Мы покинули жаркую равнину; нас уже окружали зеленой прохладой густые леса, где со всех сторон журчали и искрились ручьи. Мы поднялись над зоной лесов и оказались среди луговых цветов, чья яркость оживлена холодом вечной и трудной весны: карликовых чертополохов с глубоким фиолетовым цветом, золотых лютиков, душицы, маргариток. Последними, что цвели на склонах Олимпа, последними, что сопротивлялись ледяному ветру высоты, были крошечные сиреневые анютины глазки, жмущиеся у скалы, - хрупкие цветы, чей венчик с двумя глазками, словно нарисованными на лепестках, так похож на человеческое лицо.
- Отец, - повторил Гермес, - что с ними будет?
- Ты сам хорошо знаешь, учитель предсказателей, - ответил я.
- Они поместят божественное вне мира.
- Именно так; и они будут истреблять друг друга. А потом настанет день, когда их взор уже не будет застилаться кровью. Тогда они признают, что у мира нет понятий "снаружи" и "внутри"; они заметят снова, что нет ошибки и истины, но что истин много, и что они просто дополняют друг друга, и что худшая ошибка - считать истину единой. И они примирятся для совместных свершений.
- Когда же это произойдет, отец? - спросил в свою очередь Ганимед.
- В начале следующей эры, твоей эры, господин Водолей. А если не в этой, то в следующей. Ибо люди будут способны разрушить свое настоящее, но не свой род. Земля - планета людей, и люди еще не готовы исчезнуть. Но они могут прийти к слабости, убожеству, сократиться в числе, а могут достигнуть могущества и славы. Они вечно будут перед прометеевым выбором, а тот включает и имитацию свободы.
Мы поднялись еще выше и пошли сквозь белые туманы, похожие на клочья шерсти, выскользнувшие из пальцев невидимого стригаля.
- Отец, - продолжал Гермес, - может ли твое знание быть передано людям?
- Да, когда один из моих потомков взберется по этому склону, чтобы подняться ко мне.
И я достиг вершины моего прекрасного Олимпа, моей мраморной горы с аспидной крышей, высотой в девять тысяч локтей. Олимп, мой заоблачный престол, увенчанный девятью вершинами и окруженный зеркалами никогда полностью не тающего снега. С него я так долго видел и еще так долго буду видеть встающее подо мной солнце.
И там я заснул на две тысячи ваших лет, на время Рыб, и это было ночью богов.
Вот, дети мои, рассказ и завершен. Однажды, быть может, вы узнаете слова, что были сказаны под соснами Олимпа в день, близкий к моему пробуждению. Узнаете, как Прометей, Гермес, Ганимед и я, позаимствовав четыре человеческих голоса, обсуждали близ моего древнего святилища ваше ближайшее тысячелетие.
Пока же я хочу, чтобы вы услышали то, что может вам оказаться полезным:
Мифы - память мира.
Во всем, что кажется новым, стоит отмерять часть забвения.
Лучше мыслить, чем верить.
Воображать себя носителями некоей миссии - значит пребывать в большой самонадеянности и одновременно в опасном невежестве. Но отрицать предназначение собственной жизни - значит доказывать еще большее высокомерие и еще большую слепоту. Родиться - значит получить предназначение; жить - значит исполнить его.
Один - понятие деления и противопоставления, но не совокупности. Утрата этой очевидной мысли или ведет человека к массовым убийствам, или загоняет его в пустыню.
Неважно, как вы обозначаете Зевса; главное, чтобы он присутствовал среди постоянных величин вашего сознания.
Ведь я не что иное, дети мои, как упорядочение бесконечного.
Ираклион, июль 1962
Тезе-ла-Ромен, сентябрь 1967
1
Трубчатые железы желудка позвоночных, расположенные в области перехода желудка в двенадцатиперстную кишку.
2
Клепсидры - прибор для измерения времени у древних.
3
Внутренняя часть Коринфского залива.
4
Архонт - высшее должностное лицо в древнегреческих полисах (городах-государствах).
5
Горные вершины в Фессалии; Осса располагается между Олимпом и Пелионом.
6
В полном варианте: "Quos vult perdere Jupiter dementat" - "Кого Юпитер хочет погубить, того лишает разума".
7
Систр - металлическая погремушка.
8
Обол - мелкая медная монета в Древней Греции.
9
Дионисии - в Древней Греции празднества в честь бога Дионисия.
10
Имеются в виду стоики, последователи Зенона Китайского, учившего в так называемом Расписном Портике (Стоа Пойкиле), который и дал название течению.