Затем зек берет с подноса банку и в своих грязнючих ботинках идет в стерильную зону операционной. Дежурная бригада заглядывает в дверь. Зек: "Не, ну вы чо, в натуре?! Щас мОзги вышибу!"
С этими словами зек захлопывает двери в операционную, да и ни у кого уже нет особого желания смотреть, что там происходит. Проходит минуты три-четыре. Дежурная бригада начинает волноваться. В основном теоретические предположения крутятся вокруг шкафов с медикаментами группы А. Наверное зечара их уже разгромил и морфином колется. Или выбил окно и смылся со всем запасом наркотиков. Делать нечего - майор Гуревич, как дежурный хирург, подкрадывается к дверям и чуть приоткрывает одну створку.
Голос Гуревича в момент становится властным голосом ответственного хирурга: "Санитарка, приберите. Вынести все и быстро дезинфицировать пол! Бригада - мыться. Пенетрационное ранение правой почки, кровопотеря. Сестра, быстро кровь на группу и кровь на гематокрит!"
Мы вваливаемся в предоперационную. Сквозь распахнутые двери стерильной зоны нам предстает следующая картина: на операционном столе на животе лежит абсолютно голый зек. Вся его одежда аккуратно сложена на полу, и венчают эту кучку его громадные грязные ботинки. Рядом стоит литровая банка, почти до краев наполненная кровью. Зек медленно поворачивает голову: "Друганы, режьте меня!" А затем обращается персонально к майору Гуревичу: "Слышь, братан! Ты же свой, паря, не надо письмо мамане. Спаси, бля буду, век воли не видать. Да я за тебя везде впишуся, бля буду! Спаси, братан!!!"
Операция прошла успешно. Но это мелочи, главное - индивидуальный подход к больному!
Центрифуга
Этот случай произошел на Кафедре Биохимии Военно-Медицинской Академии им. С.М. Кирова в самом начале 80-х. Историю эту мне поведал однокурсник, курсант с моего отделения Серега Власов. Он тогда на Биохимии в научном кружке плотно ошивался и все вечерние дела, что там творились, знал. Ну а меня всегда новые инженерные решения привлекали, так что я с самой центрифугой тоже был знаком не понаслышке.
Часть 1
Мытарство приобретения
Академик генерал-майор медицинской службы Борис Федорович Коровкин давно мечтал дополнить свои старенькие и слабенькие центрифуги на 1 MG для седиментации белка чем-нибудь более серьезным. Захотелось ему и тонкие фракции осаждать по тогдашнему последнему слову техники. Заказал он кучу зарубежных каталогов и выбрал самую-самую продвинутую центрифугу на 5 MG. Кто забыл, напомню - G это сила тяжести. Ротор таких центрифуг так быстро крутится, что за счёт этой силы позволяет фракционно осадить, что хочешь. Очень нужный для исследований в современной биохимии белка аппарат.
Самые лучшие центрифуги в то время делала немецко-американская компания Сименс. Ну с валютой для науки, тем более военной, в Советские времена намного проще было - раз надо, значит дадим. Направили все заявки и вот с Внешторга приходит ответ - центрифугу вам продать не могут, так как оная попадает под санкции КОКОМ (тогда высокие технологии СССРу Запад не продавал).
Началась бюрократическая переписка - инструмент вроде не для прямых военных целей… Надо отдать должное советским юристам, что они нашли факт, что какая-то центрифуга уже передавалась в СССР, но почему-то в рамках Советско-Американского проекта "Союз-Апполон" 1975-76 годах. Кафедра Биохимии в этой волоките не участвовала. Академик-генерал Б.Ф. Коровким написал что-то умное в ЦВМУ и выше в МО, типа без такого инструмента Советской Военной Медицине Америку не перегнать, ну и всякие там МИДовские агенты вкупе с военными атташе включились в работу. Пришла бумажка из Москвы, что центрифуга в Академии будет, но по цене в несколько раз большей от указанной. А вот устанавливать ее придется самим - КОКОМ импортных наладчиков не пропускает.
Приходит долгожданный день. МинФин платит валюту, и на склады Академии подъезжают несколько большегрузных немецких фур-грузовиков. Сверяются документы - по документам все нормально. Сверяется заявка. Кроме слова "Центрифуга" ничего не совпадает. Центрифуга оказалась чуть великовата и предназначалась для ВВС - лётчиков-космонавтов в ней крутить!
Налетело комиссий, давай выяснять, кто такую глупость сотворил и на каком этапе верхняя бюрократия свихнулась. Виновных нашли быстро где-то в Москве, но даже вроде не наказали, так как за эту машинку сразу три ведомства друг другу за глотки схватились - Институт Авиационной Медицины, Звездный и Байконур. Куда же ее в конце концов отослали, я забыл.
Ну а генерал Коровкин ходит в великом гневе и печали. Опять бумажки в верхние инстанции сочиняет: "Где моя крутилка! Советская Армия боеготовность теряет не по дням, а по часам! Гоните срочно центрифугу, она утверждена в плане обязательных закупок."
Возымели действие бумажки - покупают теперь уже "правильную" центрифугу. И опять КОКОМ не пропускает - на той центрифуге стоит супер-секретный воздушный подшипник. Сам ротор весит около полутонны, а на тех скоростях, что он крутится при сотнях тысяч оборотов в минуту, его ось никакой материал удержать не сможет - любая композитная супертвердая керамика сгорит, оплавится, растрескается, изотрётся и взорвётся, а любой металл не только расплавится, но и испарится…
Так что имелось только одно техническое решение - держать эту махину в воздухе. Точнее на специальном потоке-подушке фильтрованного и сильно охлажденного воздуха под гигантским давлением. Это узел и назывался аероламинарный несущий воздушный подшипник ультра-высокого давления. Сам же ротор крутился за счёт электро-магнитного силового момента банальных проволочных обмоток по его периметру и на внешних контурах - по типу обычного электромоторчика, а баллансировался специальной системой электромагнитов. Ко всей этой махине прилагалась куча трансформаторов, каскадных турбин, компрессоров, вакуумных насосов, фильтров и систем охлаждения. Ну и весь этот комплекс мульёна на три-четыре долларей того времени тянул. Дорогая игрушка штучного изготовления.
Списался Коровкин с нашими "ящиками", НИИ всякими закрытыми. Ему и говорят: ваш воздушный подшипник - не проблема. Мы на гироскопы тяжелых ракет подобные штуки имеем. Бери, мол, центрифугу без этого узла - мы тебе несущую подушку за месяц сделаем, нам бы только размеры померить.
Купили центрифугу. Сделали и установили воздушный подшипник советского производства. В подвале под Биохимией выкопали здоровую квадратную яму и залили ее бетоном с кучей арматуры - специальный противовибрационный фундамент. На него и поставили центрифугу. Рядом установили все вспомогательные узлы. Ввели должность инженера-эксплуатационщика, чтобы всю эту систему обслуживать. Провели пробные испытания - агрегат пашет как швейцарские часы! Кому надо премии дали. Но было одно "но"… Когда устанавливали русский подшипник, пришлось отключить всю западную программную систему, в народе называемой "защитой от дурака". Ротор, работающий на таких радиальных ускорениях, требует сверхточной балансировки. Иначе каюк - резонанс. Пробирочки должны стоять в строго определенных местах и каждая должна быть сбалансирована по весу до миллиграммов другой пробиркой аналогичного веса на радиально-противоположной позиции ротора. Изначально это достигалось автоматически, или аппарат отказывался включаться при малейшей дисбалансировке, а вот после русской реконструкции приходилось полагаться только на инструкцию, что висела на стенке. Но махина исправно, хотя и недолго, работала и сыпала кандидацкие и докторские, как из ведра.
Часть 2
Тяжелая летающая тарелка
Хорошо помните пол главного коридора из метлахской плитки (мрамор в полированном бетоне), что идет через всю Биохимию? А замечали, что в конце того коридора на полу есть неровное бетонное пятно, где цемент несколько иной текстуры, а полированная мраморная галька отличается по цвету? Вроде как когда-то дырку в полу заделали. Вот об истории этой дырки и пойдет речь:
Пока умные люди на этой супер-центрифуге крутую науку делали, всё было хорошо - медицинские полковники народ в основном серьёзный. Но вот дорвался до передового края науки какой-то жутко блатной не то адъюнкт, не то клинорд аж в чине капитана. Но по блатате его отказать ему никак не могли и дали столько часов работы, сколько мальчику хотелось. Подвинули докторов-профессоров, мол очень хорошему перспективному человеку на очень важную тему срочно необходима наша центрифуга. Эх, жаль забыл его имечко - написал бы вкупе с паспортными данными. Мой однокашка, Сергей Власов, характеризовал его весьма точно - лёгкая стeпень дебильности, осложненная крайней мохнаторукостью. Так вот это капитанское чмо получило полный доступ и безраздельную власть над мировым достижением технической мысли.
Как-то после шести вечера, когда штатный инженер ушел домой, сей научный деятель остался в Лаборатории Тонкой Седиментации один. Ну пара курсантов-кружковцев не в счет. Взял тот научный светоч 200 миллилитровую тефлоновую пробирку с каким-то своим экстрактом для седиментации и засунул ее в первую попавшуюся лунку. Всё! Контрбаланс не сделал. Никого нет - на кой правила эксплуатации соблюдать? Включил машину. Машина не включатеся - вся красными лампочками мигает и визжит, как Скорая Помощь. Не проблема! Капитан уже выучил - под аккуратными импортными кнопочками и тумблерочками есть обыкновенный громоздкий русский выключатель из тех, что в казармах свет выключают. Щелкни его, и какофония с забастовкой у центрифуги сразу кончается - она начинает ротор раскручивать. А если по инструкции, то можно и пару часов с балансировкой провозиться, пока машинные визги успокоишь, да лампочки погаснут. Кому такой непродуктивный подход нужен?
Вот и отключил наш гений защиту от дурака и пошел на второй этаж чай пить. Центрифуга обороты набирает медленно, а там еще и крутить на заданных оборотах с час надо - короче времени завались. А что там только одна пробирка в крайнем ряду ротора его никак не волновало.
Проходит час. На кафедре Биохимии тишина. Несколько отработчиков и дежурный преподаватель сидят кучно в одном из классов-лабораторий. ВНОСовцы как мыши тихонько гонят свои эксперименты в подвале. И вдруг…
Пол в коридоре биохимии со страшным грохотом взрывается и в пролом влетает НЛО (неопознанный летающий объект характерной "тарелочной" формы). Крутясь на страшных оборотах и сыпя искры, с визгом пролетев по коридору, эта "летающая тарелка" вышибла какую-то дверь с куском стены в дальнем конце коридора, разгромила все в лаборатории и затихла. Как вы поняли, это был ротор ультраскоросной центрифуги.
После аварии оборудование ремонту не подлежало и было списано в металлолом. На Биохимии быстро провели ремонт. Блатному капиташке ничего небыло - он пошел дописывать свой диссер на другую кафедру… Гражданского инженера-эксплуатационщика чуть не посадили по статье "Преступная Халатность", потом правда сжалились и просто уволили за халатное отношение к работе. Из курсантов и преподов находившихся в тот момент на Кафедре по счастливой случайности никто не пострадал. Методика ультратонкой седиментации больше в Академии не применялась. Вскоре и генерал Коровкин уволился на гражданку (тогда академики везде в почете были).
Мораль такова: если дурак дорвется к технике, то ни инженерно-програмные решения по защите от него, ни хорошие инструкции не помогают. И если дебил - блатной, он всё равно дебил.
Донор сердца
(или Дружба рядового с генералом и хирургия гениальности)
Часть 1. Дружба
Не, не вру - большой хирург, блестящий учёный, прекрасный организатор, генерал-майор, профессор, но бомж. Точнее, БОМЖ - "без определённого места жительства", общепринятая советская аббревиатура. Генерал-бомж, начальник кафедры Военно-Полевой Хирургии ВМА в условиях развитого социализма. И это не осквернение памяти заслуженного человека - это он САМ себя так называл. А был Дед Дерябин, как кто-то из пролетарских классиков писал - человечищем весьма достойным!
Но давайте по порядку. Выпало мне на третьем курсе быть свидетелем на свадьбе у одного сокурсника. Ну а батяня у того курка был крутым военно-полевым хирургом, десять календарных лет на войнах по всему глобусу!. Вообще о "Дяде Эде" (в Министерстве Обороны кличка "Ленин") надо писать отдельно - личность того заслуживает. Ну, понятно теперь, какого калибра гости были у такого крупнокалиберного вояки?
Короче, сижу я, рядовой. С одной стороны - жених, с другой - генерал-майор Дерябин в форме. За столами от эполетов и лампасов в глазах рябит. Ну как посмотрит какой генерал в мою сторону - мне по стойке смирно вытянуться охота. Видит Дерябин - сильно колдобит курка их присутствие. Ну а как перед ними бухать, если им же сдавать экзамены!? Тогда он тихо так, но властно, говорит мне: "Товарищ курсант, пройдите в коридор". Есть, товарищ генерал! Пять секунд - я в коридоре, а генерал следом неспешно идёт.
Ген. Дерябин совершенно неожиданно спрашивает: "Коньяк будешь?"
Я: "Никак нет, товарищ генерал!"
Ген. Дерябин: "Почему?"
Я: "Уставом Внутреней Службы не положено!"
Ген. Дерябин: "Ну и глупо!"
Я: "А Вам принести?"
Генерал: "А я уже взял!" - и достаёт из внутреннего кармана кителя плоскую фляжку из нержавейки с теснённым профилем Сталина. Свинчивает крышку, нюхает: "КВВК-армянский, 35 лет выдержки. Один мой ученик прислал - сейчас начгоспиталя в Ереване".
Я: "Ну если Вы не возражаете и не доложите…"
Генерал: "Ну ты что, и вправду c причудой?" Передразнивает: "Не вввозззражаете, да не дддоложите! Кому мне на тебя стучать? Самому Министру Обороны? Я чай генерал… Слушай, а ты сам не болтун?"
Я: "Да нет, вроде. Курсанты не жалуются."
Генерал: "Правильно, курсанты не жалуются - курсанты болтунов бьют!"
Я (с обидой): "Не, ну чесслово, товарищ генерал, никому не скажу, что с Вами коньяк пил, если… если дадите, конечно."
Дерябин протягивает мне фляжку: "Ладно, посмотрим. Вот мой предшественник, генерал Беркутов, он всех, кого к себе в адъюнктуру на кафедру брал в лоб спрашивал - А ты не сволочь?"
Я: "Ну, я не знаю…"
Генерал: "Ой, хоть честно! Хирургию любишь?"
Я, глотая коньяк: "Не-а."
Генерал: "Совсем?"
Я: "Совсем… Не, ну правда, абсолютно не люблю. Раньше баловался, в кружок, там, к Вам на кафедру ходил - да и то больше с Вовкой, ну с женихом сегодняшним, за компанию."
Генерал: "Ага, значит подлизываться тебе незачем?"
Я: "Так точно, а коньяк какой хороший! Ну такой замечательный, я такого не пробовал, и фляжка такая красивая…"
Генерал сразу обрывает меня: "Да, ничего коньячок. А ты где живёшь?"
Я: "Как где!? На Втором Факультете, ну на Маркса девять."
Генерал: "О, на Девятой Карламарле! Ха, и я там же! Соседи мы с тобой, получается. Хотя, вообще-то я там нелегально. А если совсем откровенно - то я бомж."
Я: "Шутите, товарищ генерал."
Генерал: "Нет, не шучу. Так, проблемы личного плана… Ну, конечно, была у меня квартира генеральская - всё чин-чинарём. Решил не ссорится, отдал тем с кем жил - пусть радуются, а подробности не интересны. Мне то много не надо - спать в тепле, да книги читать при свете. Ну позвонил я генерал-полковнику Иванову, тот просто-полковнику Образцову - а этот куда денется, ну иди живи на 2-й Факультет, милости просим. Вон и до кафедры рукой подать. А документально оформлять не зачем - и так вокруг одна бюрократия. Так что можно записать меня в Книгу Рекордов Гинесса - я первый советский бомж-генерал!"
Я: "А мы Вам не мешаем?"
Генерал: "Это я вам мешаю. Как идёшь домой - дежурные при виде генеральской формы орут как полоумные - весь первый этаж "смирняют". Слушай, что-то мы с тобой, брат, заболтались. Свадьба, в конце концов, пора тебе возвращаться к исполнению своих свидетельских обязанностей - ну там Свидетельницу танцевать, балагурить, тосты говорить… И не сиди ты как на госэкзаменах! Что генерал не человек? А человеки на свадьбах веселятся. Значит так - хлебни ка ещё моего коньячка и пошли в зал."
Через неделю после этой свадьбы стоял я в наряде по курсу. В тот день заступил дежурным по факультету один прапор с курса годом старше, - за "добрый" нрав и любовь к уставному порядку все его Рексом звали. Звонит, значит, мне это животное "на тумбочку" - дневальный, гони своего Деж-по-Курсу ко мне в "аквариум" (так мы застеклённое КПП в вестибюле Факультета называли). Я вроде трубку телефонную положил, но телефон у нас был калечный, и рычажки не всегда хорошо вдавливались. Вот и случился конфуз - Рекс в своей "банке" слышит, как я во всю глотку своему дежурному ору: "Игорёха, беги скорее вниз - тебя Рекс, псина-козлина рябая-кривомордая, по-срочному вызывает! Кто-кто, Рекс, говорю - дебильный "кусок" с 4-го курса!"
Пятнадцать секунд, и Рекс взлетел на наш этаж - быстрее, чем мой дежурный от толчка до двери добежал. Морда красная, от злости скулы ходят: "Дежурный, останетесь на этаже, мне нужен этот курсант на продолжительное время для уборки внизу". Игорёк пытался меня отмазать, но Рекс пригрозил нас всех в конце смены с наряда снять и паровозом на следующие сутки опять поставить "за прямое оскорбление прямого начальника". Ну типа, как же так - я аж прапорщик, а вы - говно.
Заставил он меня полы на первом этаже мыть. В общем дело не хитрое, при сноровке за 20 минут управиться можно. Да как только я этаж домываю, он берёт подошву сапог своих извёсткой мажет и по мокрому полу ходит (как назло там что-то подбеливали, и извёстка в его конуре стояла). А вот уже отмыть извёстку!.. Как не стягивай воду - как высыхает, так и пол в белых разводах. Короче, кто мыл - тот знает. Ну мне делать нечего - всё равно всю ночь мудохаться. Уже я этаж раза три промыл, смотрю Дед Дерябин в спортивном костюме на другом конце коридора за мной внимательно наблюдает. А мне с чего-то ну такой неудобняк стало, вроде как я чем-то постыдным занимаюсь. Пока расстояние было порядочным я делал вид, что генерала не замечаю, а как домыл до него - ну что дальше притворятся, мы ж вроде знакомы: "Здравия желаю товарищ генерал", хоть тот и не в форме.
Генерал: "Привет. За что он так тебя?"
Я: "Да вроде как обозвал я его."
Генерал: "Так "вроде как", или всё же обозвал?"
Я: "Да я сам не знаю, случайно вроде, хоть и нехорошо, за глаза получилось, - трубка на телефон не легла… Ладно, товарищ генерал, мне мыть надо…"
Генерал: "Да подожди, ты! У Рекса к утру упадёшь."
Тут у меня швабра из рук выпала и челюсть отвисла: "Как Вы сказали, у Рекса? Я именно так его и назвал."
Генерал: "Да так все его называют. Вообще-то я стараюсь жить незаметно, но уж героев Факультета знаю, тут как говорится, кто мало говорит - тот много слышит. Давай, пойдём ко мне чай пить, а то вот я старый стал - бессонница мучает, а до всяких снотворных-седативных не хочу привыкать."
Я: "Товарищ генерал, а наряд?"
Генерал: "Честно сказать, я в дела Факультета ещё ни разу не вмешивался, но попробую тебя на пару часов освободить" - и пошёл в стекляшку дежурного.