Грания считала Лиззи безнадежной. А Билл со своей стороны полагал, что Грания должна вернуться к своему старикашке, пить с ним кофе, лежать в постели и делать все, на что тот намекал в своих нелепых открытках, поскольку жизнь без него была ей явно в тягость.
Лекция заставила Билла задуматься. А что, если он пройдет конкурс? Что, если ему удастся получить должность в одном из заграничных филиалов банка, решившего расширять свою деятельность за рубежом? Тогда он впервые в жизни сможет зарабатывать приличные деньги. Станет свободным человеком. Ему не придется играть с Оливией в куклы и по вечерам рассказывать родителям о своих вымышленных успехах на службе.
Лиззи могла бы поехать с ним туда, куда его пошлют, - в Париж, Рим или Мадрид. Они сняли бы маленькую квартиру и спали бы вместе каждую ночь, а не так, как сейчас, когда он приходил к ней, а потом был вынужден убираться восвояси. Лиззи это очень забавляло и вполне устраивало. Она привыкла вставать с постели не раньше полудня и не желала, чтобы ни свет ни заря ее будил человек, собирающийся на работу в такое занудное место, как банк.
Билл начал просматривать объявления о курсах по изучению иностранных языков. О том, чтобы записаться в так называемую лабораторию по обучению языку с помощью технических средств, речи быть не могло. На подобные курсы у Билла не хватило бы ни времени, ни сил. Рабочий день в банке изматывал его до предела, поэтому к вечеру он чувствовал себя выжатым как лимон и не мог ни на чем сосредоточиться. А ведь надо было еще уделять время Лиззи и тусоваться с ее друзьями, иначе он рисковал потерять ее.
И снова, уже в который раз, Билл пожалел о том, что влюбился именно в Лиззи, а не в какую-нибудь другую девушку. Но ведь любовь - как корь, ею обязательно нужно переболеть. Если ты ее подцепил, тут уж ничего не поделаешь: либо она пройдет сама, либо ее вылечит время, других лекарств от этой заразы не бывает.
Как обычно, Билл обратился за советом к своей приятельнице грании и не пожалел об этом. Она надоумила его, как не утонуть в той стремнине, которую представляла собой любовь к Лиззи.
- Мой отец открывает при своей школе вечерние курсы итальянского языка, - сказала Грания. - Они начнут работать в сентябре, но учеников набирают уже сейчас.
- Ты думаешь, это что-то стоящее?
- Пока не знаю, но отец просил меня по мере сил вербовать потенциальных учеников. - Грания всегда говорила откровенно, и это было одно из качеств, которые Билл высоко ценил в ней. Она никогда не притворялась. - По крайней мере, эти курсы будут дешевыми. Но, для того чтобы они состоялись, нужно набрать не менее тридцати учеников, иначе идея умрет, еще не родившись, и отец спятит от горя. А этого я своему папе не желаю.
- А ты тоже запишешься на эти курсы?
- Я хотела, но отец не разрешил. Он сказал, что для него это будет оскорбительно. Дескать, если вся семья запишется на курсы, чтобы поддержать его, он превратится в посмешище.
- Возможно, твой папа прав. Но поможет ли мне итальянский язык в банковском деле? Будут ли на этих курсах учить всяким специальным терминам, которые используются в нашем бизнесе?
- В этом я сомневаюсь. Скорее всего, там тебя научат здороваться, прощаться и спрашивать собеседника о его самочувствии. Но, если ты окажешься в Италии, это будет для тебя самым полезным.
- Ты уверена?
- Господи, Билл, много ли специальных терминов мы используем в нашей повседневной работе - кроме слов "дебет" и "кредит"? А если тебе понадобится что-то еще, она тебя научит.
- Кто?
- Женщина, которую нанял отец. Настоящая итальянка. Отец от нее в полном восторге и называет ее Синьорой.
- А когда они открываются, эти курсы?
- Если удастся набрать необходимое число учеников, то пятого сентября.
- Небось платить нужно за весь год вперед?
- Нет, только за один семестр. Я принесу тебе рекламную листовку. Так что если уж ты решил изучать иностранный язык, можешь записаться на отцовские курсы и таким образом не дашь моему старому папочке свихнуться от горя.
- А я там увижу Тони О'Брайена? Того, который присылает тебе столь длинные и прочувствованные послания?
- Если и увидишь, не вздумай сказать, что я показывала тебе открытки! - вспыхнула Грания. - Это же секрет!
Билл похлопал ее по руке.
- Да не волнуйся ты так, я шучу. Разумеется, я понимаю, что ты рассказала мне об этом по секрету. Но мне очень хочется поглядеть на него, а потом я выскажу тебе свое мнение.
- Надеюсь, он тебе понравится. - Грания вдруг показалась ему совсем юной и очень ранимой.
- Я уверен, он так прекрасен, что, увидев его, я сам начну писать тебе открытки о нем, - сказал Билл и улыбнулся. И его улыбка была для грании как луч света в темном царстве людей, которые ну ничегошеньки не знают о Тони О'Брайене.
В тот же вечер Билл сообщил своим домашним о том, что поступает на курсы итальянского языка. Оливия пришла в восторг.
- Билли поедет в Италию! Билли поедет в Италию и будет там управлять банком! - сообщила она соседям по лестничной клетке, которые уже привыкли к ее причудам.
- Это замечательно, - сказали они. - Ты будешь по нему скучать?
- Когда он приедет в Италию, то вызовет нас к себе, и мы будем жить там с ним! - уверенно заявила Оливия.
Билл, сидя у себя в комнате, слушал это с тяжелым сердцем. Его мать идея сына учить итальянский обрадовала. Ей нравилось, как он звучит, она любила слушать выступления Римского Папы и песню "О Sole Mio". Отец сказал, что это прекрасно, он рад видеть, как его мальчик совершенствуется с каждым днем, ведь образование - это инвестиции в свое собственное будущее. Мама осторожно осведомилась, будет ли ходить на курсы Лиззи.
Билл понимал, что Лиззи никак нельзя отнести к категории дисциплинированных людей, которые готовы дважды в неделю отсиживать за партой по четыре часа кряду, изучая какой-либо предмет. Разумеется, она предпочтет развлекаться и пить безумно дорогие разноцветные коктейли в компании своих беспрерывно хохочущих друзей. Поэтому на вопрос матери Билл ответил уклончиво: - Она еще не решила.
Он знал, как неодобрительно относятся к Лиззи его родители. Ее визит к ним оказался неудачным. Выяснилось, что у нее слишком короткая юбка, слишком глубокий вырез на кофточке, слишком громкий, беспричинный смех и никакой цели в жизни.
Однако Билл был тверже скалы. Он заявил, что любит Лиззи, что через два года, когда ему исполнится двадцать пять лет, женится на ней и не позволит дурно отзываться о ней в своем доме. После этой отповеди родители стали уважать сына еще больше.
Иногда Билл представлял, как все это будет - его свадьба. Родители вне себя от волнения. Мать часами толкует о том, какую шляпку ей надеть в день бракосочетания, и, возможно, купит несколько, прежде чем будет удовлетворена своим праздничным головным убором. Несомненно, будет много разговоров и о том, как в этот праздничный день должна быть одета Оливия. А отца будет волновать час свадебной церемонии, поскольку, если он выпадет на рабочее время, начальство может его не отпустить. Он служил в своем колбасном отделе еще с тех пор, когда был мальчишкой, и пережил все происходившие там перемены. Только вот не знал себе цену, и Биллу не раз хотелось встряхнуть отца и сказать, что он стоит в десять раз больше, чем все остальные сотрудники, вместе взятые, и что это понимают все, кроме него. Но отец в свои пятьдесят с лишним лет, без высшего образования и специальной подготовки нынешней молодежи, ни за что не поверил бы сыну. Он будет до конца жизни благоговеть перед начальством и испытывать по отношению к нему вечную благодарность.
В своих мечтах Билл представлял себе и семью Лиззи, стоящую под сводами церкви, наблюдая за церемонией. Мать Лиззи жила в Вест-Корке, потому что ей там больше нравилось, а отец в Гэлвее, поскольку там были все его друзья. Еще у нее была сестра, которая переселилась в Соединенные Штаты, и брат, работавший на каком-то горнолыжном курорте. Он не приезжал домой уже целую вечность. Билл просто не мог себе представить, что все эти люди соберутся вместе.
Он рассказал Лиззи о вечерних курсах и с надеждой спросил:
- Хочешь учиться итальянскому языку?
- А зачем? - ответила она вопросом на вопрос и рассмеялась, да так заразительно, что Билл тоже не удержался от смеха, хотя и не видел повода для веселья.
- Ну, для того, чтобы ты смогла объясняться с итальянцами, если нас пошлют в эту страну.
- А разве итальянцы не говорят по-английски?
- Ну, почему, некоторые, наверное, говорят, но разве не здорово было бы разговаривать с ними на их языке?
- И ты думаешь, нас научат говорить по-итальянски в этой старой трущобе?
- Почему "трущобе"? Говорят, это очень хорошая школа, - вступился Билл за отца грании.
- Школа, может, и хорошая, а вот место, где она расположена, отвратное. В этом районе без бронежилета даже показываться страшно.
- Да, район неказистый, - согласился Билл, - но люди, которые там живут, в этом не виноваты. Они просто бедны.
- Бедны! - взвилась Лиззи. - Да мы тоже не богаты, но все-таки одеваемся приличнее!
Билл снова, в который уже раз, задумался о том, какими ценностями живет его любимая девушка. Как она может сравнивать себя с семьями, у которых есть только пособие по безработице и социальное вспомоществование? Многие люди, обитающие в том районе, вообще никогда не имели работы. Да, видимо, ей просто не хватает жизненного опыта. Что ж, любовь зла, и мы любим людей такими, какие они есть. Этот урок он усвоил уже давно.
- Ну, как хочешь, а я все равно пойду на эти курсы, - сказал Билл. - Автобусная остановка находится прямо перед школой, а занятия - по вторникам и четвергам.
Лиззи перевернула маленькую рекламную листовку и посмотрела, что написано на обороте.
- Ладно, Билл, я тоже запишусь на курсы, чтобы поддержать тебя, но, честно говоря, у меня нет денег, чтобы заплатить за них.
Глаза у нее были огромные, как сама Вселенная. До чего же замечательно будет сидеть с ней за одной партой и заучивать слова незнакомого языка!
- Я заплачу за тебя, - сказал Билл Берк и понял, что теперь ему уже точно не избежать похода в соседний банк за кредитом.
Служащие соседнего банка отнеслись к нему с симпатией и пониманием. Им тоже время от времени приходилось занимать деньги в других банках, поэтому они с готовностью вошли в положение своего нового клиента и коллеги.
- Вы могли бы получить даже больше, чем просите, - сказал Биллу симпатичный молодой клерк, посмотрев на заполненную им квитанцию запроса.
- Знаю, но ведь потом и отдавать придется больше. А я и без того каждую неделю получаю кучу счетов.
- Как я вас понимаю! - посочувствовал парень. - А сколько нынче стоят шмотки! Если какая вещь понравилась и хочешь ее приобрести, впору квартиру продавать!
Билл невольно вспомнил о пиджаке, который давно мечтал купить, а потом - об отце, матери и Оливии. Как ему хотелось помочь им деньгами перед летним отпуском! В итоге он взял кредит вдвое больше, чем намеревался поначалу.
Грания сказала Биллу, что ее отец просто счастлив. Еще бы, ему удалось заполучить двух новых учеников, и их общее число уже достигло двадцати двух! Все, похоже, складывается удачно, ведь до начала занятий еще неделя. Эйдан решил, что начнет уроки даже в том случае, если не наберет запланированные тридцать человек. Ему не хотелось разочаровывать тех, кто уже успел записаться на курсы.
- Когда курсы откроются, в городе обязательно начнут о них говорить, и к нам потянутся новые желающие учиться, - сказал Билл.
- По слухам, примерно после третьего занятия происходит большой отсев, - предупредила его Грания. - Но из-за этого не следует падать духом. Сегодня я намереваюсь обработать свою подругу Фиону.
- Это та, что работает в больнице?
Биллу давно казалось, что Грания хочет сосватать за него свою подругу. Она то и дело упоминала ее имя, причем каждый раз - восторженным тоном, так, что Лиззи в сравнении с Фионой выглядела дурочкой и пустышкой.
- Да, ты о ней уже слышал. Я часто говорю о Фионе. Это наша с Бриджит лучшая подруга. Когда нам нужно соврать родителям, мы обычно говорим, что остаемся у нее ночевать. Ну, ты меня понимаешь?
- Я-то понимаю, а вот понимают ли родители?
- Они об этом просто не думают. Такие вещи предки предпочитают прятать подальше, в самый дальний уголок своего сознания.
- И часто Фионе приходится вас прикрывать?
- Меня - нет. По крайней мере, с той ночи, которую мы провели с Тони. Кажется, это было уже сто лет назад. На следующий же день я узнала, что он - настоящая крыса: оттяпал у папы должность директора. Я тебе об этом рассказывала?
Конечно, она ему об этом рассказывала, причем уже много раз, но у Билла было чересчур доброе сердце, чтобы сказать "да".
- Насколько я помню, ты говорила, что это было тяжкое время для тебя.
- Хуже не придумаешь! - вспыхнула Грания. - Когда я узнала об этом, то сразу же дала ему отставку. И хорошо, что это случилось не позже, поскольку, привяжись я к нему покрепче, боюсь, уже не смогла бы с ним расстаться.
Грания буквально кипела от несправедливости всей этой истории.
- А предположим, ты бы решила вернуться к нему? Это окончательно добило бы твоего отца?
Грания метнула в сторону Билла быстрый взгляд. Он что, телепат? Словно подсмотрел, как всю прошлую ночь она без сна ворочалась с боку на бок, думая о возможности вернуться к Тони О'Брайену. Он прочно поселился в ее сердце, да еще присылал ей такие необычные послания в виде почтовых открыток… Вообще-то, это было даже невежливо - не ответить ему хотя бы каким-нибудь способом, но Грания опасалась, что отец воспримет это чересчур болезненно. Он же был совершенно уверен, что должность директора предназначается ему, и наверняка переживал все случившееся гораздо сильнее, чем показывал.
- Знаешь, честно говоря, я задумывалась об этом, - медленно проговорила Грания. - И пришла к выводу, что лучше немного подождать. По крайней мере, до тех пор, пока у отца все наладится. Только тогда он будет способен более спокойно принять эту новость.
- Как ты думаешь, он обсуждает это с твоей матерью? Грания покачала головой.
- Они почти совсем не разговаривают. Маму интересует только ее работа в ресторане и визиты к сестрам. А папа большую часть времени занимается какими-то своими исследованиями. Он в последнее время очень одинок, и я не имею права еще больше осложнять ему жизнь. Но если затея с этими вечерними курсами принесет успех, он будет на седьмом небе от счастья, и тогда я, возможно, найду в себе силы огорошить его еще одним неожиданным известием. Если, конечно, я вообще решусь вернуться к Тони.
Билл смотрел на Гранию с восхищением. Как и он сам, она была более уверена в себе, чем ее родители, и, как и он, не хотела их огорчать.
- У нас так много общего! - неожиданно для самого себя сказал он. - Какая жалость, что мы влюблены не друг в друга!
- Да, Билл, - тяжело вздохнув, согласилась Грания. - Тем более, что ты - такой красивый парень, особенно в этом новом пиджаке. Ты молод, у тебя чудесные каштановые волосы, и ты не умрешь, когда мне исполнится сорок. Действительно ужасно, что мы не влюблены друг в друга, но я об этом не жалею. Ни секунды!
- Я знаю, - сказал Билл, - и тоже не жалею. Ужас, правда?
Чтобы заглушить укоры совести, Билл решил вывезти своих домашних за город и устроить семейный пикник на побережье. К намеченному месту они отправились на электричке.
- Мы едем на море! Мы едем на море! - восторженно тараторила Оливия, обращаясь к попутчикам, которых немного удивлял и смешил подобный энтузиазм вполне взрослой на первый взгляд девушки.
Все вместе они спустились к берегу полюбоваться на залив и рыбачьи лодки, что покачивались на его поверхности. Лето пока не кончилось, поэтому тут было еще много туристов и отпускников. Они слонялись по главной улице прибрежного городка, продуваемой ветрами, и пялились в витрины магазинов.
- Когда мы были помоложе, любой мог позволить себе купить домик в местечке вроде этого, - заметил отец Билла. - Но тогда нам казалось, что это - ужасная глушь, а приличную работу можно найти только ближе к городу. Поэтому мы и не стали тут селиться.
- Может быть, Билл когда-нибудь и поселится в таком же городке, как этот, когда получит назначение, - проговорила мать с замиранием сердца, даже не смея надеяться на подобное чудо.
Билл попытался представить себя и Лиззи, живущими в новой квартире или в старом доме в городке наподобие этого. Каждое утро ему придется уезжать на электричке в Дублин, а что будет делать на протяжении всего дня Лиззи? Заведет ли она себе новых друзей, как обычно случалось везде, где бы она ни оказалась? Появятся ли у них дети? Она говорила, что сначала родит мальчика, следом - девочку, а уж потом купит красивые занавески, но это было давно. Теперь, когда он затрагивал эту тему, Лиззи отвечала гораздо более уклончиво.
- Но представь, что ты сейчас забеременеешь, - пристал он к ней как-то ночью. - Должны же мы заранее выработать план!
- Наоборот, Билли, дорогой мой, - ответила она, - тогда нам придется не вырабатывать, а отменять все наши планы.
Он впервые ощутил жесткость, прятавшуюся за ее легкомысленной улыбкой, но, разумеется, не придал значения этой реплике. Билл знал, что жесткость не присуща Лиззи. Она, как и любая другая женщина, испытывала страх перед всяческими проблемами, связанными со здоровьем. По ее мнению, это было несправедливо: женщины никогда не могут до конца расслабиться и в полной мере наслаждаться сексом; им постоянно приходится думать о возможных последствиях вроде нежелательной беременности.
Оливия не любила ходить пешком, а мать во что бы то ни стало хотела зайти в местную церковь, поэтому Билл с отцом вдвоем пошли по Вико-роуд - красивой улице, вьющейся вдоль берега бухты, которую нередко сравнивали с Неаполитанским заливом. Здесь было много улиц, носивших итальянские имена вроде Вико и Сорренто, и многие дома назывались на итальянский лад: Милан, Ла Скала, Анкона. Люди, которым доводилось путешествовать, пытались таким образом увековечить свои воспоминания о далеких морских пейзажах, столь схожих со здешними красотами. Были тут и холмы, которых, как рассказывают, очень много на итальянском побережье.
Билл и его отец смотрели на сады, дома и восхищались ими, не испытывая ни малейшей зависти. А вот если бы с ними была Лиззи, она наверняка принялась бы возмущаться тем, как несправедливо устроена жизнь: почему это у некоторых такие прекрасные дома, возле которых припаркованы по две большие машины, а у других нет ничего! Однако Билл, работавший банковским клерком, и его отец, который, натянув прозрачные гигиенические перчатки, целыми днями резал и взвешивал бекон, были способны смотреть на эти хоромы, не испытывая ни малейшего желания обладать ими.
Солнце светило вовсю. Отец с сыном смотрели на искрящиеся воды залива, что раскинулся далеко внизу, покачивая белые скорлупки лодок. Они присели на парапет, и отец Билла раскурил трубку.
- Скажи, в твоей жизни все сложилось именно так, как тебе мечталось в детстве? - спросил Билл.
- Не все, конечно, но в основном - да, - ответил отец и выпустил облачко дыма.
- А чем именно ты удовлетворен?