А тачки там стоят - упасть и не встать: шикарные, навороченные, моделей последних. Если Питер с Москвой вместе сложить - ни за что адекватного количества моднявого железа на колёсах - не получить.
Из машин навороченных, дорогущих, - люди вываливают, или, наоборот - покупки, в багажники распихав, - по кожаным сиденьям рассаживаются.
И одеты те люди: и - мужчины, и - женщины, и - старики, и - дети, - не то чтобы как-то шикарно, но, бесспорно, - дорого, "не-по-пляжному".
Засомневались мы сперва, - а "по Сеньке ли - шубка"? А вдруг как - выгонят - с позором вместе. А потом - про "права человека" вспомнили, про - нетленные либеральные ценности, демократической направленности.
И, призрев свои комплексы неполноценности, - ввалились в тот Супермаркет (что это - Супермаркет был - нам потом Митя-словен объяснил).
Зашли внутрь. Для человека, воспитанного на советских, а вернее - на спартанских понятиях, - шок полный. Есть - всё, буквально. А у нас, как назло, и деньги с собой были.
Чтобы от того шока отойти, хоть немного, - накупили всего - в количествах немеренных, неразумных.
Выходим на улицу: четверо взрослых, и трое детей - все сумками, сумочками, свёртками и - прочим всяким - нагруженные, по самое - не могу.
Медленно, изнемогая от жары, начинаем перемещать покупки в направлении нашего коттеджа.
Такие тут - мы одни. Холёные обладатели крутых тачек - наблюдают за нашим грузовым пешим караваном - с нескрываемыми улыбками.
Возвращаемся домой (уже - как "дом" - понемногу - воспринимается).
Моисеич, шофёр - с десятилетним стажем, тут же за телефон общий, в холле коттеджа стоящий, садится. Аматову звонит, ситуацию обрисовывает, просит содействия - в вопросе обзаведения другом - на четырёх колёсах, и с одной - баранкой рулевой.
Поговорив, Абрам аккуратно кладёт телефонную трубку на место, и, несколько растерянно, произносит:
- Через сорок минут будет, сказал, что и тачку для нас - доставит. А ты ещё - сомневался?
Ровно через сорок минут - к парадному входу нашего коттеджа прибывает целый эскорт: впереди - чёрный "Мерс" с телохранителями, за ним - "Бентли" - под номером Victoria 001 - с Аматовым, далее - чёрный "Ауди" - последней модели, замыкает колонну - вишнёвый "Мерс" - с телохранителями - опять же.
Охранники вываливаются из авто первыми, целенаправленно озирают окрестности, трындят о чём-то - в свои микрофоны, на лацканах пиджаков пришпиленные.
Далее - по строго установленному Порядку: из "Бентли", не спеша, шофёр выходит, не торопясь никуда, капот громоздкий огибает, правую дверь открывает, из неё - Аматов, что тот фараон египетский - появляется, также неспешно - к "Ауди" подходит, поочерёдно - дверцы передние - распахивает.
Из водительской дверцы - дама появляется: блондинка "за сорок", вальяжная и ухоженная - до нельзя, разодетая - в пух и прах, брильянтами во все стороны сверкая - нескромно.
А из дверцы пассажирской - ангелочек небесный вылетает. Девчушка - лет восьми, тоже - с волосами светлыми, с глазами бирюзовыми - на пол-лица.
Взглянул я на ту девчушку - и тут же чувство дурацкое - "де жа вю" - накатило: да ведь это - Сашенька Волкова - собственной персоной, разве что - в возрасте нежном. Неисповедимы Пути - на Свете этом - земные, небесные.
Судя по тому, как и Абрам, сглотнул - судорожно, и ему - тоже самое - померещилось.
- А это, - Аматов кричит радостно, - Моя жена - Агафья Петровна, и дочь моя единственная, Наследница моя - Александра, Сашенька!
"Чур, чур - меня!" - непроизвольно так - подумалось. А не слишком ли много - совпадений случайных?
- Знакомьтесь, знакомьтесь! - Александр Фёдорович веселиться продолжает, - Давайте, ведь дальше - все вместе жить будем - и горести, и радости - делить!
Дети то, сразу общий язык нашли - новоявленная Сашенька тут же всё в свои ручёнки детские, но сильные - взяла: что-то быстро по-русски, но с сильнейшим немецким акцентом, объяснила, и, через две минуты - дети увлечённо во что-то местное, интересное - играли.
С Агафьей Петровной - чуть посложнее было - больно уж спесивой и надменной дамочка оказалась.
- Вот, - Аматов говорит, и на "Ауди" пальцем показывает, - И карета ваша. А в бардачке - и документы все необходимые, доверенности - на вас всех. А на номер - обратили внимание?
Номер, действительно, почётный - Victoria 002.
А Александр Фёдорович дальше - соловьём заливается:
- Понимаете теперь - как я к вам отношусь? Цените, мальчики и девочки, цените!
Расселись все по автомобилям своим, и поехали - на променад, по Агафьи Петровны выражению. Телохранители - спереди-сзади, естественно, куда же без них.
Приехали в какой-то местный рыбный ресторан, поужинали. Детей - на специальную игровую площадку направили, мужская часть компании в боулинг играть отправилась, а дамы за столиком остались - под десерты с ликёрами - о своём, о девичьем, поболтать.
В конце вечера Моисеич спрашивает:
- Что, Александр Фёдорович, с понедельника - на работу выходить?
А Аматов - только смеётся в ответ:
- Шустрый ты, Абраша, какой, до невозможности - прямо! Нет - рановато ещё. В понедельник к вам Анжи подъедет, - займётесь устройством быта - по-настоящему.
Перед сном мне жена говорит:
- А Агафья то эта - противная какая тётка. Сперва - политес блюла неустанно, герцогиню - в пятом колене - корчила из себя. А потом - ликёрами накачалась - маска и слетела. И матерки прорываться начали, и пару анекдотов - пошлых до неприличия - рассказала. Вообще то, она в молодости - десять лет проводницей проработала, на поезде "Москва - Одесса", там же, в поезде - с Аматовым вашим, жлобом дешёвым, и познакомилась.
Не нравится мне эта парочка - совсем.....
Байка двенадцатая.
Австрийский быт - 2.
Субботу и воскресенье, пользуясь наличием машины, - насыщенно провели.
Первым делом, на смотровую площадку смотались, что на противоположном берегу Вёртер-Зее, на самой высокой горе, располагалась. Долго туда добирались: сперва озеро это немаленькое объезжали, потом - по горному серпантину круги немыслимые наматывали. Приехали - наконец.
Башня стоит - высоченная, на лифте - минут пять поднимались. Выходим на смотровую площадку - упасть и не встать! Если и не вся Австрия, то уж точно её половинка - как на ладони! Города видны, деревушки многочисленные, речки всякие, озёра - с кораблями и яхтами - по ним плывущими.
И не одного дыма - из труб промышленных. Рай экологический какой-то.
Оборачиваемся на сто восемьдесят градусов - там уже Словения: и дома уже другие, и цвета крыш - блёклые какие-то, а главное, дымов тех промышленных, бурых - десятка два. Наследие времён социалистических, что Вы хотите, однако.
На следующий день в зоопарк местный поехали. Вот это действительно "Зоо-Парк". Никаких тебе клеток, вольеров тесных. Все животные свободно по этому парку разгуливают. Вон - стадо оленей благородных пасётся, вон - дикая кабанина с поросятами своими - куда-то по делам торопится. В отдельно огороженной части, птицы разнообразные тусуются неустанно, в пруду огромном - лебеди вперемешку с гусями плавают, на мелководье - фламинго розовые разгуливают. Деревья редких пород растут повсюду, клумбы с цветами незнакомыми - кругом. Часов пять по этому уголку Австрии бродили - пока не устали окончательно.
На обратном пути из зоопарка - роликовых коньков - на всю команду накупили.
Дети как-то сразу освоили эту хитрую технику, раз-два - и поехали, легко и непринуждённо. А со взрослыми - цирк бесплатный получился. Синяки, ссадины многочисленные. Засняли то действо на видеокамеру - знатная комедия получилась, мистер Бин - жалкий паяц из школьного театра. Бегемоты и мартышки - на роликах - уморительное зрелище.
В понедельник утром Анжелика - по прозвищу "Ноги" - на "Гольфе" прикатила.
Наши жёны как те Ноги увидели - заскучали сразу, надулись.
- Давайте, господа и дамы, с просмотра квартир начнём - Ноги предлагают, - Тут у меня десятка два адресов с собой припасено.
Оставили детей на квартирную хозяйку, покатили на смотрины. Целый день по Клагенфурту катались, квартиры разные, на любой вкус - смотрели, в конце концов, решили, что наш коттедж - и есть лучший вариант. Потому как - все вместе живём, а вместе - оно и веселей. Да и школа в деревушке нашей имеется, да и озеро, в котором купаться можно до конца октября, - преимущество важное.
В школу эту и отправились. Аккуратное белое строение под красной черепичной крышей, рядом - церковь католическая, крохотная совсем.
Зашли в директорский кабинет, Ноги по-немецки, бойко так, директору про нас рассказали, содействия - попросили. Директор, мужчина представительный, в строгий чёрный костюм без галстука упакованный, пожелал с главами семейств с глазу на глаз поговорить, по отдельности.
Первым Абрам Моисеевич пошёл, вместе с Ногами, конечно, куда же без переводчика?
Выходит минут через десять, задумчивый весь из себя.
- Ну, как там? - Спрашиваю.
А Абрам только морщится, и рукой неопределённо машет - "иди, мол, сам всё поймёшь".
Вхожу в кабинет, директор вежливо так, через Ноги, интересуется, стараясь при этом на сами Ноги не смотреть, хотя и плохо у него это получалось:
- Верите ли Вы в Бога, сударь мой? И какого Вы - вероисповедания?
- Скорее всего - верю, - подумав немного, отвечаю, - По крайней мере, Заповеди - соблюдать стараюсь, по мере сил своих - скудных. А по поводу вероисповедания - затрудняюсь ответить. К служителям культов всяких - с недоверием отношусь. Предпочитаю с Богом лично общаться, без посредников вовсе.
По мере того, как Ноги переводят, у директора - челюсть отваливается, медленно так.
Минуты через две всё же спрашивает:
- И где же это Вы - с Господом Нашим - общаетесь?
- Лучше всего, - отвечаю, стараясь быть серьёзным и убедительным, - В горах получается, или на озере, а ещё - звёздной ночью - с балкона высотного здания, тут главное - чтобы в одиночестве полном.
Про то, что перед тем общением - желательно что-нибудь горячительного принять, я, понятное дело говорить не стал, вдруг - не так поймёт?
Поглядел директор мне в глаза, долго так - целую минуту пялился, судя по всему - поверил, всё же. Потом и говорит:
- Видите ли, уважаемый, наша школа - при церкви католической состоит. Вы не будете возражать, если Ваша дочь, вместе с классом своим, будет церковь нашу регулярно посещать?
Я тут же, ответил, ни секунды не раздумывая:
- Полностью согласен, даже - за честь почту. Чем у ребёнка больше информации познавательной будет, больше пищи для размышлений - тем лучше, в плане - развития гармоничного.
Ноги перевели, директор, в очередной раз, удивился, брови вверх - запустил.
Но ничего, поставил на Заявлении о приёме визу - положительную.
Выходим, с Ногами вместе. Моисееич ко вне тут же с вопросом:
- Ну, как? Согласился, чтобы дочка твоя - ихнею церковь посещала?
- Согласился, конечно, - отвечаю.
- Да, наверное, я тоже - разрешу, - Абрам говорит, задумчиво себя за ус дёргая, - Бог с ней, с этой синагогой, не убудет ей.....
Дальше - в местный муниципалитет пошли - отдельные телефонные номера получать. Приходим, в приёмной тётенька пожилая сидит. Увидала нас, заулыбалась - будто школьных друзей увидала, спрашивает что-то, радушием лучась.
Ноги переводят:
- Чем могу Вам помочь, господа и дамы?
Вот ведь - "помочь"! От российского чиновника такого обхождения и не дождешься - лет двести ещё. Наши то, так и норовят пробормотать: "Мол, чего припёрлись? Брысь отсюда - в очередь километровую! В очередь, сукины дети, в очередь!".
Ноги про наше желание - дополнительные телефонные номера иметь - сообщили.
Барышня в блокнотик свой посмотрела и, улыбаясь извинительно, говорит:
- К моему большому сожалению, наш сотрудник, за телефонные номера отвечающий, сейчас на объекте. Извините, пожалуйста. Удобно ли господам будет, если он к Вам домой сегодня вечером подойдет, часов в восемь? Большое спасибо, господа и дамы. Извините, ещё раз, что не смогли оперативно, на месте, Вашу проблемму решить. Если будут какие проблемы - заходите всегда, постараемся помочь!
Во - дела!
- А что это она перед нами - так прогибалась старательно? - у Ног на выходе спрашиваю.
- Это потому, что сотрудница эта - очень большую зарплату получает, - Ноги любезно отвечают, - Поэтому - за место своё держится, вылететь с работы боится. Нагрубит кому - в тот же день уволят, без права трудится в государственных учреждениях.
- Это они - мудро придумали, - Моисеич кивает, - Очень даже - правильно.
И что же Вы думаете, вечером служащий тот подошёл, все бумаги нужные составил, сам же - и провода телефонные протащил - куда надо. А потом, и вовсе чудеса - установил нам два абсолютно бесплатных телефонных аппарата - от муниципалетета подарок.
Европа - блин!
Утром следующего дня моего сынишку в детский садик определили - без всяких проблем.
- Пусть с носителями языка напрямую общается, быстрей вас всех - немецкий освоит, - Ноги объяснили.
Детский садик австрийский, он тоже - от своего аналога российского - сильно отличается.
Берёт муниципалитет в аренду у частного лица половину коттеджа, и организует там детский садик, где воспитательницей - сама хозяйка того коттеджа, как правило, и является. Причём, и зарплата воспитательнице, и питание детей - за государственный счёт. Родители - только на всякие карандаши, альбомы и тетрадки скидываются - суммами смешными. Пристроили сынишку, двадцать минут на то затратив.
- А теперь, - Ноги говорят, - Надо и женской частью вашего коллектива заняться. Что вам, девчонки, дома сидеть - от скуки помрёте. Мужики ваши - на работе с утра до вечера торчать будут, дети - в школах-садиках своих. А давайте - вас в Университет местный устроим, тем более что от вашего дома до него - минут десять на машине, да и на автобусе рейсовом - три остановки. Согласны?
Жёны наши засомневались сперва - а экзамены всякие, а что, собственно, изучать?
Да, и вообще, они с Ногами неохотно общались - ног длиннющих, от макушки самой начинавшихся, простить никак не могли.
Выяснилось, что и экзаменов никаких сдавать не надо, одного заявления достаточно, да и предмет изучаемый - весьма в хозяйстве полезный - "Современный немецкий язык" - называется. Кроме всего прочего, процесс этот - абсолютно бесплатный, только за посещение библиотеки копейки какие - придётся ежемесячно платить.
Смотались по быстрому в Университет, через два часа наши подруги боевые - студентки Университета, ни хухры-мухры!
Фантастика какая-то: за два дня неполных - все бытовые проблемы закрыли.
К вечеру сын из детского сада вернулся. Из его рассказа следовало, что они целый день на лужайке пели и рисовали - под тёти-воспитательницы гитару, а в перерыве - кушали, то ли пять раз, то ли - шесть, сбился со счёта.
- Я даже теперь по-немецки говорить могу, - гордо так сынок заявляет, - Слушайте:
"Танте, их вилль туалетт!", "Танте, битте, шён цу битте!", и ещё: "Ду ист - клюге кюю!"
Круто, конечно, за один день - столько полезного выучить.
- Теперь всё в порядке полном, - Ноги констатируют, - И женщины и дети, хоть завтра документы на визу долгоиграющую, подавать могут - все основания для того имеются. Ну, а вы, мужички, - с Александром Фёдоровичев - визовые вопросы решайте.
А, ведь действительно, пора вопросы некоторые порешать.
В среду в банк поехали, а на наших счетах - ноль голимый. Давай Аматову названивать.
Мобильный его молчит, что тот партизан под пытками, а в офисе вежливо отвечают:
- Александр Фёдорович в Вену, по делам, уехали. Будут - через несколько дней.
Не спалось той ночью совсем, думы чёрные одолевали, сомнения нехорошие, пакостные.
Байка тринадцатая.
Подснежники.
Аматов только дней через пять объявился.
А за время его отсутствия, мы с доктором Мюллером познакомились.
Дело было так. Иду я с детьми с пляжа, а тут, из под какого-то забора, собачонка обшарпанная выскакивает. Полаяла немного, а потом - сынишку моего за ногу тяпнула, и, под тот же забор - обратно и улизнула.
И как назло, Моисеича нет, всё-таки доктор детский - хоть и в прошлом.
Тут к нам старичок австрийский, древний совсем, подошёл и заговорил - на очень ломанном русском языке. Я уж дословно пересказывать не стану, буду "спрямлять" его высказывания в дальнейшем - для Вашего же удобства.
- Извините, господа! - Старичок говорит, - Меня зовут - Карл Мюллер, я доктор, правда - психиатр, но всё же. Давайте - я Вашего мальчика осмотрю. Пройдёмте со мной - я живу недалеко совсем.
Поблагодарили доктора, зашли к нему домой. Дом тот, надо Вам сказать, шикарный был - до невозможности полной, с дизайнерскими наворотами различными: альпийские горки всякие, террасы, фонтаны, беседки резные, да и сам дом - метров пятьсот квадратных, если не больше. Не беден доктор Мюллер, совсем - не беден.
Осмотрел господин Мюллер сынишкину ногу, собакой покусанную, попшикал из какого-то флакончика.
- Всё нормально, - говорит, - До свадьбы заживёт, даже прививки от бешенства можете не делать.
Напоил нас доктор чаем - с плюшками местными, поболтали, познакомились.
- Я, - герр Мюллер рассказывает, - Русский язык в лагерях для военнопленных выучил. В 1944 году исполнилось мне восемнадцать, по мобилизации и забрали. А с сорок пятого - по пятьдесят второй - в лагерях время провёл - в Коми ССР, на лесоповале. Но я на русских не в обиде, нет, - много полезного из лагерей тех вынес. На фронт уходил - шалопай шалопаем, а из лагерей - мужчиной уже серьёзным вернулся, знающим - чего от жизни хочу. Вы кстати, в суд на владельца собаки - будите подавать? Если что, я - свидетелем могу выступить. Много, конечно, при такой крошечной ранке, не получите, тысяч пять-шесть долларов - не больше.
- Да нет, - отвечаю, - не будем судиться - неудобно, знаете ли, как-то.
- Узнаю настоящих русских, - смеётся старик, - "Неудобно" - так только русские могут. Кстати, приходите ко мне в воскресенье - полным составом: с женой, с друзьями вашими,
посидим, в картишки поиграем - то-сё, приходите!
В субботу - с вечера ещё, пельменей русских, классических, дружно налепили - в качестве сувенира, в холодильнике - заморозили. На следующий день, ближе к обеденному часу, - в гости направились.
Встретил нас старик, вместе с девушкой молодой, печальной - не передать словами.
- Это - Мари, невестка моя, - представляет.
Позже выяснилось, что сын господина Мюллера, следовательно - муж этой самой Мари, пропал без вести, несколько лет назад - где-то в джунглях Центральной Америки.
Доктор очень пельменям обрадовался, а когда попробовал - разулыбался, раскраснелся.