Содержание:
Предисловие Ф. Э. Хиггинс 1
Часть первая - ГОРОД, РАСКОЛОТЫЙ НАДВОЕ 1
Часть вторая - КОСМАТЫЙ ВЕПРЬ 13
Часть третья - ЗИМНИЙ ПРАЗДНИК 25
Послесловие Ф. Э. ХИГГИНС 31
Постскриптум 31
Приложение I - ОТВЕТЫ НА ЗАГАДКИ 31
Приложение II 31
Приложение III 31
Примечания 31
Фиона Хиггинс
Коллекционер стеклянных глаз
Посвящается Бьягу Гикори
За твои прекрасные глазки!
И пусть их никогда не будет в твоем картофеле.
Можжевеловая вода, или джин
(Известная также как "материнская погибель", "залей-горе", "согрей душу", "бальзам на раны", "дьявольское зелье" и "удушиловка")
Одно время, когда городская вода кишела возбудителями болезней, считалось, что безопаснее пить джин. Этот напиток, вызывавший быстрое привыкание, все дешевел и дешевел и вскоре стал называться "материнской погибелью". В результате был издан закон, запрещавший открытую продажу джина, и в Городе появился "джинопровод": в стены зданий были вмонтированы трубы, а рядом с ними устроены прорези. Если человек опускал в прорезь монетку, из крана в подставленную кружку лился джин.
К. Б. и Г. В. Портер-Скотт.
Урбс-Умида, Пропащий город
Предисловие Ф. Э. Хиггинс
…Правильно усыплять бабочек научил меня отец. Надо взять ничего не подозревающую бабочку в руку и большим и указательным пальцами ухватить тельце снизу, чтобы обездвижить. Затем сразу поместить ее в морилку и плотно закрыть крышку. Надышавшись ядовитых паров, бабочка быстро и безболезненно засыпала вечным сном. Отец часто просил меня поймать ту или иную бабочку, потому что пальцы у меня были ловкими и я умел осторожно хватать насекомое, не повредив его. Меня до сих пор поражает, каким образом из уродливой гусеницы выводится такое прекрасное создание
Когда я подрос, то научился также накалывать бабочек на демонстрационную подставку. Мы работали в отцовском кабинете, где камин излучал уютное тепло, а рабочий стол был ярко освещен газовыми лампами. Я помню, как отец неторопливо доставал с полок и из ящиков стола все необходимое - досочки, булавки, бумагу, - а я аккуратно раскладывал их на столе. Затем эффектным жестом он вручал мне бабочку - например, ярко-желтую крущинницу или белянку с оранжевыми кончиками крыльев, - и я приступал к работе.
Отец внимательно наблюдал за мной, стоя сзади, и мне хотелось доказать ему, что учил он меня не напрасно. Очень медленно, стараясь не прикасаться к крошечным чешуйкам, благодаря которым бабочка так восхитительно переливается разными цветами, я пронзал длинной булавкой брюшко точно посередине между крыльями и втыкал булавку в доску. Затем я расправлял крылья бабочки так, чтобы рисунок был симметричен, и прикреплял их к доске, протыкая позади больших жилок. После этого следовало накрыть каждое из крылышек тонкой полоской бумаги, иначе концы их загибались вверх при высыхании. Отец никогда не высказывал своего мнения о моей работе, только крепко сжимал мое плечо, но по выражению его лица было видно, что он доволен
Незадолго до того, как все это случилось, отец сделал мне подарок - повесил на шею небольшой кокон на ремешке. Я ношу этот кокон до сих пор и всякий раз, прикасаясь к нему, вспоминаю те счастливые дни
Ох, Полли, кажется, это было так давно…
Приведенное здесь описание процесса накалывания бабочек на демонстрационную подставку при их коллекционировании (распространенное увлечение в те дни) содержится в одном из дошедших до нас писем, которые некий парнишка Гектор Фитцбодли писал девушке по имени Полли (фамилия ее нигде не указывается). Я нашла эти письма в одной из пещер в самом сердце Муаровых гор. Пачка была перевязана кожаным ремешком, а с ремешка свисал упомянутый выше черный кокон. Очевидно, сохранились не все письма, и я не знаю, были ли они когда-либо отосланы. Подозреваю, что нет.
Эти ценные свидетельства - далеко не единственные предметы, собранные мной во время странствий после нашей последней встречи в Урбс-Умиде, этом грешном городе, где я раскрыла тайну загадочного Заклинателя Костей и убийцы по прозвищу Серебряное Яблоко. Я уехала из города, и моя коллекция диковинных находок существенно пополнилась с тех пор. Теперь она включает:
1) деревянную ногу;
2) листы бумаги с обрывочными воспоминаниями, записанными рукой некоего юноши, а также книгу в черном кожаном переплете, содержащую секреты и признания самых разных людей;
3) шкатулку из бука, внутри которой находится дневник и вырезки из газеты "Урбс-умидские ведомости";
4) серебряное яблоко;
5) указанные выше письма и черный кокон на кожаном ремешке;
6) статьи из газеты "Северный вестник";
7) надтреснутый искусственный глаз с золотым ободком, инкрустированный алмазами.
В своем повествовании я в значительной мере опиралась на найденные мной письма. Приключения, о которых они мне поведали, да еще в совокупности с искусственным глазом, поистине впечатляют. Но в итоге, как это, увы, нередко бывает, нерешенных загадок осталось больше, чем полученных ответов.
Однако не будем тянуть кота за хвост! Нас ожидает история Гектора.
Ф. Э. Хиггинс
Часть первая
ГОРОД, РАСКОЛОТЫЙ НАДВОЕ
ОДА В ЧЕСТЬ УРБС-УМИДЫ
Вконец уж ты, Урбс-Умида,
Сырым и мрачным стал.
Ты был бы сносным иногда,
Когда б так не вонял.Я Фодус пересек в ладье -
Надежней так, по слухам.
Немало рыб плыло в воде,
Но только кверху брюхом.На мост в другой раз завернул,
Зашел и в "Ловкий пальчик".
Ножом меня чуть не пырнул
Какой-то ловкий мальчик.Тебя покинуть навсегда
Пытался я не раз, но
Вонь речки Фодус - вот беда! -
Влечет меня обратно.Бьяг Гикори
ГЛАВА 1
Вылазка на южный берег
- Tartri flammis - выругался Гектор.
Желудок его, казалось, завязался узлом, сердце бешено колотилось о грудную клетку. Он остановился, отдуваясь после погони за воришкой, и огляделся. В носу свербило от смрада, пропитавшего воздух. Гектор настороженно прислушался к доносившимся со всех сторон угрожающим звукам: визгам, воплям, скрежету, царапанью и непрестанному зловещему завыванию.
"Так вот что такое страх", - подумал он, но почувствовал при этом какое-то странное возбуждение.
Он стоял в самом центре Пяти углов - вымощенной булыжником площадки, где сходились пять темных переулков. Вечер еще не наступил, и тем не менее трудно было разглядеть что-либо как следует в таинственной полутьме, окутывавшей эту часть города. Гектор бывал на южном берегу всего два раза, но так далеко заходить не осмеливался. Зря он стал преследовать мальчишку, свистнувшего у него кошелек. Этот проворный жулик кинулся от него, весело приплясывая, по одной из неосвещенных, вызывающих клаустрофобию улочек и в считаные секунды пропал из виду.
- Ну, погоди, я тебе покажу! - пробурчал Гектор, понимая, что показывать что бы то ни было некому, так как карманника давно и след простыл.
Или?..
Почувствовав справа какое-то движение, Гектор резко повернулся. С нарастающим беспокойством он следил за тем, как из переулка вынырнула маленькая темная фигурка и стала приближаться к нему. Тут же изо всех щелей повылезали и другие - десять мальчишек окружили его и сверлили взглядами. Из круга выступил самый высокий из них - очевидно, вожак. Он приподнял край куртки, и Гектор заметил блеснувший у него на поясе нож.
- Как тебя зовут, северный пупсик?
- Северный пупсик? - переспросил Гектор. Голос его прозвучал на удивление слабо. Он стиснул кулаки и прижал их к бедрам, чтобы унять дрожь.
- А хто ж еще? - отозвался парень. - Ты ведь с Северной стороны - скажешь, нет?
- Ну да, конечно… - пробормотал Гектор и добавил более твердо: - А зовут меня Гектор, как греческого героя.
На парня это не произвело впечатления.
- Так што еще ты нам подаришь, Хектор? - спросил он.
- Подарю? - переспросил Гектор с иронией, которая тоже пропала впустую.
- Ботинки у него классные, - сказал один из мальчишек.
- И шляпа ничего, - подхватил другой и с быстротой молнии содрал палкой шляпу с Гектора и переправил ее прямо на голову вожака.
- Эй! - воскликнул Гектор без особого воодушевления.
Он сознавал, что находится на вражеской территории и силы неравны. Может быть, они его и отпустит - если пожелают. А если нет? Ему даже думать не хотелось, чем это может кончиться. Он никогда еще не имел дела с южнобережной шпаной.
- Ну что ж, - медленно проговорил он, лихорадочно соображая, как бы их умилостивить. - Мой кошелек и моя шляпа уже у вас. Могу отдать и ботинки с курткой, если хотите, только в обмен скажите, как пройти к мосту.
Это обращение развеселило компанию, все захихикали. Вожак подошел к Гектору пугающе близко и ткнул его пальцем в грудь.
- Мне твое разрешение не требуется, пупсик. Я и так возьму все, што захочу.
Он щелкнул пальцами, и тут же все ринулись вперед с горящими глазами и окружили Гектора плотным кольцом, как стая диких зверей. Гектор проглотил комок в горле. Они были так близко, что он ощущал их запах. Во рту пересохло, словно он нанюхался древесной пыли. Он сжал зубы и выставил кулаки, приготовившись к драке.
Тут Гектор почувствовал, как его со всех сторон охватывают руки. Он отчаянно пытался вырваться, но безуспешно. Нападающие стали расстегивать манжеты куртки и дергать за рукава, чуть не свалив его с ног. Наконец они сорвали с него куртку, и Гектору оставалось лишь беспомощно наблюдать, как один из мальчишек, напялив куртку на себя, запрыгал с радостными воплями. Затем кто-то с силой потянул шнурки его ботинок, и Гектор, потеряв равновесие, неуклюже шлепнулся, после чего пришлось уступить и ботинки. За ботинками последовали часы на цепочке, шелковый галстук и, наконец, перчатки.
- Есть што-нибудь еще? - спросил вожак.
- Только грязный носовой платок. Надо? - саркастически отозвался Гектор, поднимаясь на ноги.
Он отряхнулся, но все равно было ясно, что вид у него довольно жалкий. Рука его почти самопроизвольно потянулась прикрыть шею, и глазастый вожак тут же сунул руку ему за пазуху и дернул за кожаный ремешок. Тот порвался, и в руках у парня оказался маленький черный предмет.
- Эт што?
- Кокон бабочки, - медленно ответил Гектор.
Неожиданно он разозлился. На все остальное ему было, в общем-то, наплевать, но кокон - совсем другое дело. Это был подарок отца, и Гектор не собирался отдавать его без борьбы. Неожиданно он улыбнулся. Ему в голову пришла идея:
- Я предлагаю вам завоевать его в поединке.
Вожак приподнял одну бровь. Остальные, переглянувшись, заняли боевую стойку.
- Но завоевать не кулаками, а мозгами, - поспешно добавил Гектор. - Предлагаю вам загадку. Если хоть один из вас отгадает ее, кокон ваш, если нет - останется у меня.
Мальчишки заулыбались, подмигивая друг другу.
- Идет, - произнес вожак. - Давай свою загадку.
Гектор с досадой подумал, что скорее всего старается зря. Станет ли эта шайка честно соблюдать условия договора? Но делать было нечего. Попытка не пытка. Он не привык сдаваться без боя.
- В одном королевстве, - начал он, - вранье считалось преступлением, и за него казнили.
Вся честная компания покатилась со смеху. Хороший это признак или плохой? Трудно было сказать. Гектор продолжил:
- В королевство прибыл молодой чужеземец. Узнав об этом законе, он сказал, что это чепуха. "Я совру, и меня не казнят", - объявил он местным жителям.
Его слова услышал один из королевских стражников. "Ты сказал, что избежишь наказания за ложь?" - спросил он.
"Ничего такого я не говорил", - с вызовом ответил молодой человек.
"Это ложь!" - закричали горожане.
Наглеца арестовали и бросили в тюрьму.
На следующий день он предстал перед королем и судом из двенадцати присяжных.
"Тебя уличили во лжи, - сказал король, - Тебе предоставляется последнее слово перед тем, как мы тебя казним, но только учти: если ты скажешь правду, тебе дадут сильнодействующее снотворное, и ты умрешь безболезненно, а если соврешь, тебя сожгут заживо".
Молодой человек произнес в ответ только одну фразу, и королю ничего не оставалось, как отпустить его на все четыре стороны.
Мальчишки, затихнув, внимательно слушали Гектора, и он ощутил прилив гордости. Они силой захватили его, но его слова тоже держат их в его власти.
- Так чего он сказал-то? - спросил стоявший перед Гектором шкет, украсивший себя его галстуком.
- Ха! - торжествующе воскликнул Гектор. - Это и есть загадка!
Наступило продолжительное молчание.
- Ну што ж, загадка как загадка, - произнес наконец вожак, пожав плечами, и тут же все они неожиданно бросились врассыпную с громким хохотом, оставив Гектора одного в темноте.
Эти уличные мальчишки, похоже, и впрямь не признавали никаких договоров, но они оставили его в покое, и Гектор с облегчением перевел дух.
- Вот бандиты! - пробормотал он с оттенком восхищения в голосе. - Обобрали меня, но спасибо, хоть жизнь сохранили.
Тем не менее он был без куртки, без шляпы, без ботинок и к тому же на чужом берегу. Надо было пробираться к мосту.
Но в какой он стороне?
"Ну вот, Гектор, - подумал он уныло, - ты жаждал приключений - и получил их".
У себя, на Северной стороне города, Гектор вел, подобно всем людям его круга, жизнь изысканную и практически лишенную забот. Однако, в отличие от всех других, такая жизнь его не удовлетворяла. Ему хотелось чего-то еще, и он полагал, что найдет это на южном берегу реки - там, где он в данный момент и находился. Узкие, захламленные улицы были все в рытвинах, а в канавах струилась какая-то мерзость. Закопченные, обшарпанные дома с разбитыми окнами и сломанными ставнями сгрудились так тесно, что между ними оставался лишь лабиринт узеньких переулков. Люди сновали в полутьме, оберегая от посторонних свои секреты, но зачастую это их не спасало. А вонь стояла просто неописуемая. Однако Гектору все это чертовски нравилось! Тут было страшно, но он впервые почувствовал вкус настоящей жизни.
Неожиданно чья-то рука легла ему на плечо. Гектор круто обернулся и увидел перед собой того самого шкета из шайки.
- Ну, что еще ты хочешь? - спросил он устало. - Мои штаны?
- Вот еще, - бросил мальчуган чуть ли не оскорбленно. - Я хочу разгадку. А я за это скажу тебе, как отсюда выбраться, - добавил он вкрадчиво. - Такому, как ты, здесь опасно. Можешь нарваться на кого-нибудь похуже нас.
- Ладно, - улыбнулся Гектор и сообщил мальчишке ответ.
Тот озадаченно сморщил свою грязную рожицу.
- Хрень какая-то, - пожал он плечами и, прежде чем Гектор успел открыть рот, сунул что-то ему в руку и кинулся прочь.
- Постой! - окликнул его Гектор. - Так куда мне идти-то?
- Вон туда, налево, - махнул рукой парнишка, - по Кальмаровому проходу и Козлиному переулку, потом через кладбище - и выйдешь к реке.
Гектор раскрыл ладонь. В руке у него лежал черный кокон.
- Спасибо! - крикнул он вдогонку парнишке, но тот был уже вне пределов слышимости.
ГЛАВА 2
Гулливер Трупин
Гулливер Трупин подошел к окну, инстинктивно прячась, чтобы с улицы его не заметили. Ему же с четвертого этажа открывался вид на весь грязный город с его вяло текущей рекой. Машинально он оперся о стену рукой, но тут же брезгливо отдернул ее. Стена была липкой на ощупь, и даже страшно было подумать, что за вещество ее покрывает. Он поспешил вытереть свою худую бледную руку носовым платком.
Последние несколько лет Трупин провел вдали от Урбс-Умиды. Он не скучал по городу и не вернулся бы сюда, если бы не тот факт, что в Урбс-Умиде было не счесть потенциальных клиентов (бизнес, которым он занимался, был мошенничеством). Но разумеется, не на Южной стороне. Здешние жители были слишком хитроумны, чтобы играть с ними в эти игры, да многие и сами промышляли тем же. Нет, думал Трупин, глядя на красные черепичные крыши, нарядные двери и широкие, блистающие чистотой мостовые на северном берегу Фодуса, его делянка там, за рекой. Богачи, ослепленные своей жадностью, представляли собой поразительно легкую добычу, одурачить их было проще простого. Да ничего другого они и не заслуживали.
Но для начала надо было втереться в их общество.
Трупин подошел к висевшему на стене маленькому зеркалу, засиженному мухами, и приподнял повязку, прикрывавшую шрам на веке и искусственный глаз. Шрам был гораздо меньше заметен, чем несколько лет назад, но вот стеклянный глаз выглядел омерзительно. Он потускнел и пожелтел, демонстрируя свой преклонный возраст и низкое качество. Трупин вставлял глаз в основном для того, чтобы веко окончательно не провисло, но жалкий вид искусственного глазного яблока вызывал у него такое отвращение, что он прятал глаз под повязку.
- Ну, ничего, теперь уже скоро, - пробормотал Трупин. Совсем немного осталось до того дня, когда он сможет при желании обойтись и без повязки.
Он придирчиво проверил, не увеличились ли залысины, и пригладил волосы рукой. Они были, пожалуй, не такими густыми, как прежде. Жаль, конечно, но этот не такой уж существенный недостаток явился необходимой жертвой, без которой был бы невозможен финансовый успех.