Он очень быстро начал гонять. Он некоторое время не мог понять, на каких основаниях нас везде пропускают по одному и тому же пропуску на лобовом стекле машины. Это был просроченный пропуск на стоянку на одном из олимпийских объектов, но потом наш китаец, по-моему, сообразил, что нас пропускают не по нему, а по нашему уверенному виду.
Потом мы объяснили ему, что встречка - такая же дорога и даже лучше, если она где-нибудь впереди перекрыта и поэтому пустая, а наша полоса забита. И он научился воспринимать встречку правильно, то есть как дополнительную полосу для людей, которые куда-нибудь опаздывают. Мы никуда с ним не опаздывали. Так что нам даже никуда обычно не надо было спешить. Но он иногда все равно с надеждой спрашивал: "Фстчка?!" И иногда я кивал.
К концу первой недели он встретил меня фразой: "Бэр ар ю гоинг?" - и победоносно посмотрел на меня, и даже засмеялся от удовольствия. А в последний день он открыл дверь и сказал ясным чистым голосом по-русски: "Здравствуйте!"
И через пять минут мы уже встали на встречку.
Просто "Мария"
Если приехать в прекрасный город Астану, столицу солнечного Казахстана, поздно ночью, то это только кажется, что некуда пойти и приложить свои силы. Силы-то еще есть.
И вот ты выходишь на улицу, и перед тобой сразу останавливается такси. Раньше такого не было. Но столица Казахстана развивается стремительно, даже, может, стремительней, чем хотелось бы, и ты становишься этому внезапным свидетелем.
Ты же был недавно в Астане, это было поздним летом, и этот город уже, можно сказать, изменился до неузнаваемости. Так то было лето, а теперь все-таки осень. Но все равно никуда же, наверное, не делся ресторан "Али-Баба", куда ходят интеллигентные казахстанцы, чтобы провести там досуг. И ты понимаешь, что лучше "Али-Бабы" все равно ты ничего не выдумаешь, и говоришь об этом таксисту, человеку русскому до глубины души и мозга костей - как на него ни посмотри.
Открывая тебе дверцу, он радуется, как ребенок, только недавно научившийся водить машину. И ты уже едешь, и быстро.
Потом он уточняет все же, есть ли рядом с "Али-Бабой" какие-нибудь дополнительные ориентиры.
- Конечно, - говоришь ты, - демонстрируя удивительное даже для тебя знание города. - Мэрия рядом. Вы же знаете, где мэрия?
- Конечно! - восторженно говорит он. - Мэрия! Я там был!
Не очень понятно, что этот человек может делать в мэрии, но не очень понятно это только тому, кто сравнивает эту мэрию с московской, в которой и, правда, непонятно, что делать человеку. Ну а у них тут такая мэрия, куда люди ходят с таким же удовольствием, как в ресторан "Али-Баба". Может, они вообще туда ходят, чтобы, например, покушать, потому что там же тоже, наверное, как и в московской, все подешевле маленько.
И вот вы едете, и что-то очень долго. И тебе это уже не нравится. Потому что это уже не центр Астаны, где по всем приметам должна находиться мэрия. Это уже окраина. И ты переспрашиваешь этого человека, правильно ли он все понял.
- Конечно, - отвечает он. - Это же очень просто. Я же был там. Там очень хорошо, и главное, там все есть, что вам нужно.
Тебе от мэрии Астаны вообще-то ничего не нужно. Тем более если она так далеко. Но ты все-таки едешь, потому что тебе нужен "Али-Баба", который рядом с мэрией, так как смертельно хочется есть.
И еще такая мысль приходит в голову: если бы это был казах, то он бы, может, чего-то и не понял бы. Но это же русский парень. И он не мог не понять тебя, такого же в сущности русского парня.
И вот вы приезжаете.
- Готово! - говорит он.
И ты видишь небольшой ларек, на котором написано "МАРИЯ". Ты никогда не узнаешь, чем он торгует, потому что он, конечно, закрыт.
- Мэрия нужна была, а не "Мария", - горестно шепчешь ты. - Там рядом "Али-Баба".
- А что такое мэрия? - переспрашивает он.
- Городские власти там работают.
- А, хакимат! - он опять в восторге.
- Ну, значит, хакимат, - вздыхаешь ты, понимая наконец-то, что не каждый русский человек в Казахстане найдет в себе силы остаться русским человеком, а рано или поздно чаще всего, видимо, делается казахом до глубины души и мозга костей.
И всю обратную дорогу ты коришь себя только за то, что просто обязан был это учесть. Да как же это учесть?
Он так меня ждал
В Сочи предстояло провести две недели, и мы с товарищем решили подготовиться.
Я позвонил в одно сочинское агентство и забронировал на две недели автомобиль. Со мной даже мама не разговаривала, кажется, с такой нежностью, как девушка, принимавшая заказ. Нет, мама все-таки разговаривала. Потом мне позвонил Павел, который должен был приехать в аэропорт и отдать нам машину. Он уточнил номер рейса, потом еще раз уточнил. Он был обязательный человек, это бросалось в глаза.
Потом выяснилось, что самолет задерживается с вылетом. Сначала он должен был вылететь в 18 часов, рейс перенесли на час, потом на два, потом до 23:30.
Я все это время честно звонил Павлу и рассказывал обо всех новостях.
- Ну ладно, - сказал он наконец, - я поехал в аэропорт.
- Да рано же еще, - возразил я. - Мы даже не вылетели.
- Просто не могу больше сидеть на месте, - признался он. - Не такой я человек.
В следующий раз я позвонил ему из самолета и сказал, что мы уже на взлетной полосе.
- Все хорошо, - сказал он. - Я на месте.
Потом я позвонил ему из Краснодара. Там посадили наш самолет. В Сочи была гроза.
- Так я и думал, - сказал он. - И гроза, и ливень. Подтверждаю. Но ничего страшного. Я сижу.
- Да не надо, - говорю, - сидеть. Езжайте домой. Все равно сейчас два часа ночи, а вылет у нас стоит на 9 утра. Раньше, говорят, погоды не будет.
- Никуда я не поеду, - твердо сказал он. - Ездить еще туда-сюда… Не хочу. Сижу и жду.
Но я ждать не мог. Нам надо было в Сочи. И мы сели в такси и поехали. У моего товарища еще была идея, чтобы Павел этот приехал за нами в Краснодар, но я уже понимал, что не такой он человек, чтобы ехать за нами в Краснодар. Сидит и ждет.
Я предупредил его, что мы едем к нему. Он методично обживал аэропорт. И вот мы приехали в Сочи, и началась суета. Мы ехали не отдыхать в Сочи, а работать, и мы работали. И я совершенно забыл про Павла.
Хорошо бы, он тоже забыл про нас. Но он, оказывается, помнил. Он позвонил только следующим утром:
- Что-то телефон у вас не отвечал. Я беспокоюсь просто. Не случилось ли с вами чего? Дорога тяжелая, серпантин 120 км, а на связь не выходите. Вы где сейчас?
- В Сочи, - признался я.
- Приехали? - обрадовался он. - Вот и хорошо!
- А вы где? - с тяжелым сердцем спросил я.
- Как где? - удивился он. - В аэропорту. Мы же договорились.
- То есть уже скоро как двое суток?! - переспросил я.
- Мы же договорились, - сказал он. - Вы приедете?
- Приеду, - вздохнул я, и, ей-богу, мне никогда, вернее, давно не было так стыдно. - Обязательно. Конечно, приеду.
Дело в том, что у меня за это время командировка катастрофически сократилась. В Москву вылетать надо было.
Так что пора было ехать в аэропорт.
Между нами, мужчинами
В оздоровительном комплексе "Дагомыс" проходит съезд андрологов. Над входом плакат: "Нет проблем со здоровьем?!".
Надо же понимать, что речь идет о мужском здоровье. Вопрос, сформулированный таким деликатным образом в части, касающейся такой тонкой материи, тут же убеждает, что проблемы у тебя, конечно, есть, просто о некоторых из них ты даже не подозреваешь. Андрологи в холле играют в шахматы. У них проходит турнир. Мое предположение, что это блицтурнир, не подтвердилось. Они играют третий день.
Комплекс "Дагомыс" находится километрах в пятнадцати от Сочи. Я с товарищами вызвал такси и хотел уже ехать в город, когда дверцу машины распахнул пожилой интеллигентный андролог.
- В город едем? - спросил он у таксиста. Нас андролог даже не заметил. Таксист посмотрел на меня.
- Едем, - сказал я. - А вы тоже можете машину вызвать.
- Мне надо к пациенту! - крикнул он. - Выходите! Водитель от испуга засобирался, по-моему, из машины.
- А что за срочность? - спросил я. - Пациент в критическом состоянии? Ситуация требует хирургического вмешательства?
- Молодой человек, - со вздохом сказал мне андролог, - в его возрасте эта ситуация является критической круглосуточно. Вам, похоже, этого не понять.
Кажется, это был комплимент. Он ведь говорил как специалист. Иначе его бы не командировали на съезд.
- Ну, если операция, то мы выходим, - сказал я.
- Да какая операция, - махнул он рукой. - Там, кажется, поздно оперировать. Надеюсь помочь ему словом.
- А, тогда мы остаемся, - сказал я.
- Выйдите из машины! - истерично крикнул он.
- Почему? - удивился я.
- Потому что у меня время - деньги, - объяснил он. - Вы даже не представляете, что это за пациент! Если я вам назову его фамилию, вы не придете в себя несколько часов!
- То есть лучше нам этого не знать? - уточнил я.
- Вот именно! - крикнул он.
- А что же он тогда за вами машину не прислал?
- Потому что все бы догадались по номерам!
- Пока вы не скажете, кто это, я из машины не выйду, - твердо сказал я.
- Ну ладно, черт с вами, - пробормотал он. - Давайте отойдем.
И он рассказал, что никакой он не андролог. Он - пациент андролога. Просто он приехал сюда на отдых и встретил одного андролога, поговорил с ним, и тот ему сказал, что, судя по всему, какие-то вещи отдыхающему надо срочно скорректировать, и даже сказал, какие лекарства нужны. Не было этих лекарств в "Дагомысе", и отдыхающий помчался в город. Он потряс меня. Вышли мы, конечно, из машины.
Поставил на счетчик
Моему московскому другу надо было доехать от Спиридоновки до Зубовского бульвара. Это километра, может, четыре. Для него это регулярная дорога. Цены за проезд на этом участке не растут, как будто заморожены: он года два платит за эту дорогу 150 рублей. Для него это участок стабильности в бушующем мире.
И вот он мне рассказывает, какая удивительная история с ним только что произошла. На Спиридоновке он сел в "Форд Фокус", на крыше - знак такси с шашечками. Водитель, молодой интеллигентный парень, предупредил его: "У меня все по счетчику". И он даже счетчик показал.
- А сколько? - спрашивает Олег.
- 50 рублей - посадка, 70 рублей - километр. Семьдесят рублей за километр показалось многовато, но Олег спорить не стал, потому что хотел уже наконец поехать. Мысленно скинул этот сильный перебор на пробки.
В машине было чисто, работал кондиционер, играла электронная музыка (негромко). Доехали они быстро.
- Сколько с меня? - спросил Олег.
- А вот, смотри: 874 рубля.
Олег не понял, конечно:
- Это что?
- Столько денег, по счетчику.
- За четыре километра? Бред же!
- Я же объяснял, - терпеливо говорит парень, - 50 рублей - посадка, 70 - километр, 40 - поминутные…
- В смысле?
- За каждую минуту еще 40 рублей. Я же, по-моему, говорил.
- Это спецтариф такой, для идиотов?
- Ну, я могу скидку сделать, - уступает он и начинает шевелить губами. - Да, 30 рублей скидка.
- А какой таксопарк у вас? - спрашивает Олег. - Куда мне звонить-то?
- А вот телефон. - И водитель дает визитку, - Комфортное такси доставит вас по назначению…
- Это какого таксопарка телефон?
- Это не таксопарка, - говорит парень. - Это мой телефон.
- То есть ты частный предприниматель? - догадался наконец Олег.
- Конечно! - с облегчением подтвердил водитель. - Ну что, будем платить-то?
А проблема в том, что Олег уже успел ему сгоряча, когда они только подъехали, 500 рублей дать.
- Нет, - говорит Олег, - это я сдачу должен получить. 200 рублей минимум.
- Исключено, - говорит парень.
- Постой тогда секундочку, - говорит Олег, - я милицию вызову, составим протокол, это же чистое мошенничество, только никуда не уезжай, главное.
Этот парень ему сдачу и отдал. А когда Олег вышел из "Форда", он надпись на передней дверце успел заметить: "Прокат машин".
Только тогда Олегу все стало сразу понятно. Прокат "Форда" не так уж дешево стоит, не меньше трех тысяч рублей в сутки. Ему же надо было что-то и заработать.
Шашлык заказывали?
Как-то я ехал в такси из поселка Дагомыс в город Сочи. Водитель был очень веселый. У него в жизни все было хорошо. Например, ему явно нравился пассажир. Этот парень не перебивал его. Этим редким человеческим качеством невозможно не понравиться таксисту.
Значит, таксист, как ему казалось, балагурил, а я в это время думал, о чем надо. Потом нас остановили, конечно, на посту. Водитель попытался побалагурить с инспектором, но тот и сам был, похоже, балагур. Так, балагуря, они удалились в помещение поста. Что-то уж очень долго его не было. Когда водитель вышел, мне показалось, что он больше никогда не будет балагурить. И улыбаться перестанет. И смотреть на мир добрыми глазами. В общем, обидели его там.
- Извините, - сказал он, - можно я на рынке вас высажу?
Я удивился. Потому что мы вообще-то в кино ехали, и он об этом знал.
- Нет, - говорю, - нельзя.
Он еще больше расстроился и говорит:
- Тогда я не знаю, что мне делать.
Я хорошо понимал, что он сейчас заплачет.
- Да что случилось-то? - спрашиваю. Оказалось, что у него не просто не в порядке документы. Жена выписала ему доверенность на вождение машины, которую сама водила по доверенности (которую, не исключаю, выписал ей он). Оказалось, что милиционеры на посту проголодались. Ну, они хотели шашлыков. Они сильно проголодались и поэтому дали ему только сорок минут на то, чтобы он метнулся в город за шашлыками и обратно. Он им объяснял, что у него клиенты опаздывают в кино, а они смеялись ему в лицо.
- Ну поехали, - говорю, - конечно, на рынок.
Я не раздумывая это сказал. Это вам не "Код да Винчи" посмотреть. На кону стояли честь реального человека и его право управлять транспортным средством.
Мы поехали на рынок и там купили шашлык. Причем он долго выбирал мясо, ругался со всеми, не считаясь со временем. Ему постоянно казалось, что мясо какое-то несвежее. А как оно могло быть свежим, если оно было замариновано? Купил он в итоге свиную шейку, хотя я на его месте выбрал бы голую собачью кость.
Мне было интересно, чем история закончится, и я даже с ним из машины вышел. Милиционеры встретили нас приветливо.
- Еще чего-то надо? - удивился один.
- Принес, - мрачно сказал таксист.
- Смотри, и правда, шашлык принес! - развеселился другой. - Да мы же пошутили! Отпустили мы тебя! Отделался устным предупреждением. Ты что, не понял?
Шашлык из шейки получился вкусный.
Лишь бы не сглазила
Я ехал из Новокузнецка в аэропорт. Водитель делал все правильно в это утро, которое бесило меня снежной кашицей, сочившейся с небес мерзкой сукровицей. Он не гнал, но и не тормозил. Он просто медленно разгонялся и так же медленно останавливался на светофорах. То есть он вел себя так, словно тормозов у него не было вообще.
Когда мы проехали где-то половину дороги, он спросил меня таким безразличным-безразличным голосом:
- Ну и что, а вы, может, торопитесь?
Вопрос не подразумевал положительного ответа. Он его исключал полностью. Я и промолчал. Он понял по-своему и сказал:
- Нет, ну если вы торопитесь, я по-другому поеду. Я представил себе, как может ездить этот брюнет с пятидневной щетиной и однозначно сверкающими в темноте глазами, и сказал, чтобы он держал себя в руках.
- Да я держу, - с грустью произнес он.
В общем, он рассказал, что с ним происходит. Ночью, когда он вез в аэропорт одну женщину, ей не понравилось, что он слишком быстро ездит. Погода уже портилась. Она ему один раз про это сказала, потом второй. Но ему, конечно, было лень ее даже слушать.
Тогда она рассказала ему, как ей один раз не понравилось, что один человек ее быстро вез, и она даже вышла из машины. А потом узнала, что эта машина разбилась. И со второй машиной потом то же самое случилось.
- И представляете, - говорит мне этот парень, - обе аварии - с "глушаками". Ну то есть вообще без вариантов.
- С трупами, что ли? - догадался я.
- Ну да, - вздохнул он.
- И что вы сделали? - спросил я.
- Да то, что и любой человек, который хочет жить, сделал бы. Ехал 50 км в час до места. Высадил ее, а она говорит: "Не гоняй, парень". И ты же понимаешь, она это же тем двоим сказала. Я сначала хотел вообще домой ехать потихоньку и на пару дней на дно залечь, но потом на тебя заказ получил.
- Заказ на меня получил? - с ужасом переспросил я.
- Да нет, в хорошем смысле слова, - успокоил он.
- От диспетчера в парке. Так что вот до сих пор не могу в себя прийти. Серьезная была женщина.
- Слушай, - говорю я, - мы, по-моему, все-таки уже, наконец, опаздываем. У меня регистрация на рейс через 10 минут заканчивается.
- А, ну понял! - обрадовался он и рванул по встречной мимо автобуса навстречу каким-то фарам.
И так он и гнал, как дикий. Я думал, если на рейс опоздаю, мы с ним можем взлететь и все равно через четыре часа в Москве не позже самолета приземлиться. Потом, у входа в аэропорт, он еще не отпускал меня и все благодарил, что я с него сглаз снял.
Дело принципа
В первую ночь Великого Снегопада, я ехал из аэропорта на такси по Аминьевскому шоссе через Москву.
Мы оставили за собой на сотни метров растянувшиеся ленты фур на въезде в город. Они не в состоянии были подняться в горку и, похоже, перестали даже сопротивляться судьбе. Это бывает каждый год в начале зимы, и каждый раз эта картина вызывает у меня какой-то священный трепет оттого, какими, оказывается, жалкими могут быть эти чудовища.
И вот на Аминьевском шоссе я увидел еще одно такое же чудовище. Оно еще не поняло, что надо экономить силы на холоде и сопротивлялось даже активно. Но два огромных прицепа… Нет, оно было обречено.
А потом я увидел нечто невероятное. Откуда-то из-за носа фуры вынырнул мини-трактор со скребком. Удел такого мини-трактора - потратить всего себя на чистку тротуаров и улочек во двориках. Понятно, что весь свой амортизационный век они живут мечтой о чем-то большем (этот, наверное, хотел бы вырыть озеро или хотя бы пруд) и с ней стареют.
Но вот что произошло. Без лишних слов мини-трактор подкатился за спину фуры, подпер ее сзади скребком и начал тужиться, пытаясь сдвинуть ее с места. И она, воя, пыталась помочь ему. Зрелище это было удивительным потому, что они оба были как живые. Мини-трактор казался муравьем на фоне этого застрявшего в охотничьей западне лося. Они оба кряхтели, пыхтели, буксовали… Фура не двигалась с места ни на миллиметр.
- Ну и ну, - сказал таксист и даже остановился в нескольких метрах от них. - Чертовщина какая-то.
Не один я глядел на это с открытым ртом.