То, что молодой человек в очках, меня успокоило - с интеллигентным мужчиной в очках всегда можно договориться. Но договариваться не пришлось, мне сразу поставили условие - отдать деньги за треть тиража.
- У меня таких денег нет, - сказала я.
- Мы возьмем книгами, - улыбнулся молодой человек. - В пять часов деньги - или мы вывозим книги.
Это было так обыденно и совсем не страшно. Мужчина в очках опять мило улыбнулся, когда уходил, и его сопровождение тоже растянуло губы. Я подсчитала мгновенно: вся прибыль уходила к ним.
- Это вы им сообщили о тираже? - спросила я заведующую, когда они вышли.
- Как ты такое могла подумать! - возмутилась она вполне театрально.
Значит, сообщила, подумала я тогда и, не знаю почему, пообещала:
- Еще посмотрим, кто кого!
- Отдай и не трепыхайся, - теперь уже вполне естественно посоветовала мне заведующая. - Они или лоточников запугают, или подожгут, - весь тираж потеряешь. А в милицию пойдешь, все конфискует милиция, потому что незаконное, пиратское издание, еще и посадят лет на пять с конфискацией имущества. Я думала, ты проскочишь как новенькая, но, видать, у них этот бизнес целиком схвачен.
Я впервые поняла, почему рэкет держит под своим контролем наркотики, игровой бизнес и торговлю оружием. Те, кого грабят бандиты, не жалуются, потому что государство за их деятельность берет намного больше и карает строже.
О рэкете я слышала и читала, но для меня рэкет был все равно что пятизвездочные отели на Канарских островах. Кто-то в них живет и в данный момент, но я в них не жила и вряд ли когда буду жить. А платить за проживание других, более наглых, мне все равно придется.
Кто такое пережил, тот знает: вначале возникает испуг, потом возмущение. Когда прошел первый испуг, я не стала возмущаться, зная по опыту о бессмысленности возмущения, а сразу начала перебирать знакомых, кто мог бы помочь или хотя бы с кем можно проконсультироваться, как поступать в таких ситуациях. Но все мои законопослушные знакомые могли только посоветовать обратиться в милицию. Оставался Пират. Я не стала звонить со склада, позвонила из первого же таксофона.
- На меня наехали и требуют треть тиража, - сообщила я ему.
- Когда ты должна отдать им деньги? - спросил Пират, как будто каждый день разбирался с такими проблемами.
- К пяти часам. Если я не привезу деньги, они вывезут со склада книги.
- Возьми такси и приезжай, найдем решение.
Я приехала, Пират ни о чем не расспрашивал.
Он сварил кофе, попросил меня остаться на кухне и ушел в свой кабинет. Я не слышала, о чем и с кем он говорил: в генеральском доме звукоизоляция даже между комнатами была идеальной. Я уснула, и когда Пират меня разбудил, было уже четыре часа.
- Позвони на склад и скажи, что привезешь деньги. В разговор не вступай, на дополнительные вопросы не отвечай. На складе телефон с определителем номера?
- Обыкновенный.
Я позвонила на склад. Рядом со мною был мужчина, и он принимал решения. Почему-то в тот момент я не подумала, что Пират старик и никому уже помочь не может.
Пират достал из ящика письменного стола кобуру на ремнях и надел ее так быстро и ловко, как можно надевать эту сбрую, только если ею пользуешься постоянно. Из сейфа он достал револьвер с белесым потертым стволом, - вероятно, его много десятилетий вкладывали и вынимали из кобуры. Надев куртку, из-под которой не была видна кобура с револьвером, он начал закладывать в многочисленные карманы куртки сигареты, зажигалку, ключи от машины, ключи от квартиры, паспорт, удостоверение, блокнот, шариковую ручку, калькулятор, плоскую коробочку, по-видимому, с лекарствами.
Мы вышли, сели в "вольво", Пират вырулил на Ленинградский проспект, и мы влились в поток автомобилей. На Садовом кольце мы попали в пробку, я подумала, что наверняка опоздаем, но мы приехали за пять минут до назначенного времени.
Молодой человек в очках стоял у стены склада, двое качков сидели на карачках и курили.
Пират припарковал "вольво" в десятке метров от них, но из машины не выходил, пока рядом с качками не остановился микроавтобус "Мерседес", из которого выпрыгнули четверо парней. Двое бросились к джипу, а двое мгновенно телескопическими дубинками уложили качков на тротуар и тут же отволокли их за ворота склада. Пират подошел к молодому человеку, снял с него очки, переломил их и отбросил в разные стороны, ткнув его чем-то в солнечное сплетение, от чего тот переломился и упал. Его тоже оттащили за ворота.
Когда я вошла на склад, все пятеро были прикованы наручниками к батареям парового отопления, заведующая складом плакала, а парни Пирата выносили пачки книг и грузили их в "Мерседес" и грузовой автомобильчик "Газель", появление которого я пропустила.
- Книги перевезут на другой склад, - сказал мне Пират.
- Куда?
- Вы поедете вместе с ними и все узнаете. Вечером позвоните мне.
Погрузились быстро. Я села в кабину "Газели", и мы поехали. Я попыталась заговорить с шофером, он улыбнулся мне, но отвечать не стал и включил авторадио.
Книги сгрузили на окраине Москвы на территории воинской части. Начальник склада, пожилой прапорщик, спросил:
- Сколько товар пробудет на складе?
- За неделю я управлюсь, - пообещала я прапорщику, хотя не была уверена, что распространители теперь не откажутся от романа. Если книжная мафия контролирует типографии, то наверняка контролирует и распространителей, и магазины.
До дома я добиралась почти полтора часа. Если бы я торопилась, то не заметила бы их, но я не спешила, на переходе задержалась возле флейтиста, оглянулась и увидела их: молодого человека, только в других очках, тех же качков, которые даже не сменили своих пиджаков. Пират недооценил организации книжного рэкета. Как выяснилось потом, за событиями у типографского склада было установлено дополнительное наблюдение, наблюдатель доложил о ситуации и получил приказание следовать за машинами с книгами. Он сообщил новый адрес книг в воинской части, следил за мною по всему маршруту и передал меня на станции "Третьяковская" молодому человеку и качкам, которых освободили после нашего отъезда. По-видимому, в книжном рэкете был жесткий руководитель, если приказал молодому человеку и качкам довести начатое дело до конца и выяснить, какая криминальная группировка стоит за мною. Они поняли, что я обратилась к профессионалам, и хотели знать: насколько группировка сильна, почему она вторглась без предупреждения в чужую территорию. Но все это выяснится через несколько дней, а пока за мною шли молодой человек в очках и качки. Они и не пытались маскироваться, шли почти вплотную. Я много раз видела в кино, как героя преследуют и он бежит переулками, дворами, уходя от преследователей. Я представила, как побегу, вызывая недоумение прохожих, чего это вдруг бежит здоровая тетеха с подскакивающей грудью, - грудь придется придерживать: я сегодня не надела лифчика, не рассчитывая, что мне придется бегать.
Я вышла на своей остановке метро и не побежала, а пошла даже медленнее, чем ходила обычно, лихорадочно соображая, что я могу сделать. Можно, конечно, пройти мимо рынка, там всегда крутилась милиция на патрульных машинах. Но что я им скажу? Меня преследуют эти молодые парни? Проверят их документы, которые окажутся со всеми печатями и штемпелями, и скажут, что мне показалось. А качки будут ждать меня возле дома. Можно зайти к соседям и переждать, но когда-нибудь все равно придется выйти. К тому же соседи по лестничной площадке могли не прийти с работы. Оставался единственный выход. Дверь нашей квартиры открывалась легко, а как только я войду в переднюю, то успею возвести перед дверью баррикаду из стиральной машины, вешалки, кресла, так что сразу они дверь не выбьют.
Все произошло, как я рассчитала. До своего дома я шла не торопясь, останавливаясь возле лотков и киосков, но ничего не покупала: при открывании двери мне надо иметь свободные руки.
Я побежала, как только завернула за угол своего дома. Рекорд я вряд ли поставила, но норму мастера спорта в беге на двести метров с барьерами я точно выполнила. Я успела вбежать в свой подъезд, открыть дверь, подтащить к двери стиральную машину, кресло и вешалку, пока они не позвонили в дверь.
- Я сейчас вызову милицию, - предупредила я.
- Нам надо поговорить, - сказал молодой человек.
- Мне не надо.
- Мы вышибем дверь!
- Только попробуйте! Такой крик подниму, что не только со всего подъезда, со всего микрорайона сбегутся.
- Не делайте глупостей, - попросил молодой человек. - С вами хотят поговорить, пока только поговорить!
- Я не хочу ни с кем говорить!
- Вам все равно придется говорить, если вы решили заняться этим бизнесом. В издательском бизнесе есть свои правила.
- Иди к черту!
Я поняла, что у молодого человека не так уж много опыта или полномочий, если он меня упрашивает, когда надо просто наказывать посягнувшего на чужую территорию, как обычно поступают герои в кино.
За дверью что-то обсудили, и я услышала, что они спустились вниз. Выглянув в окно, я увидела, что качки сидят на скамейке напротив подъезда, а молодой человек идет к будке таксофона, вероятно, чтобы получить новые указания. Явно начинающие рэкетиры, подумала я тогда, у них нет даже мобильного телефона.
Я позвонила Пирату и коротко пересказала происходящее.
- Какое у тебя есть оружие под рукой? - спросил Пират.
- Туристский топорик, но я вряд ли решусь ударить топором…
- Тогда поставь пару кастрюль и вскипяти воду. Кипяток - старое и верное средство обороны. Но если они снова захотят с тобою поговорить, скажи, что для переговоров с ними уже выехали, а я буду у тебя минут через сорок.
Теперь мне оставалось только ждать. Качки и молодой человек, вероятно, тоже кого-то ждали, они сидели напротив подъезда и поглядывали на мои окна. Пират приехал раньше, чем те, кого они ждали. Я увидела Пирата, когда он шел по двору, но его увидели и ожидающие у подъезда. Быстро разобрав баррикаду, я открыла дверь. Пират поднимался по лестнице, за ним шли молодой человек и качок, второго они, вероятно, оставили у входа.
- Нам необходимо переговорить, - настаивал молодой человек.
- С шестерками не разговариваю, - ответил Пират, продолжая подниматься.
- Дед, не залупайся, - предупредил Пирата качок. - А то схлопочешь.
Пират обернулся, достал наган и выстрелил, по-видимому поверх голов, потому что посыпалась цементная крошка. Это было так неожиданно, что они, прикрывая почему-то головы, бросились вниз по лестнице, а я застыла в полном оцепенении. Пират взял меня за руку, ввел в квартиру и сказал:
- Поставь чаю.
Я поставила на газовую плиту чайник и встала у двери, наблюдая в глазок за лестничной площадкой.
- Никто из соседей не выйдет, - сказал Пират. - Будут ждать: кто рискнет первым? И даже не позвонят в милицию, надеясь, что кто-то за них позвонит. Такой наш замечательный народ - защитник.
И тут же зазвонил телефон. Я сняла трубку и услышала:
- Позови своего бойца!
Я тут же протянула трубку Пирату.
- Нет, - ответил Пират. - Завтра утром. Нет. Приезжайте сюда. Не раньше двенадцати. Да, занят. Перестреляю. Абсолютно уверен. Вот так-то лучше. До свидания.
- Что же будет? - спросила я.
- Ничего не будет. Поговорим.
- А если они попытаются выбить дверь?
- Перестреляю.
- Может быть, стоит договориться?
- Не стоит. Мы сильнее.
- Мы - это вы и я?
- Не только. Я тебе потом объясню.
- Мне страшно.
- Не бойся. Я с тобою.
- Но вы не можете быть всегда со мною.
- Успокойся. Завтра я с ними поговорю, объясню, что им будет оказано организованное сопротивление, и они отступят.
- А если не отступят?
- Отступят. Не они, а мы хозяева этой страны, мы ее создавали и защищали.
- Но это уже другая страна.
- Скоро ты убедишься, что она та же. Но надо сопротивляться, если на тебя нападают. Для сопротивления я принес тебе кое-какое оружие.
Пират достал из кармана куртки миниатюрный пистолетик, который казался еще меньше в его огромной ладони.
- Пистолет системы маузер, - пояснил Пират. - ВТП-2, вестенташенпистоле, в переводе с немецкого - карманно-жилетный.
- А разрешение на него я могу получить?
- Нет, не можешь.
- Значит, если его у меня обнаружат, то могут судить?
- Вряд ли, - ответил Пират. - Очень уж миниатюрная и красивая игрушка, хотя и вполне боевая. Отберут и заначат для себя или своих жен, зная, что жаловаться на них ты не будешь.
- Но я не смогу выстрелить в человека.
- Обязательно надо выстрелить, если твоей жизни угрожает опасность. Но защищающийся должен помнить одно правило: если достал пистолет - стреляй. Сегодня, когда много имитирующих боевое оружие газовых пистолетов, твой пистолет примут за газовый и не испугаются, а если поверят, что это боевое оружие, могут выстрелить первыми. Повторяю еще раз: достала пистолет - стреляй!
- Вы ужинали? - спросила я.
- Я не хочу есть.
- А мне от переживаний всегда хочется есть и даже выпить. Вы не возражаете, если я поем и выпью?
- Есть не буду, но вместе с тобой выпью.
Я быстро сварила пельмени, сделала салат из огурцов и не заметила, как мы прикончили половину бутылки виски, купленную мною за аванс от "Сенсации". Потом я сварила кофе и открыла бутылку греческого коньяка "Метакса". Я почти ничего не запомнила из разговора с Пиратом, кроме того, что "Метакса" не коньяк, а если коньяк, то чудовищного качества, и что после французских лучшие коньяки грузинские, а не армянские.
Я не то чтобы напилась, но, когда стелила постель Пирату, меня шатнуло. Мы решили, что после выпитого Пирату не стоит садиться за руль.
Перед тем как лечь, я принесла Пирату апельсиновый сок. Он лежал на кровати матери, я отметила его мощные, совсем не стариковские плечи. Я присела на кровать и увидела, что простыня, которой он был укрыт, начала подниматься. Я такое уже видела когда-то. После первого курса я поехала в пионерский лагерь вожатой, чтобы отдохнуть и подработать. Заработала я мало и поэтому на следующее лето торговала овощами с лотка. А тогда я так же присела на край кровати пионера из старшего отряда, моложе меня года на три, и у него вот так же начала подниматься простыня. Я рассмеялась.
- А что смешного? - насторожился Пират.
- Мальчишки и мужчины так похожи, - сказала я. Хотела сказать "старики и мальчишки", но на "старика" Пират мог обидеться.
- В чем? - спросил Пират.
Я погладила Пирата. Он перехватил мою руку. Я поразилась: ладонь Пирата оказалась намного горячей моей. Я легла рядом и не сняла со своего бедра руку Пирата.
Со мною происходило уже нечто подобное. Я попала в больницу с воспалением легких, - это было после того, как меня бросил Хренов. Я плохо ела, моей стипендии и пенсии матери не хватало, я ослабла, воспаление оказалось запущенным. Когда меня привезли в больницу и сделали анализы, я заметила, как забегали медсестры, а то, что серьезно больна, поняла, когда вокруг моей кровати собрался консилиум из пожилых теток и дядек - профессоров медицинского института.
Лечил меня заведующий отделением, маленький и полный армянин, на таких я никогда не обращала внимания, но тогда он стал главным мужчиной в моей жизни, и я всегда ждала его прихода. Мне было приятно, когда его сильные пальцы стучали в мою грудь. Обычно он слушал мои легкие, как и все врачи, через стетоскоп, но, когда он заходил один без моего лечащего врача, старой рыхлой тетки, он слушал легкие, просто приложив ухо к моей груди.
- Замечательно! - говорил он. - Просто великолепно!
Я так и не поняла, он говорил это о выздоравливающих легких или о моей груди. Перед самой выпиской он дежурил по отделению и зашел ко мне. Мою соседку выписали накануне, и я лежала одна в палате. Он приложил свое ухо к моей груди, а я прижала его голову и не отпускала.
- Отпусти, - попросил он. - Я не каменный.
- Я тоже, - ответила я, хотя это было неправдой. Никакой особой страсти я к нему не испытывала. Тогда я впервые поняла, что женщины отдаются не только из-за страсти и жалости, но из благодарности тоже.
По прерывистому дыханию Пирата я понимала, что он чувствует, и боялась, что у него ничего не получится и, может быть, из-за стыда он встанет и уйдет, а я не хотела, чтобы он уходил.
Но все получилось. Я вдруг потеряла ощущение своей громоздкости. Мне казалось, что у меня нет груди, ног, бедер, я впервые показалась себе маленькой рядом с огромным Пиратом.
Я уснула мгновенно. Как учили мои более опытные подруги, если вот так, мгновенно, отрубаешься, считай, что забеременела. Но я давно поставила себе спираль и могла ни о чем не беспокоиться.
Проснулась я от телефонного звонка. В окно ярко светило солнце. Я прошла к телефону, обернулась, увидела, что Пират смотрит на меня, и поняла, что голая. Когда у женщины свободны обе руки, она инстинктивно прикрывает груди и низ живота, но у меня в одной руке была телефонная трубка, другой я немногое бы прикрыла, поэтому я повернулась к Пирату спиною и сказала привычное:
- Алло!
- Позови защитника!
- Это вас.
Я подумала, что надо бы отвернуться, но Пират набросил на себя простыню привычно легко, значит, прием вставания без одежды у него отработан давно и в совершенстве. Пират выслушал, что ему сообщили, и сказал:
- Никуда я не поеду. Приезжайте сюда, как договорились вчера. Ах, вы уже здесь? Ладно, я сделаю для вас исключение. Нет, заходить не надо, я выйду сам… минут через сорок.
И мне стало сразу тоскливо, как при холодном дожде, хотелось лечь, укрыться и переждать. Я вчера почти избавилась от тревоги, стараясь не думать, что будет утром, может быть, они испугаются, забудут, и я их никогда не увижу. Но они не испугались, и через сорок минут придется решать. Если бы не Пират, я бы им уступила наверняка. Кто-то может зарабатывать, у кого-то этого дара нет. У меня, значит, нет.
Пират принял душ, неторопливо съел яйцо всмятку, мы выпили кофе, выкурили по сигарете. Перед выходом он достал из кобуры наган, откинул барабан, вынул отстрелянную гильзу, вставил новый патрон. Я достала из кастрюли свой вестенташенпистоле.
В таких ситуациях оружие должно быть подготовлено к бою, - Пират взял мой маузер, взвел затвор, дослав патрон в ствол.
Мы вышли из подъезда. Невдалеке стояли два джипа. Кроме молодого человека в очках и двух вчерашних качков появился еще невысокий крепкий мужчина лет сорока в белой трикотажной рубашке, из коротких рукавов которой выпирали мощные руки. Пират осмотрел его и поманил пальцем. И, как ни странно, мужчина послушался и направился в нашу сторону.