– Не знаю. Может быть. Я в это время была к ней спиной и уже почти вошла в лес. А она стояла на краю и кричала мне вслед, что сейчас прыгнет.
– Интересно! Это еще что за шантаж? Чего она от тебя хотела?
– Она-то, может быть, и ничего, но… – Оксана внимательно посмотрела на Александра, сомневаясь, можно ли с ним говорить о таких вещах.
– Ну, договаривай, – кивнул Александр, как будто понял ее немой вопрос. – Я постараюсь понять.
– Видишь ли… в Алёне жили два человека. – Оксана замолчала, оценивая его реакцию. Он был совершенно серьезен – честно пытался переварить информацию. Тогда она продолжила: – Иногда вторая сущность как бы просыпалась и подчиняла себе ее волю. И тогда у нее возникали суицидные наклонности. Правда, они не всегда проявлялись как попытка умереть. В предыдущий раз она изо всех сил старалась, чтобы ее выгнали с работы.
– Каким образом?
– Ну, делала очень грубые ошибки, хамила начальству, и все такое.
– А с чего ты взяла, что эта была не сама Алёна? Может быть, она просто была в плохом настроении?
– Нет. Она вся менялась. И глаза… Ну как тебе сказать? Вот смотришь человеку в глаза и понимаешь, что это не он… – Почувствовав, что не смогла толком выразить свою мысль, Оксана обхватила голову руками. Ее взгляд заметался по комнате, как будто пытаясь найти доходчивое объяснение. – Ты сны видишь? – спросила она вдруг у Александра.
– Конечно.
– У тебя бывает такое, что ты утром просыпаешься и понимаешь, что видел во сне кого-то из своих знакомых, но сам сюжет сна вспомнить не можешь?
– Мне кажется, я понимаю, о чем ты говоришь, – после недолгой паузы сказал Александр. – Бывает. И что?
– Но если ты не помнишь сюжета, то откуда знаешь, что видел этого своего знакомого?
– Ну, как будто бы остается его след в памяти. Просто след.
– Вот! – обрадованно воскликнула Оксана. – У каждого человека, кроме индивидуального лица, отпечатков пальцев и генетического кода, есть еще что-то нематериальное, тоже способное оставлять след! Так вот, та сущность, которая проявлялась в Алёне, была совсем другим человеком, и я это видела. Но, кроме меня, почему-то этого никто не замечал.
– В медицине это явление называется шизофрения, – улыбнулся Александр.
Оксана обиженно и немного растерянно посмотрела на него.
– Это я про Алёну, – уточнил Александр.
– А-а, – успокоилась она, – а я думала, про меня. Нет, шизофрения – это, мне кажется, совсем другое. Случай Алёны я бы назвала "одержание".
– И часто ты замечала в ней этого "одержателя"? – серьезно спросил Александр.
– Нет, не часто. В первый раз – когда они с ребятами вернулись из Новой Трёшки. Но тогда я его еще не идентифицировала как инородное существо. Думала, просто устала девчонка, капризничает. Но когда я его изгнала и увидела резкую перемену в ее… как бы это назвать?
– Ауре?
– Ну… давай так назовем, хотя я немного не это имела в виду.
– Нет, нет! – возразил Александр. – Давай сформулируй, что ты хотела сказать, иначе я могу не понять.
– Ну что такое аура? – начала объяснять Оксана. – Когда говорят это слово, всем представляется некий видимый только особо чувствительным людям ореол вокруг человека. Так вот, я никаких ореолов не вижу. Я чувствую в своей душе след души другого человека. Ну вот, например, моя мама. Иногда она бывает хорошая, ласковая, добрая, милая. А иногда – вредная, злая, ворчливая. Иногда сообразительная, может дать дельный совет. А иногда ну такая тупая! Но ее "след" всегда одинаковый, это всегда она.
– Понятно. А когда еще ты видела эту сущность в Алёне?
– Утром, когда мы пришли на поляну. Она подошла к камню и о чем-то с ним разговаривала. Я подошла к ней, а она на меня так глянула… И я поняла, что это опять не она, а то существо.
– А почему ты его опять не изгнала?… Кстати, а как ты изгнала его в первый раз?
Оксана поморщилась от неприятного воспоминания.
– Я его обматерила, причем очень грубо.
– И что, он испугался мата?
– Он не испугался, он просто исчез.
– Интересно… Ну и почему ты его не изгнала снова?
Оксана задумалась, восстанавливая в памяти свои ощущения в тот момент.
– Ну, во-первых, я была замерзшая, уставшая и искусанная. Во-вторых, Алёна не сделала ничего плохого, а дала дельный совет побегать, чтобы согреться. За что же было ее материть? А в-третьих… Меня от этого мата саму чуть на изнанку не вывернуло. Повторять не хотелось.
– И на обрыве, значит, тоже была не сама Алёна?
– Там была Алёна, но это существо находилось рядом. Я чувствовала их обоих одновременно. Как будто… – Оксана вздрогнула и резко вздохнула, отчего получилось громкое испуганное "Ах!".
– Что? – Александр тоже вздрогнул от неожиданности.
– Эта тварь подсказывала мне, что я должна отвечать Алёне и каким тоном. И я… – Оксана закрыла лицо руками.
– И ты?…
– Я хотела уйти, не продолжать этот разговор, но меня как будто дергали за веревочки, и я, как марионетка, продолжала говорить. Я просто отыграла сценарий, написанный для меня этой тварью, и тем самым помогла Алёнке свалиться в пропасть!
– Значит, ты тоже была одержима в тот момент?
– Выходит, так.
Александр откинулся на спинку стула и с грустной улыбкой посмотрел на Оксану:
– Не вини себя. Ты ведь была не способна сопротивляться.
– Но кто это… или что? – шепотом спросила Оксана.
– Пока не знаю, но, кажется, догадываюсь, – задумчиво произнес Александр. – Хотя, конечно, могу и ошибаться… Скажи мне, пожалуйста, как ты оказалась там, на обрыве? Я же видел, что ты спала.
– Мне Лель сказал, что Алёна в опасности, и разбудил меня.
Чтобы Александр окончательно понял, о чем речь, она вкратце, опустив некоторые подробности, рассказала ему о своем сновидении.
– Понятно, – кивнул он. – Правда, если бы я сам таким же образом не встретился с Сирин, то ни за что бы не поверил.
– А у меня осознанное сновидение уже не впервые было, – похвасталась Оксана, вспомнив красивый бальный зал и того парня в белом костюме… Черты его лица уже стерлись из памяти, но след… След души остался. – А ты… никогда не видел меня во сне?
Александр пожал плечами:
– Не знаю. Не помню. Оксана посмотрела на часы.
– Не пора ли спать? У нас будет еще время пообщаться.
Она встала, подошла к шкафу-купе, искусно замаскированному под обычную стену, открыла его и достала два комплекта постельного белья.
– Раздвигай кресло, и оно превратится в кровать. И второе тоже, – сказала она Александру. – Надеюсь, ты не возражаешь, если мы будем спать в одной комнате? Не тащить же кресло на кухню.
– Я без предрассудков.
– Ну и замечательно, тогда отвернись, я разденусь. А то я с предрассудками немного.
Выключив свет и забравшись каждый в свою постель, оба замолкли.
Но Оксане не спалось. Полежав какое-то время, она приподнялась на локте.
– Что, Чебурашка, тебе тоже не спится? – подал голос Александр.
– Ты что, видишь меня?
– Нет, в основном слышу.
– Я хотела спросить… А ты правда знахарь?
– Э-э-э… Н у, я пока только осваиваю науку деда. Поэтому знахарем меня назвать, пожалуй, нельзя. Это я приврал. Извини.
– Но ты уже что-нибудь можешь?
– Что-нибудь могу.
– А что?
Александр задумался, стоит ли говорить Оксане о том, что Алёну он оживил не только искусственным дыханием. Ему показалось, что это будет нескромно. Да и сомнение – а вдруг она и так ожила бы от еще одного вдоха? – у него все-таки было.
– А что надо? – спросил он. – Пока ведь не сделаешь, не узнаешь, можешь или нет.
– Логично, – согласилась Оксана. – А астму вылечить можешь?
– Вылечить? Вылечить не могу. Болезни не лечатся.
– Как это?
– Так. Человек исцеляется, и болезнь уходит. Или еще говорят "проходит".
– Ого! Интересная перестановка смыслов. А я думала, наоборот.
– Вот все так думают, поэтому и болеют.
– Хорошо, поставим вопрос по-другому: ты можешь меня исцелить?
– Опять неправильно, попробуй еще раз.
Оксана перевернулась на спину и, подумав секунду, спросила:
– Ты поможешь мне исцелиться?
– Конечно!
Она улыбнулась и закрыла глаза. И тут же уснула.
Принятие решения
Утром, когда Оксана вышла на кухню, Алексей с Соней уже завтракали.
– Ксюха! Ты где такую хату раздобыла? – оглядываясь на дверь, шепотом спросил Лёха.
– Это моя квартира, – ответила Оксана. – Я сдаю ее агентству, а они сдают ее постояльцам. Итак, какой у нас сегодня план на день? – Она посмотрела на Соню своим обычным взглядом начальницы.
– Сегодня должны позвонить из банка насчет кредита, потом…
Оксана и сама прекрасно все помнила, но выслушать аккуратное перечисление дел ей было необходимо, чтобы еще раз убедиться: ее почти физически тошнит при мысли о том, что надо будет кому-то позвонить, с кем-то встретиться, заключить очередной контракт.
Ужаснее всего было то, что она уже понимала, чем заниматься не хочет, но не могла пока представить себе, чем она ХОЧЕТ заниматься. Эту задачу ей еще предстояло решить, но сначала нужно было освободить мысли и чувства.
Когда Соня закончила говорить, Оксана обратилась к Алексею:
– Сегодня, после того как ты отвезешь Александра в госпиталь, мы с тобой едем к нотариусу и оформляем все необходимые документы. Я назначаю тебя директором компании.
Алексей захлопал глазами от удивления. Дело в том, что даже когда Оксана уезжала в свой санаторий, она ни на кого не переоформляла право подписи. Соня умела точь-в-точь копировать витиеватый автограф начальницы, поэтому без проблем подписывала все платежные поручения, договоры и прочие документы.
Увидев удивление Алексея, Оксана покачала головой:
– А что? Тебе очень идет президентское кресло.
– Но…
– Нет, если ты не хочешь, то сразу скажи. Я буду искать другого человека на эту должность. А ты будешь продолжать заниматься частным извозом.
– Но я не умею руководить!
– Все когда-то чего-то не умеют. Потом учатся. Я могла бы назначить директором Соню, но очень уж у нее ажурный вид. Не хочу, чтобы она оплавилась в этом горниле. Да и вообще, бизнес – дело мужское.
– Но, Ксюха!.. – Алексей еще раз попытался вставить свое мнение.
– Я устала! – прервала его Оксана. – И я устала еще в прошлом году. Но появилась Алёна… И я согласилась остаться. В основном все дела вела уже она. Я не хочу возвращаться. Мне уже хватит. У меня уже все есть. И у меня нет никаких стимулов продолжать заниматься бизнесом. Я делаю это просто по привычке, просто потому, что не умею без этого жить. Механизм фирмы налажен, все работает само, надо только вовремя нажимать нужные кнопки и ставить подписи на документах. С этой рутиной вы справитесь и без меня.
– Но чем будете заниматься вы? – осторожно спросила Соня.
– Не знаю. – Оксана закрыла глаза и уперлась затылком в стену. – Вот сейчас говорила вам все это и как будто трубки искусственного питания из вен выдергивала. Как будто от "матрицы" отстегнулась. Теперь сижу и думаю: "Боже! Чего сказала! Чего натворила!"
– Да ничего, Оксана Васильевна, мы же все понимаем. Вы можете взять свои слова обратно.
– Нет! – Оксана встрепенулась. – Я уже сделала самое трудное – приняла решение. Чтобы и вам, и мне было не очень страшно, давайте представим, что это на время. И если вы не будете справляться, я приеду и помогу. Хотя я уверена, что вы справитесь. Справлялись же, пока я была в санатории.
Перепуганный Алексей растерянно чесал в затылке, Соня слегка побледнела. Одно дело – нести ответственность только за свою добросовестно выполненную работу и получать зарплату, совсем другое – отвечать за все предприятие.
Но на этом разговор пришлось прервать, так как на кухню вышел заспанный Александр.
– Доброе утро! – сказал он всем и сел на свободную табуретку. – Чего у нас сегодня по плану?
Сначала Алексей забросил Соню и Оксану в офис, а потом повез в госпиталь Александра.
– Знаешь, – начал разговор Александр, – это, конечно, не мое дело, но я советую тебе не ждать, когда Алёна поправится, и нанять нового бухгалтера на ее место.
– Почему? – изобразил удивление Алексей.
– Потому что ее выбило надолго. Если не навсегда.
– Откуда ты знаешь?
Александр пожал плечами:
– Не знаю, откуда знаю, но чувствую. Мне от деда в наследство этот талант достался. Нельзя сказать, что я им уже умею пользоваться, но очевидные вещи замечаю.
– Ну, вообще-то врачи тоже не очень обнадеживают… – Немного помолчав, Алексей спросил: – А что ты чувствуешь по поводу здоровья Оксаны?
– Сложно сказать. Я еще не очень понимаю те символы и образы, которые вижу. Как будто чьи-то злые глаза следят за ней, а чья-то светлая ладонь пытается закрыть ее от этого взгляда. Поэтому ей то лучше, то хуже.
– А сейчас? – Видно было, что Алексей серьезно отнесся к словам Александра.
– Сейчас ей лучше. Но не стоит думать, что это навсегда. Темный взгляд ищет ее.
– А что ты можешь сказать про меня? – улыбнулся Алексей, чтобы разбавить багровые краски, которые сгустил Александр.
– А ты – как Емеля-дурак. Лежишь на печи, на дудочке играешь, и тебе по щучьему веленью всякое везенье. Чувствуется какой-то напряг… как будто боишься чего-то. – Александр задумался, рассматривая возникшие образы, и подвел итог: – Но это, наверное, нормально для бизнесмена твоего уровня.
– Ну, спасибо, успокоил!
– И Соня у тебя замечательная. Скромная, тихая, но чувствуется, что умная, талантливая, честная, а главное – везучая, такого богача отхватила.
– Ну а про себя самого ты что видишь? – хитро взглянул Алексей на друга.
– Про себя ничего не вижу, – махнул рукой Александр. – Да и что на себя-то смотреть? Делай как хочешь, да и все.
– А как ты хочешь? Александр вздохнул:
– Знать, чего хочешь, – это не так просто, как кажется.
– А то, может, пойдешь ко мне заместителем работать? – предложил Алексей.
– А вот чего не хочешь, так это всегда хорошо видно. Спасибо, конечно, но нет. Мне в деревне жить хочется.
Свобода
На следующее утро Оксана удивила и даже слегка напугала Елену Сергеевну тем, что не вышла к завтраку вовремя. Заглянув в комнату дочери, мать нашла ее спокойно спящей, свернувшейся калачиком, с улыбкой на лице.
– Ксюша! – потрясла она Оксану за плечо. – Ксюша, пора вставать. На работу опоздаешь!
Оксана открыла глаза, перевернулась на спину и сладко потянулась, как в детстве.
– Сейчас встаю, – сказала она и села на кровати.
Елена Сергеевна вышла.
Оксана посидела в задумчивости несколько секунд, обдумывая, что же сейчас делать.
Сообщать матери, о том, что она передала бразды правления фирмой Алексею, ей не хотелось. Опять начнутся нелепые причитания, как будто им грозит смерть от голода. На личном счете Елены Сергеевны уже должно было скопиться столько денег, что можно безбедно жить на одни только проценты от вклада. Несмотря на это, мать все время переживала за завтрашний день.
Оксана понимала, что вечно скрывать от нее свою безработицу не сможет и когда-нибудь всетаки придется пережить этот неприятный разговор, но так не хотелось делать это сегодня. Утро светило в окно веселым солнцем, свистели воробьи, и шумный городской гул приглашал окунуться в толпу праздных гуляк.
Оксана открыла свой гардероб, обдумывая, что бы надеть. Подходящей для ее сегодняшнего настроения одежды не было. На вешалках висели деловые костюмы и вечерние платья. Почесав в затылке, Оксана оделась как обычно на работу и вышла на кухню.
Елена Сергеевна озабоченно глядела в окно.
– Что случилось? – спросила Оксана.
– Это я у тебя хотела спросить. Почему нет Алексея? Ты на работу не торопишься. Что происходит?
– Мама! Ты же сама говорила, что всех денег не заработаешь. Вот я и решила взять отпуск.
– Ты же недавно была в отпуске!
– Так то был не отпуск, а больничный, а сейчас я решила просто отдохнуть.
Елена Сергеевна, подозрительно глядя на Оксану, опустилась на табуретку.
– Что-то ты темнишь, дочка.
– Да ничего не темню! – возмутилась Оксана. – Просто я подумала, что хочу отдохнуть, но при этом никуда не уезжать. Просто посидеть дома, погулять по городу, походить в музеи. Вон, у нас новый храм построили, огромный, красивый. Я уже два года мимо него езжу и любуюсь, а внутри еще ни разу не была. Все времени нет. Упоминание о храме немного успокоило Елену Сергеевну, и чтобы окончательно снять ее напряжение, Оксана предложила:
– Давай сегодня вместе сходим в новый храм на экскурсию!
– Как? Пешком? – удивилась Елена Сергеевна.
– Ну почему? Сначала на метро, а потом прогуляемся. Я Лёху тоже в отпуск отправила. Сейчас лето, мертвый сезон, все в отпусках, работы нет.
Мать пожала плечами и, кажется, успокоилась. Поставив перед Оксаной тарелку с завтраком, она пошла собираться.
Елене Сергеевне давно уже не приходилось пользоваться общественным транспортом. Ее явно не радовало то обстоятельство, что придется толкаться в плотной людской массе. Она шла по подземному переходу и, не скрывая брезгливости, бросала косые взгляды на молоденьких девушек в коротких юбочках и откровенных топиках.
Оксана вообще ни разу еще не ездила в метро родного города. Поэтому, когда летний зной сменился приятной прохладой подземного перехода, ей захотелось остановиться и получше разглядеть это экзотическое для нее место.
Множество киосков с разноцветными безделушками и бестолковыми журналами яростно боролись между собой за внимание прохожих. "Неужели кто-то это покупает? – посмеивалась про себя Оксана, рассматривая блестящие заколочки, брошечки и колечки. – Ужасные дешевки, но как красиво сверкают!" Несколько раз ее рука даже потянулась к сумке в бессознательном порыве достать денежку и поменять ее на какую-нибудь бесполезную штучку, но Елена Сергеевна нервно дергала ее за рукав и оттаскивала от гипнотизирующих витрин.
– Прочь от этих сатанинских лавок, – ворчала она, – это тебя бесы пытаются свернуть с пути к храму.
Но Оксана завороженно замирала возле каждого неисследованного киоска.
– Ой! Мама, смотри! – воскликнула она, увидев на одном из прилавков деревянную расписную матрешку, и заныла как маленькая: – Хочу такую матрешку!
Но Елена Сергеевна очередным рывком утащила дочь и от этого киоска.
– Постыдилась бы! Как ребенок! Зачем тебе эта китайская игрушка?
– Как китайская? – возмутилась Оксана. – Это же настоящая русская матрешка!