Третьяк без маски
А я ведь однажды плакал от просмотра спортивного репортажа.
Было это году в семьдесят четвёртом, кажется. Ночью, часа в два, показывали решающий матч наших с чехами, в котором и должен был определиться, то есть подтвердиться, вечный и неизменный Чемпион Мира, то есть сборная СССР по хоккею.
Я очень любил тогда хоккей. У меня даже был особый альбом, в который я наклеивал фотографии, вырезанные из газеты "футбол-хоккей" (была такая специальная газета), журнала "физкультура и спорт", и выписывал даже по почте абсолютно чудовищный и бессмысленный глянцевый журнал "СКДА" (Спортивные клубы дружественных армий) в надежде найти там самый главный артефакт того времени, который назывался "Третьяк Без Маски". Третьяка в маске было очень много, а вот без маски - никто не знал, как он на самом деле выглядит. Есть ли у него усы, например? У рижского хоккеиста Балдериса они были.
Ну так вот. Я включил телевизор на самую маленькую громкость, какую только можно установить (матушке утром на работу) и стал смотреть. Первые полтора периода прошли как обычно у наших с чехами, то есть очень скучно. Кто-то куда-то поехал, но никуда так и не доехал, потому что вне игры или там проброс.
А потом началось Страшное. Нашим забили гол. Потом ещё два. И ещё один. В голосе комментатора Озерова появилась тревога. "Наши чешские друзья… - сказал он с некоторым укором, - повели со счётом четыреноль". Ладно бы это были канадские профессионалы (которых мы, кстати, разгромили буквально накануне), американцы, немцы, в конце концов. Но друзья! Да какие они в жопу после этого друзья! (подумал я тогда и был не так уж сильно не прав).
И тут выкатывается какой-то Холик (их там у чехов было штук пять Холиков и Голиков, и на воротах ещё стоял Холичек) берёт и забивает Третьяку пятый и позорный очень гол: от конька, что ли, отскочило. Третьяку! Тому самому Третьяку, которому сам профессионал фил Эспозито, вышедши один на один, не сумел забить, а тут забивает позорный какой-то Иржи Холик позорный гол!
Третьяка меняют. Выходит юный вратарь Мышкин и отбивает немыслимый удар. В нас с комментатором Озеровым оживает надежда: а вот сейчас, сейчас выйдет на поле заветная тройка Михайлов-Петров-Харламов, да что там: Покрышкин-Гастелло-Матросов, и защитник Ляпкин бросится на амбразуру, а потом подхватит дымящуюся ещё шайбу и забросит её мерзавцу прямо в ворота. И тут вратарь Мышкин тоже пропускает позорный гол.
"Да что же это происходит-то?" - спрашивает после некоторого молчания комментатор Озеров, царствие ему небесное.
И вот тут показывают скамейку нашей непобедимой команды. И сидит там Третьяк без маски и без усов, и Михайлов-Петров-Харламов, и любимейший мой игрок Александр Мальцев, и по лицам их я, совсем тогда ещё небольшой мальчик, понял: мы проиграли. То есть вообще. То есть ничего уже не произойдёт, и волшебства никакого уже не случится, да и не было его никогда.
Я не смог смотреть дальше. Я выключил телевизор и ушёл на кухню плакать.
А наши ничего: забили тогда в последние десять минут две шайбы, но правда ещё одну пропустили.
Писатель
Один писатель задумал написать книгу про писателя, который пишет про другого писателя, а тот пишет про четвёртого и так далее.
Но пока первый писатель ещё только обдумывал сюжет, второй писатель уже дописал свою книгу до того момента, когда третьего писателя сбивает автомобиль, и про дальнейших писателей писать стало некому.
Тогда первый писатель сильно рассердился и убил второго писателя на первой же странице, оставив от него только случайно найденную рукопись, в которой речь шла не о том писателе, которого сбил автомобиль, а совсем о другом. Тот, другой, немедленно сел за пишущую машинку и дело снова пошло на лад.
Сначала самый первый писатель очень этому радовался, но вскоре оказалось, что все следующие писатели пишут гораздо быстрее него и поэтому вскоре в его книге появилась целая огромная толпа писателей, про которых он даже не знал, кто они такие. Кроме того, всё очень сильно запуталось, потому что один писатель написал книгу сразу про двоих, а ещё однажды два разных писателя написали про одного и того же, но он у них получился очень разный и поэтому сошёл с ума и написал какую-то совершеннейшую хуйню, но тоже про писателя.
Так что однажды у первого писателя появилось вообще непонятно что на пяти ногах, которое даже не умело разговаривать, но понятно, что тоже писатель, потому что видно, что хочет выпить. Самый первый писатель посадил его в трёхлитровую банку изпод огурцов, которая осталась от семьдесят второго, и кормил его мухами, но тот всё равно скоро умер. Но первый писатель даже этого не заметил, потому что ему было не до того: у него уже все люди на улице были писатели - и милиционеры, и кондукторы, женщины, дети - все до единого. Писатели бегали у него в кухне по потолку, расплодились в ванной и засрали весь подъезд. По ночам он не мог заснуть, потому что по нему всё время ползали писатели и его кусали.
В конце концов он решил всё это как-то закончить и выпрыгнул в окошко.
Однако и это не помогло, так как его рукопись случайно нашёл один его родственник и решил написать книгу об этом странном писателе, который писал про писателей.
Так что видимо это всё же Пиздец.
Мечты о будущем
Конечным же этапом мобилизации населения несомненно станет обязательная установка мобильного телефона внутри организма каждого гражданина (в целях борьбы с терроризмом).
По этим мобильным телефонам граждане будут не только общаться, получать пенсию, зарплату, пособие на ребёнка и голосовать за полюбившегося кандидата, но также принимать указания о необходимых действиях (при угрозе террористических актов) и подлежать ликвидации (при попытке совершить террористический акт).
Все наличные деньги будут отменены (для недопущения финансирования террористических организаций) и останутся только деньги, хранящиеся в головах честных граждан, которые нельзя ни украсть, ни потерять.
И правительство любой страны всегда сможет видеть, в какую сторону направляется его народ и при необходимости корректировать это движение, чтобы оно неизменно происходило в сторону свободы и демократии, ну и борьбы с терроризмом, ясное дело.
Принцы
Принцем может стать каждый. Точно так же, как каждый может стать героем, негодяем, алкоголиком или депутатом муниципального округа. Красивым и умным, если ты урод и дурак, стать очень трудно, а Принцем - наоборот, очень легко.
Главная и, собственно говоря, единственная функция Принца состоит в том, чтобы перенести свою избранницу в другой, гораздо более счастливый, мир. Счастье такого мира чаще всего состоит в значительном улучшении материального положения, жилищных уловий и бытовых удобств.
Однако вовсе не все женщины думают лишь о раздельном санузле и двухкамерном холодильнике, и, поэтому, они легко могут обнаружить Принца в среде творческой интеллигенции - художников, писателей, поэтов, музыкантов и проч. Творческая интеллигенция очень редко когда может существенно улучшить жилищные условия, но зато предлагает то, чего нельзя купить ни за какие деньги, то есть атмосферу высокой духовности и интересный круг общения. Позже, правда, окажется, что в атмосфере этой очень сильно накурено, а круг общения напился, подрался и заснул, но это будет позже и в данный момент несущественно.
К слову сказать, то непомерное упорство, с которым женщины искали и ищут себе Принцев среди художников и поэтов совершенно необъяснимо - люди они, как правило, много пьющие, с дурным характером и ни к чему, за малым исключением, не пригодные.
Однако, есть важное условие: Принц обязан быть Прекрасен. То есть он не обязательно должен быть безусловно и общечеловечески прекрасен, а прекрасен именно с точки зрения осчастливливаемого объекта. Если он улучшает материально положение, но не прекрасен - это не Принц, а хорошая партия. И если наоборот - то тоже не Принц.
Да, бывают действительно такие женщины, которые полюбят вдруг больше жизни нечто пьющее, нищее и злобное. Они отмоют его, накормят, переобуют и поселят жить у себя в доме, но какой же это Принц? Никаким Принцем тут и не пахнет.
Любой, совершенно любой человек может исполнить функцию Принца в отношении какого-нибудь женского существа: директор - для менеджера младшего звена, менеджер младшего звена - для продавщицы ночного киоска, да даже самый распоследний бомж, от которого разбегается целый вагон метро, тоже может стать для когонибудь Принцем: накормить провизией из пакета и привести на свой тёплый чердак.
Внешний вид Принца не имеет слишком большого значения. Принц может быть толстым, лысым, пожилым, одноглазым, с бородавкой на носу и с волосами в ушах. Главное, чтобы он выполнял свою функцию и был прекрасен. Всё, больше ничего не нужно.
Каждому Принцу следует помнить одну важную вещь: как только он исполнил свою функцию (то есть переместил избранницу в улучшенные условия), он немедленно перестаёт быть Принцем. Он может оставаться сколько угодно прекрасным, но деятельность его в качестве Принца закончена в этом месте навсегда. Он, может быть, будет милым и даже (чего не бывает) любимым, но всё же домашним питомцем. Он будет храпеть по ночам, зевать, чесать брюхо, сморкаться в ванной и приходить домой пьяным. Какой же это Принц?
Впрочем, если ему так уж непременно хочется снова побыть Принцем, он может найти другую женщину. Пока живой, количество подходов не ограничено.
Общество потребления
Единственная задача консумеристического общества, как известно, состоит в том, чтобы впаривать людям как можно больше совершенно ненужных продуктов. Поэтому необходимо лишить даже нужные продукты тех свойств, из-за которых их собственно и потребляют: сахар должен быть несладкий, соль несолёная, горчица пресная, а масло немасляное (всё это втюхивается под видом "здорового" образа жизни).
Хороший пример - бигмак из макдональдса: вроде бы предполагается, что это булка с котлетой и овощами, но на самом деле булка и котлета сделаны из одного и того же картона, салат и помидоры выращены на физрастворе и всё это полито безвкусной горчицей и синтетическим майонезом. Понятно, что пищевая ценность такого блюда такая же, как у рулона туалетной бумаги: брюхо набить можно, а жрать всё равно хочется. Можно, конечно, съесть пять или десять бигма-ков (ведро воды, как известно, заменяет стакан сметаны), но тогда человек становится очень жирным. И это хорошо! Потому что он платит огромные деньги за то, чтобы похудеть.
Ну или можно не есть десять бигмаков, а купить особые добавки, которые делаются из того, что не положили в биг-маки, типа гербалайф или витамины. Но всем известно, что в биодобавки и витамины добавляют наркотики, чтобы человек один раз их попробовал и потом уже не мог без них жить. Это дело, кстати, очень давно изобрели поляки - они под видом безобидных капель от насморка "галазолин" продавали сильнейший наркотик. Я знал нескольких женщин, которые без этого галазолина даже не могли выйти из дома, а некоторые, говорят, умирали, если вовремя его не употребляли.
Кроме того, от негодной пищи у людей развивается множество болезней, которые нужно лечить дорогостоящими лекарствами. А они, как известно, помогая, например, от печени, разрушают при этом селезёнку, а от лекарства от селезёнки немедленно перестаёт стоять хуй.
И это тоже хорошо! Потому что растут объёмы продаж всякой виагры и резиновых игрушек, а это повышает занятость и увеличивает объём валового продукта.
А чем больше валового продукта, тем лучше. С этим даже никто и не собирается спорить.
Опять о свободе
Что нужно человеческому существу чтобы ощущать себя свободным?
Ну во-первых очень много денег: чем больше денег, тем человек свободнее. Это всем известно.
Медицинскую страховку - а то вдруг заболеешь.
Автомобиль - чтобы не зависеть от общественного транспорта.
Пенсионное свидетельство. Кредитную карточку. Пожарную охрану.
Службу спасения и Министра Черезвычайных Ситуаций. Дорожную полицию. Круглосуточную аптеку. Развал, схождение и вулканизацию. Гаагский трибунал и страс-сбургский суд.
Истребители и авианосцы. Спутники связи. Птицефабрику и мясокомбинат. Тепло, горячую воду и электричество.
И всё равно всегда есть такая опасность, что в непредвиденном месте однажды выкопается никем не предусмотренный враг и всё это отберёт, взорвёт и съест.
Достойные люди
Вот надумает иной достойный человек посрать в чистом поле, спустит уж было штаны и усядется гордо орлом. Но охватит вдруг его беспокойство: а не сидит ли на том же самом поле совсем другого полёта птица - человек без совести, чести и принципов, стервятник и падальщик? Пристало ли почтенному человеку, ничем вовеки себя не замаравшему, даже и срать с таким на одном поле?
Вскочит достойный человек, оглядит окрестности зорко: нет никого. Но это ни о чём ещё не свидетельствует: отчего же не видны вокруг другие достойные лица? Может быть, чем либо опозорено уже это поле? Не иначе, что сам тот, чьё имя нельзя даже произнести среди приличных людей, приходил сюда и насрал кучу в самой середине! Или завтра же придёт и насрёт. Как покажешься тогда в приличном обществе?
Скрепляет тогда себя достойный человек, натягивает обратно штаны и идёт искать другое поле, на котором сидел бы безусловно беспорочный человек, не только ни разу не подавший руки негодяю, но и не дышавший с ним одним даже воздухом. Но нет нигде такого места! Пусть и раскинулись поля во все стороны, но они все либо безлюдны, либо расселись на них люди сомнительных нравственных качеств, а приличные граждане проходят всё поодаль, кивая благосклонно достойному человеку, но ближе всё же не подходят.
И понимает тогда он, наконец, самую главную мудрость нашего времени, заключающуюся в том, что в подлый и развращённый наш век, когда все кругом за редчайшим исключением скоты, подлецы и мерзавцы, единственное, куда и остаётся посрать человеку, не желающему ничем себя запятнать - так это только себе в штаны.
Борька
Свинья всегда была одна и та же - звали её Борька, и жил этот Борька в собственном чрезвычайно вонючем домике без окон, проводя там в полном одиночестве краткий свой свинячий век.
Иногда у Борьки случалось счастье. Когда он насирал очень много говна, его выпускали побегать в палисаднике на то время, пока выгребали говно. В этих случаях Борька совершенно оху-евши носился по палисаднику с дикими криками, успевал за короткое очень время подкопать носом все деревья до единого и ни в коем случае не соглашался возвращаться в постылую свою одиночку. Городскому жителю свинья представляется вялым ленивым животным, которое если что и умеет, то только валяться на боку в грязной луже, но это не так. Свинья умеет бегать со страшной скоростью, она совершенно бесстрашна и абсолютно нечувствительна к боли. Свинья легко съедает взрослого пьяного мужчину, не говоря уже про ебанутую курицу. И пытаться загнать свинью куда бы то ни было при помощи пинков под жопу - это полностью бессмысленное занятие. Но всё равно - зверь есть зверь, а человек есть человек, и в конце концов Борьку всё же ухватывали за руки-ноги и, не обращая внимания на его рыдания, забрасывали обратно в тюрьму.
Поздней осенью Борьку убивали и закатывали в литровые банки, а зимой он снова рождался у какой-нибудь совхозной свиноматки и по весне его опять селили всё в тот же домик, хранивший ещё запах предыдущей невесёлой борькиной жизни.
Лампа
Всякий из нас зажигал однажды лампу где-нибудь на веранде далеко от города в непроглядной ночи.
И собирались на эту лампу страшные какие-то существа: соседи приходили попиздеть про им одним интересное что-то, и крысы вдруг решали, что сегодня им всё можно и нюхали нас внимательно; выходило вдруг из темноты испуганное какое-нибудь существо - женщина или, может быть, кошка, и смотрело на нас фосфорецирующим взглядом, оценивая оттуда, из темноты, - злой мы или не злой.
А в основном стучали очень сильно об лампу разнообразные насекомые. Вот уж кого действительно дохуя. Ну и комары, конечно.
Валентин и Валентина
Над кремлёвскими курантами вспыхнула полночь. Редкие звёзды сбивали с ног одиноких прохожих. На Красной площади голубые ели стояли рядом друг с другом. Кремлёвский нетопырь злобно спал под чужим диваном.
"Кто я?" - спросил Ленин и понял, что у него нет языка. Ночной сторож ничего не ответил и убежал, высоко поднимая ноги в подшитых валенках, чтобы не замарать об говно подошвы.
Валентина шла на первое свидание. Подмышки её шуршали о болонию. Недоеная её грудь громко трепетала - Валентина была девушка.
Инженер Валентин поджидал её за углом Васильевского спуска с неприлично раздвинутой логарифмической линейкой. Ударившись об инженера мягкой грудью, Валентина приветливо распахнула плащ. Под плащом на ней было всё, что нужно для инженера.
Инженер смущённо посинел и упал на мокрый асфальт. Из его рта хлынул утренний компот.
После этого Валентина зачастила в его коммунальную комнату. Инженер Валентин мечтал построить в своей комнате паровоз из одних гвоздей и выехать на нём в первомай.
Но мечта его не могла осуществиться из-за узости дверных проёмов и лестничной площадки. Валентин и Валентина часто читали друг другу художественные книги и готовились к будущей жизни, ведь Валентина была девушка.
Они поженились через два года при камвольном комбинате. Инженера спасти не удалось: он умер на руках у Валентины прямо на ступенях загса. Детей у них никогда не было.
Валентина заступила мастером на производство. На производстве она часто пела высоким девичьим голосом песнь о своей судьбе. Её ценили и не выпускали на пенсию, пока она не умерла.
После смерти у Валентины остались небольшие сбережения на сберкнижке и маленькая комната в Марьиной Роще, которая названа так в честь любви Валентина и Валентины.
Иногда в роще в память о них поют соловьи. А иногда не поют, но это уже никого не касается.
Хорошие новости
Люди очень любят новости. Когда нет новостей, кажется, что и жизни тоже никакой нет - всё как вчера, то есть неизвестно, наступил ли он, новый день или не наступил? Если наступил, то, будьте добры, подайте какие-нибудь сегодняшние новости, неважно какие, но чтобы были не такие как вчера.
А если их нет? Если вдруг ни стого, ни с сего всё в порядке: никто не погиб, нигде ничего не взорвалось, самолёт не разбился, тогда что делать? А ничего тогда делать не нужно, потому что так не бывает: что-нибудь где-нибудь да произошло - народу вон сколько. Это в деревне может целую неделю ничего не случаться, так что даже старухи заскучают: и агроном новый не запил и Верку разведённую никто не поколотил, а у пяти миллиардов людей что-то обязательно в каждый день произойдёт какая-нибудь беда: в Китае наводнение, в Сибири - оползень, в Африке разбился очередной самолёт Ан-2 с молдавским экипажем.