Перейдя Карлов мост, Чарлз Бридж, как его фамильярно обзывают англоговорящие туристы, расталкивая именно этих самых туристов и почти не рассматривая примелькавшихся продавцов сувенирами, акварелями и раскрашенными ксерокопиями, Алекс и Нура взяли сразу влево и выскочили на памятную им Напрсткову. Один раз здесь проходили со Слави, он и указал им дом, где когда-то был сквот… Покосившись на него, бывший Слави приют, двинулись вперед, оставив с правой стороны дом с оленем над входом, магазин с музыкальными инструментами и галерею, а слева "Златнитцтви", если говорить и читать по-местному, что в переводе означает ювелирный магазин… Трех и четырех этажные старинные дома о деревянными воротами ведущими в закрытые дворы обрамляли Бетлемскую площадь с музеем Африки, Азии и Востока, Австралии и Океании тоне конечно, там они уже побывали вчетвером и было здорово и весело, особенно в комнате с полупогашенными лампами… Дома возвышались декорациями из спектакля о средневековье. Примерное направление Алекс знал, они уже несколько раз прошагали этим путем, от Карлового моста в сторону Гавеловского базара с овощами и фруктами, интересно - базар назван в честь президента этой страны или президента назвали принты в честь базара?.. Или у базара более долгая история?.. Если в честь базара - то стыдоба, если базар в честь президента - еще хуже…
- Смотри Алекс, это тот самый магазин, его тебе еще Слави показывал, ну как сквот так же называется, -
щегольнула молодой памятью Нура, указуя широким жестом на деревянную резную вывеску со словами "ГРИН ЛАЙН". Вывеска виднелась впереди, за небольшой, правильней сказать - махонькой площадью с фонтаном над колодцем, плотно окруженный художниками, наперебой предлагающими свои произведения туристам. Впереди так же шумел негромко, то есть по-европейски, Гавеловский базар, торговцы овощами, фруктами и экзотическими плодами вкупе с торговцами сувениров и традиционных чешских народных промыслов, включая ограненный хрусталь, монотонно, ненавязчива, даже с некоторой ленцой что ли, предлагали свои товары…
- Алекс, пока ты будешь мерить и пробовать свои сапоги, я погляжу на картины, здесь у художников и встретимся, хорошо? -
целуя в щеку своего "олдкрэзи", слегка взволнованно промолвила Нура, заглядывая в лицо Алексу, все же искусство на тротуаре, то есть искусство для народа - это здорово!
- Договорились, договорились, только не вздумай присмотреть какого-нибудь местного Микеланджело или как его там, -
Алекс был удивлен, он впервые в своей жизни и довольно таки долгой, встретил женщину не спешащую с советами - что ему нужно купить и что ему не нужно покупать, а потому еще больше зауважал свою длинную молодую подругу, чей нос был не по временя года усеян веснушками.
- И не покупай какую-нибудь мазню, бэби, дело не в бабках, я имею в виду денежные купюры, просто всякое говно нам ни к чему…Ну если только встретишь нового Рембрандта или Пикассо…О, кэй?!
- О,кэй!-
поцеловавшись еще пару раз, они расстались, конечно только на время. Алекс шагнул за стекло двери магазина, а Нура отправилась на поиски нового имени. С голубого неба под ноги художникам и туристам медленно падали резные красные и желтые листья, струи фонтана еще не выключенного на зиму шептали что-то ой уходящем и уже практически ушедшем лете, печально покачивался на поверхности фонтана многочисленный мусор…
В магазине, уставленном ковбойскими сапогами, увешанного шерифскими жилетами и куртками из кожи неизвестных зверей, сумками на полках для припасов и снаряжения, Алекса поразило все. Буквально все! И металлическая арка при входе-выходе как в аэропорту, и угрюмость продавцов, зачем-то в таком сравнительно небольшом магазине в количестве аж трех штук! и почти откровенное недоверие то ли к кредитоспособности клиента, то ли к внешнему виду…Конечно, Алекс все равно приобрел в этой траханной лавке все что ему нужно, так как качество оказалось отменным - Мексика, Бразилия, Аргентина и Парагвай, чешских вещей здесь не было, ну и большую роль сыграла цена. Ни какого сравнения с амстердамскими ценами с этого грабительского Ньюдевика что ли или как его там…Разошедшись, Алекс прикупил к двум парам сапог и жилетке, еще и куртку, тоже кожаную естественно, сумку и штаны, похожие на те, в которых любил эпатажировать публику Джимми, только не из пони. Самое невероятное для него было в следующем - эти угрюмые недоверчивые остолопы ни сколько не изменили своего выражения морды, хотя Алекс платил наличными и исправно, не пытался торговаться или указывать на несуществующие изъяны… Загадочная чешская душа! Нагруженный как верблюд с пачки сигарет, Алекс без приключений проскочил аэропортовскую арку и направил ноги, одетые-обутые еще в голландского приобретения сапоги, к своей подруге. И довольно-таки вовремя, так как Нура не на шутку увлеклась каким-то молодым творцом вечности. Правильней сказать его картинами…
- Алекс, взгляни скорей, ну же, какая прелесть, ну взгляни же скорей, олдкрэзи, к тому же этот мастер твой земляк! -
с экспрессией неизвестно откуда взявшейся у флегматичной голландской девушки, вскричала Нура. Подходя к ней и к "земляку", стоящему возле живописной кучи картин, неизвестным образом висящей всего на одном мольберте, Алекс проворчал в ответ:
- Он что, из Штатов?..
- Да из каких Штатов, Алекс, милый Алекс, как быстро ты стал американцем, он же из России, из Москвы! -
почти патетично вскричала Нура, прижимая к груди уже явно оплаченный и завернутый в грубую бумагу шедевр нетленного искусства, судя по размерам - скорей всего не дорогой.
Взгляд же Алекса скользнул мимо московского художника, вышедшего на панель в Праге, скользнул с чувством глухого безразличия, скользнул и уперся в двух молодых оборванцев в живописных шмотках родом откуда-то из Индии, хотя сами оборванцы были явно европейцы… Эти двое молодых устроились с комфортом на ступенях фонтана, оперлись на сумки и свертывали средних размеров джойнт, полностью игнорируя пустую автомашину с надписью "полиция" замершую в десяти метрах от них. Ноздри Алекса хищно шевельнулись, ноздри его крупного носа, и пробормотав Нуре - подожди меня, он в два шага оказался на ступеньке фонтана, обвешанный багажом из "ГРИН ЛАЙНА".
- Хай, фолкс, ю спик инглиш? -
поинтересовался Алекс и уже через секунду, видимо учитывая седины на висках и бровях, красные прожилки на щеках и вообще внешний вид, получил право "первой ночи", а еже ли попросту - взорвать косяк… Эффект конечно был не такой, как в молодости с "чуйки" или к примеру с "шивы" в Амстердаме, но все же, все же, все же… Не сорняк! Передавая джойнт блондину с дредами на голове и сережками на самых неожиданных местах, ох уж эта молодежь, Алекс бровями, ноздрями и губами высказал свое восхищение травою. Дредастый малый лет так двадцати с небольшим, в сыновья годится - подернулся глаз у Алекса умилением, дернул пару раз так глубоко, как будто собирался нырнуть в грязную воду фонтана и хотел перед тем надышатся вволю, дернул и передал хайрастому своему камараду, вроде так обзывают друг друга местные… Алекс с удовольствием смотрел на подрастающую смену, да, этих водкой, как его самого, не сманишь… что и не говори, а курящий человек гораздо миролюбивей и гуманней, чем пьющий…Где, в какой стране, в каком социальном слое, вы можете представить себе такую картину - двое собрались пить водку или виски там, ну на худой конец винище давить, к ним подскочил третий незнакомый, и даже не ровесник… да, даже не ровесник, а ему дают, да не просто дают вмазать, а первому, да еще задаром, на халяву… Френды, ну где же вы такое еще видели, где же, где?.. Да ни где, потому что только травка создает в человеке предпосылки к толерантности и демократии, а водка, виски, джин и ром создают лишь отчуждение, тоталитарность и ксенофобию… Слави так говорит…а я с ним согласен…
Алекс растекался улыбкой по ступенькам фонтана и движимый лишь лучшими чувствами, достал встречный металлический коробок, купленный невдалеке от Дама, украшенный изображением листка конопли…Голландская трава завернутая в чешскую бумагу, Нура дополнила уже давно компанию, усевшись на нижнею ступеньку, струи, фонтана шумели об ушедшем лете, листья падали медленно и с какой-то грустинкой, интернациональный джойнт ходил по дивной амплитуде, какими-то зиг-загами что ли…
- Что за трава, фолкс?..
- Моравская, Алекс…моравская…
- А дилеры в городе есть?
- Не знаем, мы не пражане…А травку не покупаем-не продаем, сами сеем…Но твоя покруче будет…
- Фермеры значит, -
констатировал с уважением Алекс, улыбаясь чему-то своему. Откуда-то из-под арок дома через улицу вышел полис в форме, уселся в свое авто и укатил по своим полиским делам…
- Слушай фолкс, мы собрались в Праге хипповый Центр открывать, как с вами связь держать?
- А мы тебе напишем!..
Обмен, адресами, увы, у молодых людей нет телефона, Алекс дает пока телефон Павла, предупреждает - скоро будет свой! обмен небольшим количеством травки, так, совсем малость, пяток брошенных слов-улыбок и пяток одних бошек на пяток других, похлопывание по плечам друг друга, чмокание Нуры в щечку и Нурой оборванцев, лист алый на момент расставанья с дерева спланировал прямо в центр не круга…
- Хай фолкс, мы еще увидимся, я очень надеюсь!
- Чао Франта, чао Петр, чао!.. Агой Нура и Алекс, хай люди, агой, чао-чао!..
Нет, что и не говори, бормотал себе под нос Алекс, совершенно не вслушиваясь в лопотанье Нуры, все же что и не говори, молодежь еще отличная попадается в некоторых местах произрастает, отличная и уважающая старших…
- Что? -
встрепенулся Алекс, чуть не сбив с ног небольшую группу мелких японцев-корейцев, всегда путал людей с крайнего востока…
- Я тебе уже битый час рассказываю, что этот москвич, ну Васил, рисует обалденные картины, такие прозрачные, воздушные, как будто морозец на небе…
- Морозец на небе? -
удивился Алекс, но ему повезло - от разговора на искусствоведческую тему его спас приход на Кампу, не заметил за бормотаньем, что уже дошли, ну и травка… И сразу оказались свидетелями трогательной встречи давно не видевшихся френдов. Слави с упоением прижимал к своей не узкой груди сразу двоих - волосато-бородатого и естественно хиппового коренастого малого в круглых очках и кудряво-восторженную герлу явно моложе этого волосатого и тоже в круглых очках, видимо тут мода такая…Оба были в бусах-феньках, цветастые и клешастые, прихватив Слави с боков, они визжали на всю Кампу, перекрывая голос ухваченного!
- Слави, японский городовой, сколько лет, сколько зим, мать твою за ногу!..
- Слави, Слави, я так рада, сколько же мы не виделись, сколько же, я так рада!..
- Пипл, я торчу, я в умате, вот это встреча на Эльбе! я уже не думал, что встречу вас еще разок и здесь!.. Сколько же мы с вами не виделись, пипл, Сколько, а, фолкс?! Сколько?! -
прорвался все же сквозь визжанье голос Слави.
Плюхнувшись на траву, слегка распугав молодежь и совершенно не обращая внимания на окружающих, видимо на радостях дых сперло, вновь найденные друзья ударились в воспоминанья, из которых понимающий по-русски мог бы почерпнуть много интересно по географии и прочих естественных наук, но увы - кроме Алекса тут таких не было, а потому только Алекс и узнал вначале - что впервые Слави и Володя-Борода столкнулись как раз здесь, на Кампе, совместно проживали в сквоте "Злата лодь", но о друг друге заочно слышали еще с Москвы, с какой-то Бауманки, где так им и не пришлось встретится, а самое интересное и смешное - Володя-Борода и его подруга Маркета, чешка, встретились со Слави аж на Канарах, если точнее, на острове Гран-Канария, в 96 году…Да, куда тому Дюма до самой жизни, такое ни в одном романе не прочитаешь, такое можно встретить только в жизни…в хипповой. Начались церемонии.
- Это Алекс, его Нура, это моя Диди, а это Володя-Борода и его герла Маркета… -Слави, я не герла, а жена. Вот уж без малого месяц, завтра что ли юбилей…
Слави выкатил глаза на Маркету, та склонила голову - да, мы теперь не просто бой-френд и герл-френд, мы теперь супруги…
- Так это же дело надо отметить, юбилей, зачем нам до завтра ждать, сегодня гулять будем, муж и жена - одна сатана и вот уже месяц!-
заорал не самый старший по возрасту в компании, сам же перевел для остальных на английский, Павел на чешский, все оживились… Не самый старший, я постарше буду, но лидер не я, он, Слави, значит самозванец…А гулять наверно будем на мои…
- У нас с Диди еще есть полсотни баксов, но мы по хипповому, без загула-разгула, по пицце, пиву и травке! -
проорал Слави так, что даже бомжи у дальних мусорниц вскинули головы на английский вопль.
Всей компанией, естественно не исключая и местную волосатую поросль, крича, смеясь, пританцовывая и перебивая друг друга, направились в недалекое кафе "Ботега"…Забив двумя десятками хиппов тесное пространство кафе, незаметно вытеснив оттуда туристов и какую-то местную старушку с чашечкой кофе, поназаказывав всех этих горячих шоколадов, кофе, яичных ликеров, фруктовых чаев и вафель в обертке, принялись скручивать джойнты и наслаждаться общением, компанией и друг другом… Табачные полосы дыма давно смешались с облаками марихуанны, толстая улыбчивая хозяйка в интеллигентных очках уносила грязную посуду и приносила еще дозаказываемое шумными клиентами, туристы останавливались у широко распахнутых дверей, с завистью тянули ноздрями (молодежь) или встревожено крутили головами (постарше), но все понимали - в кафе нет места. А еще немного погодя зазвенела и гитара, это темно-кудрявый Давид заиграл что-то вечное, знакомое, не умирающее…
Слави сидел с глазами полными слез, видимо от дыма, и вглядывался в давно и недавно знакомые лица, пет, нас много, какой ништяк моя идея собрать всех в кучу, какая идея, я гений, наверно…В руку что-то кто-то совал, Слави недоуменно посмотрел вниз - этот сумасшедший Алекс пихал ему в руку тысяче кроновую бумажку… Френд…Слави приобнял за плечи Алекса и выдохнул тому в ухо дымом - гад… Алекс лишь улыбался, переводя глаза с одного веселого фейса на другой…
Через три дня в помещении одного из нотариата невдалеке от станции метро Музеум, состоялось торжественное подписание договора о купле-продаже пивоваренного завода за тридцать девять миллионов крон… Деньги были переданы согласно договоренности наличными из рук в руки и купюрами не больше одной тысячи крон. Пересчитывание денег отцом и сыном заняло около двух часов. У всех свои странности…
1993 год.
До этого знаменательного, для него, года, чего только с ним не приключилось! Во-первых родился-учился; во-вторых тусовался-мотался по стране скитался, так как за бугор не выпускали, потому что был хипарь обыкновенный без постоянного да и без временного места жительства, ну и естественно - тунеядец, так как на государство советское работать не хотел. В-третьих - сколько веревочке не виться в Советском Союзе, но все равно посадят, вот и повязали его менты-самовязы, повязали вместе с кентами и упекли в тюрягу, а позже и в лагерь, на шесть годков…шесть не десять, шесть и на параше просидеть можно, гласит тамошний фольклор или еще так - зима-лето, год долой, шесть пасок и домой…Веселый народ сидит в советских тюрьмах, его давят, а он хохочет…сквозь слезы. Ну Володя-Борода там не сильно озлился, тем более такой фольклор цветет, отсидел и выскочил, не сильно изменившись, а выскочив - сразу захиповал по новой, затусовался-забродяжничал…
Потом было и в-шестых, и в-восьмых, и в двенадцатых…Было много всего хорошего, но и говна хватало в той жизни, ну а когда последняя капля говна переполнила чащу терпения бочку меда дарованную богом названную "жизнь", то… То собрался Володя-Борода, а голому собраться - только подпоясаться, да и пересек рубежи их ней родины, нерушимые и охраняемые, пересек нелегально, без ксив и разрешений, и не один, а с женщиной, про которую он искренне верил, что не только постель делит, но и идеалы юности, изрядно уже потрепанные жизнью и суровой действительностью. Что поделаешь - и на умного находит простота…
На горбу Володя-Борода нес рюкзак с дочкой, спереди висел другой со шмотками, вторую дочку, меньшую, несла в рюкзаке его женщина, мать его детей, как говорят на Кавказе кавказские люди. Еще брел с ними друг их, самозвано обозвавшийся учеником Володи-Бороды и усиленно изучающий черт знает какое учение, Володя-Борода и сам не всегда понимал, что может этот самозванец узнавать-изучать у него.
Стоял или летел метелью, легкой поземкой и морозцем февраль 93, скрипел снежок под ногами, щеки щипало, но было тихо, шлагбаум, красное с белым, как матрац, закрывал границу, будучи сам закрыт на синий висячий замок. Вокруг не было ни одной души в зеленой пограничной щуражке - советские пограничники бросили охранять чужую литовскую границу, а у молодой республики еще не было ни денег, ни сил пограничных перекрыть все дыры. Ну а вокруг как водится - елки с соснами, все в снегу, читай Тургенева с Тютчевым!
Поднырнув под шлагбаум и сильно приседая, чтоб не ушибить дочку, Володя-Борода самовольно расстался с нелюбимой родиной, они обернулись уже на польской стороне, помахав провожающим их хипам-литовцам, впереди спешил к ним встречающий их хипарь-поляк, хиппи всех стран, объединяйтесь! идея флаур-паур бессмертна…
- Надо поспехать, за ходину поченг, ну чух-чух, поченг на Варшаву, меня звать Войцех, давай един батег, я подмогу…
Затем тоже много чего было в этой веселой летней Польше (зима и весна проскочили вроде бы быстро), битком набитой хипами - и бурный поток реки, камни с острыми гранями под водой, с шумом бегущей под мостом, окрики сверху немецких пограничников, разбитая вздувшаяся как бревно, нога, чердак у знакомых хипов, духота того чердака казалось навсегда вкрадется в память, но бог миловал…Остался только кусочек от той духоты. Были и коммуны хипповые, интернациональные, в горных деревнях Польши, уличный театр, была и горная тропа, обледенелая, с потоками воды поверх льда, польские пограничники, все прекрасно понимающие, но… Выл холод, легкий голод, внезапное обогащение (в польских инфляционных злотых, ну миллионером стал!) и нахождение друга Яремы, предоставившего жилье…Встречи, встречи, встречи… Новые знакомства, радушие хипов, море травы, невкусное пиво, и вновь радушие деревенских миникоммун…В один из летних дней ушел друг, самозванный ученичок, одному легче пройти, Борода, сообразил он и поделился своей идеей с ними…
- Действительно, ты полностью прав, одному на Запад легче просочится, но вот беда одна - одной дочке два с половиной, другой и года нет, еще не ходит, ее что, ползком отправим?
Ученичок потупив голову, промолчал, но уходя, спросил напоследок:
- Если вернусь - примешь?
- Ты сам ответил, -
с дзеновской мудростью произнес мастер хер знает какого учения неудавшемуся ученику, да, жаль что мы не практиковали ломание палки об голову, гляди и помогло бы… И остались вчетвером.