- Тринадцатым июня. - нагло врала мне в глаза мегера, - В суде все запротоколировано. Наши адвокаты и не такие дела выигрывали. Контора "Галкин и Фокс" на протяжении 15 лет обслуживает интересы господина Гараева. Ни одного проигранного дела в арбитражных судах и судах высшей инстанции. Мы специалисты по крупному рейдерству и банкротствам. А такие пустяковые процессы, как ваш, мы заносим в категорию плевых.
- Есть сотни свидетелей, которые подтвердят, что в этот день я находился в казино и курировал проведение шоу-розыгрыша "роллс-ройса".
- Никто не собирается оспаривать ваше присутствие на шоу в незаконном казино. Не думаю, что в интересах его владельцев подтверждать или опровергать ваше алиби. К тому же, Вы были там ночью, а суд, возбудивший исполнительное производство, состоялся днем.
Я поборол в себе искушение, чтобы не послать куда подальше продажную адвокатшу, чья угроза не выглядела такой уж голословной, учитывая историю с моим якобы подаренным "мерседесом", моей потерянной работой и навсегда утраченной верой в девичью честность. Не взирая на то, что мэм-юристка продолжала строчить свои лживые сентенции словно швейная машинка "Зингер", я остановил ее не грубым пинком, а тихим голосом:
- Разрешите с вами проститься, иначе вам придется снимать побои, а это уже уголовная ответственность. К ней я пока не готов, а с гражданским кодексом разберусь. Хотя, скорее всего для вас и вашего патрона Гараева это дело станет уголовным. Так ему и передайте. Мне нечего терять! Ждите моей пресс-конференции! - в завершении своего спича я все же повысил голос и захлопнул дверь прямо перед носом незваной визитерши.
"За меня принялись всерьез, - подумал я и в какой-то мере мне это даже польстило. Подобная реакция была не совсем адекватной. Но мне она неосознанно понравилась. Хотя бы тем, что была далека от паники. По всей видимости, в критические моменты нейроны моего мозга совокуплялись с адреналином, рождая шедевры импровизации, - Война будет неравная. Насчет пресс-конференции я загнул, кому я интересен… Но пусть Гараев поволнуется. Хотя телевизионщики - неплохая идея. Надо позвонить Цирусу"…
Мой старый приятель Игорь Цирульников по прозвищу Цирус работал пресс-аташе российского отделения Интерпола и имел отношение к телевидению - продавал за гроши криминальные сюжеты центральным телеканалам. В случае с Гараевым только ведущие каналы могли спасти меня от окончательного разорения, лишь они могли обеспечить необходимую огласку…
В поисках сотового я безрезультатно перевернул вверх дном всю одежду. Пришлось набирать номер Цируса с домашнего.
- Игорек, привет, нужна твоя помощь. Срочно. На меня наехал очень крутой чувак по фамилии Гараев. Вадим Гараев. Ты знаешь, кто это. Мне не к кому больше обратиться. Он у меня "мерс" забрал…
- Так, спокойно. Что значит забрал?
- Ну, якобы я добровольно подписал дарственную. И квартиру забирают сегодня.
- Что значит забирают?
- Ну, они мошенническим путем добыли мою подпись на договоре купли-продажи и зарегистрировали собственность в регистрационной палате.
- И как ты подобное допустил? Такая щедрость на тебя не похожа…
- Накачали каким-то дерьмом… Слава Богу, не полонием и не диоксином… Я не знал, что подписываю, думал, что это свидетельство о заключении брака.
- Я ничего не понимаю, какого брака? Ты что, женился?
- В том-то и дело, что не по-настоящему. Меня кинули. Помоги со съемочной группой. Я тебе гарантирую - сюжет просто бомба.
- Если это тот Гараев, о котором я думаю, то хочу сразу высказать ряд сомнений… - мгновенно расставил акценты Цирус. - Во-первых, зачем ему нужен твой нетюнингованный "мерседес" с объемом двигателя его инвалидной коляски? Второе - твоя квартира по метражу меньше коридора его домика для обслуги, если, конечно, ему не понадобилась новая будка для любимого лабрадора, и третье - кто эту чушь пустит в эфир, зная, что ее инициировал человек из подпольного казино, а Гараев, ты наверное не смотришь последние новости, являлся одним из главных лоббистов в Думе по закрытию игорных заведений. Вчера он в очередной раз заявил от имени своей фракции, что избиратели с воодушевлением восприняли Указ Президента о закрытии казино, и что он лично собирается инвестировать миллиард долларов в строительство одной из игорных зон, утвержденных правительством. Это большая политика, а мы маленькие люди.
- Я больше не работаю в казино.
- Дай угадаю - это Гараев тебя уволил, но подпись под заявлением об увольнении по собственному желанию ты вывел собственноручно.
- Да пошел ты! - бросил я трубку, но даже в столь неконтролируемом раздражении я вдруг осознал, что Цирус прав - хвататься за телевизионную антенну прайм-тайма бесполезно. Она хоть и напоминала спасительную соломенку визуально, но являлась всего лишь иллюзией, фокусом с двойным дном.
Эти наркоманы телеэфира манипулируют общественным мнением, склоняя его из одной крайности в другую, выстраивая легионы врагов из недавних друзей, и превращая вчерашних изгоев в мучеников. Доверяться повторяющим чужие слова попугаям, которые строят из себя глубокомысленных сов - верх беспечности. Они втопчут тебя в грязь твоими же словами, вырванными из контекста… За деньги Гараева они в два счета превратят в монстра невинного. Что стоит им приклеить кормившемуся многие годы гемблингом функционеру казино ярлык наймита ненавистной игорной индустрии, дав повод прокуратуре привлечь бывшего фронтмена за шантаж политического деятеля, того, что набрал очки на всецело одобряемой народом и Президентом борьбе с азартными играми.
Мозг, словно защищаясь от перманентного негатива, ненадолго отвлекся от действительности, погрузившись в короткие размышления о плюсах и минусах уничтожения в 2009 году игорного бизнеса. Эта популистская война с казино - отдельная песня. Кто на заре закрытия палаток с автоматами мог подумать, что власти доберутся и до крупных залов…
Транжирящие семейные бюджеты наркоманы азарта и их близкие с подачи телевидения стали винить в своих слабостях и бедах не себя, а держателей игорных заведений. Оказывается, в том, что гипотетический Вася зарубил топором собственную мать, чтобы спустить ее пенсию в автоматы, был виноват вовсе не великовозрастный Вася, а хозяин казино.
Поэтому и возникла необходимость запретить все игорные заведения в Москве и перенести их в Краснодарский край, в деревню. А там, в деревне, люди уже другие, их жалко не так, как городского дегенерата Васю. А когда деревня преобразится в город развлечений, то настанет пора запретить и новоявленный полис, снова лишив работы тысячи дилеров и пит-боссов, официантов и поваров, хостес и маниранеров. Чтобы бросить все силы и предполагаемые инвестиции в развитие новой игорной зоны где-нибудь на Алтае, где "конь не валялся" и в течение еще лет пяти не будет валяться.
Не только в Москве научились закатывать деньги налогоплательщиков в асфальт. У чиновников теперь есть повод зарыть бюджетные деньги в сырую землю, из которой никто не станет выкапывать якобы проложенные коммуникации. Счетная палата проверяет объекты точечно. Выборочное правосудие не коснется того, что неосязаемо, не блестит, не манит. И вряд ли заработает в тех объемах, как качало в Москве. Лас-Вегас со времен закладки первого казино с экзотичным названием "Фламинго" от Багси Сигела строился 30 лет. Ну, а зоны? В иллюзорные зоны крупные игроки все равно не поедут, потому что им безопаснее играть в подпольных катранах столицы, чем в Кукуево на задворках Краснодарского края или Калининградской области.
Никто не против российской периферии, но крупному игроку, даже самому большому патриоту, необходима инфраструктура, шоу, аэропорты и дороги, комфортабельные сьюты в пятизвездочных отелях и места для парковки арендованных супер-каров. Все это стоит больших денег, гораздо больших, чем захотел выложить Гараев. Может теперь их дадут иностранцы? На фоне последних дипломатических скандалов и всегда свежих в памяти "кидняков" и даже убийств иностранных бизнесменов в России в это верится с трудом. В Казахстане казиношные оазисы в количестве двух штук позволили возводить хотя бы неподалеку от Алматы и Астаны, двух столиц с их потенциальными VIP-клиентами. Наши же видно посчитали: при стоимости бареля нефти сто баксов налогами от игорного бизнеса можно пренебречь. Про кризис летом 2009-го еще не думали. Про баррель ценой в пятьдесят долларов тоже. Но ведь если по-настоящему крупному российскому игроку указать на дверь, то ему откроют двери в Лас-Вегасе, Нице и Монте-Карло. Там их откроют гораздо изящнее, чем в зоне - в игорной зоне.
К странной способности своего закудрявленного мозга в моменты наибольшего напряжения запускать маховик бесполезных разглагольствований я относился со свойственной мне амбивалентностью. Я ненавидел эту характерную особенность своего мышления за абсолютную абстрактность и полную никчемность. Но я любил ее за то, что в этой наспех сваренной каше из сумбурных мыслей и мелькающих образов, на самом донышке казанка покоился верх сосредоточенности. Самозащита организма от лавины стрессов выталкивала ее наверх. Но до поры до времени сосредоточенность давала о себе знать лишь не всегда эстетичным побулькиванием. Однако в определенный момент наступало озарение. На поверхность всплывало поистине гениальное решение. Из дальних закоулков памяти, из непролазных катакомб подсознания выныривал давно забытый персонаж, способный воплотить в жизнь самую, казалось бы, нереальную комбинацию.
Рыжая физиономия Миши Зеленгольца возникла перед глазами непроглядным бельмом, заслоняющим свет. Нет, здесь я погорячился. Сейчас его образ предстал светящейся кляксой в черной бездне. Миша был креативщиком без принципов, продюсером без вкусов, издателем без подписчиков и предпринимателем, учредившим семьдесят бизнесов в разных странах одновременно, и чтобы о них не думать - коротающим ночи в запрещенных покерных клубах. Бизнес не давал ему денег, а катраны забирали последнее, но деньги у этого пройдохи водились, ибо временами он срывал куш благодаря очередному своему креативу.
Главной заслугой Миши была его политическая неангажированность, которая в преддверии выборов в Думу и Президенты сослужила привезенной им из Штатов идее политического флэшмоба неплохую коммерческую службу. Он снова был востребован и попал в долгожданную струю, химический состав которой его мало волновал. Флэшмобберы Миши могли сорвать любую акцию, спровоцировать дебош на любой демонстрации и превратить в фарс любую идею, в зависимости от сценария, которым Миша снабжал костяк своей незарегистрированной структуры в количестве ста пятидесяти активистов за два часа до команды собраться в какой-нибудь точке Москвы. В этом было основное преимущество его команды скучающих адептов, голодающих студентов, безработных маргиналов и даже идейных мажоров - она стала настоящим десантом, группой быстрого реагирования, а при надлежащем финансировании - росла как гидра.
Оппозиционеры всех толков от националистов до демократов прослышали, что по свистку Зеленгольца количество демонстрантов можно удвоить, даже утроить, стали прибегать к услугам Миши за деньги. Однако Миша готов был утроить состав участников любой демонстрации только в том случае, если это не грозило утроенному составу четвертованием. Спустя какое-то время Миша стал перебирать харчами, позволяя себе иногда отказываться. Так он однажды отказался от "Другой России", выступив при этом с интервью самому себе в собственном журнале о том, что считает Каспарова предателем… шахмат. Кого конкретно предал бывший Чемпион мира - белых или черных, Миша не уточнил, однако заявил, что связавшись с троцкистом Лимоновым, Каспаров играет теперь за красных. После подобных высказываний Миша в определенном смысле потерял привлекательность как идейный гуру для своих аполитичных и пацифистски настроенных приверженцев, да и как независимый игрок на рынке электоральных услуг. Знамя политического флэшмоба перехватили проправительственные молодежные формирования "Наши" и "Молодая гвардия". Но ему уже было все равно. Он успел сорвать на политике куш, проиграть его в "Шангриле" до "июльского зеро", чтобы вновь задуматься над жизнью и попытаться изобрести новый креатив.
"Где же, черт возьми, этот телефон!? - занервничал я, когда собрался позвонить Мише. Я был убежден, что если телевидению не интересен я, то охочие до сенсаций репортеры непременно клюнут на толпу флэшмоберов, которые удивят всех своей беспрецедентной акцией в поддержку игорного бизнеса и десятков тысяч молодых людей, которые остались за бортом после закрытия казино. А я в этой толпе буду пострадавшим фронтменом, кем-то вроде мученика, которому подрезали крылья и не оставляют в покое могущественные лоббисты из Федерального собрания. Сперва привлеку внимание к своей персоне, а затем выложу на стол козырную карту - личную заинтересованность Гараева в моем разорении. Без политического пиара мной никто заниматься не будет.
Надо стать публичным, чтобы на равных воевать с Гараевым"… - Я тешил себя иллюзиями, заставляя себя поверить в то, что меня осенило… В этот момент псевдо-эйфории из кожаной папки зазвонил пропавший телефон. Он верещал каким-то незнакомым рингтоном в стиле фанк-одиссеи Джамирокуай.
Надо ж было воткнуть сотовый в папку. Наверное, я впихнул его туда на автомате, когда открывал входную дверь своего жилища. Да, еще вчера мой дом был моей крепостью, а сегодня здесь уже витала какая-то чужая аура с сопутствующей ей аранжировкой.
Я извлек телефон. "Верту" как "верту", только не мой. Этот сотовый был новехонький, без единой царапины. Вывод напросился сам собой - вчера в лимонаде я искупал собственную "трубу". Ну, и дебил же я. Да еще и воришка. Хорошо, хоть не сознательный. Каспер теперь богат - купит себе новый. Ответить или вытащить сим-карту и утопить ее в унитазе?
- Алло… - ответил я из чистого любопытства, ничуть не сомневаясь, что свою собственность разыскивает Каспер.
- Да, здравствуйте, Каспер, Вас беспокоит Ирина - бухгалтер Вадима Аркадьевича. Не могли бы Вы приехать сегодня на полчасика пораньше? Просто у нас корпоративный праздник, всех пораньше отпустят. И еще одна просьба - все-таки возьмите побольше вооруженных охранников - сумма ведь внушительная и вся наличными, как Вы и просили…
Я не перебивал, припоминая отрывочные фразы Каспера во время его последнего разговора по этому телефону, случайным свидетелем которого мне довелось стать прошлой ночью. Осмыслить сказанное я не успел, так как она спросила:
- Что скажете? Получится у Вас приехать в полдень?
- Хорошо, - буркнул я, поинтересовавшись, - Ирина, уточните, пожалуйста, адрес…
- Первый монетный переулок, дом 23. Пропуск будет заказан на Ваше имя. Скажете, что Вы к Ирине Самойловой, на 5-ый этаж. Я предупрежу вахту, что Вас ожидают. Но помните - после Вашего выхода из здания безопасность полностью ложится на Ваших инкассаторов. Не рискуйте, проявите максимум осторожности. Хотя Вы можете передумать. Наша служба готова сопроводить Вас до любого места назначения.
- Не стоит, действуем по заранее утвержденному плану, - не верил я своим устам, импровизирующим по указке самого бесшабашного и наверняка пораженного участка моего мозга, - В полдень я буду…
- Договорились, - произнесла она с нескрываемым удовольствием, и связь прервалась.
Часы показывали одиннадцать дня - думать было некогда. Провидение толкало меня на действие. Если это была месть, то не мной придуманная. Я был лишь ее орудием, надо признать, орудием не устаревшим, а вполне даже модифицированным и самоорганизующимся. А скорее, мне довелось стать исполнителем справедливой вендетты, легко адаптирующимся в самых тупиковых ситуациях, кромсающим сценарий по ходу пьесы и верящим в чудо. Мистическая тень графа Монте-Кристо накрыла меня невидимым пледом. Я был суеверен - всегда обходил черных кошек и не возвращался домой, даже если забывал телефон. Наверное, я делал это зря, не веря в доминанту молитвы над плохими предзнаменованиями.
Если мне суждено было окончательно провалиться в пропасть, то и к этому меня подготовила безысходность неравной битвы, а больше - горечь разочарования в недавних друзьях и мимолетной любви. Нельзя загонять человека в угол. Из угла бывает только один выход - вперед на врага. На бегу разберемся…
* * *
Бухгалтерша Гараева не запомнила голос Каспера. Ее невнимательность играла мне на руку. Я был на все "сто" уверен, что она никогда не видела этого жгучего брюнета с внешностью исхудавшего Джокера из 52-карточной колоды. А значит, у меня был шанс провернуть самую рискованную в моей жизни операцию, хоть я и был значительно плотнее и на восемь лет старше ее полуденного визави. Правда, сделать такое в одиночку было практически невозможно…
- Вы не могли бы показать какой-нибудь документ, удостоверяющий Вашу личность - паспорт или водительские права? - потребовали у меня секьюрити. Я стоял перед металлодетектором и хлопал невинными глазами, выдавливая из себя необходимую ложь. В последний раз я врал подобным образом лет двадцать назад, когда "отмазывался" перед старшиной в морской роте военного училища за свои неуставные офицерские туфли. Тогда главный корабельный старшина Железняк и курсант-годок Мороз отдубасили меня в сушилке. Это происшествие утвердило меня в двух мнениях. Я убедился в том, что один в поле не воин и в абсолютной неспособности запудрить кому-нибудь мозги.