Мор неотрывно смотрел на Дональда, будто силой своего взгляда мог предотвратить падение. Пожарники, наверное, приедут с минуты на минуту. Только достаточно ли длинные у них лестницы? А если нет. А если… Он так сосредоточился на неподвижной фигурке Дональда, что не сразу расслышал всеобщий вопль ужаса; мальчики остановились и смотрели теперь на башню, и он увидел, что Кард покачнулся. Его рука медленно, очень медленно сползала по наклонному выступу. И чем больше одна рука теряла опору, тем отчаянней другая цеплялась за громоотвод. Чтобы ухватиться за провод обеими руками, слабеющую руку надо было по стене подвести к проводу, что он и попытался сделать. Он слегка отклонился и стал медленно поворачиваться, одной рукой ведя по выступу, другой крепче сжимая провод. И ступни его, боком стоящие на карнизе, тоже медленно поворачивались. Тут Мор заметил нечто ужасное - провод начал медленно отделяться от стены. Но далее не это больше всего ужаснуло Мора. А то, что он понял - громоотвод проходит и поверху, по той крохотной площадочке, на которой сейчас лежит Дональд. И если провод оторвется, то с ним вместе упадет и Дональд. Толпа в ужасе охнула.
Мор далее не успел толком осознать увиденное. Провод с ужасающим треском, еще более оглушительным в наступившей тишине, оторвался от стены и Кард, кувыркнувшись в воздухе, с пронзительным криком свалился на кучу одеял. Толпа подалась вперед, поднялись вопли, прорезался какой-то странный воющий звук. Толпа сомкнулась над местом, где лежал Кард. Какие-то люди, наверное, врачи из приехавшей "скорой помощи", пробивались к пострадавшему. Пруэтт и Эверард им в этом помогали.
Но Мор уже не смотрел туда. И большинство мальчиков тоже. Теперь все смотрели на Дональда. Чего Мор опасался, то и случилось. Провод, который снизу изо всех сил потянул к себе Кард, резко передвинулся под ногами у Дональда. Его тело конвульсивно дернулось, и на секунду показалось, будто он сейчас упадет. Он съехал по наклонной плоскости, но сумел удержаться все за тот же каменный завиток. В таком положении нельзя было находиться дольше нескольких минут. Руки слишком сильно напряжены, и он слишком устал и слишком напуган для того, чтобы подтянуться и вновь лечь плашмя на выступ.
Мор понял - приезда пожарников ждать бессмысленно. Если можно еще чем-то помочь, то действовать надо сейчас, сию же минуту. Он сумасшедшим взглядом обвел все вокруг. Увидел лестницу, ту, что принесли ребята, по-прежнему лежащую на земле. Лестница. Что с ней можно сделать? И тут пришла спасительная мысль. Почти безнадежная, но больше ничего не остается. Он поискал глазами, кто бы мог ему помочь. Ригден снова оказался рядом. Мор хотел что-то сказать и понял, что не сможет. Словно на застывшем кадре, он видел лицо Бладуарда, тот замер в нескольких шагах от него, удивленный, с открытым ртом.
- Найди веревку, - обратился Мор к Ригдену, - длинную, чтобы можно было подтянуть эту лестницу к верхнему окну башни.
- Есть такая в верхней классной комнате, - бросил Ригден. - Если спустить ее с башни, то она точно достанет до лестницы, только лестницу надо приставить к стене вплотную, - он говорил быстро, но отчетливо.
- Подтянем лестницу к окну книгохранилища, а потом положим ее плашмя и попробуем другим концом достать до библиотеки.
Ригден все понял сразу. Библиотека выступала на игровую площадку, перекрывая фасад главной школы, но не заходя дальше, чем башня. Из верхнего окна башни можно было опустить лестницу, не слишком отвесно вниз, и противоположный конец просунуть в одно из окон библиотеки. Дональд завис примерно над башенным окном, и лестница могла оказаться почти под ним.
- Пойдем, покажешь мне, где эта веревка, - сказал Мор.
Ригден быстро объяснил двум своим приятелям, что надо делать, и те помчались к Пруэтту. "Скорая помощь", в которую перенесли Карда, медленно катилась по игровому полю. Младшеклассники начали перетаскивать гору одеял на новое место. Некоторые из товарищей Ригдена побежали к библиотеке, другие взялись за лестницу и принялись устанавливать ее возле стены главного корпуса. Тем временем Мор и Ригден добрались до верхней классной комнаты.
- Вот здесь, - сказал Ригден. Но веревка оказалась прикреплена гигантской железной скобой к потолку. Мор с отчаянием понял, что оторвать ее невозможно.
Понапрасну истратят драгоценное время… Ригден поставил стул на одну из парт и оттуда перебрался на шкаф. Несколько мальчиков, прибежавших следом, столпились в дверях.
- Оторвать от потолка не удастся, - сказал Мор.
- И не надо, - отозвался Ригден, - мы ее просто спустим из окна, привяжем лестницу, поднимем и положим.
Мор не стал терять времени на раздумья. Поймал моток веревки, брошенный Ригденом, отворил окно и выбросил веревку. Глянув из окна, он увидел далеко внизу ярко освещенную площадку и поднятые вверх лица. Время шло. Каждую секунду он ожидал услышать ужасный крик Дональда, чувствовал, как с каждой минутой там, наверху, слабеет тело его сына. Там, внизу, уже приставили лестницу к стене, и какой-то мальчик, взобравшись на самую верхнюю ступеньку, начал привязывать веревку. И Мор с Ригденом потащили ее вверх.
Через несколько минут Мор уступил свое место у окна одному из мальчиков, а сам выбежал из двери и стал подниматься на самый верх, в книгохранилище. Двое мальчишек побежали следом за ним. И тут новый план возник у него в голове. А что если поставить лестницу вертикально, то есть прямо к Дональду. Выставив ее из окна и укрепив на подоконнике одного из нижних окон. Нет, не получится, лестница слишком тяжелая и верхняя ее часть непременно перевесит… Это слишком опасно. И тогда он вернулся к первому плану. Но тот тоже таил в себе множество опасностей. Что же делать, вот бы понять, как лучше!
Мор теперь поднимался по узенькой винтовой железной лесенке в самой башне. Шаги его гулко отдавались в пространстве. Не успею, упадет, думал он. Дыхание прерывалось. Перед дверью книгохранилища находилась железная платформа. Там уже стоял какой-то мальчик и дергал за ручку. Мор тоже начал дергать. И в отчаянии вскрикнул. Дверь была заперта.
- Где ключ? - спросил кто-то внизу. Ригден бежал наверх, расталкивая мальчишек.
- Искать нет времени! - крикнул он. - Будем ломать дверь!
Мор отступил в сторону. Словно во сне он увидел на нижней площадке Бладуарда, Хензмана и каких-то других людей. Он отмечал про себя фрагменты железных кованных украшений, выкрашенные зеленой краской стены, оголенность ничем не затененной электролампочки. Ригден и трое других ребят пытались открыть дверь. Но дверь не поддавалась. Тогда они начали отдирать боковые панели. Наконец с пронзительным треском дверь уступила. Ширина проема оказалась достаточной, чтобы Ригден и еще несколько мальчишек смогли протиснуться. С некоторыми трудностями Мор пролез следом.
В маленьком квадратном окошке, освещенная резким светом прожекторов, торчала верхушка лестницы, которую мальчики, оставшиеся внизу, в классной комнате, как раз поднимали наверх. Мор решился выглянуть. Но окно располагалось слишком высоко. Тогда он подтащил стул и, выставив голову, глянул вниз. Ригден встал на другой стул рядом с ним. Толпа теперь виднелась где-то глубоко внизу, любопытные все еще стояли, задрав головы. И как-то совершенно безучастно он подумал - Кард вряд ли выживет. Где-то над ним, в воздухе, что-то темнело, вроде бы совсем близко. Он знал, что это ступня его сына. Приказав себе не смотреть, он, с помощью Ригдена, приготовился втаскивать лестницу в комнату.
Собравшиеся возле окна мальчишки бросились помогать. Лестницу подхватили и потихоньку начали втаскивать через окно, но значительная часть ее по-прежнему раскачивалась снаружи.
Мор обернулся. Комната теперь была заполнена школьниками, пытающимися отодвинугь стоящие в центре металлические стеллажи. Книги падали на пол, на них наступали ногами. Новые и новые школьники просачивались сквозь брешь в двери, кто-то топориком пытался сбить замок.
Неприятная неожиданность состояла в том, что комната оказалась слишком мала для лестницы, а ее надо было втащить почти всю, чтобы затем поднять и поставить на окно библиотеки. И даже если мы сможем ее поднять, думал Мор, то не выпустим ли из рук, когда выдвинем из окна? И вообще, хватит ли длины?
Тем временем, перегородив помещение, лестница уткнулась в потолок.
- Давайте ее положим, - попросил Мор.
Лестницу начали укладывать на стопки книг. Но в каком-то месте книги обрушились, и лестница вместе с ними. Длинный конец, торчащий из окна, качнулся вверх и оказался очень высоко, над библиотечной крышей. Мальчики изо всех сил налегли, и лестница закачалась туда-сюда на краю окна. Ее было трудно уравновесить.
- А что если перебросить ее на крышу? - предложил Ригден. Мору это уже приходило в голову. Он понимал - как только на этом конце перестанут нажимать, лестница опустится так быстро, что стоящие наготове возле окна библиотеки просто не успеют ее поймать. На крыше ее некому удержать, но иного выхода нет.
- Выдвигайте, только медленно, - распорядился Мор, - а этот конец держите изо всех сил.
Восемь или десять мальчиков держали лестницу, изо всех сил наваливаясь на нее. И чем тяжелее становилась висящая над пропастью часть лестницы, тем стремительнее она опускалась, пока не ударилась со стуком о крышу библиотеки. Мор увидел, что лестница там, на крыше, легла в сточный, желоб. Оставалось надеяться, что она не сорвется. Снова поднять ее уже вряд ли удастся.
Мор смотрел вверх. В нескольких футах над своей головой он разглядел ступню Дональда, обутую в белую тренировочную туфлю. Но не точно над лестницей. С помощью Ригдена Мор начал корректировать положение.
Лестница там, на противоположном конце, сдвинулась, но, возможно, водосточный желоб помешает ей соскользнуть. Она теперь была настолько близко, насколько возможно, от того места, где висел Дональд.
Взявшись рукой за лестницу, Мор высунулся из окна. Ригден держал его за плащ. Он разглядел ноги, свисающие с выступа. Мор представил, как его сын лежит на скользком камне, над пропастью, и от головокружения сам едва не упал. Потом он попытался заговорить. То, что с Дональдом можно было говорить, уже само по себе было фантастично. Мор сомневался, что мальчик может его услышать. Он бросил взгляд вправо. Там проходило шоссе, множество машин, светя фарами, неслись в обоих направлениях. И никакого намека на пожарную машину.
Мор заговорил, и его голос растворился в пустоте.
- Дон, - громко и отчетливо произнес он. - Дон… слушай. Пожарная команда уже едет. У них лестница, но мы не знаем… когда они приедут. Если чувствуешь, что сможешь продержаться до их приезда, тогда держись. Ну а если нет, тогда слушай. Мы перебросили лестницу прямо под тобой - футов на пять ниже. Если чувствуешь, что не удержишься, тогда разожми руки и прыгни на лестницу, а мы потом подтянем тебя к окну. Если сможешь удержаться, оставайся там, если нет - прыгай на лестницу. Мы ждем здесь.
Но ему никто не ответил. Мор вновь оказался в комнате. Прижавшись к раме, он всматривался в ночь. На черном небе тускло поблескивало несколько звезд. Он начал молиться, вполголоса бормоча слова. И тут какой-то царапающий звук донесся сверху. И сразу же что-то ударилось о лестницу. Лестница закачалась и прогнулась посредине. Но не рухнула. Ригден и другие ребята держали крепко.
Дональд лежал на лестнице вытянувшись, головой к окну. Казалось, он без сознания. Мор снова высунулся из окна. До вытянутой руки Дональда было легко дотянуться.
- Стойте, это сделаем мы, - сказал кто-то сзади и потянул его за плащ. Это был Хензман. Мор отступил, а может упал назад в комнату. Дверь была открыта, и за ней, на ступеньках, толпилось много народу. Он увидел, как Бладуард пробежал мимо него к окну. Хензман и Ригден уже были там. Мор видел, что они крепко берут Дональда за руки и подтягивают к окну. Это было трудно, потому что его ноги зацепились за перекладину. Почувствовав, что кто-то схватил его за руку, Дональд задергал ногами, пытаясь их освободить. Мор протянул руки. Там, на крыше, лестница вдруг поехала вниз, к самому краю. И не успели голова и плечи Дональда показаться в окне, как лестница сорвалась и грохнулась в пролет между главной школой и библиотекой. Головой вперед Дональд свалился в комнату.
Мор понял, что сидит на полу, среди разбросанных книг, и головой утыкается в книги. Дональд лежит где-то рядом, дышит, и у него как будто ничего не сломано. Он протянул руку, тронул сына за ногу. Чьи-то лица склонялись над ними. Кто-то предлагал бренди. Мор отпил немного. Он так ослабел, что не мог шевельнуться. Он видел, как Дональду помогают подняться и усаживают у противоположной стены. Глаза у мальчика были открыты, и он напряженно вглядывался в окружающих. Потом тоже хлебнул бренди. Бладуард стоял на коленях и пытался что-то сказать.
Дональд чуть выпрямился. Отпил еще немного. Приложил руку к голове. И попытался встать. Ему что-то говорили, успокаивали, уговаривали не вставать, но он не слушал. Поднялся, минуту постоял, шатаясь, потом молча побрел к двери. Ребята расступились перед ним, то ли с почтением, то ли с испугом. И, грохоча по железным ступенькам, он побежал вниз.
Мор встал. Потер рукой лицо. Он не побежал следом. Мальчишки, те помчались по лестнице вслед за Дональдом. Через минуту раздался удивленный голос Ригдена, стоявшего у окна на стуле: "Вон он бежит!"
Мор взобрался на другой стул и выглянул из окна. Он снова увидел далеко внизу квадрат игрового поля, а на нем множество людей. Потом он разглядел, как кто-то бежит. Это был Дональд. Он выбежал из двери Главной школы и побежал куда-то в сторону шоссе. Толпа смотрела ему вслед. Там не сразу поняли, кто это. А к тому времени Дональд уже был у дороги. И тут все закричали. Но Дональд уже исчез в темноте.
Мор слез со стула. Тихо сполз на пол. Двое склонились над ним. Это были Ригден и Бладуард, потому что кроме них в комнатке никого не осталось. Они что-то говорили ему. Мор не мог разобрать. Он прислонился головой к стене и погрузился в какой-то сон, а может потерял сознание. Откуда-то издалека до него донесся звук колокола - это приехала пожарная машина.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
Нэн подхватила Мора под руку, и они начали медленно подниматься по тропинке, ведущей от директорского сада в чащу деревьев. Семестр закончился. Только что у них состоялся разговор с Эверардом. Прошло четыре дня со времени подъема на башню, а о Дональде, пробежавшем через игровое поле и исчезнувшем во тьме, не было ни слуху ни духу. Мальчики, неотступно следовавшие за ним до шоссе, потеряли его из виду среди полей и пустошей, лежащих по другую сторону дороги. Мор выжидал два дня, затем обратился за помощью в полицию, впрочем, без особой надежды на благополучный исход. Разумеется, Нэн и Фелисити вернулись домой сразу же; и теперь одна из них постоянно находилась в доме, чтобы не прозевать телефонного звонка. Но телефон не звонил, и Дональдово отсутствие и всеобщее молчание продолжалось.
Джимми Кард чудом избежал смерти. Во многом благодаря придуманной Эверардом горе шерстяных одеял.
Сейчас Кард, с переломанными ребрами и ногами, с трещиной в черепе лежал в больнице. Состояние его уже не внушало тревоги, и можно было говорить о начавшемся выздоровлении. Двое из мальчиков, пытавшихся смягчить его падение, тоже попали в больницу с ушибами.
С большой неохотой Эверард вытащил на свет распоряжение, предписывающее немедленное исключение из школы тех, кто осмелится залезть на башню. Ему было явно неловко перед Мором и, наверное, он очень хотел, чтобы поняли - не он это распоряжение выдумал, но, увы, вынужден им руководствоваться. Это было серьезно. Но еще серьезней было то, что через два дня у Дональда экзамен по химии. Эверард успокоил Мора - Сен-Бридж не станет возражать против участия Дональда в экзамене и выполнении лабораторных работ, если таковые понадобится сделать. Но Мор понимал теперь, что его сын к экзамену не готов, и, возможно, умышленно прячется, ожидая, когда этот день пройдет. Сознавать это было мучительно, и в то же время мысль, что Дональд всего лишь прячется, давала хоть какое-то успокоение.
Ночью после всех тех событий к Мору приехали Рейн и Демойт и предложили переночевать на Подворье. Мор отказался - а вдруг позвонят, или Дональд вернется. Рейн приготовила легкий ужин, но Мор есть был не в состоянии. Дав ему успокоительное и уговорив лечь в постель, Рейн и Демойт уехали. После той ночи он видел Рейн каждый день, но только на Подворье. Он убеждал ее в том, на что сам горячо надеялся - что с Дональдом все хорошо, просто он боится сдавать экзамен. С Нэн о своем будущем он еще не говорил. Хотя знал - Рейн очень ждет этого разговора. А Мор чувствовал в себе решимость, которая после случившегося только усилилась. Но пока, посреди всех этих хлопот, он еще не нашел минуту сообщить жене, что им предстоит расстаться.
Мор страшно тревожился за Дональда. Но и за Рейн не меньше; и мог бы в эти тяжелые минуты решительно поговорить с Нэн, но только в том случае, если бы она подтолкнула его к этому разговору. И он понимал, какой именно толчок ему нужен для начала серьезного разговора - какая-то, пусть мимолетная, грубость с ее стороны. И он тут же произнес бы роковые слова. Но Нэн со времени своего приезда как будто нарочно вела себя чрезвычайно спокойно, рассудительно, мирно, всеми силами создавая атмосферу домашнего ennui, которую Мор когда-то находил такой целительной.
Нэн тоже очень сильно беспокоилась, но вместе с Мором утешалась мыслью, что мальчик наверняка появится, как только пройдет время экзаменов. Относительно этих самых экзаменов - Нэн, очевидно, в душе радовалась, что Дон их не будет сдавать, но зная, что Мору ее радость не понравится, держала свои чувства при себе. Тяжелее всех исчезновение мальчика переживала Фелисити, ей все время виделось самое худшее, и она постоянно ходила заплаканная. Нэн украдкой вымещала на дочери свое раздражение, но и тут старалась не оскорбить чувства мужа, чтобы не спровоцировать бурю, которой он, очевидно, ждал как повода.
- Мне кажется, Эвви очень милый, - сказала Нэн, по-прежнему не отпуская руку Мора.
Лес был молчалив и пуст. Большинство учеников уехали ранним утром первыми автобусами; оставшиеся толпились на игровом поле и возле дороги, ожидая следующих автобусов. Те должны были подъехать в одиннадцать и отвезти ребят на станцию.
- Очень. Он тебе что-нибудь говорил, до того как я пришел?
Прошлогодние и уже осыпавшиеся после недавней грозы листья, устилали тропинки, шуршали под их ногами. Было хмурое ветреное утро.
- Сказал, что обед в честь портрета Демойта состоится. Во вторник.
- Ну конечно, почему бы и нет. Школа не должна погружаться в скорбь. Значит, во вторник. Мы пойдем… или пришлем открытку с извинением? Нас поймут.
Они подошли к тому месту, где деревья расступались, открывая круглую полянку, покрытую мхом и невысокой травой. Мор узнал эту поляну, и задохнулся от глухой досады, которую теперь постоянно испытывал в присутствии жены.
- Мне кажется, надо пойти, - тихо сказала Нэн. - Надо вести себя так, будто все в порядке, чтобы не приставали. Я даже согласилась произнести несколько слов, как Эвви того хотел. Ну, не смогла отказаться. Всего несколько слов.