Проще говоря, истоки, беды были чисто американскими; еврейским указывалось лишь ее внешнее обличие. Но и это обличие не могло, разумеется, не внести соответствующих корректив в кривую парадоксальных судеб героев Филипа Рота и творческой судьбы их создателя. Неисчислимые фобии и табу, в известной мере обусловленные трагически сложившимся уделом народа, на долю которого в XX столетии выпал Холокауст, еврейские погромы в Восточной Европе, ГУЛАГ в необозримой сталинской империи, амбивалентное сознание богоизбранности и вытекающие из него "комплексы" национальной исключительности (в частности, в интеллектуальной, моральной, духовной областях), - все это надолго определило парадоксальное, трагикомическое мироощущение персонажей произведений писателя, какие бы имена они ни носили: Алекс в "Болезни Портного", Кепеш в "Профессоре желания" (1977), Тарновски в "Моей мужской жизни" (1974), Цукерман в "Уроке анатомии" (1983)…
Секс, быть может, та сфера жизнепроявления, где эти атавистические страхи и павловские "условные рефлексы" обозначают себя наиболее явно. И, приходится признать, у критиков, возводивших Рота в ранг основоположников "комического эпоса" эротического бытия соотечественников, были на то немалые основания: тут барочная щедрость его таланта проявила себя в полной мере. Однако перелистываешь эти, вызывающие то смех до колик, то болезненную дрожь страницы его книг - и вспоминаешь аналогичные страницы в романах Дж. Хеллера, Дж. Апдайка и, быть может, самого яркого из представителей этой плеяды литераторов в США - Генри Миллера. Что поделать: еще за двадцатилетие до рождения Филипа Рота секс стал объектом поистине общенациональной одержимости в США и, что неудивительно, вечным полем экспериментаторства для лучших американских писателей. Так что и тут, в этой причудливейшей и наименее предсказуемой из сфер человеческого поведения, еврейское оказывается оболочкой, частностью, а общеамериканское - закономерностью. (Раскройте, к примеру, пародийно-эпатажный короткий роман Ф. Рота "Грудь" (1972), вышедший у нас на гребне перестроечной либерализации законов о печати и средствах массовой информации, - и вы без труда в этом убедитесь.)
Веселые, а чаще грустные эскапады персонажей Филипа Рота, думается, способны навести сегодня скорее на серьезные, нежели приятно-легкомысленные, раздумья. Они, если отвлечься от непосредственно событийной канвы, не что иное, как призыв к современникам трезво и без иллюзий оценить собственное место в действительности.
Опыт истории доказывает, что в жизни все повторяется, однако в самой повторяемости действуют неписаные - и никем пока не сформулированные - законы изменчивости. Благонамеренные родители Алекса прочили ему судьбу если не великого Альберта Эйнштейна, то, по крайней мере, доктора Киссинджера. А в прижизненном уделе вызвавшего этого героя к жизни Филипа Рота явственно отразились определенные черты творческой эволюции другого писателя - Франца Кафки. Но отразились, к счастью, без роковой ноты неотвратимой предрешенности, без мучительного безвременного конца… Так что хоть в чем-то, похоже, конец XX века оказался лучше его начала.
Есть о чем задуматься и нам. Задуматься в пору, когда в итоге очередного кульбита международной истории тысячам этнических россиян (звучит-то как! язык с трудом поворачивается) угрожает участь стать первым, после евреев, народом без прочного прибежища; задуматься, когда тысячи наших соотечественников, с отчаянья уверовав в миф по имени "Американская Мечта", всеми правдами и неправдами стремятся выкроить для себя крохотное местечко под солнцем за океаном. Снимаясь с места - а тем более в очередной раз обживая родные места, - особенно важно отдать себе отчет в том, кто мы, ради чего живем и чего добиваемся. И не в последнюю очередь: что нам мешает жить по-человечески. На этот вопрос, думается, может, в числе других, ответить творчество американца Филипа Рота.
Одним словом, не вредно вспомнить мудрый завет Декарта: "Попытаемся же логично мыслить - вот основа нравственности".
НИКОЛАЙ ПАЛЬЦЕВ
Примечания
1
Знаменитый американский бейсболист.
2
Главный герой знаменитого рассказа Ф. Кафки "Превращение".
3
Университетский колледж Лос-Анджелеса.
4
Перевод А. Парина.
5
Все! (итал.).
6
Перифраз псалма 136.
7
Это я (фр.).
8
Роман Ф. Рота "Грудь" в русском переводе вышел в издательстве "Полина" в 1993 году.