ГЛАВА 38
– Точно! – Андрей даже присвистнул. – И о кресте говорится, который мы с тобой видели! Вот гад этот лоцман! Ещё и не постеснялся растрезвонить о своей подлости на весь мир. Сто процентов, что он оставил их там не случайно! Увёл в джунгли, то-сё, а потом их там благополучно "забыл".
– Ну, не факт, может быть, никакого злого умысла у него и не было, – возразил с сомнением Герман.
– Гера, ты всё-таки слишком хорошо о людях думаешь! – прищёлкнул языком Андрей. – Вот правильно Аня сказала, что ты наивный!
– Вообще-то я не Германа одного имела в виду, – вставила, улыбнувшись, Анна, но Андрей сделал вид, что её ремарку не услышал.
– У помощника капитана появляется шанс избавиться от капитана: "исчезающий" остров, которой никто никогда не видит и никто никогда не найдёт! Теперь он сам капитан! И корабль теперь тоже его! Даже не сомневайся, этот лоцман – самый настоящий бандит!
– Ну не знаю, – пожал плечами Герман. – Я привык людям верить. Сценарий, конечно, правдоподобный, и если всё произошло именно так, как ты говоришь, то надеюсь, что этот Велью хотя бы совестью мучался до конца своих дней.
– Ха! – хохотнул Андрей. – Ты как ребёнок…
– Ну да Бог с ним. А отпечаток ступни на песке почему им показался огромным, ты понял? – загорелся Герман.
– Нет, не думал.
– Потому что средний рост у португальцев и испанцев в те времена был полтора метра. По сравнению с ними, двухметровые гуанче были просто гигантами. И размер ноги у них соответственно был в два раза больше.
– Слушай, Гера, вот ты мозг! – просиял Андрей. – Ты видишь, Аня, какие у меня друзья!
– Да, друзья у тебя всегда были хорошие, – засмеялась она.
– Всё гениальное просто! Странно, что все эти умники об этом не догадались. Короче, Гера, однозначно надо тебя на Нобелевскую премию двигать! Аня, давай, что там дальше пишут?
Анна продолжала:
"…Столетнее затишье вокруг Сан Борондона сменяется настоящим бумом вокруг острова в 18 веке. В 1721 остров видит мэр города Вальверде на Эль Йерро дон Matea Dacesta, в результате чего в том же году военный губернатор Канарских островов генерал-капитан Хуан Мур и Агирр, организовал новую экспедицию под руководством капитана Гаспара Домингеса. Эта экспедиция считается самой известной экспедицией к Сан Борондону. Самого острова экспедиция не обнаружила, вследствие чего интерес к загадочному острову пропадает.
В 1759 году историк Виера и Клавихо цитирует письмо неназванного им францисканского монаха, который пишет своему другу следующее, сопровождая повествование своими рисунками: "Я очень хотел лично увидеть остров Сан Бландан и 3 мая в 6 часов утра прибыл в город Алахеро на Ла Гомере. Могу поклясться, что, глядя на линию горизонта рядом с островом Эль Йерро, я увидел ещё один остров. Его внешний вид и цвета не оставляли сомнений в том, что остров настоящий. В подзорную трубу я разглядел достаточно лесистую местность в центральной части. Я сразу послал за священником Антонио Хосе Манрике, который до того уже дважды видел этот остров, и к его приходу остров всё ещё был видим, хотя половину его на наших глазах затянуло облако. Тем не менее, остров был виден ещё полтора часа, что могут подтвердить около сорока человек. После полудня мы вернулись на то же место, однако, увидеть таинственный остров мы не смогли, так как начался сильный дождь".
В 1772 в первом томе своих "Новостей" Виера и Клавихо говорит о том, что "несколько лет назад, возвращаясь из Америки, капитан одного из кораблей Канарской флотилии увидел Ла Пальму. Скорректировав курс корабля таким образом, чтобы причалить к Тенерифе, капитан на следующее утро был поражен, увидев на горизонте настоящую Ла Пальму". Историк добавляет, что похожая запись обнаружена и в дневниках полковника Роберто де Ривас: "Будучи достаточно близко от Ла Пальмы к полудню, мы смогли причалить к острову только вечером следующего дня". Офицер заключил, что "скорее всего встречные ветра и подводные течения ночью были чрезвычайно неблагоприятными".
В последующие годы предпринимались и другие экспедиции на поиски острова, однако, начиная с 19 века и далее, очертания Сан Борондона видят всё реже.
Из всех полученных свидетельств выходит, что восьмой канарский остров имеет вытянутую форму, его вытянутые стороны совпадают с югом и севером, над островным ландшафтом доминируют две горы, одна из которых значительно выше второй, и которые в центре острова разделяются низменностью или равниной. Практически весь остров покрывает обильная растительность, спускающаяся к самой воде. На острове видны глубокие и тёмные ущелья, красивые пляжи и множество отвесных утёсов. Также на острове растут экзотические растения, всевозможные деревья и фруктовые сады, там видят разнообразных животных. Самое примечательное, что в некоторых рассказах очевидцев говорится и об аборигенах острова, похожих на людей, однако бóльших размеров, хотя никто никогда не замечал на острове сооружений, домов, дорог или каких бы то ни было построек.
В 1958 году жителю деревни Лос Льянос де Аридане на Ла Пальме, сеньору Мануэль Родригес Кинтеро удалось запечатлеть мифический остров на фотоплёнке. Эту фотографию 10 августа опубликовала мадридская газета АВС.
Согласно Инди Алонсо, ведущему канарской передачи Зона Ноль, 6 декабря 2003 года ровно в полдень остров-фантом в течение нескольких минут был виден с южной оконечности Тенерифе, а также с Гран Канарии и даже был заснят на видео плёнку туристами.
Тема мифического острова также очень популярна в канарском фольклоре. Местные авторы сочиняют поэмы и пьесы на эту тему.
На сегодняшний день все загадки, которые ещё могли быть связаны с существованием загадочного острова, развеяны. В реальности остров Сан Борондон существует лишь в мечтах тех, кто в поисках богатства или славы мечтает открыть последний секрет Канарских островов".
Анна отложила прочитанные бумаги и откинулась на спинку дивана:
– Это самая подробная статья. Во всех остальных примерно та же информация.
– Очень любопытная статейка, – отозвался Герман.
– Предлагаю выпить, – предложил Андрей и начал разливать виски по бокалам.
– Вы знаете, о чём я сейчас думаю? – Герман подвинул свою рюмку Андрею и стал наблюдать, как тёмная жидкость струится по ледяным кубикам. – Ведь все эти очевидцы действительно Сан Борондон видели и на нём высаживались! То, что все считают бредом и галлюцинациями, на самом деле правда. И то, что гуанче с островов ушли на Сан Борондон – это тоже правда. И значит, действительно, есть тайник. А в нём действительно есть ключ к разгадке Сан Борондона!
– Наверное, ты прав. – согласилась Анна.
– А я о другом подумал, – отозвался Андрей. Он поставил бутылку на стол и посмотрел на Германа как-то очень серьёзно. – Все стремятся на Сан Борондон попасть, а этот бедняга Гонсальвес со своим слугой мечтал оттуда выбраться. Ты понимаешь, Гера, как нам с тобой повезло, что мы выбрались оттуда? Я лично только сейчас осознал, как нам с тобой повезло. Вот давайте за это и выпьем.
Они чокнулись. Горячая жидкость согрела грудь и желудок.
– Но на кого же всё-таки работает этот Осборн? – вновь склонившись над картой Сан Борондона, спросила Анна.
– У меня первая мысль была – на какое-нибудь научное общество, нашедшее этот оазис первобытности, посадившему его в пробирочку и наблюдающее за ним в микроскоп, – ответил Герман.
– А я так до сих пор думаю, что испанским властям, – отозвался Андрей. – Хоть этот Ривейра и сделал удивлённые глаза на мой вопрос, но, судя по его ответам, обычных наёмников в суть игры не посвящают. Только в правила.
– Очень может быть, – согласился Герман. – Эти острова с шестнадцатого века являются собственностью Испании. Испанцы должны о них знать больше, чем кто бы то ни было. Возможно, существование острова – государственная тайна. Возможно, король имеет свои планы на этот первобытный остров.
– Ну, тогда у нас с тобой есть теоретическая возможность познакомимся с самим Хуаном Карлосом Первым, – довольно потёр руки Андрей.
– Ну, к королю нас с тобой вряд ли подпустят. А у испанского правительства наверняка существуют секретные проекты особой важности, о которых ничего не знают и сами испанцы. У каждой страны такие имеются. А если без государства здесь не обошлось, то мы с тобой здорово влипли.
– Да уж. Шенгенской визы теперь больше не жди, – отшутился Андрей. Герман впервые за последние сутки рассмеялся.
– Головы бы наши в цинковой таре домой не послали. И то счастье.
– Это точно.
– Послушайте, – отпила свой кофе Анна. – а может всё-таки Сан Борондона не существует и всё это какой-нибудь большой розыгрыш?
– Я тоже бы так думал, – ответил Герман. – Если бы за нами три дня кто-то не гонялся, если бы мы не жили среди этих людей, не ели фрукты с их деревьев, если бы не нашли документы пятисотлетней давности и эту карту, на которую ты сейчас смотришь! Не думаю, Аня, что всё это у нас было обычной галлюцинацией.
– Но как же тогда всё это объяснить?!
– И вот сюда посмотри, – Андрей, смеясь, оголил толстый, изодранный до крови бок. – За эти четыре дня я потерял десять килограмм. Уверяю тебя, что лично мне это всё не приснилось!
– Выглядит, конечно, убедительно, – рассмеялась Анна. – Так что же всё это может означать? Что это за остров-фантом?
– Вот это и нужно выяснить. Может, гуанчский тайник как раз и прольёт на это свет, хотя Андрей недавно предположил, что тенерифский тайник наши похитители давным-давно нашли…
– А может, наоборот? – предложила свою версию Анна. – Может быть, о тайнике они и не подозревают? Раз в островную жизнь они не вмешиваются, то им и мумии обследовать нельзя?
– У меня в пещере было ощущение, что до меня там никого не было уже много много лет, – согласился Герман. – Опять же, если бы они в этой пещере побывали, неужели бы они оставили такие ценные рукописи? Явно бы их оттуда убрали и переправили в секретную лабораторию под микроскоп или в какой-нибудь государственном архиве заперли бы в стальной сейф. Так что не знаю.
Анна провела рукой по самописной карте из сундука капитана Гонсальвеса.
– Но тайник в любом случае нужно найти, – Герман обвёл обоих глазами. – Вы как считаете?
– Согласна, – ответила Анна.
– Обязательно! – отозвался Андрей.
ГЛАВА 39
Дорога спускалась в Маску головокружительным серпантином. С перевала была видна извилистая узкая дорога, на которой с трудом разъезжались идущие навстречу друг другу машины.
– У тебя с тормозами всё в порядке? – спросил Герман у Анны.
– Смотря с какими, – засмеялась девушка. – Если ты имеешь в виду тормоза машины, то да.
– Вся в меня – шутница! – подхватил Андрей. – Мой папа в таких случаях говорит: "Свинья от дуба не далеко падает!"
– Минуточку! – шутливо возмутилась Анна.
– Ой, я хотел сказать "яблоко от яблони"… – поспешно поправился Андрей.
Анна небрежно выкручивала руль своего "крайслера" до упора, второй рукой сжимая дымящуюся сигарету.
– Первый раз я по этой дороге ехала ночью, – рассказывала она. – Перевал Эрхос, через который идёт основная дорога с севера на юг, был закрыт: там дорогу как раз расширяли и объезд сделали через Маску. Вокруг – темень, фары только бордюры высвечивают, поворотов и правда было много, но ничего сверхъестественного я в этой дороге ночью не увидела. Ещё помню, подумала: чего всех этой Маской пугают? Подумаешь, повороты! А в следующий раз поехала туда уже с экскурсией. При свете дня. Вот тогда, когда увидела все эти обрывы и серпантины, ужаснулась. Если бы я всё это увидела в тот первый раз, ни за что бы здесь проехать не отважилась.
– Да уж, дорожка не для слабонервных, – отозвался с заднего сиденья Герман, почувствовав, как вспотели ладони.
– А туристы мои, бывало, ручки над дверью пассажирского сиденья отрывали! Представляете, берут машину в прокате, а вечером вместе с ключом от машины сдают ручку оторванную. Сразу ясно: люди в Маску ездили.
Коленки Германа упирались в спинку переднего сиденья. От тесноты и замкнутости пространства "крайслера" начинало укачивать.
Через дорогу прямо перед машиной пробежал кролик.
– Кроликов здесь море, – прокомментировала Анна. – Кроме редких муфлонов – это единственная добыча местных охотников. Это же главное блюдо местной кухни! Если вас когда-нибудь спросят о трёх столпах местной канарской кулинарии, знайте: это кролик в соусе сальморехо, картошка в мундире и соус мохо. Кухня у канарцев простая. Домашняя. Картошки много едят. Любят супы, вроде овощного потахе, гофио, козий сыр. На десерт, как правило, едят свежие фрукты типа папайи или ананаса, либо жарят в сиропе банан. Обливают потом коньяком и поджигают. Очень вкусный десерт. "Банана фламбе" называется. Если в ресторанах увидите – сразу заказывайте.
Маска оказалось крошечным селением, приютившимся на хребте живописной зелёной скалы. Скала возвышалась над зеленевшей долиной, уходившей вниз к океану. Тесные канарские домики жались друг к другу, утопая в зелени лавровых деревьев и виноградников. Черепичным крышам было лет сто, а полуразвалившиеся деревянные балконы были любовно отреставрированы и облагорожены. Периодически до уха доносились кукареканье петухов и блеяние невидимых коз. С каждого забора свисал кошачий хвост: кошек здесь было явно не меньше, чем местных жителей. Умиротворение нарушали лишь толпы туристов, позировавших на фоне деревянных вывесок и толпившихся у входа в сувенирную лавку.
– С приездом, – Анна, наконец, дернула на себя ручник и заглушила двигатель. Герман облегчённо вздохнул. – Так, прежде всего, пойдёмте чего-нибудь выпьем у Рикельме.
– Это кто такой?
– Это местный. Один из немногих, кто живёт здесь всю жизнь. Представляете, он в Маске родился и никогда никуда отсюда не уезжал! Он застал ещё те времена, когда здесь не было ни дороги, ни телефона. Дорогу построили лет 25 назад. Тогда же провели телефон и поставили радиоантенну. То есть представляете: в восьмидесятом году цивилизации здесь не было вообще! А Рикельме было тогда уже двадцать. Раньше его семья выращивала здесь фрукты, а сейчас у него небольшой отельчик и кафе на обрыве. Закажу вам его фирменный сок из собственных апельсинов, папайи и банана.
– Прямой потомок пиратов, короче, – резюмировал Андрей.
– Очень может быть, – согласилась Анна. – Говорят же, что Маска – это пиратская деревня. Настолько место уединённое, что пираты вполне могли бы здесь жить, хотя до моря далеко – три часа нужно спускаться по очень извилистым тропам, чтобы до бухты Маска дойти. Кладов в Маске и правда находили немало. Причём очень богатых кладов. Наверняка, и до сих пор их находят, только не сообщают об этом никому.
– Интересно, – задумчиво отозвался Герман. Ему нравилась эта деревня. Это было первое типичное канарское селение, в котором он оказался. Здесь было очень уютно и спокойно. – Хотя не знаю, согласился бы я прожить здесь всю жизнь? Как этот Рикельме.
– Ну, а что, – подмигнул своему товарищу Андрей. – Бывают варианты и похуже…
Ресторан у Рикельме был действительно колоритный. Вымощенная обломками вулканического камня пешеходная тропа, которая в этом селении, видимо, имела полное право называться улицей, проходила прямо через ресторан. Слева под низким деревянным навесом помещалась пара узеньких залов, а справа, нависая над обрывом и, упираясь в хорошо промазанные лаком древние, но ещё крепкие поперечины изгороди, на крошечных террасках стояли разномастные столы, стулья и лавочки, сколоченные из старых досок, придававшие антуражу непередаваемый уют. На столики были водружены стоптанные походные башмаки, из которых торчали стебли кактусов. Башмаки служили хозяину цветочными горшками. Вокруг свисали листья пальм, торчали тощие стебли агавы и краснели цветы разросшегося на свободе буганвиля и ярко синие цветы какого-то неизвестного Герману дерева.
К изгороди были привинчены фонарики. Ночью, когда все эти разномастные светильники зажигались, а над головой в темноте, не нарушаемой искусственным освещением туристических столиц, были видны лишь ночные светила, когда тишина наполнялась звуками природы и стрекотанием цикад, а воздух – ароматами цветущих вокруг цветов, не различимых при дневной жаре, этот бар, наверное, превращался в самый настоящий, недоступный простому смертному рай. Сейчас отсюда открывался потрясающий вид на Маску, зелёные склоны гор и блестевший вдали синий океан.
– Красота, – не смог скрыть восхищения Герман. Анна удовлетворенно подмигнула.
Сам хозяин появился откуда-то из ниоткуда совершенно неожиданно. Было такое ощущение, что он разглядывал их из укромного угла и знал об их приближение задолго до того, как они к нему спустились.
Это был большого роста и мрачноватого вида человек. Чёрные волосы волнами спадали со лба, открывая широкое загорелое лицо с массивным, горбинкой носом. Глаза смотрели из-под кустистых, будто нахмуренных бровей, щеки были тщательно выбриты. Голос у него был низкий, говорил он неспешно. На нём была коричневая куртка, с выбивавшейся снизу синей футболкой. Вокруг хозяина отчаянно носилась блекловатая белая в возрасте дворняжка, деловито облаивая посетителей.
Приветливым хозяина было не назвать. Если бы не Анна, с которой тот был знаком, и, улыбнувшись, обменялся с ней парой коротких, ни к чему не обязывающих фраз, он, скорее всего, двоим русским даже бы не улыбнулся. Несмотря на то, что туристы, по всей логике, были для него единственным источником средств к существованию, он явно переносил их с трудом: тут цветок сорвут, там декор утащат.
– Да, только пива не просите. У него его нет, и его всегда раздражает, что туристы по этому поводу на него обижаются.
Их кампания разместились за полукруглым столиком у обрыва. Вытянув затёкшие ноги, Герман изучал долину и разглядывал россыпь канарских домишек, крытых полинявшей на солнце рыжей плоской черепицей. Такую в Испании выпускали ещё во времена Франко.
– Хорошо у него здесь, – похвалил Андрей.
– Ой, ты что, место – просто прелесть! – отозвалась Анна. – Я так люблю сюда приезжать! И всех туристов своих сюда вожу. Приехать на Тенерифе и не побывать в Маске у Рикельме – это значит, не побывать на Тенерифе!
Рикельме тем временем расставлял на столике бокалы со своим фирменным соком.
– Как сегодня тропы в горах? – обернувшись к нему, спросила Анна. – Эти сеньоры хотят на хребет подняться. Посмотреть на сухое русло, где водопад после сильных дождей появляется.
Рикельме окинул взглядом её спутников и заметил:
– В таком случае, как-то неподобающе обуты твои друзья. Тропы там как обычно, лето в этом году сухое. Но асфальт, как ты знаешь, там никто не прокладывал, а они без ботинок.
– Я им уже об этом сказала, – отозвалась Анна.
– К сухому руслу сейчас мало кто ходит, так что и тропа почти не видна. Все сейчас вниз спускаются – к бухте: дорога легче и маршрут интересней.
– Я им то же самое предлагала, но они не слушают. Хотят к водопаду и всё. Так что, пусть идут.
– А назад они как? – Рикельме упёр себе в бок блестящий поднос.
– Спустятся в Лос Гигантес и на такси доберутся. Или мне позвонят: мобильный я им оставила.
– А то у меня ночевать негде: все домики до октября заняты.
– Понятно: сезон. Горячая пора. За них не волнуйся.