Как только они ушли, я вскочил на ноги и проверил прилавок на наличие на нем моих денег. Их не было.
- Разве вы не слышали, что он сказал? Он сказал всем оставаться на полу, иначе они вернутся и нас побьют, - сообщил мне почтмейстер.
- О, я вас умоляю! - изрек я в, ответ и оглядел съежившуюся на полу в страхе за свои жизни от абсолютно пустой и нелепой угрозы престарелую паству.
Еще пару мгновений назад я гордо называл себя одним из них, теперь же мне хотелось убежать от этого жалкого сборища как можно быстрее. Тем не менее я не настолько глуп, чтобы покинуть место преступления и слоняться в окрестностях, когда вой сирен становится все громче и громче.
Я уселся на крыльце почтового отделения и закурил сигарету. Вот чего мне действительно хотелось, так это выпить. Но, по всей видимости, чек сегодня мне не обналичить. Интересно, смогу ли я вообще когда-либо получить по нему деньги, если на нем уже стоит печать? Внезапно я почувствовал, что меня сильнейшим образом оскорбил тот факт, что вместе с почтовыми похищены и мои собственные деньги.
Я оказался жертвой, и мне это чертовски не нравилось.
Сунув руки в карманы, чтобы проверить, что еще пытались спереть мои дружки, к своему удивлению, я обнаружил, что ничего не пропало. Скорее наоборот. Рядом с бумажником и всякой мелочевкой в своем собственном кармане я нашел одну, две, три, четыре, пять… пять двадцатифунтовых купюр. То есть сотку фунтиков. Пособие по безработице за две недели составляло 82 фунта, так что я остался еще и в наваре.
Я потер руки и повеселел, потом улыбнулся и снова задался вопросом о возможности обналичить свой чек.
- Они знали твое имя, - напирал Уизл.
- Ну, я - паренек популярный, - отвечал я.
- Увиливай, сколько хочешь, Мило. На сей раз мы сцапали тебя на месте преступления.
Уизл откинулся на спинку стула и с самонадеянным и довольным видом скрестил руки на груди.
- Ты должен признать, что все свидетельствует не в твою пользу, - добавил Росс, разыгрывая участливого и заботливого копа.
- Полагаю, мой клиент и так уже оказал необычайное содействие следствию, сержант. Чего еще вы от него хотите? - вступил назначенный мне адвокат Чарли Тейлор.
Да, на сей раз я настоял на присутствии адвоката. Виновен я или нет, но ни в том, ни в другом случае я не собираюсь один отбиваться от обвинений этих двух лбов. Тем более после того, как меня подставила на месте ограбления кучка растерянных престарелых маразматиков. К тому же я не намерен брать на себя ответственность за произошедшее. Нет уж, это не моя работа.
- Содействие? Мы по меньшей мере имеем право привлечь его за учинение помех следствию. Либо он назовет имена тех, кто вынес сегодня почтовое отделение, либо мы предъявим обвинение ему. И я не шучу, - заявил Уизл и для пущей наглядности своих слов несколько раз стукнул пальцем по столу.
- Я уже сказал, что этих людей не знаю. На них были маски. Кто знает, может, это были вы…
- Они знают твое имя.
- Ну и что? А вы его не знаете?
- Вот вам и ответ, сержант. Ему ничего не известно. Так что либо вы сейчас же предъявляете ему обвинение, либо отпускаете его. Лично я на вашем месте немедленно отпустил бы моего клиента. Вы не хуже моего знаете, что служба уголовного преследования в мгновение ока отметет это дело и поднимет вас на смех. Не хотите ведь вы, чтобы над вами смеялись громче обычного.
Уизл не клюнул. Он только еще пару раз маханул по столу и сказал, что решать мне.
- Тебе известны их имена, - настаивал он в миллионный раз, но как раз здесь-то он ошибался.
Разумеется, основываясь на некоторых фактах, я мог бы догадаться об имени одного из грабителей. Однако ручаться за правильность этой догадки я бы не решился. Обмен репликами с моим "замаскированным" приятелем был очень непродолжительным. К тому же с большинством из знакомых я не виделся как минимум лет десять. Всякий знает, что за десять лет с человеком может произойти все, что угодно. Сомневаюсь, что я в состоянии узнать половину своих одноклассников. Конечно, я не вспомнил бы их имен. И уж определенно не сообщил бы Уизлу, даже если такое бы произошло.
- С пятнадцати лет я то и дело оказывался в тюряге. Только подумайте, со сколькими преступниками мне пришлось отсидеть за все эти годы. Это могут быть любые два чувака из сотен типов. Я не могу сказать, кто они.
- Нет? Готов поспорить, что ты мог бы по крайней мере чертовски хорошенько предположить, я не прав? - заявил Росс.
- Ничего предполагать я не собираюсь. Вам надо, вы и гадайте. Мне же плевать.
- Мой клиент никаких догадок высказывать не будет. Это не его забота, а ваша, - заявил Чарли Уизлу и был прав, как никогда. А вдруг я предположу, что это Гарри Мэдисон, а окажется, что это вовсе не он? Зная Уизла, он еще пришьет мне попытку надругаться над судом. И вообще он что, думает, я - маг-чародей?
- Лучше бы тебе начать сотрудничать с нами. Смотри, ведь можешь снова загреметь за решетку. Может быть, там у тебя лучше получится думать.
- На пятерку спорю, что ничего вы мне не пришьете, - изрек я и протянул Уизлу руку.
- Ты сам напросился на пари, сынок, - ответил тот и взял меня за руку. - Я его принимаю.
Спустя полчаса Уизл провожал меня к выходу из участка. Тогда я и поинтересовался, когда могу получить свои обещанные пять фунтов, но мерзавец просто влепил мне подзатыльник.
- Убирайся с глаз моих, - бросил тот, практически выпихивая меня из участка, и тут же нырнул обратно, чтобы я больше ему не досаждал.
- Ну, спасибо, Чарли, - сказал я, повернувшись к адвокату, и мы обменялись быстрым рукопожатием на крыльце отделения полиции. - Думаю, если бы не вы, мне, вероятно, пришлось бы задержаться здесь еще на неопределенное время.
- Пожалуйста, Даррен. Рад помочь. И побольше тебе неприятностей. - Он улыбнулся и укатил в роскошном новехоньком сверкающем "ягуаре".
Я глянул на часы. Половина десятого. Какой прекрасный летний вечер! И у меня возникло просто невероятное желание что-то срочно предпринять!
7. Консультация Терри
Мне удалось вытащить Патси в паб, и мы долго - примерно с час - болтали о его разводе и о моих сомнительных перспективах устроиться на работу. И когда мы оба готовы уже были разрыдаться, Рон объявил о приеме последних заказов, так что я отправился домой, где обнаружил Терри, развалившегося на диване и бережно, словно ребенка, убаюкивающего бутылку лимон ной водки.
- Хочешь ножку? - спросил я и швырнул ему в лицо добытое честным путем ведро с жареной курицей.
За целый день я и маковой росинки во рту не держал и был голоден как волк. Так что купил себе столько курицы, сколько смог унести, и теперь считал себя человеком полезным во всех отношениях, с которым выгодно водить дружбу.
- Давай, - ответил пьяный в стельку Терри и схватил целую пригоршню ножек.
- И что празднуем? - поинтересовался я, пытаясь силой вырвать бутылку из его крепких объятий - признаться, на это ушло достаточно много времени, - чтобы налить и себе стаканчик.
- Празднуем? Ничего я не праздную, Как раз наоборот. Скорблю. Вот этим и занимаюсь, - невнятно промямлил Терри и попытался окинуть меня мутным взглядом опухших глаз.
- О! И по какому поводу наша скорбь? - потягивая водку, допрашивал я.
- Меня уволили, - рассмеялся братец.
- Уволили? За что это? Сунул пальцы в чужую кассу?
- Ну конечно… Тогда это было бы правильно, да?
Нет, ничего я не крал. Я просто… дерьмо. Разве я был дерьмом? Нет. Дерьмовой была работа. Вот где действительно дерьмо. - Он убедился, что я слежу за ходом его мыслей. - И как можно оставаться хорошим на дерьмовой работе?
- Пожалуй, соглашусь, - начал я, но Терри не дал мне договорить.
- Согласишься? Да что ты об этом знаешь, лодырь долбаный? Только и знаешь, как уклоняться от работы. За всю свою жизнь и пальцем не пошевелил. Что ты можешь понимать?
- Господи боже, что ж ты на меня-то напал? Я на твоей стороне.
- Вот устроишься на работу, поработаешь на ней несколько лет, тогда поймешь, о чем я говорю, - заявил он, размахивая перед моим носом куриной ножкой. - Работать ведь тяжело. Вот так горбатишься, горбатишься, а тебя увольняют. И то, если повезет, - выпалил он, потом немного подумал. - Чуть свет продираешь глаза, тащишься на работу, которую ненавидишь, вкалываешь на ней изо всех сил, только чтоб иметь крышу над головой, и что же? Совершаешь пару ошибок - и все! - тебя вышвыривают на улицу. Ублюдки! Козлы гребаные! Андертон… - не на шутку разошелся Терри, почти всерьез нападая на курицу. - Какой же ублюдок! - заявил он но не уточнил, кто именно. И добавил: - Я ведь так старался!
И я ему поверил.
- И ты мне советуешь вести такой образ жизни? Работа, гроши, пинок под зад?
- Ой, будь любезен! К тебе это не относится. Мир не ополчился против тебя, - покровительственно заявил он, словно старший брат.
- Эй, ты сам начал. Не ты ли постоянно твердил мне бросить воровать и начать жить честно. А теперь погляди на себя. Какой-то истерично жалеющий себя соплежуй, - изрек я и добавил: - Без обид.
- Ограбление не является ответом на все проблемы, Даррен, - вымолвил Терри и швырнул куриную косточку через кухонную дверь, умудрившись попасть прямо в раковину - неплохой бросок. - Еще, - потребовал братец и угостился куском грудки.
- Однако пару проблем оно все же решить может. И твоих, и моих, - заявил я, пытаясь его раззадорить.
- Ага, думаю, пару лет нам не придется беспокоиться по крайней мере об обедах и квартплате.
- Хочешь, верь, хочешь, нет, но иногда все сходит с рук.
- Что-то не припомню, чтоб в этом тебе сопутствовал успех, Мило, - с издевкой бросил Терри, назвав меня моим прозвищем.
- Ну уж неправда. Я безнаказанно провернул кучу дел. Чертову кучу!
- Херня это все. Из тебя такой вор, как из меня помощник директора. Даже хуже. Вот что я скажу тебе: если бы воров отправляли в отставку, ты получил бы свою еще много лет назад. Знаешь, ведь в отношении тебя мама была права: ты - дело проигранное.
- Да что ты? Я-то не лежу на диване, словно девчонка, выплакивая глаза о потерянной работе, которую к тому же и не любил вовсе, - заявил я, немедленно пожалев о сказанном. Уж слишком злорадно прозвучали мои слова.
К счастью, в таком состоянии Терри уже на все было плевать.
- Дело не в работе. Все упирается в деньги. У меня нет никаких сбережений, во всяком случае, их не очень много. Их хватит лишь пару раз выплатить по закладной - это если последующие несколько месяцев перебиваться с хлеба на воду, - а потом мне конец! - объяснил он, и я понял, что это его на самом деле очень тревожит.
- И что ты собираешься делать?
- Для начала начну снимать с тебя арендную плату, - сказал брат, и внезапно я увидел, в каком крайне плачевном состоянии мы оба находимся.
- Да? А что, черт подери, тогда прикажешь делать мне?
- То же, что и всем остальным: найти работу и надеяться, что не потеряешь ее.
- Я и так стараюсь, правда стараюсь. Ты ведь сам видел, на скольких собеседованиях я побывал.
- Даррен, в твоем положении привередничать не приходится. Ты не можешь рассчитывать на тепленькое и уютное местечко. Ты ведь рассказывал, как тебе предложили работу на лесном складе, а тебе она не понравилась, потому что связана с тяжелыми физическими нагрузками. Что ж, у меня есть для тебя новость, мой большой, ленивый, уклоняющийся от работы братец: с этого понедельника она начнет тебе нравиться, - заключил он, и у меня по спине пробежал холодок, и возникло такое чувство, что в руки мне воткнулись тысячи маленьких невидимых заноз. - Все, я спать. Похмелье уже подает первые признаки жизни. Утром увидимся.
- Ага. Крепкого тебе сна, - пожелал я, хотя в его состоянии иначе у Терри вряд ли бы получилось. Той ночью я видел сон.
Я нахожусь на лесном складе. Вокруг меня повсюду куски дерева, и на них колючек больше, чем у дикобраза, у которого ко всему прочему еще и голова болит. Моя задача переместить их из одного конца склада в другой. Но у меня нет никаких сил, а ботинки такие тяжелые, как будто сделаны из свинца. Я прилагаю максимум усилий, чтобы сдвинуть с места даже самую маленькую ветку, и в отчаянии озираюсь по сторонам в поисках места, куда бы спрятаться и схалтурить. Потом я оказываюсь на почте, и старушка отказывается выдавать мне деньги. Меня это невероятно угнетает, потому что за ее спиной стоят целые стопки купюр, а она сидит и тупо ничего не делает. Пиво стоит пятьдесят фунтов за кружку, я заказываю три. Рон принимает заказ, но не дает мне и глотка сделать. Я начинаю требовать с него свое пиво, а тот лишь талдычит, что моя мама запретила ему давать мне пиво и что мне не следовало возвращаться в тюрьму. На что я возражаю и говорю, что уже освободился, и тут вдруг вспоминаю, что сижу в тюряге. Но не могу понять, почему я туда вернулся. Задумываюсь. Вспоминаю, как освободился, потом вспоминаю почту и понимаю, что мне не следовало там находиться. Я умоляю мистера Баньярда, пытаюсь объяснить, что это ошибка и что никто мне не говорил, чтоб я не ходил на почту. Он ни в какую и велит мне продолжать работу и сложить те бревна на противоположном конце склада, иначе мне никогда не выйти из тюрьмы. Именно в тот момент я понимаю, что почтовое отделение находится в углу огромного помещения. И на сей раз просить денег я не стану. Я намерен их взять и бежать прочь, бежать, пока не убегу. И как раз на данном этапе меня разбудил Терри и спросил, не желаю ли я отведать на завтрак котлету по-киевски.
Это выглядело до того смешно и нелепо, что показалось мне продолжением сна. Но все происходило наяву.
- Это все, что у нас есть. Яйца и ветчину я доел еще вчера. Есть еще немного молока, но его хватит только на чай. Э-э… к тому же, кажется, у нас закончились хлопья.
Я с превеликим трудом поднял свое тело в практически вертикальное положение и твердой рукой стер с лица остатки сна.
- Времени сколько?
- Почти одиннадцать. У тебя такой вид, будто, на тебе всю ночь пахали.
- Все дурацкие сны, мать их, - пробормотал я и быстренько, пока не забыл, пересказал сон братцу. - Короче, беспорядок повсюду.
- Да уж. Что скажешь, сон как раз для тебя. Котлету по-киевски будешь? Какой я восхитительный все же, - заявил он, сам не понимая, что сказал, чем невероятно меня рассмешил.
- Нет, пожалуй, только чай.
И только тогда я заметил, что на Терри рубашка и галстук.
- Куда это ты собрался? Я думал, тебя уволили.
- У меня собеседование. Ну, скорее даже неформальная встреча. В половине двенадцатого, - пояснил он, взглянул на часы, потом на коробку замороженной курицы и сунул ее в микроволновку.
- Уже? А ты времени даром не теряешь! Как тебе удалось так быстро договориться о собеседовании?
- Это неофициальная встреча. Только и всего.
- Хорошо. Пусть будет неофициальная встреча. Как ты так быстро ее организовал?
- Ну, у меня все-таки есть пара друзей, - произнес он и почесал переносицу.
Я обдумывал слова Терри, пока тот носился вокруг меня, прибирая квартиру, и пришел к такому же выводу.
У меня ведь тоже были друзья.
8. Банда Мило
Сказать, что в то утро я бродил бесцельно, было бы неправдой. Я определенно пребывал в состоянии оцепенения, но ноги так и несли меня пройти мимо дома Элис, мимо аптеки, как будто они до сих пор еще не согласились с тем, что так неохотно принял разум - ее больше нет. Совсем нет. У меня нет. Улица Элис теперь называлась для меня просто улицей, одной из многих, и мне нечего на ней было делать, разве что купить газету или заскочить к одному из ее соседей. Как-то пусто. Меня настолько охватило меланхолическое чувство утраты, что я даже перестал дрожать. Кажется, люди сведущие называют это состояние томлением. Я был совершенно подавлен. И не только из-за Элис. Из-за своей тяжкой участи. Раньше в моменты невзгод я приходил именно к Элис, утешался. Теперь же, когда ее нет, ноги не могли найти дорогу и не знали, куда меня нести.
Через некоторое время я проследил, как Элис вышла из своего дома с отпрыском на "тележке". Ноги понесли меня вслед за ней в парк, где я с безопасного расстояния наблюдал, как она болтала с другими мамашами и то и дело поднимала и ставила на ноги в очередной раз грохнувшегося на землю Марка. Я не слышал, о чем она говорила, потому что слишком уж далеко находился, но знал точно, что не обо мне. От этого щемило еще сильней.
Я был несчастен.
Нет, я не говорю, что жизнь превратилась в дерьмо. Потому что стоит открыть газету, и сразу поймешь, как легко живется в нашей стране даже самым низким слоям населения. Но все в этой жизни относительно, ведь так? Какой-нибудь парень в саудовской тюрьме считает себя везучим лишь потому, что его секут только раз в неделю, в то время как его сокамерники подвергаются этому наказанию ежедневно. С другой стороны, один миллионер из Монте-Карло страдает оттого, что имеет самую маленькую яхту в гавани. Садить о своей жизни можно лишь в пределах одного социального статуса. Но, кажется, в моем социальном статусе жизнь не заладилась только у меня.
Мне двадцать семь лет. В то время как я понапрасну растрачивал свою жизнь, подавляющее большинство моих бывших одноклассников успели разжиться домом, машиной, работой, женой, правом на ежегодный оплачиваемый отпуск и, самое важное, перспективами. Я не имею и последнего из списка.
И произошло это не потому, что я не имел желания или не старался. Ничего подобного. Даже Элис не может обвинить меня в этом. Просто у меня никак не выходило сделать перерыв. Что мне было делать?
Я чувствовал себя жутким неудачником. Никогда в жизни я не испытывай подобного. Даже когда оказывался за решеткой. Тогда меня хоть уважали собратья-уголовники за то, что не открывал пасть и сносил все, как и подобает настоящему мужику. Это хоть малость, но утешало. Что есть у меня теперь? Ни дома. Ни подружки. Один только тупоголовый отставной вояка с предложением, от которого я не мог отказаться. И вот он бросился ко мне навстречу через весь парк.
- Здорово, Мило! Я повсюду тебя ищу. Уже сбегал к Терри, но тебя там не было. Я так и подумал, что найду тебя здесь.
- Ну, нашел ты меня. Дальше-то что?
Гуди уселся рядом на лавку.
- Да так, ничего. Просто поболтать захотелось. Вот и все.
Гуди отчаянно пытался сдержаться, чтобы сразу не перескочить к теме, на которую ему так хотелось поговорить. Зная это, я нарочно испытывал его терпение, переливая из пустого в порожнее, растекался мыслью о погоде, о результатах последнего футбольного матча, о том, какой дерьмовой стала музыка в наши дни. Наконец он не выдержал и, грубо перехватив инициативу, свел разговор к супермаркету.
- Взглянул я на то место, о котором трещал Норрис. Громадина… За кольцевой дорогой. Ты еще не смотрел?
- Ты вообще меня когда-нибудь слушаешь? - спросил я.
- Да я просто так… Сижу тут, разговариваю с тобой. Это ведь не запрещено законом? И ничего такого я тебе не сказал. Только то, что поглядел из чистого любопытства, что за место. Оно большое. Думаю, сто двадцать тысяч фунтов - вовсе не преувеличение. Мне кажется, там можно снять даже больше. Сколько парней, по-твоему, понадобится? Вроде ты говорил, восемь или девять?