***
Терзи - портной, как вы уже конечно же поняли. Вдруг кто не знает, так я поясню. В Турциях портной - это не то, что у нас тут с вами портной. Вот что такое наш русский портной? Это или тетенька за пятьдесят которая пошивает на нестандартные фигуры юбки и брючки, сидя дома за каким-нибудь веритасом. Слава о ней передается из уст в уста. За работу она берет немного, на что и живет кое-как.
Еще это может быть тоже такая тетенька, или дяденька, промышляющие в унылых оставшихся еще с моего пионерского детства ателье с пыльными витринами. В витринах тех стоят пожилые манекены (не верите что манекены могут стареть - поглядите в витрины ателье) и стыдливо заворачивают свои облупившиеся тела в некрасивую одежду производства этих самых тетенек и дяденек. Есть еще такие портные, которые как бы творцы и модельеры. Они пошивают у себя дома "эксклюзивную" одежду по спижженым откуда-нибудь лекалам, потом выкладывают это все в хэндмейд-ру и пишут "в единственном экземпляре", а также "можем повторить для вас".
Если такие "модельеры" удачливы, а то и на самом деле талантливы, то скоро они обзаводятся своим "домом моделей" и магазином, а то и сетью магазинов. Есть еще гениальные портные, которые делают уникальные вещи даром или за очень большие деньги, просто потому что их прет от самого процесса. Знаём мной был один такой товарищ, шил он сценические костюмы для подтанцовки Киркорова, а может и для самого Филиппа. Врач, между прочим, по образованию. Травматолог.
В Турции же портной - очень функциональная специальность. Повсеместно востребованная. Потому что кто же будет носить джинсы, если они на полпальца длиннее положенного (уж как там турки определяют где и сколько положено - не ведаю). Если джинсы длиннее на полпальца, или вдруг в поясе чуть болтаются, или может быть как-то там не так сидят в районе карманов, то турок сразу направляется к терзи. Благо, терзи есть во всяком районе. И не один, а в количестве. Портняжьи лавчонки располагаются обычно в закрытых пассажах одна возле с другой. Но все здесь давно уже знают, к какому из терзи нужно идти, чтобы те самые джинсы подшить на те самые полпальца, а который из терзи лучше всех подрубает шторки из органзы. Опять же не всякому терзи можно доверить настрочку бахромы на покрывало, что не означает что туда же следует отдавать пижаму, которая на полразмера велика, потому что раньше ее носила твоя старшая сестра.
Понимаете, да? Видите?
Вот полутемный, дымный немного, немного пропахший турецким кофе пассаж - крытый проем между рядом стоящими домами. Лавки жмутся одна к другой, как сиротки. Кофейная лавка, лавка специй, лавка "всё по одной лире", сапожная мастерская, а вот и терзи. Один, два, три... пять... Сколько надо, столько и есть.
Сидят терзи в маленьких своих лавчонках (ну как маленьких, квадратов шесть -десять, а то и все двадцать) за стеклянными витринами ... Сидят, как пчелки в сотах, как гномы ... и строчат что-то на стареньких машинках. А лавчонки все по самый потолок захламлены нитками, обрезками, рулонами шерсти и пачками выкроек. И запах там такой... Мануфактурой пахнет. Конечно же, терзи,в основном, мужчины. Не женское это дело - ремесло портняжье. (Женщине можно разве что пуговицу доверить, или подол подшить).
Сидит портной - строчит. Рядом подмастерье намётывает что-то, обмотавшись тканью как мумия, скрючившись в три погибели. Мальчишка-падаван рыщет по лавчонке в поисках нитки нужного цвета... И тут же чайджи - разносчик чая, бегает от Мехмед-усты (уста - мастер по турецки) к Ахмед-усте, а потом непременно к Мустафа-усте заскочит чтобы принести горячий и горький свежий чай. Не должен у мастера чай переводиться. Не положено. А мастера сидят за машинками, серьезные-пресерьезные, суровые, усатые и шьют. Рукой цапнут бокальчик чайный, отхлебнут, и снова за работу.
Зайдет клиент, мастер лишь глаза поднимет на полсекунды от шитья. С клиентом пусть подмастерье разбирается, если, конечно, там не какое-нибудь великое задание, вроде свадебного платья или парадного костюма. Тогда сам уста поднимется, кряхтя, со своего стула (на стуле этом еще дед его сиживал) и к клиенту подойдет. Окинет его взглядом, помолчит... Клиент, конечно, от такого отношения оробеет и начнет быстро и, будто извиняясь, пояснять что ему потребно от великого Мастера. Тут, терзи-уста кивнёт эдак успокаивающе и многозначительно, потом подмастерью бросит сквозь иголочку с ниткой, что за все это время из зубов так и не выпустил: "мерку сними".
"Эй. Мальчик. Мерку сними", - точь в точь повторяя интонации мастера рявкнет подмастерье мальчику, а тот услужливый, но уже гордый тем что он тоже скоро кому-нибудь сможет так крикнуть, поведет клиента в примерочную, чтобы там внешне-небрежно, но очень... очень тщательно его всего обмерить и всякую цифирь в книжечку специальную записать.
А меж тем, чайджи углядит, что в лавке - клиент, и бегом-бегом за свежим чаем к титану. И потом в обход очереди, в обход Мехмет-усты, и Ахмет-усты и даже Мустафа-усты поспешит к тому терзи, у которого сейчас заказ оформляют. И никто их других портных на чайджи не обидится, потому что положено так - клиент первый.
Ой вот я расписалась да? Болтушка.
***
А меж тем я хотела всего лишь сказать, что зайти к портному для турка - дело обычное. Не напряжное.
Поэтому я когда свекрови предложила вместо поисков терзи пойти и купить новые шорты, то уже подозревала, что та в недоумении округлит глаза, мол "зачем? что это еще за новости? ведь терзи же есть?"
Ну, я так. Ради проформы предложила. Она глаза округлила. И пошли мы, солнцем палимы, искать в незнакомом городе терзи. И не просто терзи, а такого, чтобы мог в шорты ластик (резинка - ластик по турецки) продернуть, и чтобы незаметно было, что там ластик не предусмотрен конструкцией никак.
- Где тут у вас хороший терзи? - Через улицу от курортной зоны, свекровь начала опрашивать всех похожих на местных жительниц теток. - Терзи мне нужен...
- А зачем тебе терзи, тейзе? - Нет. Ну как же не спросить? Это же нельзя не спросить. Это ж охренеть какое событие - курортница ищет портного. Поэтому вопрос "зачем тебе терзи, тейзе" нам задавали все и сразу
- Из Стамбула мы сегодня. Вот, шорты купила в Бешикташе перед отпуском. Вот, невестка мне их подарила. Невестка у меня русская, но хорошая. По турецки говорит. Так туда в шорты надо ластик поставить, а то они мне велики, а я без шортов то не могу на пляж, это ж только могут бесстыжие старухи на пляж без шорт. Надо вот тут порезать, тут продернуть, а тут... - Свекровь доставала из пакета шорты и демонстрировала где надо порезать, где продернуть, а где бантиком завязать.
- Вах вах вах! Надо еще вот тут пристрочить. А шорты красивые. Носи с улыбкой. А невестка хорошая. Правда говорит по нашему? Надо же! А как вам тут у нас? А у вас там как? А в Стамбуле? А вот у нас Феридун - зять сестры мужа брата кузины тоже в Германии.
- Аллаалла, а у нас вот племянник соседки друга брата мужа вернулся из Германии так может он вашего Феридуна знает. А фамилия его как? Вах вах вах!
Вот вы не поверите, мы человек десять спросили по дороге про терзи, и все десять прошли полный круг коммуникации по вышеприведенному сценарию (плюс минус). Понятно, что до терзи мы добрели часа через два, после того как выступили на поиски.
Мы его нашли! Точнее, нам его порекомендовали, как лучшего терзи во всем городе. Непревзойденного терзи. Усту из всех возможных уст. Величайшего!
Нашли. В двадцати метрах от нашей гостиницы, кстати. Лавка его была закрыта по какой-то неведомой причине, но сам он временно расположился на улице под двумя полосатыми тряпичными навесами. Под одним навесом стояли швейная машинка космической конструкции и оверлок, похожий на ночной кошмар паропанкера. Под вторым навесом располагался незнакомый мне агрегат, на котором, по-моему, можно было даже выходить на подводную акулью охоту - таким навороченным он выглядел. Возле агрегата копошился неуклюжий подросток, что-то там вычищал метелочкой.
(наверное акульи останки)
- А уста твой где будет? - Бабка довольно небрежно кивнула подростку на его "добро пожаловать, тейзе" - поняла в айн момент, что это прыщавое суетливое чудище с метелочкой в пятерне - никак не терзи.
- Эфендим... Что желаете? - раздался ленивый и тягучий, словно плавленая на солнце карамельная ириска, бас. О! Так мог говорить только настоящий Уста.
Мастер сидел на низенькой табуреточке чуть поодаль и отхлебывал чай из высокого армута. Встал, конечно. Потому что женщины, потому что клиентки. Ох и красавец. Высокий, статный, рыжеволосый и усатый. Лет сорока, а то и поменьше. Не портной, а просто Давид и Голиаф какой-то. Стаканчик на поднос невесть откуда подлетевшему чайджи поставил. Денежкой мелкой звякнул о поднос. Потом подошел к нам неспешно. Свекровь моя в тысячный за сегодняшний день раз захрустела пакетиком.
- Вот шорты купила в Бешикташе перед отпуском, невестка мне, точнее, их подарила. Невестка у меня русская, но хорошая. По турецки говорит. Так сюда на шорты надо ластик поставить, а то они мне велики, а я без шортов-то не могу на пляж. У нас так не принято у приличных турецких людей. У кого принято так, то это богатые бесстыжие старухи, а мы люди простые. Порядочные. Так надо вот тут порезать, тут ластик продернуть, а тут...
- Погоди, тейзе. - Уста ее прервал вежливо, но строго. - Дай-ка сюда.
Она безропотно протянула мастеру шорты.
- Не пойдет сюда ластик. - Вынес он вердикт ровно через секунду. Прищурился, пальцами по ткани легонько пробежался и сразу вердикт. - Морщить будет.
- Да как будет морщить? Не будет морщить. Вот надо тут порезать, тут обметать, сюда продернуть. Или пусть немного морщит, но чтобы не падало, а то надо же на пляж, а как можно без шортов. Шорты мне невестка подарила. Ты ластик вот сюда просунь, тут прорежь, тут обметай, тут..
- Морщить будет.
Повторил еще раз чуть громче. Им мы обе сразу и безоговорочно поняли - будет морщить. Я хмыкнула про себя - похоже, я попала на еще одни шорты. Бабка же замолчала и погрустнела.
- А что ж теперь? Менять?
- Зачем менять? Не надо менять, - Уста ухмыльнулся усами (ой. три У в одном предожении, можно и четыре - Уста ухмыльнулся ухоженными усами). - Мерку сними.
Это он уже подростку с метелочкой.
Тот к нам рванул, даже метелочку положить в специальный ящичек забыл.
- Пойдемте, тейзе. Вот тут у нас примерочная. Правда ремонт сейчас, осторожно...
- Стой-ка, - остановил мальчишку уста, едва заметно покачав головой, мол вот ведь бестолочь... Не будет из него толку. Ой, не будет. - Сам сниму. Тейзе, руку вытяни.
Свекровь, ничего не понимая, но целиком (до самых сиреневых пляжных шлепок) находясь под гипнозом харизматичного рыжеволосого и огненноусатого мастера, протянула руку. Уста расправил злополучные шорты, приложил их поясной частью к руке моей очарованной голубки, а именно от запястья до локтевого сустава, и головой покачал... И еще раз приложил. И снова покачал.
- Морщить будет? - почти шепотом спросила свекровь.
- Не будет морщить, - ответил Уста. - Но в следующий раз бери себе, тейзе, шорты на два размера меньше.
И мы обе поняли сразу и безоговорочно - морщить не будет. Шорты надо брать меньше. На два размера.
И принял Мастер в свои огромные в рыжих веснушках руки наши розовенькие шорты, и пошел вдруг легкий-легкий, как танцор танго, к своей машинке, которая вся блестела на солнце и лоснилась умащенными боками, словно разомлевшая одалиска поджидающая на ложе великого султана (опять увлеклась да). И сел за нее небрежно, но уверенно, словно пилот межзвездного крейсера за свой навигационный блок, или может быть словно стрелок паровой броневой летучей машины за пулемет... И над синим-синим морем раздался тра-та-та-та-та стрекот - громкий и опасный, распугавший любопытных дур - чаек.
Короткой очередью тра та та та та!
Раз.
И еще одна такая же короткая очередь! Тра та та та та.
Два.
Опустилась на город привычная тишина. Только чайки вонючки стригли крыльями небо и орали вот так "Иии! Ииии! Рыбки хотим!"
Короче, минуты две, не больше. Но какие это были минуты. Как хорош, как недостижимо великолепен был терзи-уста. Триумфален! И какая насмешливая и ироничная, но все же гордость (ни с чем ее не спутать) светилась у него в глазах, когда он возвращал нам шорты.
- Держи. Носи с улыбкой, тейзе. Теперь как-раз. И морщить не будет.
- Морщить не будет, - хором повторили мы, завороженные его взглядом.
И такие же завороженные повернулись и потопали прочь, по пути запихивая шорты в шуршащий пакет. (а тут много "п", если обратите внимание)
- Вах. Уста... - отворожилась обратно свекровь. Обернулась. - А должны-то сколько?
- Носи с улыбкой, тейзе. Ничего не должны. - Махнул он рукой. Огромной рукой в ржавых пятнышках веснушек. Кстати второй рукой в ржавых пятнышках веснушек он уже грабастал с медного подноса чайджи свежий стакан с горячим чаем.
- Рукам твоим спасибо, сынок, - запричитала свекровь. - Уста! Какой уста!
***
Еще чего ). Должны мы ему. Да это он нам должен за возможность вот так покрасоваться. Это я так думала, плескаясь в прибое. Но думала так из зависти. Из зависти к мастерству, которое вот-вот - и уже искусство. Из зависти к мастеру. К тому, кто дело свое любит, знает и пусть не без рисовки, пусть не без смешного, но оправданного высокомерия профессионала... пусть не без понтов...
"Иии ииии", - вопили чайки.
Довольная и в розовых шортах ( нигде не сборило, не морщило, и сидели, как влитые, а не оригинального шва мы потом как ни искали, так и не нашли) свекровь нежилась под закатными лучами.
Ровно два дня. На третий, понятное дело, шорты отправились на дно чемодана. Но я ничуть не жалею.
Ведь не было бы этих шорт, не было бы и терзи-усты, и этих "многабукв" не было бы.
А я так люблю, когда многабукв. И когда я тоже, пусть немного, но уста.
Вспомнилось маленькое, но миленькое
Чаю тут в кафешке московской попила.
Чайник чаю почем нынче? Рублей сто? Или меньше? Восемьдесят?
А у меня тысяча с собой. Сдачи у официанта, понятное дело, нет еще - касса только открылась. А тут я со своей купюркой хрустящей только что с конвейера ГОЗНАКа. Юноша возмутился конечно "откуда я вам с тысячи сдачи-то дам". А я тороплюсь. То есть требую рассчитаться побыстрее. А в ближайших ларьках с мелкими купюрами такая-же засада. Мальчик туда сунулся, сюда торкнулся - нету сдачи и всё тут.
Восемьдесят рубликов. Меж тем в заведение это я давний и постоянный ходок. То есть завсегдатай. Все меня в лицо знают, знают прекрасно, что работаю неподалёку и что на чаевые не скуплюсь. Знают, что приду сюда же завтра, а то и сегодня в обед на бизнес-ланч.
Восемьдесят...
- Опаздываю очень. Давайте в обед занесу и рассчитаемся, -предлагаю сама, поскольку не ожидаю подобной щедрой сообразительности от официанта.
У него глаза округляются, как у Кокса при виде соседской кошки-блондинки. Догадываюсь, что чем-то его сейчас потрясла. Наглостью что ли?
- Так не пойдет, - говорит внушительно и строго. - А если вы не принесете. Что я? Со своих докладывать должен?
Это тот самый официант, которому я в пятницу положила триста рублей типсов с двухтысячного счета.
Не пойдет - так не пойдет. Спасибо, обошлись без "много вас тут ходит всяких".
Подождала пока наскребет таки сдачу. Опоздала конечно.
Немножко потом думала, что какой же всё-таки глупый у нас сервис. Неразумный совершенно. Дальновидности - ноль. Об уважении к клиенту, тем более постоянному даже не заикаюсь.
И тут сразу вдогонку вспомнила прошлое лето свое в Турциях. Нет. Не как пример. Упаси Господь. Просто как картинку.
После пляжа, душа и получасового отдыха ходили ужинать. Обычно в котлетную, что на набережной. Отличная котлетная. Простецкие такие пластмассовые стулья, столы покоцанные предыдущими поколениями отдыхающих, на них скатёрки чистенькие, но застиранные. Плохо работающий кондиционер и белоснежная собака, вечно дежурящая поодаль в надежде на котлетный объедок.
Короче, забегаловка...
Но какие котлеты! Боже!!! Можно съесть тысячу штук и не наесться. Горячие, тугие, сочные. Маааленькие - на зубок. Запеченные на мангале здесь же при тебе. С острым соусом из томатной (собственного приготовления) пасты и острого красного перца. И хлеб к котлетам мягчайший. И айран разумеется свой. Ледяной. В стеклянном кувшинчике. И салат из белой фасоли, красного лука, петрушки. И еще один салат из разных овощей.
Царские котлеты.
Поэтому каждый вечер мы заходили в котлетную, устраивались за пластмассовым столом и ждали, пока мальчики-близнецы (котлетную держит семья: мать, отец, юноши близняшки лет семнадцати и еще какой-то юнец, вроде как племянник хозяина) ловко и быстро выложат на решетку наши двойные порции, пока выставят перед нами свежайший айран и развлекут нас разговорами о погоде, политике и тому подобное.
И мням мням... Собачка заглядывала через открытую дверь, алчно текла слюной и кривила страдальческое лицо, а мы делали вид, что ничего не замечаем. Все равно, впрочем, не выдерживали. Приходилось брать дополнительную порцию как-будто для пёсика (ну, право, неудобно ж так обжираться), а на деле пёсику доставалась дай бог парочка котлет - остальные восемь мы подъедали сами.
Вот сколько мы там пробыли в этом Шаркёе? Неделю? Чуть больше... Короче, раз восемь поужинали в той самой котлетной. И не то чтобы особо шиковали. Дешево же всё. Чаевые оставляли, конечно, но сущие пустяки. Лиры по две - три. На пачку сигарет не хватит.
Но конечно уже на второй вечер нам уже "здрасте-здрасте добро пожаловать как дела", и уже облюбованный вчера столик немедля обтёрли, чистеньким накрыли. И непременно на столе хлеб, айран, салат через минуту после того, как мы расселись. И "вам как всегда?". Нормально... То есть вчера мы здесь появились впервые, а сегодня уже "как всегда". И ведь помнят всё до мелочи. Даже то, что я чай пью из обычных европейских чашек, а свекровь моя турецкая просит стандартный армут, но заварку покрепче и с тремя кусочками сахара.
Браво. Но этим в Турции никого не удивишь. Мелкий эснаф (лавочник или ПБОЮл по нашему) там воспитывался, вызревал тысячелетиями ))). Это уже порода такая. У него в крови неподобострастная, а очень даже гордая услужливость... точнее желание угодить клиенту. И чтобы еще раз пришел. И чтобы друзей позвал. И вообще, чтобы не стыдно было за себя и свое (а также деда и прадеда) дело - котлетки ли ты жаришь на углях, подшиваешь ли юбки со штанами, или просто обувь чистишь на улице.
Не удивишь, короче, в Турциях никого умелым обслуживанием. Вот мы и не удивлялись, а принимали как должное. И то, что эти близняшки, хоть и тинэйджеры, но из себя вежливые, предусмотрительные и заботливые тоже обычное дело. Эснафы. Работа у них такая.
А в какой-то из томных вечеров, откушамши котлет, направились мы гулять по набережной. Гуляли, гуляли, гуляли... Часа два гуляли. И так нагулялись, что вздумалось нам приземлиться где-нибудь в пляжном кафе и выпить просто чаю. Ну, может, чаю с пирожным.