- Всему виной образованность, - произнес он категорически. - Именно! Надо смотреть правде в глаза. Окончил молодой человек школу - ему уже зазорно жить в родном селе, вкалывать на полях и фермах. Ему подавай институт, университет, акадэмию (он сделал ударение на "э"). Ну, на худой конец, какое-нибудь училище. Он желает стать классным специалистом, интеллектуалом, кандидатом каких-нибудь наук, хочет жить в городских апартаментах. Он пуще всего боится, чтобы про него говорили: "он из деревни". А что деревня? Вся Россия-матушка вышла из нее. Испокон веку город черпал здесь силы и людей. И еще скажу: вот прежде, до революции, были белая кость и черная кость. Белая не работала, а только управляла и пользовалась всеми привилегиями. Но ее, белой кости, было в общем немного. А черная кость - все остальное население - работала ручками, ручками! Пахала землю, возила навоз, косила сено, пасла и доила коров. Теперь черной кости у нас вроде нет, осталась одна белая. Вот в городе, говорят, в больницах некому горшки выносить из палат, санитарок нету. Одни медицинские светила. А уборщиц в иные учреждения, чтобы полы подмести да ковры пропылесосить, агитируют с цветами, чуть ли не с духовым оркестром. Во, брат, дожили! Простую физическую работу никто не желает выполнять, потому как осталась белая кость, а черной нету. Все с образованием и с… претензиями.
Ступников, мужчина средних лет, рябоватый и длинноносый, произнеся эту тираду, разволновался, на щеках у него пятнами выступил румянец, и обычно серые холодные глаза негодующе засверкали. Выслушав его довольно консервативное суждение о "белой" и "черной" кости, Степан Артемьевич расхохотался от души. А Новинцев нахмурился и счел нужным поправить главбуха.
- Дремучее невежество, - сказал он. - Вы, товарищ Ступников, мыслите устаревшими категориями. В вас заговорил деревенский мещанин. Разве образованность - не великое достижение общества? Тут дело совсем в другом.
- В чем же, по-вашему? - глаза у Ступникова загорелись, как у заядлого спорщика. - Надо резать правду-матку!
- Ваша правда однобока. Вы смотрите только со своей колокольни, - продолжал Новинцев. - Дело вовсе не в том, что они не хотят, как вы говорите, выполнять простую физическую работу. Неужели вам не ясно: на промышленных предприятиях и стройках хорошо отлажены производство и быт. А у нас эти условия мало чем отличаются от тех, что были и десять, и двадцать лет назад, за небольшим исключением. Когда мы поставим хозяйство на современный уровень и построим хорошие жилые дома, клубы и прочее, люди, наоборот, станут приезжать к нам.
- Хорошо бы! - сухо проговорил Ступников. - Только когда это будет?
- В передовых хозяйствах страны дело обстоит именно так.
Лисицын вернул сослуживцев к тому, ради чего собрались:
- Ладно, давайте конкретно. Вы поддерживаете мое предложение?
Его поддержали все, кроме Новинцева, который стоял на своем: нельзя замахиваться на личную собственность. Лисицыным же руководило то, что ежегодные летние наезды "наследных принцев", как их называли в Борке, их праздное времяпрепровождение привносили в трудовую совхозную жизнь некоторый разлад и отрицательно влияли на дисциплину.
Когда все разошлись и Лисицын с Новинцевым остались вдвоем, Иван Васильевич сказал:
- Затея твоя с этими избами все-таки зряшная. Нам надо вести новое строительство. В районе тебя не поддержат, и ты окажешься в неловком положении.
- Посмотрим! - упрямо стоял на своем Лисицын. - Пойми, Иван Васильевич, что эти пустующие избы и дачники у меня как бельмо на глазу. Пора с этим покончить. Пусть себе строят дачи в других местах и отдыхают в свое удовольствие. Совхозная земля не для этого. Новое надо, но ведь и старое еще пригодится. Я собираюсь дать заявку о найме рабочих со стороны. Приедут люди - где разместим? Ну, несколько семей устроим, а если больше?
- Наивный ты человек. Кто приедет к нам работать по найму?
Лисицын все-таки поступил по-своему, отправился в районный центр за поддержкой.
…ГАЗ-69 резво мчался по большаку. Дожди кончились, дорога подсохла, и за машиной оставался пыльный шлейф. Было ясно, солнечно и сухо. Это благотворно действовало на Степана Артемьевича, который строил в пути далеко идущие планы.
Но парторг оказался прав. Лисицын там не получил добро, да и сам понял, что, оказывается, не очень продумал свое решение.
В сельскохозяйственном управлении ему сказали, что никаких денег на покупку частных домов выделить не могут. Однако начальник управления, видя огорчение Лисицына, счел нужным заметить, что директор совхоза является распорядителем кредитов и при известной находчивости может выйти из положения. Это было сказано в виде намека: дескать, ты хозяин, тебе и карты в руки.
Степан Артемьевич вышел из управления озадаченным, перебирая в уме возможные варианты выкраивания денег на это "сомнительное", как заметил начальник управления, предприятие.
Потом он заглянул в контору службы трудоустройства.
Служба состояла из одного заведующего отделом по труду. Он сидел в маленьком кабинете и рылся в ящиках письменного стола, выдвигая и со стуком задвигая их. Увидев посетителя, он перестал выдвигать ящики, поздоровался и указал на стул. Лисицын сел. Заведующий - тощий, предпенсионного возраста мужчина - сказал:
- Я слушаю вас.
Он был чем-то озабочен, в движениях его сквозила нервозность. Степан Артемьевич, отметив это про себя, приступил к делу.
- Я - директор совхоза "Борок", - представился он. - Мы хотим дать заявку о найме рабочих. Нам потребуется на первых порах человек двадцать.
Заведующий протянул руку:
- Давайте.
- Заявку я еще не принес. Зашел выяснить, можете ли нам помочь и каким образом.
Рука заведующего опустилась. Он полуприкрыл усталые тускловатые глаза чуть припухшими веками и заговорил сухо и отрывисто:
- Делается все просто. Вы дадите заявку, оплатите счет. Мы извещаем население о наборе рабочих. Как придут люди - направляем к вам.
- И все?
- Да. Но я не очень уверен, что охотники поехать на село найдутся. Гарантии нет. Впрочем, там видно будет. - Заведующий взял со стола объявление. - Вот, полюбопытствуйте, каков спрос.
Степан Артемьевич ознакомился с объявлением. На ремонтно-механический завод приглашались аппаратчики, машинисты компрессорно-кислородных установок, электрослесари, фрезеровщики, шоферы, грузчики, инженеры связи и так далее. Завод обещал предоставить нуждающимся общежитие, семейным - квартиры и всем сдельно-премиальную оплату труда.
"Заманчивые условия. - Лисицын подумал, что вряд ли он сможет предоставить всем рабочим квартиры и сдельно-премиальную оплату. - Впрочем, почему бы нет? Только не сразу".
- Таких объявлений много, - заведующий аккуратно спрятал листок в папку. - Спрос велик, скажу вам, а предложений маловато. Очень часто приходят те, у кого трудовая книжка сплошь заполнена записями "принят - уволен". Бывает, что явятся прямо с поезда и сразу требуют аванс. Хорошего работника дело держит, а плохой мотается по свету.
- Наверное, не все такие, - усомнился Лисицын.
- Не все, - охотно согласился заведующий. - Вы принесите заявочку, и все оформим.
- Ладно, принесем, - Лисицын попрощался и пошел в райисполком.
Райисполком находился в центре живописного, очень зеленого села Чеканово, раскинувшегося по берегу притока Северной Двины, в новом каменном здании. Напротив него, через площадь, почти в таком же здании располагался райком партии. Обе постройки выходили фасадами на площадь и смотрели окнами друг на друга. Их разделял только недавно разбитый в центре площади скверик. В нем на клумбах желтели ноготки и белели большие садовые ромашки.
Степан Артемьевич быстро поднялся на второй этаж в приемную, застланную широким ковром. Ему повезло: в тот день не было совещаний, никто не ждал очереди на прием, и секретарша - моложавая востроглазая женщина с шиньоном на макушке - сразу впустила его в кабинет.
Председатель райисполкома Семен Семенович Кашутин, высокий, солидный мужчина средних лет, поднялся навстречу Лисицыну, поздоровался и внимательно его выслушал. Затем вежливо улыбнулся и покачал головой:
- Значит, я понял тебя, Лисицын, так. Ты решил через бюро по трудоустройству пригласить людей на постоянную работу в совхоз, а чтобы было где им жить - купить пустующие дома частного сектора.
- Совершенно верно, - подтвердил Лисицын. - Но для этого нужны деньги и ваше разрешение.
- Деньги! - уже серьезно продолжал Кашутин. - Вот капиталисты умеют делать деньги… У них есть такой термин: "делать деньги". Миллионы делают! А мы все просим. Сколько еще будем жить на дотации? Что это за хозяйство, если от него одни убытки?
- Я ж не капиталист, - полушутя возразил Лисицын. - Вы не сказали, как они делают деньги! Они же тянут из народа все жилы!.. Они же эксплуататоры и мировые разбойники-грабители! У нас все по-другому…
- Вот-вот, - государство дай, государство выдели, государство спиши долги, государство залатай дырки. А сами что? Ну, о капиталистах я так, к слову… Мы должны быть по-советски деловыми людьми. Деловыми, понимаешь?
- Мы же… - Лисицын чуточку растерялся, - мы же не сидим сложа руки. Мы трудимся!
- Трудиться-то, конечно, трудитесь, - Кашутин вздохнул и спрятал в стол тоненькую папку. - Только результаты ваших трудов мизерны. А почему? Надо думать! Хорошенько думай, Степан Артемьевич! От средств, вложенных в хозяйство, должна быть отдача. Надо получать в несколько раз больше, чем расходовать. Это - азы хозяйствования. Понимаю - ты молодой руководитель, опыта еще маловато. Но образование у тебя - дай бог всякому. Высшее, инженерное! И смекалкой не обижен. Вот насчет старых изб ты смекнул быстро. Они рядом, купил - и весь разговор. А зачем тебе их покупать? Скажи: зачем?
- Я же объяснил…
- Лично я, дорогой мой, эту затею не одобряю.
- Почему, Семен Семенович?
- А вот почему. С одной стороны, ты затеял вроде бы нужное дело - увеличить жилой фонд совхоза. Но с другой стороны, зачем тебе покупать старье? Снаружи-то избы обшиты вагонкой и выглядят вполне прилично. А под вагонкой что? Старые трухлявые срубы. Печи, наверное, тоже не годятся. Зачем городским дачникам перекладывать их, если по зимам тут не живут? Ох, наплачешься ты с этой недвижимостью. Если купишь да займешься ремонтом - вылетишь в трубу.
- Те, кто будет жить - сами отремонтируют, - не очень уверенно возразил Лисицын.
- Вряд ли. Ты пошел не по тому пути, - Кашутин склонился над столом, подавшись к Лисицыну. - Извини, брат, но мы не можем одобрить покупку старья. На новое строительство, так и быть, деньги дадим, а старые развалюхи - это несерьезно.
- Это помогло бы временно решить проблему.
- Проблемы надо решать не временно. Решения должны быть радикальными и перспективными. Строй - и весь сказ. Людей нет - ищи, нанимай, но строй то, что надо совхозу. Пусть в хозяйстве все будет крепко, основательно. Тогда и люди придут и закрепятся на земле, на второстепенное не разбрасывайся.
- Но ведь те дома пустуют. А пустой дом, говорят, - сирота.
- Они же не твои. Пусть стоят, что тебе за дело?
- На совхозной земле? - горячо воскликнул Лисицын. - Развели по всем деревням эти дачи, ездят летом, как в дома отдыха. Грибы, ягоды запасают, винишко попивают, а кое-кто и бабенок возит тайком для увеселенья. Дачный сектор нам вовсе ни к чему.
Кашутин пожал плечами:
- Одно могу посоветовать: если кто-нибудь из горожан соберется продавать наследственные дома, то желательно, чтобы их приобрели рабочие совхоза. Теперь скажи, как у вас с надоями молока на фермах?
- График выполняем.
- А сколько молока расходуете на внутрихозяйственные нужды?
- Населению Борка в день продаем через магазин до трехсот - четырехсот литров.
- Ну вот! - Кашутин покачал головой. - Совхозную буренку по-прежнему доят и горожане, и сельчане. Есть же указание о том, чтобы держать скот в личных хозяйствах!
- На это дело у нас пока идут не очень охотно.
- Прежде коров держали, а теперь не хотят?
Лисицын пожал плечами, не найдя ответа на этот вопрос.
Кашутин внезапно умолк и словно забыл о посетителе. Он думал о том, что у сельского жителя снизился интерес к личному хозяйству. Почему все-таки? Заработки повысились, жить стали лучше? Да, это так. Есть деньги - можно купить в магазине продукты. Это легче, чем возиться с коровой, поросятами, овцами.
Но только ли в этом дело? Не только. Ликвидация скота в личных хозяйствах была мерой слишком радикальной и преждевременной. Тогда говорили, что путь к изобилию - только через общественное хозяйство, а раз так, то зачем личное? Оно только отвлекает крестьянина от работы, способствует развитию частнособственнических интересов. Но общественное хозяйство тогда, в пятидесятые годы, да и сейчас еще не достигло той мощи, чтобы можно было снабжать продуктами и сельское население, дай бог обеспечить горожан…
Кашутин посмотрел на Лисицына. Тот сидел молча, в настороженно-выжидательной позе. "Сказать ему об этом? - думал Кашутин. - А зачем? Стоит ли ворошить прошлое. Было преждевременное решение, под которое еще не подвели реальной экономической основы. Никто не отменял главного условия: путь к обилию через развитое общественное хозяйство колхозов, совхозов, через образцовые высокопродуктивные фермы в каждом селе. Но… пока это еще не достигнуто, приходится заводить в личных хозяйствах скот, хотя кормовой баланс по-прежнему напряжен".
Кашутин вернулся к прерванной беседе:
- Ведь возле каменных домов у вас хлевов для скотины нет? Где же рабочим держать коров, поросят…
- Это зерно. Пожалуй, лучше строить небольшие индивидуальные домики с необходимыми надворными помещениями, - сказал Степан Артемьевич.
- Так действуйте! - тотчас отозвался Кашутин. - Что лучше, что удобнее - выбирайте сами. Мы же не навязываем вам дома-гиганты городского типа. Есть хорошие проекты на индивидуальное строительство.
Кашутин вышел из-за письменного стола, прошелся взад-вперед по кабинету и сел за длинный приставной стол, рядом с Лисицыным.
- А что у вас в перспективе? - спросил он. - Ты ведь слышал о животноводческих комплексах?
Лисицын, подумав, ответил:
- Такой комплекс требует обширных земельных массивов поблизости, а свободных площадей у нас нет. Кормопроизводство будет затруднено. Сейчас мы едва-едва обеспечиваем имеющиеся фермы…
- Допустим, так, - согласился Кашутин. - Но хозяйство развивать надо? Поголовье увеличивать надо? Что можешь предложить взамен?
- Для нас пока самое лучшее - добиваться большей отдачи от того, что имеем. Сейчас буренка у нас дает три с половиной тысячи литров в год, а надо, чтобы давала четыре, четыре с половиной тысячи литров молока. Для этого надо добывать побольше кормов. Кроме того, нужно расширять имеющиеся фермы, держать побольше скота.
- В каждом совхозном отделении?
- Да.
- А не лучше ли все-таки вместо такого разбросанного по деревням строительства создать единый комплекс голов на восемьсот?
- Кажется, мы к этому не готовы. Впрочем, я посоветуюсь со своими работниками и дам вам ответ несколько позже.
- Хорошо. А о старых избах забудьте. Они отжили свой век. Стройте новые дома, хотя бы такие, как этот ваш коттедж. Вы ведь строите его для директора и главного зоотехника?
- Коттедж заложил еще старый директор, это не моя затея, - осторожно уточнил Лисицын. - Но не скрою, мне бы хотелось в нем поселиться. Не знаю, удобно ли будет?
- Почему неудобно? Управленцам тоже нужно хорошее жилье. У тебя маленькая двухкомнатная квартирешка. Пойдут дети - тесно в ней будет.
- Будем строить такие коттеджи и для рабочих. Пожалуй, вы правы. Это лучше, чем покупать старые избы, - признался Степан Артемьевич.
- Ага! Наконец-то ты понял, что надо. Только ведите строительство продуманно. Жилье должно быть приближено к фермам и другим производственным участкам. Ну что же, Лисицын, приезжай почаще, будем советоваться. Перестройка хозяйства - дело очень сложное. Очень! Будь смелее в решениях и действиях. Но побольше думай. По пословице - семь раз примерь, один раз отрежь.
По дороге домой, сидя рядом с шофером, Степан Артемьевич против обыкновения молчал. Сергей, привыкший к дорожным беседам и побасенкам, поглядывал на него с недоумением и наконец спросил:
- Что-то вы невеселы, Степан Артемьевич! Видимо, беседа с начальством была не очень приятной?
- Нет, почему же… Беседа была полезной, - ответил директор. - Только поехал решать один вопросик, а уезжаю нагруженный кучей новых вопросищев…
- Вопросищев? - переспросил Сергей.
- Да.
- Это новое словечко: вопросищи. Надо будет запомнить, - Сергей рассмеялся, крутанув баранку на повороте.
- Вот нынче везде строят животноводческие комплексы, - как бы между прочим сказал директор. - Как по-твоему, по плечу нам такое дело?
- Это надо обмозговать, - ответил Сергей. - Видывал я на картинках эти комплексы. Бо-о-ольшое дело! Целое предприятие. На плакате - красиво. Только нам это, пожалуй, не по плечу. Деревни разбросаны на десять и больше километров, покосы, исключая двинские заливные луга, - лесные, мелкие. Травка на них тоже мелконькая… Где наберешь кормов для такой фабрики? И дорог у нас хороших нет. Эх, Степан Артемьевич, живем мы, как говорится, среди лесов дремучих. Где уж нам заводить такие комплексы…
Глава вторая
1
Тут на юру было почти всегда холодно. По кромке обрыва сквозь блеклую травку тянулась узкая тропинка. В сухое время глинистая почва на ней ссыхалась и трескалась, а в ненастье становилась вязкой.
И здесь на высотке находилась скамейка. Ее смастерил борковский старожил Еремей Кузьмич Чикин, - вкопал в землю чурки, прибил к ним толстую прочную доску и стал частенько приходить сюда посидеть в неторопливом раздумье. Уже все привыкли к тому, что вечерами, перед тем как лечь спать, а иногда и днем, Чикин сидел здесь в ватнике, ушанке и валенках с галошами. Наряд был самый подходящий: широкие ветры на обрыве гуляли всегда и с ожесточением набрасывались на одинокую фигуру деревенского философа. Ватник, ушанка и валенки и спасали его от стужи.
Чикин не любил затишков, ему хотелось, чтобы голова проветривалась и была всегда свежей. Тогда думалось лучше, виделось острее, и мысли приходили самые разумные. Как и все старики, многое повидавшие и пережившие за свои длинные, как старинный почтовый тракт, годы, Чикин был мудр. Все явления жизни он воспринимал по-своему. Чего-то не одобрял, к чему-то относился с недоверием, критически, а что-то принимал безоговорочно, но был сдержан и суждение высказывал далеко не всегда и не каждому.