Артур знал, что только благодаря энергии и смекалке Иванова коллектив бывшего НИИ не распался и не оказался за бортом. Сейчас все сотрудники получали приличную зарплату за миллион рублей в месяц, ездили по России, другим странам СНГ, за границу. Люди держались за свои места, уважали своего шефа. И ему, естественно, трудно было представить, что с ним рядом работает предатель, злоумышленник, подкупленный бандитами. А может, запуганный ими?..
- Вы правы лишь в одном: мир действительно сильно изменился, - сказал Князев. - И сейчас, чтобы выжить в нем, нужно научиться отличать Белых людей от черных.
- Вы имеете в виду кавказцев? - собрал морщины на загорелом лбу Иванов.
- Я имею в виду воров, бандитов, рэкетиров, террористов, убийц, они все для меня - черные люди, - жестко сказал Артур.
- Белые - Черные, - задумчиво покачал головой шеф. Густые, цвета спелой соломы волосы были зачесаны назад, открывая большой лоб с сетью неглубоких морщин. У несколько широкого носа выделялось небольшое родимое пятно. - А раньше были Белые - Красные.
- У черных нет души, нет совести, чести - лишь подлость, жестокость, садизм, - вырвалось у Князева. В его серо-зеленых глазах появился холодный, как лезвие кинжала, нехороший блеск. - Они не щадят ни стариков, ни женщин, ни детей… К ним не должно быть никакого снисхождения. Они и расплодились, как грибы в дождливый сезон, только потому, что им это позволили. Особенно омерзительны бритоголовые дебилы, которые руководствуются только самыми низменными инстинктами. Их еще называют "отмороженными". Эта мразь не учится, не читает книг, не знает, что такое театр, у нее скудный полублатной лексикон, отсутствует чувство самосохранения - именно их умные воры и бандиты используют, как пушечное мясо, при разборках и для выполнения самых жестоких пыток при похищении заложников. Им убить человека, разрезать на куски, выколоть глаза, с живого содрать кожу, отрезать гениталии - раз плюнуть!
- Артур Константинович, я знаю, вы очень сильно пострадали от этих выродков, но…
- На моей работе это не отражается, - резко перебил Артур. Глаза его потемнели от гнева. - С этой мразью, пока купленные бандитами "защитники прав" выгораживают их на суде, нужно обращаться точно так же, как они со своими жертвами.
- Пытать, резать, убивать? - округлил серые глаза Иванов. - Но это же…
- Другого языка и мер воздействия они просто не понимают, Иван Иванович, - несколько спокойнее продолжал Князев. - Только напоровшись на силу, жесткость, они начинают понимать, что и на них есть управа. В последние десять лет в стране появилась совершенно новая популяция негодяев, квартирных воров, бандитов, убийц. Ведь сейчас жизнь человека стоит копейку! Ну, за больших людей, конечно, наемные убийцы берут большую плату, а с обыкновенными гражданами России ни за что расправляются эти… "отмороженные".
- Черт возьми, Артур! - вырвалось у шефа. - Обо всем этом я много читал в печати, слышал и видел по телевидению, но меня лично все это вроде бы и не касалось, и вот добрались и до меня! Мы ведь закрытое учреждение, все люди принимались на работу еще в те годы, проверенные-перепроверенные. Я не знаю ни одного недовольного работника в "Аисте". Мои люди получают высокую зарплату. Руками и ногами держатся за свое место! Неужели нашелся негодяй, который предал меня? Да что меня! Всех нас! За что? За доллары, марки? Так и я плачу им даже валютой, кто пожелает. Ну, уберут меня, будет ли у них руководитель лучше?
- Вы рассуждаете по старинке, - впервые улыбнулся Артур. - Кроме подкупа, у бандитов есть и другие способы заставить нужного им человека работать на себя: угрозы, шантаж, похищение близких, детей… - Князев испытующе взглянул на шефа. - Многие бизнесмены, даже крупные банкиры, вынуждены идти под бандитскую "крышу" и платить солидную дань… Может…
- Никаких "может"! - стукнул по черной матовой столешнице увесистым кулаком Иванов. - Никогда за всю свою жизнь я никому не давал взяток, не позволял всякой твари брать себя за горло. Не будет этого и теперь, Артур!
Шеф, видно, еще не приноровился, как называть начальника безопасности "Аиста", с "вы" переходил на "ты". То говорил "Артур", то называл по имени-отчеству.
- Называйте меня по имени, - сказал Князев. - И на "ты".
- Зови и ты меня Иваном, - разжал кулак шеф. - Судя по тому, как все складывается, моя жизнь отныне в твоих руках, дорогой Артур!
- Ну что ж, для начала пойду в отдел кадров и просмотрю все личные дела сотрудников, - сказал Князев. - Письмо пусть пока будет у меня.
- А как милиция? Может, им сообщить?
- Понадобится, я сам потолкую с начальником районного управления.
Глава третья
В КАПКАНЕ
По широкому тротуару Суворовского проспекта теплым августовским днем 1995 года неторопливо шла высокая молодая женщина лет двадцати пяти в черной рубашке с карманчиками и короткой белой юбке, высоко открывающей длинные стройные ноги. Светлые босоножки на низком каблуке негромко постукивали по тротуару, под мышкой у нее коричневая замшевая сумочка. Густые с золотым отливом волосы рассыпались по узкой спине, большие, чуть сужающиеся к вискам глаза - ярко-синего цвета. Мужчины оглядывались на роскошную блондинку с великолепной фигурой. Но женщина, казалось, ничего не замечала и никак не реагировала на восхищенные взоры мужчин. Ее овальное, немного загорелое лицо было озабоченным, даже больше того - печальным. Она прошла мимо троллейбусной остановки, в этом месте каменные дома отступили вглубь, а за чугунными коваными решетками возвышались перед ними старые черные липы с уже тронутыми легкой желтизной листьями. С шелестящим звуком по чистому асфальту проносились легковые машины. Над телевизионными антеннами на железных крышах зданий плыли белые облака. Клонящееся к закату солнце щедро заливало лучами город.
Золотоволосая красавица не видела, как от стенда с "Санкт-Петербургскими ведомостями" отделился рослый широкоплечий мужчина с грубым неприятным лицом и на приличном расстоянии последовал за ней. Он был в джинсовой куртке, широких коричневых брюках и голубых кроссовках. Темно-русые волосы на продолговатой голове коротко подстрижены, на чуть вдавленных висках волос оставлено совсем мало. На верхней губе небольшой косой шрам, широкий нос посередине продавлен, расплющенные уши. Типичная внешность боксера. И боксера злого, мстительного. Об этом свидетельствовали жесткие глаза блекло-голубого цвета. Под мышкой он нес перевязанную голубой лентой коробку.
Перейдя выходящую на Суворовский Таврическую улицу, женщина миновала еще полквартала и свернула к парадной огромного дома № 28. Рядом в широких блестящих окнах обувного магазина "Саламандра" виднелась модельная обувь, которая по карману была только богатым людям, а потому мимо витрины прохожие шли не задерживаясь. Останавливались здесь чаще всего "Мерседесы", "Вольво", "БМВ" и другие роскошные иномарки. Женщина поднялась на лифте на пятый этаж, достала из сумочки ключи и, по привычке оглядевшись на пустой лестничной площадке, открыла обитую узкой желтой вагонкой высокую дверь. Именно здесь месяц назад вечером и прихватили ее спрятавшиеся этажом выше бандиты. Показав нож, бесцеремонно втолкнули в прихожую, закрыли дверь… Об этом ей не хотелось вспоминать. Однако всякий раз, выйдя из лифта на пятом этаже, она чувствовала, как по спине пробегают мурашки. Запоры были несложные, нужно два ключа, чтобы открыть дверь. Этого времени вполне достаточно, чтобы застигнуть жильца врасплох у открытой двери и втолкнуть в квартиру. Кричи не кричи, все равно никто не выйдет. Тут в общем-то живут богатые люди, и двойные двери у них стальные или бронированные, а вот охранный пост в парадном почему-то не выставили. Наверное, потому, что здесь было немало и коммуналок, а к нищим воры обычно не залезают.
В прихожей женщина включила свет, отсюда двери вели в две комнаты и на кухню. Старинный дом, высокие потолки, в коридоре застекленные книжные секции, набитые журналами и книгами. Ее покойный муж преподавал философию в Высшей партийной школе до самого ее закрытия. После капитального ремонта дома получил здесь двухкомнатную квартиру. Погиб муж в октябре 1993 года. Став безработным, он не пошел к знакомым партийцам в банк или коммерческие структуры, а стал деятельно заниматься политикой. Когда в Москве разразился политический кризис, он с единомышленниками поехал защищать Белый дом. Пуля снайпера, засевшего где-то на крыше, угодила Игорю Владимировичу прямо в глаз. Когда Кристина получила из одного из столичных моргов его тело, то при одном взгляде на изуродованное лицо мужа ей стало дурно. Похоронили его на Волховском кладбище. Игорь Владимирович был в ВПШ самым молодым доктором философских наук. С тех пор Кристина Евгеньевна Васильева жила одна в квартире. По образованию она инженер-электронщик и вот уже пятый год работает программистом в НПО "Аист". Их цех выпускает сыро- и маслодельные мини-заводы. Генеральный директор Иванов оснастил предприятие самой современной техникой. Кристина Евгеньевна считалась одной из лучших программисток, играючи работала на самых сложных зарубежных компьютерах. Тоска по убитому мужу уже стала притупляться, при высокой зарплате жила она безбедно, даже могла модно одеваться, и если бы не хитроумный бандитский капкан, в который она попала, можно было бы более-менее нормально жить в этом свихнувшемся мире…
Кристина вздрогнула, услышав нетерпеливое лязганье дверной цепочки, на которую она всегда теперь запирала дверь изнутри. В неширокую щель она увидела недовольную физиономию Михаила Хруща. Этот здоровенный бугай мог бы запросто вырвать цепочку из паза, что уже и грозил сделать.
- Говорил, не закрывайся на цепочку! - бурчал он, входя в прихожую. - Сорву к черту, если еще раз накинешь ее…
- Я не знала, что ты сегодня придешь, - тусклым голосом произнесла Кристина.
- Но уж знать-то, что для нас не существует запоров, ты бы должна, красотка! - ухмыльнулся Хрущ, пожирая ее плотоядным взглядом. Ключи от квартиры у него были. Протянув длинную лапу, он слегка помял ее упругую грудь нерожавшей женщины.
- Я не люблю этого, - дернулась в сторону Кристина.
- Для меня этого слова, красотка, не существует. Люблю - не люблю! Это только в кино. Я свое всегда получаю, разве не так?
Как ей хотелось ударить маленьким кулачком в эту широкую наглую рожу или хотя бы плюнуть, но она отлично знала, что не успеет ничего сделать, как отлетит на другой конец коридора. У него позавидуешь какая реакция, мастер спорта по боксу в полутяжелом весе. Не раз этим хвастался. Говорил, что кулаком может убить человека. А раньше говорили - кулаком быка с ног свалит…
Целый месяц живет в полной безысходности и страхе Кристина Евгеньевна. Даже с ближайшей подругой не поделилась, что с ней произошло месяц назад…
- Сначала поедим, а потом… - он снова поглядел на нее маслеными глазами.
- Потом не будет, - отрывисто произнесла она, пытаясь скрыть отвращение к этому типу. - У меня эти… дела начались.
Он, помрачнев, выругался:
- А я весь день о тебе, сучке, думал.
- Не называй меня так, - проходя мимо него в кухню, сказала она. - Меня так никто не называет.
- Мне насрать на твоих "никто"! - буркнул он, идя сзади и прихватывая пальцами женщину за выпуклый зад. - Может, сходишь в ванну и трахнемся?
- И тебе не противно? - не оглядываясь, сказала она.
- Хорошего, конечно, мало, - согласился Хрущ. - Ладно, похаваем, потом побазланим… Есть дело.
Кристина достала из высокого импортного холодильника две банки пива, сыр, колбасу, включила электрический кипятильник. Миша Хрущ по-хозяйски уселся на белую табуретку у окна с капроновой занавеской, ноги его в огромных кроссовках вытянулись на покрытом линолеумом полу.
- Ну что твой шеф - икру мечет? - отколупнув ногтем язычок на пивной банке, спросил неумный гость. - Небось в свою контору мусоров нагнал с десяток?
- Я не считала.
- А надо было бы, - сказал он.
- Послушай, Миша, - другим, жалобным голосом заговорила Кристина. - Ты же обещал, что вы оставите меня в покое, как только я сделаю то о чем вы просили… А ты заявляешься ко мне, когда вздумается. И у других, наверное, есть ключи от моих замков?
- Твои запоры, Кристиночка, это - туфта. Любой опытный квартирный вор проникнет к тебе… А что касается дела… Мы же его не закончили? Вот когда твой шеф выложит нам "зелененьки", мы… - он жирно хохотнул. - Уволим тебя в запас! Хотя мне будет жаль расставаться с такой сексапильной бабой!
- Ты мне отвратителен! - помимо воли вырвалось у нее. И в то же мгновение от удара по лицу ее белокурая голова откинулась назад, а на щеке заалело пятно.
- Я же говорил тебе, е… сучка, что со мной так базланить нельзя! - рявкнул Хрущ. Угловато лицо его с губастым ртом стало еще отвратительнее. - Не играй с огнем, девочка! Я таких, как ты, двумя пальцами душил за три минуты. Или хочешь, чтобы я привел с собой еще парочку приятелей? На "хор" поставили? Устроим групповой секс? Охотников на такую кралю немало у нас найдется! Мы тебя разыграли в карты - досталась мне. Кое-кто стал возникать, мне пришлось им ряшки подправить. Так что все по закону, милашка! Радуйся, что я у тебя один, а то могли бы в очередь дрючить, а потом на свалку. У нас ойе-ей какие крутые мужики. А попалась бы в клыки к камерной вони? Или кавказским зверям?
Кристина уже корила себя за несдержанность. Побывав в лапах этих жестоких подонков, она и впрямь должна была Бога благодарить, что имеет дело с одним Хрущом. Он не бьет ее, не издевается в постели, а то, что груб и от него разит табаком и спиртным, что же делать? И хотя страшной жизнью жила она целый месяц, все же это жизнь. Бандиты могут ее в любой момент убить - в этом она не сомневалась. Вон по телевидению каждый день передают об убийствах и похищениях людей. Верила и в то, что сильный и свирепый боксер Хрущ, пока он с ней, не позволит своим приятелям и прикоснуться к ней. Может, он и не самый главный в этой шайке, но и не рядовой боевик, как они сами себя называют.
- Миша, Иванов не выложит вам, как ты говоришь, "зелененькие", - немного успокоившись, мягко произнесла Кристина. - Понимаешь он не такой человек… До вас уже пробовали к нему подкатиться рэкетиры, ничего же не вышло. Еще год назад. Иван Иванович сдал их в милицию. У него там связи с большими начальниками. А как он с вашими разделался? Двоих чуть ли не до смерти избили с помощником, а третий выпрыгнул в окно с третьего этажа и сломал ногу.
- Это ему даром не пройдет, - жестко усмехнулся Хрущ. - Если жив останется… - Миша вытянул руки и сжал огромные кулаки. - И важняк из милиции не поможет. Я из него все жилы вытяну, ремни нарежу со спины, скальп сниму у гада!
- Почему вы на него… наехали? - робко спросила Кристина, употребив услышанное от него же слово "наехали".
- Все нам платят - и живут, не кашляют, а этот деловик заартачился. И спесь с него мы собьем… И поможешь в этом нам ты, моя ласковая!
- Я? - запротестовала она. - Ради Бога, не надо!
Пока она пила кофе со сгущенкой, он высосал обе банки пива, подобрал с тарелок почти всю закуску. Сказал, что ему двадцать шесть лет, а выглядит на все тридцать. Надо отдать ему должное: Кристина ни разу не видела его сильно пьяным, даже когда он на ночь оставался. Пил только хороший марочный коньяк и водку "Абсолют", "Смирновскую". Случалось, приносил с собой целый короб с выпивкой и закуской. Раз даже выложил полукилограммовую банку красной икры. Кристина пила мало - только сухие вина, ликеры и очень хорошее пиво. Он это знал и иногда приносил "Амаретту", не ту, которую делают поляки по лицензии, а настоящую итальянскую - в красивой, как графин, желтой бутылке. Очевидно, Хрущ в деньгах не нуждался, да и не был жадным. Вот грубым - это да! Иногда Кристине казалось, что бандит не только хочет выглядеть в ее глазах жестоким, способным на все, даже на убийство. Он и не скрывал от нее, что на нем "висит" не один труп. При его бандитской профессии - это и неудивительно. И угрозы его в адрес генерального "Аиста" - не пустая болтовня. Но она-то тут при чем? На какую помощь с ее стороны он намекал?..
Как-то, подвыпив у нее и оставшись на ночь, Михаил Ломов разоткровенничался:
- Я был хорошим боксером, участвовал в республиканских соревнованиях, тренер сулил мне большое будущее. А потом что? Ты сейчас слышала у нас о матчах боксеров? И я не слышал. Команда наша распалась. И что же мне оставалось делать. Подыхать с голоду при всей этой дороговизне? Или стоять в метро с табличкой на груди: "Подайте, Христа ради, безработному мастеру спорта?" Ну и нашлись люди, которым я понадобился… в охране у одного богатого самца на "Мерседес", потом его пришили. Взял меня к себе бензиновый "король" в телохранители - и этого коллеги замочили. Если кого-либо захотят убрать, никакой телохранитель не спасет. Это у президента целая армия! И потом, какой телохранитель будет подставлять себя даже за большие деньги под нож или пулю? И я подался не к тем, кто защищается, а к тем, кто нападает. Здесь больше преимуществ. Эта работенка по мне! Нас, кто вне закона, боятся, уважают… Было несколько разборок, так наша "Банда три" верх взяла! - Он хохотнул. - Читала, как нашего брата теперь прославляют писатели? По телевизору показывают, интервью берут, а сроки даже за "сочельники" небольшие дают.
Кристина тогда не поняла, что такое "сочельники", но не стала уточнять, а бывший боксер продолжал:
- В стране теперь правят бал деньги. У кого бабки - у того и власть. Вопрос теперь стоит так: или ты в авторитете, или ты - никто! Пустое место. Я выбрал первое. Знаю крупных воров и бандитов, которые, как говорится, в большие люди выбились: не воруют, не убивают, а заправляют миллиардами, сидят в комитетах и администрациях, ходят в генеральных директорах… А всю грязную работу за них делаем мы - их шестерки. У меня талантов стать боссом нет, деньги делать не умею, а вот отбирать - это пожалуйста! Это мы могем! И твой дядя Ваня Иванов никуда не денется: выложит нам "зелененькие", если не захочет ба-альших неприятностей! Мы ведь не шутки шутим - не звоним в офисы, мол, бомбу подложили. После двух-трех предупреждений мочим из "макара" или взрываем…
- И ты мне все это рассказываешь? - содрогаясь от ужаса, спросила тогда его Кристина.
- Не заявила же ты на нас мусорам? Не заложила? А сделай это - сейчас бы мы не лежали в твоей кровати и не трахались… Лежала бы ты, красотка, в земле сырой, а квартирку твою занял бы какой-нибудь лох! Деловик с толстой мошной. Перед смертью ты написала бы заверенную дарственную на нее… Вот какие дела теперь творятся в нашем Отечестве, Кристинка!..