- Ничего… Если не считать, что моя первая жена, Пэт, лежит в больнице в Нью-Йорке, откуда ей вряд ли удастся выбраться, а наш сын Доналд без видимой причины повесился в своем гараже… - Я тороплюсь добавить: - Но я не об этом пришел поговорить с тобой… Я так давно изучал право, что почти все забыл… Скажем, рождается ребенок.
- Законный?
- Просто ребенок… Обычно он должен быть признан отцом и матерью…
- Обычно так… Хотя отец, если он не женат на матери, вполне может и не признать ребенка… Существуют тысячи детей, рожденных от неизвестных отцов, согласно формуле, употребляемой в актах гражданского состояния…
- Вот это меня и интересует. А бывают дети от неизвестной матери?
Он с удивлением смотрит на меня.
- Но ведь ребенок должен выйти из материнской утробы, как же иначе?
- А если женщина отдаст его отцу, и отец признает его с условием, что мать неизвестна?..
Моя идея так его ошеломляет, что он придвигает к себе Гражданский кодекс и, как человек, который пользуется им каждый день, сразу находит нужную страницу.
- Слушай. Статья 334: "Признание внебрачного ребенка совершается путем подлинного свидетельства, если признание не было подтверждено в свидетельстве о рождении".
- Но это ведь не значит, что признание должно быть сделано отцом и матерью…
- Минутку. Вот статья 336: "Признание отца без указания матери и подтверждения с ее стороны правомочно только по отношению к отцу". А статья 339 уточняет: "Всякое признание со стороны отца или матери, так же как и всякие претензии со стороны ребенка, могут оспариваться всеми заинтересованными лицами…"
- Ты ведь сказал: отца или матери…
- Тут имеется в виду не свидетельство о рождении, а позднейшее признание… В акте гражданского состояния имя матери указывается обязательно, даже если оно должно остаться в тайне…
- Ты в этом уверен?
- Увы, да… К тому же врачам-акушерам и акушеркам строго предписано заявлять о всех родах, которые они принимают…
- А если я найду не очень щепетильного врача…
- Это ты впутался в такую историю?
- Моя внучка… Ей шестнадцать лет… Вчера она пришла и объявила мне, что беременна и ненавидит этого парня.
Поль почесывает свой лысый череп, только возле ушей у него осталось немного седых волос.
- Я начинаю понимать смысл твоих вопросов….
- Она непременно хочет оставить ребенка…
- Это говорит в ее пользу…
- Я поддерживаю ее, хотя прекрасно понимаю, что, если она представит этого ребенка как своего, впоследствии для нее вполне возможны различные осложнения… В Швеции подобная проблема просто не возникла бы. Там много девушек с детьми и их уважают, как замужних женщин…
- Но мы во Франции… Дай подумать… По-моему, есть только один случай, когда отец беспрепятственно может усыновить ребенка, мать которого неизвестна… Если он этого ребенка найдет…
Тут уж ни врач, ни акушерка не вмешаются…
- Ты говоришь о ребенке, которого кладут на порог, как в старых романах…
- А почему бы и нет? Заметь, статья 336, если ее внимательно прочесть, дает возможность полагать, что в акт гражданского состояния внесут только заявление отца, не упоминая о матери…
Думаю, такая регистрация возможна после проверки, не имело ли место похищение…
Пока мы таким образом обсуждаем юридическую сторону дела, моя бедная Натали, должно быть, считает минуты, собираясь к доктору Жориссану.
- Врач, вот где загвоздка… Ты говорил о не очень щепетильном враче… Наверное, найдутся такие, которые согласились бы, ведь иные даже достают наркотики своим клиентам… В каждой профессии есть паршивые овцы… Правда, я бы им не доверился…
- Большое тебе спасибо…
- Я еще посмотрю… Если что-нибудь надумаю, позвоню… Я встаю и протягиваю ему руку.
- Увидимся на днях…
- Или через полгода, как в прошлый раз… Я тебя не провожаю…
Он машет рукой с короткими и толстыми пальцами, а я благодарен ему за то, что он не задавал мне более конкретных вопросов… Не спросил, например, кто будет выступать в роли отца…
Я еще успеваю заехать в клуб. Сокращаю время занятий гимнастикой, но Рене массирует меня, как обычно, потом я плаваю.
С полудня я у себя и жду телефонного звонка. Он раздается лишь через сорок пять минут. Это Натали.
- Он потрясающий, твой доктор…
- Он считает, что ты справишься с этим делом?
- Я прекрасно могу родить ребенка, не подвергая ни себя, ни его никакому риску. Ты с ним знаком?
- Нет. Мне его рекомендовал Кандиль…
- Он бы тебе сразу понравился… Он носит очки с толстыми стеклами, а глаза у него добрые… Сейчас я расскажу обо всем бабушке, а после двенадцати попытаюсь застать Хильду одну…
Я не говорю ей о нашей беседе с Терраном. Она полагает, что родить ребенка дело совершенно естественное, и не подозревает об осложнениях, которые за этим могут последовать.
- Еще раз спасибо, Бай… Ты не представляешь себе, как я счастлива… Боюсь только, Жанну это не обрадует, как меня…
Жду телефонного звонка Кандиля, совсем недолго.
- Ваша внучка звонила?
- Кажется, Жориссан считает, что у нее все в полном порядке?
- Совершенно верно… Ей надо только немного успокоиться и впредь щадить свои нервы…
- Я был у Террана…
- Ну, что он говорит?
- Приблизительно то же, что и вы… С точки зрения законности это будет не очень трудно… Только вот врач все осложняет…
- Акушер и в самом деле не может утверждать, что не знает женщину, у которой принимал ребенка…
- Я хотел спросить, а что, если будет только акушерка?..
- Понял… Я думал об этом… Сегодня выясню… Вы будете дома после шести?..
- Буду вас ждать…
- По вашей милости мне приходится заниматься странными делами… Но знайте, мне ничего не известно и никакого отношения ко всей этой истории я не имею…
Давно уже не помню, чтобы я так волновался. Я даже не заметил, что ел за завтраком. Мое возбуждение удивляет мадам Даван, и, чтобы она не думала бог знает что, я говорю ей:
- Возможно, в скором времени я сообщу вам важную новость относительно моей внучки…
- Она выходит замуж?
- Нет, гораздо лучше… - отвечаю я довольно искренне.
Днем я не могу заснуть. Из головы у меня не выходит вся эта история. Стараюсь не упустить ни одной мелочи. Потом читаю газеты, но ничего не понимаю. Наконец слышу шаги Кандиля, который на этот раз оставил свой чемоданчик в машине.
- Налейте мне немного виски… По-моему, сейчас оно пойдет мне на пользу…
Он валится в кресло и вытирает лоб.
- Вы уверены в своей внучке?
Я подаю ему виски, а себе наливаю немного портвейна.
- В каком смысле?
- Она не будет рассказывать каждому встречному, что с ней, произошло?
- Я уверен, что, если ей велеть, чтобы она молчала, она будет молчать…
- Это единственное, чего я немного боюсь…
Он и в самом деле озабочен. Чувствуется, что принимает все это близко к сердцу.
- Жориссан говорит, что она произвела на него прекрасное впечатление и что он считает ее весьма зрелой для ее возраста.
- И внучка от него в восторге, только о нем и говорит…
- К сожалению, ей не стоит больше к нему ходить… Секретарши болтать не станут, но соседи, консьержка… Через месяц-другой ее положения уже не скроешь, а такая девушка, как она, не останется незамеченной…
- Но ведь ей нужно время от времени показываться врачу?
- Разумеется… И если возникнет необходимость, хотя это и маловероятно, Жориссан сам приедет ее посмотреть…
- Я не совсем понимаю, к чему вы клоните… У вас такой вид, будто вы нашли выход, но мне не ясно, какой…
- Из того, что вы сказали мне утром по телефону, я понял, что у нас явилась одна и та же мысль…
- Акушерка?
- Если ничего не имеете против, на некоторое время мы забудем это слово… Также его должны забыть ваша внучка, ваша бывшая жена, да и эта юная немка, на которой женится ваш сын Жак… Вы слишком известный человек, и нам следует принять все меры предосторожности…
Я так нервничаю, что наливаю, себе вторую рюмку портвейна, а мой добрый Кандиль соглашается выпить вторую рюмку виски.
- Мне остался еще только один визит - к старухе, которая считает себя больной, а на самом деле всех нас похоронит… Скажите, ваша вилла в окрестностях Довиля все еще существует?
- Как будто… Мы уже много лет туда не ездили… Одно время я думал ее продать, но никто не хотел заплатить за нее цену, которую я назначил… Может быть, я нарочно просил слишком дорого, потому что терпеть не могу расставаться со своим прошлым…
Я получил этому доказательство, читая письмо Пэт. У меня сжималось сердце будто я лишь вчера с ней расстался.
- Довиль имеет отношение к вашему плану?
- На какой месяц приходится пасха в будущем году?
- Не знаю. Наверно, на апрель…
- Чем позже, тем лучше… Жориссан полагает, что Натали, вероятно, родит в начале апреля…
Эти слова вдруг меня поражают. До сих пор мы только рассуждали. А сейчас отчетливо, как вчера, вижу хорошенькое личико моей внучки и думаю: неужели все это происходит на самом деле?.
Я повторяю, глядя перед собой:
- В начале апреля…
Глава седьмая
Мы с Кандилем сидим, утонув в креслах, и, должно быть, похожи на заговорщиков. Обычно громогласный доктор говорит тихо, и я вдруг ловлю себя на том, что следую его примеру.
- Насколько можно судить по заключению Жориссана, ее состояние станет заметным через месяц…
Чем конкретнее слова Кандиля, тем нереальнее кажется мне происходящее.
- Как раз в это время ей надо бы уехать… На вашей вилле есть сторожа?
- Был старый садовник с женой. Он умер, а его жена уехала к дочери, куда-то под Фекан…
- А соседи?
- Парк довольно большой, с густыми деревьями и кустами… Уже многие годы все запущено… Из стен, наверное, сочится сырость…
- Но если эта вилла все же пригодна для жилья...- Он осушает вторую рюмку и ворчит: - Мне совсем не по душе то, что приходится делать… А особенно неловко было ехать в Иври…
- Почему в Иври?
- Чтобы повидать, эту женщину, мадам Кламар… Она уже пожилая… Я знаю ее больше тридцати лет… Она работала в родильном доме и была одной из лучших акушерок… В один прекрасный день она пожалела кого-то… Это ей дорого обошлось…
- Ей можно доверять?
- Я за нее ручаюсь… Ей лет шестьдесят, но она все еще очень живая, с прекрасными седыми волосами… Из нее выйдет чудесная экономка… По-моему, вам стоило бы съездить туда, посмотреть, в каком состоянии дом… Побудьте там несколько дней: пусть люди привыкнут к тому, что ставни открыты, у дома стоит машина… А потом ваша внучка поедет туда с мадам Кламар и будет сидеть в доме, нигде не показываясь в течение пяти месяцев…
Это сложнее, чем я думал. Придется также объяснить отсутствие Натали. Я мог бы, например, отправить ее якобы в путешествие по Соединенным Штатам.
- Ладно, - ворчит Кандиль. - Мадам Кламар будет покупать провизию, готовить. У нее есть маленький автомобиль…
- А потом?
- Когда она привезет вам ребенка, ему будет дней десять, а остальное меня не касается… Дальше карты в руки вашему приятелю Террану… Один вариант: объявить о ребенке в мэрию… Причем вы откажетесь назвать имя матери… Кто предположительно будет отцом?
Мне неловко. Я боюсь показаться смешным. И все же произношу почти шепотом:
- Я.
Кандиль не удивился. У меня такое впечатление, что он этого ожидал. Он смотрит на меня, кивая головой, а я быстро добавляю:
- Хочу, чтобы ребенок носил нашу фамилию…
- Хорошо… Это не столь важно… Значит, вы пойдете записать его в мэрию и объясните, как уж там сможете, что ребенку, о котором вы объявляете, уже десять дней… О втором варианте я уже вам говорил, вы сказали, что он взят из плохого романа… Вы нашли ребенка у своего порога и хотите его усыновить… Полиция произведет короткое расследование, чтобы разыскать мать, но не будет вам препятствовать…
Усыновление мне меньше нравится. Я хотел бы, чтобы не было разницы между этим ребенком и остальными членами семьи.
- Поговорите с Терраном… Пусть он решит.
Кандиль смотрит на бутылку, и я наливаю ему третью рюмку шотландского виски. В первый раз вижу, чтобы он пил столько спиртного. Когда он уходит, лицо у него красное. Я сейчас же звоню Жанне, но ее еще нет дома. К телефону подходит Натали.
- Что-нибудь новое, Бай?
- Кажется, да…
- Можно я сейчас приду к тебе?
- Если хочешь…
Семь часов. Я и не подозреваю, что начинается один из самых удивительных вечеров моей жизни. Предупреждаю мадам Даван:
- Обедать я, вероятно, буду позже, если только моя внучка не захочет поесть со мной…
- Хорошо, мосье…
Улыбаюсь ей, потому что она, кажется, встревожена.
- Вечером я, наверное, вам кое-что сообщу… Это не касается ни вас, ни меня… Но думаю, новость вас обрадует…
Появляется Натали. Глаза у нее стали такие огромные, что кажется, они одни на лице.
- Ну? Что будет дальше?
- Через три недели или через месяц, когда твоя фигура изменится слишком заметно, ты поедешь на виллу в Довиль, с экономкой…
- С какой экономкой?
- Ты ее не знаешь… Это пожилая дама, отличная акушерка… Натали недоверчиво хмурится и смотрит на меня так, будто я ее уже предал.
- Ты обещал мне…
- Я обещал тебе, что ты родишь ребенка, а эта женщина поможет ему появиться на свет…
- Но почему в Довиле? Я не помню эту виллу… Жанна говорит, что это старая лачуга…
- Ты будешь жить там недолго… Пять месяцев скоро промелькнут…
- Но зачем мне туда ехать?
- Потому что ребенок не будет записан на твое имя…
Она взрывается, вскакивает и начинает говорить громко, быстро.
- Я так и знала… Это было бы слишком чудесно… Ты не мог вдруг измениться… Теперь я вижу, что вы с Жанной всегда заодно…
Она говорит, говорит… Взгляд стал жестким, она в бешенстве шагает по комнате. Я жду, пока гроза пройдет.
- Сколько тебе лет, внучка?
- Ладно. Шестнадцатый. Ну и что из этого? Доктор же сказал…
- Тут не в докторе дело… Речь идет о твоей жизни… Настанет день, когда ты, возможно, полюбишь…
Она морщится, всем своим видом показывая, что первого опыта для нее достаточно.
- Ну, это будет не так скоро…
- Ты не знаешь, что тебе готовит жизнь…. Твой муж или любовник, вероятно, не захочет мириться с чужим ребенком…
- А что ты хочешь с ним сделать? Отдать кому-нибудь, как щенка?
Удивительно, как храбро она защищается, вернее, нападает.
- Твой ребенок… Я хотел сказать, твой сын, но может, это будет дочь…
- Нет… Я знаю, что это будет мальчик… Я хочу мальчика…
- Хорошо… Так вот, твой сын будет носить нашу фамилию и пользоваться теми же правами, что и остальные члены семьи…
- Не понимаю, как…
- Он будет зарегистрирован как Перре-Латур…
- Тогда зачем меня прятать?
- Потому что о тебе не будет упомянуто…
- А кто же его объявит своим сыном?
Не знаю, покраснел ли я. Вероятно. Момент был трудный.
- Я…
Все-таки она остается шестнадцатилетней девчонкой. Позабыв о недавнем гневе, Натали чуть не прыснула со смеха. Но сдержалась и смотрит на меня ошеломленно.
- Ты признаешь себя отцом моего…
- Почему бы и нет? Многие мужчины моего возраста, даже старше, имели детей… И никто не заставит меня объявить имя матери…
- Значит, он будет моим дядей? - Она уже не принимает меня всерьез. - Но слушай, ведь это совсем глупо… Интересно кто вбил тебе в голову эту дикую мысль?
- Я обсудил ее со своим адвокатом, и ему она совсем не показалась дикой…
- Почему тогда уж не мой отец?
- Твой отец женится… Вряд ли Хильда обрадуется тому, что у ее мужа появится готовый младенец…
- Ты с ним говорил?
- С кем?
- С отцом…
- Нет еще…
- Он не знает, что я беременна?
- Во всяком случае, я ему не говорил…
- А где будет жить мой ребенок?
- Здесь, в бывшей комнате твоей бабушки, я ее переделаю… Я найму самую лучшую няньку, а ты будешь приходить, когда захочешь… Летом сможешь брать его в деревню или к морю…
Она немного успокоилась, хотя и не до конца.
- Почему ты все это делаешь, ведь прежде ты никогда мною не занимался?
- А ты часто приходила ко мне?
- Признаюсь, нет. Я боялась тебя тревожить.
- А твой отец?
- Разве он тоже не приходит?
- Раз или два в год… Жанна тоже… И Жан-Люк… Что касается моих американских внуков, то их родители даже не потрудились сообщить мне о их существовании…
Она опускает голову, пораженная этим открытием.
- Я никогда не думала… - и все же пытается возразить: - Это перевернет всю твою жизнь…
Я предпочитаю не отвечать.
- Думаешь, из этого и в самом деле что-нибудь получится?.. А ты обещаешь вернуть мне моего сына, если я когда-нибудь захочу взять его к себе?..
- Обещаю…
- Ты поговоришь с Жанной?
- Я надеюсь увидеть ее сегодня вечером…
- И с отцом?
- Я ему позвоню…
- Лучше, чтобы меня здесь не было, когда они придут… Мы оба встаем. Я протягиваю ей руку.
- Договорились?..
- Раньше нужно узнать, что они скажут…
За обедом я ограничиваюсь двумя яйцами всмятку. Мне не хочется есть. Жанна приходит первой, около девяти часов, и я указываю ей на кресло, в котором сидела Натали.
- Что происходит? Твой торжественный вид не обещает ничего хорошего. А Натали едва поцеловала меня, не стала обедать и заперлась в своей комнате…
- Она тебе говорила, что была у очень хорошего врача?
- Меня начинает интересовать, почему ты так настаиваешь…
Что мне ей ответить? Я и сам не знаю почему.
- Она вполне способна родить, рискуя не больше любой другой женщины…
- Ребенок без отца… Отличное начало жизни для несовершеннолетней девушки, ты не находишь?
Я молчу. Редко я бываю так терпелив, как в этот вечер. Звонок. Входят Жак и Хильда.
- Мы не слишком рано? - спрашивает Жак, глядя то на меня, то на Жанну.
Только Хильда улыбается немного таинственно. Возможно, Натали успела ей позвонить.
- Садитесь, дети мои… Что вам предложить?..
Жак выбирает коньяк, Жанна тоже, и я звоню, чтобы из кухни принесли фруктовый сок.
- Хильда не говорила с тобой, Жак?
- О чем?
- О твоей дочери…
- А что с Натали?
- Ничего страшного… Она беременна…
- Откуда ты знаешь?
- Она сама мне сказала, а врач подтвердил. Он ревниво смотрит на Хильду.
- А ты тоже знала?
Она кивает, и он еще больше теряется.
- А кто отец?
- В настоящий момент отца нет…