В коридоре за дверью народу не оказалось - кто не дождался, а кого пригласили к себе участковые. Павел решил оформить документы по материалам, срок которых был уже на исходе: изнасилование продавщицы из комиссионки, кража немецкого фарфора из ресторана…
В этот момент дверь распахнулась и в комнату с громким хохотом вошел Горбатенко - начальник криминальной милиции района. Высоченный мужчина с косой саженью в плечах и командным голосом.
- Ха-ха, не успели предупредить! Сейчас посмотрим, чем вы здесь занимаетесь! Испугался? Показывай свои вещдоки! Что ты насобирал интересного.
Кабинет Павла, как и всех оперов, всегда был забит разнообразными предметами, изъятыми с мест преступления: топорами, ножами, сковородками и перепиленными замками. Всякой другой ерундой, которую следователи не желали брать к себе и оставляли под расписку на хранение у оперов. В случае необходимости приезжали и забирали.
Кроме этого, в результате проводимых мероприятий в кабинете оказывались вещи, изъятые у воров и грабителей, по которым те отказывались давать показания, или не помнили, где взяли. Это были магнитолы и фонари, кофеварки и картины. В общем, все то, что могло ранее находиться в пользовании порядочных граждан, а теперь пылилось в кабинете опера. Иногда попадались и более ценные вещи.
На данный момент в сейфе стояло старинное охотничье ружье и несколько патронов к нему, изъятые в результате обыска квартиры убийцы. В углу за дверью возвышалась стопка из четырех новеньких жигулевских покрышек, найденных на чердаке дома. Два дня засады толку не дали. Возможно, вор заметил пост и не пришел. Резину пришлось забрать, и теперь она хранилась у Павла, ожидая заявление от потерпевшего, у которого они были похищены.
Начальник, обведя взглядом весь хранящийся арсенал, приказал открыть сейф. Глаза его загорелись, как только свет выхватил из темноты резной приклад двустволки.
- Вот это да, - восторженно обрадовался он, - наверное, Зауэр! Такого у меня еще нет. Прошлый век!
Павел хладнокровно отнесся к восторгу начальника. Все вещи, хранящиеся в кабинете, были не его и поэтому какого-либо отношения к ним он не испытывал.
Начальник взял ружье в руки. Сдвинув фиксатор, переломил его пополам, посмотрел внутрь стволов.
- Откуда такое богатство? - произнес он завистливо.
- Убийца дома хранил, - доложил Павел безразлично, - изъяли вместе с другими вещами.
- Что, из этого ружья замочил? - разочарованно спросил полковник.
- Да нет, зарезал ножом. Нож на экспертизе.
Полковник повеселел. Подмигнув Павлу, он несколько раз взвел курок и нажал на спусковой крючок. Прозвучали резкие щелчки.
Преступника-то расколол? - грозно спросил он, насупив свои нависшие на глаза брови.
- Да он и не скрывался, - ответил Павел, - обычная бытовуха. Сам милицию вызвал и признался.
- Откуда ж у него ружье такое? - заинтересованно спросил полковник, - По делу-то проходит?
- Отдельный акт составлен, разрешения на него нет.
- Ну и хорошо, - обрадовался начальник, - составь акт об его уничтожении, я тебе подпишу.
- На основании чего? - недоуменно спросил Павел, огорошенный приказом начальника.
- Напиши, что бесхозное, гражданскому обороту не подлежит, - полковник подмигнул Павлу, - а я потом распишусь.
Он направился к выходу.
- Может расписку оставите, товарищ полковник, а то ведь мой начальник спросит, - жалобно залепетал Павел.
- Какую расписку, ты что, очумел? Полковнику не доверяешь? Приказы не выполняешь?
Павел от неожиданного наезда вытянулся по стойке смирно.
Выходя из кабинета и прикрывая за собой дверь, начальник едва слышно произнес:
- Получишь в этом месяце премию за хорошую работу, понял?
Павел расслышал, что тот сказал, но тут же с ужасом увидел, как из-за двери выглянула черная круглая башня жигулевских колес.
- А это откуда? - изумился полковник, возвращаясь.
В этот момент дверь открылась, и на пороге очутился старший оперуполномоченный Петров. Он мгновенно перехватил взгляд полковника и, увидев в руках того ружье, понял, в чем дело.
- Колеса рваные, товарищ полковник. Проходят по материалу. Пропороли сразу четыре колеса одному начинающему бизнесмену. Умышленное причинение вреда.
- А-а, порванные, ну так бы и сказали, - разочарованно произнес Горбатенко.
Он подозрительно посмотрел на Петрова. Но тот сделал вид, что собирается показать порез, снял верхнее колесо и, положив на пол, стал давить внутренний корд.
- Ну ладно, - примирительно согласился полковник, - только смотрите глухаря не подвесьте, а то я вам эти колеса в задницу запихаю. Ха-ха. И помните наш девиз "Служа закону - служу народу"! Ха-ха!
Он снова развеселился и под собственный смех вышел из кабинета.
- Товарищ майор, они же целые были! - недоуменно начал Павел, глядя на новый протектор лежащего колеса.
- Ты что, хочешь их отдать? - в свою очередь спросил Петров. - У наших рабочих машин колеса лысые, неизвестно когда выдадут, а ты государственное имущество разбазариваешь!
- Это же товарищ полковник, - начал оправдываться Павел.
Но Петров так посмотрел на него, что он замолк.
- У тебя в коридоре девушка по изнасилованию сидит, так я ее возьму. Покажу альбомы с фотографиями и наколками - вдруг кого узнает!
- Понял, товарищ майор.
Через некоторое время пришла Людмила с сотрудниками милиции. Они привели с собой двух известных всему району братьев воров-рецидивистов.
- Был еще третий, - сказал участковый, - но куда-то делся, мы его не дождались. Вот, нашли у них в шкафу!
Он показал на Людмилу.
Павел сначала не понял, почему ее нашли в шкафу, но затем увидел, что девушка преобразилась. У нее на голове оказалась велюровая шапочка с вуалькой, а сама она была одета в кожаное пальто. Волосы были аккуратно расчесаны и ровными волнами спадали на воротник. На плече висела маленькая сумочка на цепочке, напоминающая ридикюль.
"И когда успела? - подумал Павел. - Наверное, ей достаточно для наведения макияжа десяти минут"!
Людмила улыбалась. От прошлой грусти не осталось и следа.
Павел снова пригласил ее в кабинет, а задержанных приказал сдать в дежурную часть. Братья-воры были небольшого роста, на вид лет по сорок, худощавые и очень похожи друг на друга.
- Наверное, близнецы, - подумал Павел.
В кабинете он почувствовал, что Людмила хочет ему что-то сказать, но никак не получается. Ерзает на стуле, теребит пальцем подол пальто, но сдерживает себя.
- Что-то не так? - спросил ее Павел.
Она словно ждала этого вопроса и, немного приподнявшись от стула, приблизилась к письменному столу. Взялась правой рукой за его край.
- Я, конечна, Вам очень благодарна, - защебетала она, - но, понимаете, не могу я появиться домой без обручального кольца. Муж не поймет. Я ему расскажу, что переночевала у подружки или дальней родственницы. Но как быть с кольцом?
- А что, в доме его не оказалось? - спросил Павел.
- Нет, - грустно ответила она и снова села на свой стул, зажав сумочку в руках.
- Да уж, дела! - сказал Павел, - Ну ладно, иди, посиди в коридоре, а я поговорю с задержанными.
Выпустив Людмилу за дверь, Павел сходил в дежурную часть и привел к себе одного из братьев.
- Чего ты, начальник, за эту суку вписываешься? - начал тот, как только сел напротив, - Пьянь поганая! Шкура она продажная. От мужа сбежала, решила покутить с незнакомыми кобелями. Гнать таких надо взашей…
- Кольцо где? - прервал его тираду Павел.
- Кольцо? - недоуменно спросил тот и после паузы продолжил: - А, кольцо! У Сашки Хромого. Водки не хватило, так она сама его с пальца сняла и отдала, чтобы бухалова принесли. Веселиться желала!
Павел понял, что медлить нельзя и решил не уточнять детали.
- Надо кольцо вернуть!
- Как вернуть, командир? - возмутился вор, - мы за него три литра водяры взяли, да еще закусон. Что барыга-то о честных ворах подумает, если я к нему с возвраткой приду?
Откровенное возмущение и обида, звучавшие в голосе вора, смахивали на правду. Но Павел уже не первый раз сталкивался с этой артистической братией и знал, на что они способны.
- Значит так, - твердо сказал он, - кольца не будет, повесим на вас грабеж. Вещи в квартире изъяли как доказательство. Сейчас оформим все протоколом выемки, проведем опознание вас, и как миленькие в камеру! Небось, не забыли, как это делается?
- Блин, что ты лепишь, начальник? - возмущению вора не было предела. - Я же тебе говорю, что она сама мне отдала. А что вещички ее у нас остались, так она же дурная! Как напилась - устроила нам дебош. Обзываться стала. С башкой у нее не в порядке. Отперла замок и ушла. Ну, мы с братаном спать завалились, а утром опохмелиться пошли пивка попить. Возвращаемся, а в подъезде фуражки стоят. Хватают нас и домой волокут. Одежда ее как в шкафу висела, так и осталась. Если б на гоп-стоп взять ее хотели, зачем домой вести? Сам посуди, начальник! Мы уж как лет пять откинулись, за нами косяков нет!
- Кольцо надо вернуть! - снова твердо повторил Павел. - Или тебя в камеру, а говорить буду с братом!
- Брат не при делах! Он дома сидел с этой дурой. Дай мне с ним поговорить!
Павел почувствовал по голосу, что вор близок к тому, чтобы согласиться и, взяв его с собой, направился в дежурную часть, где в комнате задержанных сидел второй. Там он разрешил братьям поговорить через решетку. Подойдя, через пару минут спросил:
- Ну, как решили?
- Ну а что делать? - ответил один из них, - вы же, ментяры, свое дело знаете! Посодите!
- Посодим! - в тон ему ответил Павел.
- Придется деньги искать и кольцо выкупать, - согласился второй брат, - кольцо принесем, отпустишь? Дай слово!
- Даю слово, - сказал Павел, - а пока один из вас в качестве залога посидит здесь.
- Ладно, пошел я, - сказал вор, спустившийся с Павлом.
- Выпустите его, - попросил Павел постового, охраняющего дежурную часть.
Поднявшись на второй этаж и зайдя в коридор, Павел напоролся на спешащего ему на встречу Петрова.
- Давай быстрее, - скомандовал тот, - девчонка узнала на фотке Сашку Трунова. Он уже сидел по малолетке за групповое изнасилование. Машины нет, поедем так.
Быстрым шагом они вышли из отделения и направились к трамвайной остановке.
По дороге Петров рассказал, что Трунов изнасиловал девушку в машине, когда взялся подвезти ее до дома. Завез в парк Терешковой и там, угрожая ножом, сделал свое черное дело. Девушка направлена в прокуратуру для дачи показаний и в поликлинику на мазки.
Машина Трунова стояла под адресом. Они вошли в подъезд и поднялись на этаж. Дверь открыла его мать - маленькая толстая цыганка с морщинистым лицом и крупной бородавкой у правой ноздри. Под левым глазом у нее красовался свежий синяк. Молча оглядев с головы до ног непрошенных гостей, она громко шмыгнула носом, словно вобрала в себя запах идущий от пришедших мужчин, и недовольно крикнула вглубь квартиры:
- Сашка, иди сюда! За тобой менты пришли. Снова что-то натворил?
Трунов мгновенно появился в коридоре и, зыркнув исподлобья на мать, кинул:
- Дура, зачем ты им дверь открыла?
Был он невысокого роста, худощав, с черной вихрастой головой. Цветастая рубашка складками спадала вниз, где на поясе пропадала под резинкой спортивных штанов.
- Что надо? - спросил он. - Я свое по малолетке отсидел.
- Разговор есть, - нашелся Петров, - поехали, посудачим.
- Нечего мне с вами судачить, - ответил он, - у меня с ментами общих дел нет!
- Заберите его! - встряла в разговор женщина. - Заберите! Пусть он расскажет, как мать родную зуботычиной угощал вчера…
Она не успела договорить. Трунов развернулся и, подняв левую руку, замахнулся на женщину ладонью с растопыренными пальцами, словно собираясь оттолкнуть ее лицо.
- Смойся, тварь! - прошипел он.
Петров успел схватить Трунова за кисть и развернул к себе.
- Поехали! - сказал он твердо.
Мгновенно оценив обстановку, Сашка стал собираться. Накинул черную куртку и затянул на ногах кроссовки.
Втроем они вышли на улицу. Правой рукой Петров крепко ухватил Сашку за левое предплечье. Павел шел справа, косясь на задержанного, готовый в любой момент броситься за ним в погоню.
- Дернешься, наденем наручники, - предупредил он.
Народу в трамвае было много. Петров с Труновым зашли в заднюю дверь. Павел проследовал за ними. На следующей остановке в салон зашел мужчина контролер и стал проверять билеты. Постепенно он протиснулся к Трунову и спросил у него билет.
- Вот, у него! - ответил Сашка, показывая пальцем на Петрова.
Петров на миг отпустил его и полез правой рукой в потайной карман за удостоверением. В этот момент Трунов резко опустился вниз и, нагнувшись, рванулся вперед по салону. Петров, не успев достать документ, попытался сделать несколько шагов, преследуя беглеца, но был схвачен за плечо контролером. Удостоверение выпало у него из руки и повисло на цепочке, застряв между телами пассажиров.
- Милиция! - закричал в лицо контролеру Петров и сделал новую попытку протиснуться вперед.
В этот момент, продвигаясь к двери, Трунов что есть мочи закричал:
- Бандиты, граждане, бандиты в салоне! Остановите их! Задержите их!
- Милиция! Так же громко закричал Павел, раскрыв удостоверение и показывая его в разные стороны возмущенным гражданам. Он оттолкнул в сторону контролера, продолжавшего преграждать путь Петрову, и нырнул вперед, протискиваясь в шумящей толпе. Трунов был уже у передней двери.
"Только бы трамвай не остановился, - думал Павел, - только бы не остановился…"
Трамвай остановился. Он видел, как Трунов спустился на площадку и прижал к металлическим створкам руки, чтобы сразу раздвинуть двери, как только те начнут открываться. Но двери оставались на месте, и никто не мог понять, почему. Под возмущение граждан Павел продолжал прорываться в начало вагона и только когда добрался до кабины вагоновожатого, увидел сидящую в ней девушку, внимательно смотрящую на него через зеркало заднего вида.
- Вы действительно милиционер? - спросила она, держа пальчиками рычажок открытия дверей. Ее еще по-детски наивное личико, обрамленное золотистыми кудряшками, недоверчиво глядело на Павла.
- Конечно, конечно, - запыхавшись, произнес он, поднося одной рукой к ее лицу удостоверение, а другой хватая Трунова за шиворот, - спасибо Вам большое.
Двери открылись.
- Еще встретимся, падла! - оборачиваясь к девушке, выкрикнул Трунов.
- Пасть закрой! - дернул его за воротник Павел и стал выводить из трамвая.
- Гаденыш! - злился Петров, выходя следом. - Фильмов насмотрелся? Кофелек, кофелек?
Павел почувствовал, как из сердца его ушла тревога. Радость одержанной победы наполнила тело легкостью, сделала его упругим и сильным, готовым к любым испытаниям и трудностям. Петров снова ухватил Сашку за предплечье, и они направились в отделение.
По дороге все трое молчали. Каждый сосредоточенно думал о том, что ему сейчас предстоит. Казалось, что в этом напряженном безмолвии борются две ненависти, беспощадно, изо всех сил, нанося друг другу смертельные раны, кувыркаясь и изворачиваясь. Бьются до последнего конца, потому что вместе они существовать не могут, и кто-то должен обязательно победить.
Задержанного сдали в дежурную часть.
В отделении милиции их уже ждал Сергей Сторублевцев - следователь районной прокуратуры. Высокого роста, упитанный, с усиками-стрелочками и редкой светлой бороденкой. Он походил на состарившегося Атоса из романа Дюма. Сидел в комнате для допросов, беседуя с потерпевшей.
- Ольга, - обращался он к заплаканной девушке, - почему Вы не сказали, что преступник пользовался презервативом?
- Меня никто об этом не спрашивал, - сквозь слезы отвечала она, держа в руках намокший клетчатый платочек, с которого уже начинало капать на пол.
Петров предложил подняться к нему в кабинет и все проследовали туда. Расселись на стульях.
- Ну, а как мы должны доказывать, что он Вас изнасиловал? - разражено спрашивал следователь, - Побоев на Вас нет, ран тоже, одежда не порвана, сперму он выбросил, свидетелей нет. Машину его не запомнили. Может, Вы добровольно решили заняться с ним сексом, а затем обиделись? Может, денег не дал? А нож-то вообще был, или приснился?
Ответом ему прозвучали глухие рыдания девушки в носовой платок, сквозь который она, икая, всхлипывала:
- Был нож, рукоятка костяная, на конце череп…
Петров обнял ее за плечи:
- Не реви, сейчас мы переговорим и что-нибудь придумаем. Иди, посиди в коридорчике. И не плачь, а то придется ведро тебе принести, чтобы отдел не затопила. А лучше езжай домой, чтобы тебе здесь не сидеть. Запиши мне свой телефон. Я в случае необходимости позвоню. Ольга достала из сумочки ручку с блокнотом и, вырвав из него страничку, записала свой домашний номер. После чего, не торопясь, направилась к выходу.
Павел вывел Ольгу в коридор и через минуту вернулся.
- Он же ей ножом угрожал, - говорил Петров, - какие могут быть синяки?
- Похищенные у нее сережки с колечками нашли? Нож изъяли? - спросил следователь. - Вот то-то же!
- Изымем, - поддержал начальника Павел, - дайте санкцию на обыск - найдем!
- Санкцию дает прокурор, - надменно произнес он, - а как я к нему без возбужденного уголовного дела пойду?
- Ну, так возбуди, - недовольно сказал Петров, - на то ты и следователь.
- Вам только возбуди, вы и искать никого не будете, все на нас свалите! - раздраженно произнес Сторублевцев.
- Никого искать не надо! - возмутился Павел, - насильник в клетке сидит. Надо только допросить его и произвести опознание.
- Давайте его сюда, - согласился следователь, - только не трогайте по дороге! Знаю я эти ваши ментовские фокусы.
Трунов вел себя нагло. Узнав, что перед ним следователь прокуратуры, он стал подробнейшим образом рассказывать, как снял на трассе проститутку и занялся сексом прямо в машине. Заплатил, как положено, но она потребовала еще. Тогда он выгнал ее из машины, а она грозила обратиться в милицию.
- Ну, вот видите, - обратился следователь к милиционерам, - как я вам и говорил. Опознание не поможет. Ищите другие доказательства. А пока адью!
Он собрал со стола листки протоколов, сложил их в портфель и вышел из кабинета.
"Видимо, Атосы переродились", - подумал про себя Павел.
Трунов улыбался. Его цыганская физиономия светилась.
- Надругался, так зачем сережки с девчонки снял? Может, она бы и не заявила на тебя! - решил схитрить Павел.
- Какие сережки? - наигранно переспросил Трунов.
- Нож где? - наклонился над ним Петров.
- Какой нож, начальник?
- С костяной ручкой!
- С черепом на конце? - уточнил Сашка. - Так я его потерял уже давно!
- Гнида! - возмутился Петров и ухватил правой рукой шею Трунова. Сжал ее, но тут же отдернул руку и левой нанес ему удар под ребра.
Трунов ойкнул и, пригнувшись, схватился за бок. Через силу улыбаясь, повернул свое лицо вверх:
- Негоже так, товарищи опера! Что вам прокурор сказал - надо доказательства искать!
Петров схватил его за шиворот и поднял со стула. Потащил в дежурную часть и швырнул в комнату задержанных.