособочило! Кажется, этот дом теперь только под снос.
Комната увеличилась до размеров спортзала, но в углу – там, где не хватило "Миллиметрина", – зияла огромная дыра, в которую ветер задувал снег.
– Покажите квартиру! – пинал дверь разъярённый Гусев. – У меня комната как пенал стала!!! Меня стенами чуть не раздавило!!!
– И меня! И меня! – завопили другие соседи.
– Теперь мы никогда не поженимся, – заплакала Анна. – Никогда мой папа не разрешит мне выйти замуж за парня, чьи соседи претендуют на его жилплощадь! Никогда не разрешит!
Соседи начали ломать дверь с жуткими выкриками: "Ух! Поддай! Ещё поддай! У-ух!"
– Бежим! – закричал Сашка.
Он схватил Анну за руку и подтащил к огромной дыре в стене. Прыгать было невысоко – всего второй этаж. Внизу, мягкой периной расстилался высокий сугроб.
Входная дверь под напором соседей треснула, дрогнула и поддалась.
– А-а! – закричала Анна в прыжке.
– А-а! – нагнал её Сашка в полёте.
Они упали в сугроб, барахтаясь, выбрались из него, и со всех ног помчались к остановке.
– Ну, что я говорил?! – вопил сверху Гусев. – Этот гад за наш счёт расширился!! Перепланировку он сделал, сволочь! Держи его! Держи квартирного вора!
Но погоня заглохла на уровне дыры в стене. Прыгать со второго этажа никто не рискнул.
– Где ты его покупал? – на бегу крикнула Анна.
– Кого?
– "Миллиметрин" этот чёртов!
– Возле метро!
– Едем туда!! Купим его целый ящик и подарим соседям. Пусть расширяются!
– Ну, нет! – Сашка резко остановился. – Ну, уж нет! Ум, талант, любовь и квадратные метры я никому не дам увеличивать "Миллиметрином"!
– Даже соседям? – остановилась Анна.
– В особенности соседям, – покачал головой Сашка. – Видела, какие огромные дыры получаются?!
– Так мы много "Миллиметрина" купим! У меня деньги есть.
– Всё равно не получится. Всё равно его будет мало, сколько бы ни купили, и всё равно где-нибудь останется дырка! А если кто-нибудь захочет увеличить земной шар?! Нас засосёт чёрная дыра человеческой жадности! Нет уж, больше никакого "Миллиметрина". Лучше я буду бомжом без квартиры, прописки и кактуса.
– А знаешь, что? – задумчиво сказала Анна, рассматривая огромный бриллиант на пальце. – Я попробую уговорить папу, чтобы ты временно пожил на нашей даче. Ремонт там сделаешь, печку починишь, крыльцо отремонтируешь, а потом… потом мы всё равно поженимся, потому что от такого умного, талантливого и любящего зятя будет невозможно отказаться.
– А соседи? – прошептал Сашка, прижимая Анну к себе. – Они так и останутся жить в тесных пеналах?
– Приедет комиссия, признает дом аварийным и всем дадут новые квартиры, – успокоила его Анна.
– Мне только нужно забрать кота, – пробормотал безмерно счастливый Сашка. – Кота, кактус и мешок гречки…
Золотая рыбка
"Солнце, я буду любить тебя вечно. Артур".
Я хотела ещё раз перечитать надпись, выгравированную с обратной стороны кольца, но…
Кольца на пальце не оказалось.
Я поднесла руку к глазам, и зачем-то пересчитала пальцы. Мизинец был на месте, а моя золотая рыбка с чёрными бриллиантами глаз с него бесследно исчезла.
Я заревела. Горько, навзрыд. А что ещё я могла сделать?! Чёрт дёрнул меня поехать в этот круиз по Атлантическому океану залечивать душевные раны. Я решила доказать себе, что упиваюсь свободой, что я только рада разрыву, который сама же и организовала, заявив Артуру, что устала от рутинных отношений, всё больше смахивающих на семейные. Глаза у Артура из голубых стали чёрными, он развернулся и ушёл, хлопнув дверью так, что зазвенели китайские колокольчики, украшавшие арку.
Честно говоря, я не думала, что так получится. Я просто кокетничала, решив, что он ринется освежать наши отношения, пригласив меня куда-нибудь прокатиться вместе. Например, по Атлантике. На худой конец – вместе на дачу в воскресенье. Но он просто изменил цвет своих глаз и ушёл, а мои дурацкие колокольчики исполнили реквием нашему полуторагодовалому роману. Я рассмеялась тогда, слушая грустный перезвон. А что я ещё могла сделать?! Он ушёл помпезно и пафосно – так же, как и любил меня все эти полтора года. Свечи – непременно ароматические. Цветы – розы, конечно, а что ещё кроме роз?! Музыка – классика! Рестораны – самые дорогие и занудно шикарные. А в подарочек – изысканная золотая рыбка на мизинец, с чёрными бриллиантовыми глазами и надписью, выгравированной изнутри.
Солнце! Вечно! Любить! Артур! Каждое по отдельности и все вместе эти слова были глупыми и напыщенными. Даже имя.
Я купила круиз сама. Я сгорела от солнца на палубе, до перебоев в сердце наскакалась на дискотеках, перепробовала все самые экзотические коктейли в барах, и даже позволила себе отвратительно-безумную ночь с одним одиноким путешественником. Именно эта ночь меня доконала. От путешественника воняло свежими яблоками, и он оказался любителем жёсткого порно. Утром я решила поплавать в сетке, которую выбрасывают с лайнера в океан для купальщиков. Я подумала, что только солёная мощь океана сможет смыть с меня яблочный аромат и следы сексуальных фантазий загорелого мачо. Когда я вернулась на палубу, мне вдруг очень захотелось перечитать глупую надпись на золотой рыбке, но…
Мизинец был на месте, а рыбка уплыла в Атлантический океан. Наверное, я похудела за эту гнусную ночь, наверное, отощал даже мизинец и рыбка моя…
Так мне и надо. Жёсткое порно, глянцевый юноша с мышцами, подкормленными анаболиками, гадкая, дорогая кровать в каюте, которая к утру стала скрипучей и запах… В жизни не съем ни одного яблока. Моя рыбка не вынесла этого. Она уплыла в океан. Так мне и надо.
"Солнце, я буду любить тебя вечно".
Я вытерла слёзы. Никто и никогда не напишет мне больше таких пафосных, глупых, таких замечательных слов. Если бы я не боялась акул, то немедленно утопилась бы. Остаток круиза я безвылазно просидела в каюте.
Он позвонил через три месяца. За это время я похудела так, что возвращалась домой не по главной дороге, а дворами, сокращая путь тем, что легко пролезала в узкую щель между железными прутьями высокого забора. Я перестала краситься, мне было плевать, во что я одета. Оказалось, что быть шикарной я хотела только для человека, который звал меня Солнце. Мои глаза из голубых стали серыми, а не запила я только потому, что панически боялась состояния, именуемого похмелье.
Он позвонил и буднично произнёс:
– Вера, приехал Серёга в отпуск на три дня и как всегда хочет провести с нами вечер. Он не знает, что мы расстались, а я не хочу его расстраивать. Давай, забабахаем ужин, проведём вечерок как прежде. Чего тебе стоит?
"Он первый раз не назвал меня Солнце", – подумала я, а вслух сказала:
– Я не умею готовить рыбу.
Серёга был его другом детства, работал на рыболовецком судне и иногда заваливался к Артуру в гости с какой-нибудь огромной, вонючей рыбиной, которой непременно нужно было восхищаться и как-то её готовить.
– А я на что? – усмехнулся Артур и повесил трубку.
Поняв, что через тридцать минут я увижу его, я пошла в ванную и сделала себе грим "а ля Вера Холодная". Раз я не Солнце, буду Верой. Холодной.
Осётр еле вошёл в мою крошечную кухню. Серёга заливисто хохотал и требовал комплиментов своему нестандартному подарку. Артур вежливо улыбался и прятал от меня глаза. В отчаянье я заявила, что сама справлюсь с этим монстром, схватила нож и замерла над огромной тушей, припоминая, какие действия нужно проделать с рыбой, прежде чем её можно пристроить на гриль. Кажется, главное действие имеет название "потрошить". Я буду потрошить осетра, пока парень по имени Артур режет овощи и открывает бутылку сухого вина. Я буду потрошить его так, как потрошу сейчас свою душу, дав согласие на этот совместный вечер.
Гадкие внутренности привлекли моё внимание тем, что в них что-то притягательно и ненатурально блестнуло. Отбросив брезгливость, я ухватила то, что никак не могло быть частью скользких, убогих потрохов. Я ухватила это и вытерла прямо о джинсы.
– Вера, зачем ты запихала в рыбу моё кольцо? – недовольно спросил подошедший сзади Артур.
На меня смотрела чёрными бриллиантами глаз моя золотая рыбка.
"Солнце, я буду любить тебя…"
Золото имеет мистическую силу, теперь я это точно знаю. Рыба ушла от меня, когда я совершила невероятную, преступную глупость. И вернулась, когда я искупила вину, исхудав от горя до состояния скелета, истосковавшись до серых глаз, превратившись из Солнца в Веру Холодную.