- Почему ты со мной так поступаешь, Тони? Почему? Предположим, тебе действительно отдадут директорскую должность, ну и что? Для чего ты затащил меня сюда и тычешь в это носом? Ты, которому плевать на Маунтенвью! Есть ли у тебя хоть капля чести? Неужели ты не мог хотя бы дождаться, пока Совет изберет тебя директором, и уже после этого измываться надо мной? До чего же ты самоуверен, эгоистичен и…
- Эйдан, неужели ты всерьез верил в то, что тебя сделают директором? Разве этот старый болтун Уолш не объяснил тебе, как обстоят дела? Мы все думали, что он поговорит с тобой и расставит точки над и он заверил нас в том, что сделал это.
- Он сказал: есть вероятность того, что эту должность получишь ты, и, кстати, добавил, что лично его такой прискорбный выбор сильно огорчит.
Дверь библиотеки приоткрылась. В образовавшуюся щель просунулась голова мальчика. Он с изумлением взирал на двух раскрасневшихся учителей, буравивших друг друга взглядом, стоя по разные стороны стола. Тони О'Брайен зарычал так страшно, что мальчишка чуть не взлетел в воздух:
- Убирайся отсюда к чертовой матери, щенок!!! Ты что, не видишь, что здесь учителя разговаривают?! Марш в свой класс!
Побледневший мальчик перевел взгляд на Эйдана Данна, рассчитывая на его поддержку.
- Иди в класс, Деклан, - мягко проговорил Эйдан. - Скажи ребятам, чтобы они открыли книгу Вергилия, а я скоро подойду.
Дверь закрылась.
- Ты знаешь их всех по именам? - удивленно спросил Тони О'Брайен.
- А ты вряд ли знаешь хотя бы одного, - отрезал Эйдан Данн.
- Знаешь, мистер Обаяшка, должность директора вовсе не требует от человека, чтобы он был Дейлом Карнеги.
- Да, разумеется, - согласился Эйдан.
Оба мужчины теперь были гораздо спокойнее, чем в начале разговора. Злость и возбуждение оставили их.
- Ты будешь мне нужен, Эйдан. Если мы хотим, чтобы эта школа не пошла окончательно ко дну, мне понадобится твоя помощь.
Однако душа Эйдана затвердела от испытанного унижения и горького разочарования.
- Ты хочешь от меня слишком многого. Пусть я податливый человек, но я не могу сделать то, о чем ты просишь.
Это для меня будет чересчур. После всего этого я не смогу здесь остаться.
- Но, ради всего святого, чем же ты займешься?
- Знаешь, меня еще рано выбрасывать на помойку. Если я не нужен этой школе, найдутся другие, которые с радостью возьмут меня на работу.
- Ты не нужен этой школе? Эх ты, глупец! Нужен, да еще как! Ты же один из столпов Маунтенвью, и сам об этом знаешь.
- Не такой уж я и столп, раз меня не хотят видеть в роли директора.
- А ты хотя бы раз задумывался, что такое работа директора? Сегодня это нечто совсем другое, не то, что прежде. Совет хочет видеть на этом месте не яйцеголового мыслителя, а человека, который умеет рявкнуть, стукнуть кулаком по столу, поспорить с чиновниками Комитета по образованию и прочих бюрократических ведомств, организовать в школе службу охраны на случай вандализма или торговли наркотиками, общаться со склочными родителями, которых, как тебе известно, хватает…
- Я не смогу работать под твоим началом, Тони. Я не уважаю тебя как учителя.
- А тебе и не нужно уважать меня как учителя.
- Видишь ли, мне не нравятся вещи, которые по нраву тебе, а ты плевать хотел на многое из того, что очень важно для меня.
- На что же, например? Ну, назови! Хотя бы что-то одно! О чем ты думаешь, подходя к школьным воротам? Что бы ты сделал в первую очередь, если бы тебя назначили директором?
- Первым делом я бы покрасил здание. Оно грязное, облупилось и напоминает трущобу.
- Согласен, я бы тоже это сделал.
- Ты только так говоришь.
- Нет, Эйдан, это не пустые слова. Более того, я не просто говорю, я знаю, как это сделать. А ты бы даже не знал, с чего начать, как к этому подступиться. Я приглашу одного знакомого журналиста из вечерней газеты. Он приедет сюда вместе с фотографом, а потом в газете появится статья под заголовком "Блистательная Маунтенвью", а на фотографиях будет и облупившаяся штукатурка, и ржавый забор, и указатели с отвалившимися буквами.
- Неужели ты готов так унизить нашу школу?
- Это будет не унижение. На следующий день я пойду с этой статьей в Совет управляющих и добьюсь согласия на большой ремонт. Мы составим список спонсоров, распределим, кто какую работу возьмет на себя: цветоводческие питомники, магазины стройматериалов и т. д. Между прочим, этот список - длиной в полмили - у меня уже заготовлен.
Эйдан опустил взгляд на свои руки. Он понимал, что сам не сумел бы придумать ничего подобного, разработать такой хитроумный план, который наверняка сработает. Да, в следующем году в это же время Маунтенвью будет не узнать. Ей сделают такую косметическую операцию, какую он сам нипочем не сумел бы организовать. И при мысли об этом Эйдан почувствовал себя еще более несчастным, будто только что осиротел.
- И все же, Тони, я не смогу здесь остаться. Я постоянно буду чувствовать обиду, разочарование, все будут смотреть на меня как на никчемного неудачника.
- Но ведь здесь никто и мысли не допускал о том, что ты можешь стать директором.
- Я так и думал, - просто ответил Эйдан.
- В таком случае, унижение, о котором ты толкуешь, существует только в твоем воображении.
- А моя семья? Они считают, что должность директора уже у меня в кармане, они собираются праздновать это.
Тони О'Брайен почувствовал, как в горле у него застрял комок. Он знал, что это было правдой: он сам убедился, что дочь этого человека гордится тем, что ее папа станет директором! Однако сейчас не время для сантиментов, надо действовать!
- Так дай им повод, достойный того, чтобы его отпраздновать.
- Какой, например?
- Предположим, не было никакой гонки за директорским местом. Предположим, у тебя появилась бы возможность занять какой-нибудь другой пост, что-нибудь устроить, организовать… Что бы ты в таком случае сделал?
- Послушай, Тони, я понимаю, что ты желаешь мне добра, и благодарен тебе за это, но сейчас я не в настроении играть в "предположим, что…".
- Я уже директор, неужели ты этого до сих пор не понял? Я могу делать в этой школе, что захочу, поэтому речь не идет о каких-то играх. Мне нужно, чтобы ты был моим союзником, чтобы ты пахал, как вол, а не ныл по поводу своей несчастной судьбы. Вот я и спрашиваю тебя: что бы ты сделал, если бы тебе дали карт-бланш?
- Тебе вряд ли понравится моя идея, поскольку она не связана напрямую со школой, но мне кажется, что нам нужны вечерние образовательные курсы.
- Что-что?
- Вот видишь? Я знал, что тебе это не понравится.
- Я не сказал, что мне это не нравится. А что за курсы такие?
Двое мужчин продолжали беседовать в библиотеке, а в их классах, как ни странно, царила мертвая тишина. Хотя обычно, стоит преподавателю выйти, поднимается такой гвалт, что его можно услышать с улицы. Две школьницы, которых мистер О'Брайен вытурил из библиотеки, рассказали об этом своим одноклассникам, не преминув описать, какое у него при этом было лицо. По всему было видно, что учитель географии вышел на тропу войны, поэтому класс резонно рассудил, что до его возвращения разумнее всего будет держать себя ниже травы и тише воды. Им уже приходилось видеть его в гневе, и ни у кого не было желания пережить эти волнующие мгновения еще раз.
Деклан, которому было велено передать ученикам, чтобы они открыли книгу Вергилия, шепотом рассказывал:
- По-моему, до моего прихода они занимались армрестлингом. Рожи у обоих были багровые, а мистер Данн говорил так, будто к его спине приставили нож.
Одноклассники смотрели на него округлившимися глазами. Деклан никогда не отличался избытком воображения, поэтому то, что он рассказывал сейчас, было, по-видимому, правдой. Все послушно вытащили из портфелей книгу Вергилия. Нет, они не читали и не переводили текст, поскольку такого приказания не поступало. Но на парте перед каждым учеником лежал открытый томик "Энеиды", и все они с испугом смотрели на дверь, словно ожидая, что вот-вот она откроется, и войдет истекающий кровью мистер Данн с кинжалом, торчащим из-под лопатки.
На следующий день было сделано эпохальное объявление. Оно состояло из двух частей. Первое: в сентябре под руководством мистера Эйдана Данна стартует новый проект - вечерние образовательные курсы для взрослых. Второе: нынешний директор школы мистер Джон Уолш покидает свой пост в связи с уходом на пенсию, а его место занимает мистер Тони О'Брайен.
В учительской сыпались поздравления. Поздравляли и Эйдана, и Тони. Откупорили две бутылки шампанского и пили из чайных кружек за здоровье обоих виновников торжества.
Удивлению не было границ. Подумать только - вечерние курсы! Идея об их создании высказывалась и раньше, но Совет управляющих каждый раз ее отвергал. Причины находились самые разные: образовательных курсов для взрослых в городе и без того хватает, и с ними будет трудно конкурировать; учителям придется оставаться после основной работы; курсы должны сами себя финансировать, и это тоже целая проблема. Как же все-таки вышло, что эту идею приняли?
- Очевидно, Эйдану удалось их убедить, - отвечал Тони О'Брайен, заново разливая по кружкам шипучий напиток.
Пора было расходиться по домам.
- Даже не знаю, что и сказать, - проговорил Эйдан, обращаясь к своему новому директору.
- Мы с тобой заключили договор. Ты получил, что хотел, а сейчас отправляйся прямиком к жене и дочерям и расскажи им в красках о своем достижении. Преподнеси это как великую победу. Ты ведь действительно мечтал именно об этом, а вовсе не о том, чтобы воевать с чиновниками от заката до рассвета! А ведь должность директора требует именно этого.
- Позволь мне кое-что спросить у тебя, Тони. Почему тебя волнует то, как я преподнесу все произошедшее моей семье?
- Все очень просто. Я тебе уже говорил, что ты мне нужен. Но ты мне нужен энергичным и довольным жизнью. А если ты будешь жаловаться домашним, будто тебя обошли, задвинули в угол и все такое, то и сам снова начнешь верить в эту дребедень.
- Логично.
- Кроме того, и семья порадуется за тебя, услышав, что ты получил то, о чем так давно мечтал.
Выходя из школы, Эйдан на секунду остановился, потрогал стену, с которой осыпалась штукатурка, посмотрел на ржавеющие замки и подумал: "Тони прав, я и впрямь не знал бы, с какой стороны подступиться ко всему этому". Затем он перевел взгляд на пристройку, где, по их договоренности с Тони, должны были разместиться вечерние курсы. В ней имелся отдельный вход, и слушателям не придется проходить через всю школу. Там располагались гардероб и две большие классные комнаты. Идеальное место для курсов!
Чудной все-таки парень, этот Тони! Эйдан пригласил его на сегодняшний вечер в гости, чтобы познакомить с семьей, а тот отказался, заявив, что "пока не готов". Сказал, что это мероприятие может подождать до сентября, когда начнется новый учебный год.
- Кто знает, что случится до того времени!
Таковы были его слова - странные, как пара обуви, состоящая из двух левых ботинок. И все же назначение этого человека директором - самое лучшее, что могло выпасть на долю Маунтенвью.
Оставшись в здании школы один, Тони О'Брайен глубоко затянулся сигаретным дымом. Отныне он будет курить только в своем новом кабинете, но за его пределами - никогда! В окно он видел, как Эйдан Данн дошел до школьных ворот и даже любовно погладил их. Он - хороший учитель и хороший человек. Он заслуживает того, чтобы сделать ему подарок - даже такой, как вечерние курсы. Хотя за этим стоит чертова уйма самой поганой работы: надо будет воевать с Комитетом по образованию, с Советом управляющих, давать лживые заверения в том, что эти курсы будут полностью самоокупаемыми, хотя любому дураку понятно, что такое невозможно.
Тони глубоко вздохнул. Он надеялся, что, придя домой, Эйдан сумеет преподнести новости семье так, как надо. В противном случае будущее его отношений с Гранией Данн - первой девушкой, которая стала ему по-настоящему близка и дорога, - обещает быть весьма проблематичным.
- У меня очень хорошие новости, - сообщил Эйдан своим домашним за ужином. Он рассказал им о вечерних курсах, о школьной пристройке, о том, как он намерен распорядиться средствами, которые ему будут выделены, и о том, как он сам будет преподавать итальянский язык и культуру.
Энтузиазм Эйдана оказался заразителен. Жена и дочери засыпали его вопросами. Есть ли возможность развесить в пристройке картины, плакаты и карты? Будут ли они висеть там постоянно или только во время занятий? Кого из специалистов он намерен пригласить для чтения лекций? Будут ли на курсах изучать итальянскую кухню? Будут ли студенты слушать арии из итальянских опер?
- Не кажется ли тебе, что такая нагрузка окажется для тебя непосильной: исполнять обязанности директора да еще вести эти курсы? - спросила Нелл.
- О нет, я займусь курсами вместо того, чтобы быть директором, - с воодушевлением пояснил Эйдан и посмотрел на лица женщин. На них не отразилось ни разочарования, ни удивления. Похоже, они посчитали сделанный им выбор вполне резонным и правильным. И, что удивительно, точно такое же чувство стало все больше крепнуть в его собственной душе. Может, этот чудак Тони О'Брайен на самом деле гораздо умнее, чем о нем привыкли думать?
В этот вечер они четверо беседовали между собой, как настоящая семья. Какие понадобятся учебники? В каком объеме нужно преподавать итальянский - в облегченном, чтобы суметь объясниться, поехав на каникулы в Италию, или необходимо углубленное изучение языка? Тарелки были отодвинуты в сторону, а Эйдан делал пометки в блокноте.
Позже, гораздо позже, Бриджит спросила:
- Но, если ты отказался от места директора, кто же теперь займет этот пост?
- А, есть у нас один - Тони О'Брайен, учитель географии. Хороший парень. Он сумеет вытянуть Маунтенвью.
- Я так и знала, что женщину директором нипочем не назначат! - скептически фыркнула Нелл.
- Ну почему же, в конкурсе участвовали две женщины, но затем они сняли свои кандидатуры в пользу более подходящего человека, - ответил Эйдан и налил всем еще по бокалу вина, которое он купил, чтобы отпраздновать радостные новости. Скоро он переедет в свою новую комнату. Сегодня Эйдан обмеряет ее, чтобы знать, какого размера нужны полки. Один из учителей их школы в свободное время плотничает, и его можно попросить сделать полки для книг и подставки для итальянских блюд.
Они не заметили, как Грания потихоньку встала из-за стола и вышла.
Тони сидел в гостиной и ждал. Она обязательно придет - хотя бы для того, чтобы сказать, сколь сильно ненавидит его. Это - в лучшем случае. Раздался звонок в дверь. На крыльце стояла она, с красными, заплаканными глазами.
- Я купил кофеварку, - сказал он, - и настоящего колумбийского кофе. Я правильно поступил?
Она вошла в комнату - юная и неуверенная в себе. Уже неуверенная.
- Какой же ты негодяй! Мерзкий, лживый негодяй!
- Ничего подобного. - Он говорил очень спокойно. - Я порядочный человек, и ты должна мне верить.
- Я не верю ни одному твоему слову! Ты с самого начала смеялся и надо мной, и над моим отцом - даже по поводу кофейника! Ну что ж, давай потешайся над нами и дальше! Я пришла, чтобы сказать, что ты - самый низкий человек на свете! Надеюсь, мне никогда в жизни не придется встретить мужчину хуже, чем ты! Надеюсь, что я буду жить долго-долго, узнаю многих людей, но ни одного такого, как ты, что я никогда больше не доверюсь человеку, которому плевать на чувства других! Если Бог существует, пусть он поможет мне в этом!
Отчаяние девушки было столь велико, что Тони даже не осмелился протянуть руку и прикоснуться к ней.
- Еще сегодня утром я и понятия не имел, что ты - дочь Эйдана Данна, - заговорил Тони. - Еще сегодня утром я не знал, что он считает, будто должность директора уже у него в кармане.
- Ты мог бы сказать мне! Ты мог мне все рассказать! - крикнула Грания.
Внезапно он почувствовал себя безумно уставшим. У него был очень тяжелый день.
- Нет, я не мог, - тихо заговорил он. - Я не мог сказать тебе: "Твой папа заблуждается. На самом деле директорское место получит твой возлюбленный". Если уж речь зашла о порядочности, то с моей стороны она заключалась в том, чтобы не позволить ему выставить себя в дурацком свете, смягчить ожидавшее его разочарование. И вот, он получил то, что было ему действительно нужно - новую, ответственную и интересную должность.
- Ну да, конечно! - с горьким сарказмом проговорила Грания. - Ты подарил ему вечерние курсы, как свистульку несмышленому малышу, и погладил по головке!
Голос Тони О'Брайена прозвучал холодно:
- Что ж, если ты представляешь себе это именно в таком свете, вряд ли мне удастся переубедить тебя. Если ты не видишь, что на самом деле это - прорыв, начало чего-то нового, что, возможно, изменит жизнь многих, и в первую очередь твоего отца, мне остается только сожалеть. Сожалеть и удивляться. Я полагал, что ты проявишь большее понимание.
- Я не ваша ученица, мистер О'Брайен, и на меня не подействует это ваше укоризненное покачивание головой! Ты обманул и меня, и моего отца!
- И каким же, интересно, образом?
- Ему не известно, что ты затащил в постель его дочь, выведал у нее о его надеждах и перебежал ему дорогу. Вот каким!
- И ты, желая папе добра, наверняка рассказала ему об этом?
- Ты прекрасно знаешь, что нет. Но дело вовсе не в том, что ты спал с его дочерью. Подумаешь, одна случайная ночь…
- Я надеюсь, что ты не думаешь так на самом деле, Грания. Ты очень - очень! - дорога мне, и я не хочу тебя терять.
- Ага, охотно верю!
- Не стоит язвить, я говорю чистую правду. Тебе это может показаться странным, но меня прельщают даже не твои красота и молодость. Я встречался со многими красивыми девушками, и если мне понадобится компания такого рода, поверь, я без труда ее найду. Но ты другая. Если ты уйдешь от меня, я потеряю нечто очень важное. Хочешь - верь, хочешь - нет, дело твое, но я говорю тебе правду.
Некоторое время в комнате царило молчание. Они смотрели друг на друга. Потом Тони заговорил снова:
- Твой отец приглашал меня в гости, чтобы познакомить со своей семьей, но я ответил, что подожду с этим до сентября. Сентябрь еще далеко, сказал я, и кто знает, что случится до того времени.
Она пожала плечами.
- На самом деле я думал не о себе, а о тебе. Либо ты по-прежнему будешь полна гнева и обиды, и когда я позвоню тебе, ты бросишь трубку. Либо мы снова окажемся вместе, будем любить друг друга искренне и нежно, вспоминая то, что произошло сегодня, как плохой сон.
Грания ничего не ответила.
- Значит, до сентября, - проговорил он.
- Пусть будет так, - сказала она и повернулась, чтобы уйти.