– Я знаю, что мистер Круши-Ломай – выдуманный персонаж, Брюс. Но это не значит, что он не существует, так ведь? Или ты мне будешь говорить, что Микки-Маус тоже не существует, а? Выдуманные персонажи существуют, но только в своем выдуманном мире, и я тебя спрашиваю, что в том мире сделал бы мистер Круши-Ломай, если бы кто-то посмел издеваться над его девчонкой и обзывать ее? Так вот, тебе известно так же хорошо, как и мне, что мистер Круши-Ломай крушил бы и ломал, если бы такое случилось, и именно это я и претворил в жизнь. А теперь прекрати истерику и пойди ответь на чертов звонок.
Брюс попытался побороть панику. Необходимо было сохранять спокойствие. О, господи, как мог он сохранять спокойствие? Он поднял трубку домофона и, стараясь выровнять дрожащий голос, стал убеждать жену прийти в другой раз.
Он сказал ей, что сейчас слишком рано. Что он не может с ней сейчас увидеться. Что он с женщиной.
– У меня тут вечеринка, черт побери. Я только что получил "Оскар".
Однако отговорить супругу голливудского миллионера от обсуждения алиментов оказалось не такой простой задачей.
Когда Брюс положил трубку, лицо его было совершенно безжизненным.
– Она поднимается. У нее есть ключ.
Уэйн снова безразлично пожал плечами. Ему было все равно. Он поднялся с места и потащил труп Карла к двери.
– Ну, я тогда, пожалуй, передвину нашего друга Карла. Ты же, наверное, не захочешь делить свадебные подарки и компакты над распростертым трупом.
– Я заставлю ее уйти! – крикнул Брюс. – Пообещай, что ты ее отпустишь, пообещай, что ты ее не убьешь.
Уэйн помедлил у двери. Он держал труп Карла за руки. Голова мертвеца смотрела Уэйну прямо в лицо.
– Может быть. Если только она не начнет нас оскорблять. Я пока отнесу нашего безмозглого приятеля в кухню. Приберусь тут, так сказать. А ты, Скаут, следи за порядком. – Он удалился вместе с трупом.
Скаут посмотрела на Брук.
– Извините, что я на вас накричала. – Казалось, она раскаивается. – Я не имела ничего в виду, вы просто дернули мне волосы.
Брук знала, что у нее в запасе всего лишь несколько минут на то, чтобы завершить начатое. Вид у Скаут был обнадеживающий. Похоже, мнение Брук ей небезразлично, а это уже неплохо для начала. Она снова встала на колени рядом со Скаут.
– Скаут, послушай. Так не может продолжаться долго. Раньше или позже вас все равно поймают, и чем больше вы к тому моменту натворите, тем строже будет наказание.
Скаут по привычке сфокусировала внимание на подушке, под которой лежал пистолет.
– Мы понимаем, что у нас проблемы, Брук. Большие проблемы. Но у Уэйна есть план.
– Какой у него может быть план?
– Я не знаю, Брук, но у него есть план. Он мне сказал: "У меня есть план, малыш, и все будет хорошо". Так и сказал. У него есть план нашего спасения.
Брук не располагала временем для длительных бесед.
– Его план заключается в том, чтобы угробить вас обоих. Такой у него план, и так все и случится. Появятся копы, Уэйн затеет перестрелку, и вас убьют. Да и нас тоже.
– У него есть план.
– Угробить вас.
– Ну, раз такой у него план, значит пусть так и будет. Мы погибнем вместе, неразлучные в крови, любви и славе.
Брук судорожно искала слова. У нее было всего несколько минут – а может, и меньше, – чтобы найти уязвимое место в броне Скаут. Что ей сказать? Что для нее важно?
– Любовь и слава, – повторила Скаут. – Когда-нибудь мы с Уэйном сделаем себе такую татуировку. Это наш с ним девиз.
Брук решилась.
– И ты ведь любишь его, правда, Скаут? Ты очень его любишь.
Она попала в точку. На эту тему Скаут готова была говорить часами.
– Я люблю его больше, чем жизнь, Брук. Если бы я могла сорвать с неба звезду и подарить ее Уэйну, я так бы и сделала. Если бы у меня был бриллиант размером с телевизор, я положила бы его к ногам Уэйна. Мои чувства шире, чем океан, Брук, и глубже, чем могила.
Сейчас или никогда.
– Уэйну нужна помощь. Скаут. Если ты его любишь, не дай ему умереть. Если ты его любишь, позволь нам стать вашими друзьями, Скаут, стать его друзьями.
Брук взяла ее свободную руку. Скаут немного напряглась, но не сделала попытки вырваться.
– Ты поможешь нам стать его друзьями?
– Если Уэйна схватят, его посадят на электрический стул, – прошептала Скаут. – Ему расплавят глаза. Вот что делает с человеком электрический стул. Я читала. – По щеке ее покатилась слеза.
– Но этого может и не случиться, – сказала Брук, мягко сжимая маленькую ладошку в своих руках. Если мы сдадим Уэйна мирным путем, они положат его в больницу. Попытаются узнать, отчего он такой злой. Брюс – большой человек в этом штате, Скаут. Он поможет.
Брюс не смел пошевелиться. Неужели у Брук получится? У нее оставались какие-то мгновения. Она была уже близка, так близка к цели. "Попроси у нее пистолет!" – хотелось ему закричать. Каждая мышца его тела натянулась, как поводок рвущейся вперед собаки. "Просто просунь руку под подушку и схвати пистолет!"
Скаут подняла голову и взглянула на Брук своими огромными глазами.
– Знаешь, что я думаю, Брук?
– Что, Скаут, милая?
– Я думаю, ты считаешь меня дурой. – Казалось, она произнесла это скорее с сожалением, чем со злостью, и ей отчаянно хотелось, чтобы никто не заметил ее слабости.
Брук поспешила заверить ее в обратном.
– Нет! Нет, ты ошибаешься. Я вовсе так не считаю, Скаут. Ты мне нравишься, и я думаю, ты умная и должна быть особенно умной сейчас. Ведь ты не хочешь умереть. И не хочешь, чтобы мы умерли. И прежде всего Уэйн. Тогда ты действительно сможешь складывать бриллианты к его ногам. Дай мне пистолет, Скаут.
Скаут вздохнула. Почти мечтательно, словно была погружена в какие-то приятные грезы.
– Ты хочешь, чтобы я отдала тебе свой пистолет?
– Так будет лучше для всех, Скаут, даже для Уэйна.
Брюс заметил, что задержал дыхание и не дышит уже довольно долго. Он попытался тихонько выдохнуть воздух, так, чтобы не издать никакого звука. Главное сейчас не помешать им, иначе – катастрофа. Скаут все еще мечтательно смотрела на Брук.
– И если я тебе его отдам, ты будешь моей подругой?
– Я же сказала, что буду, разве не так? – ответила Брук. – И я сдержу свое слово. Дай мне пистолет.
Вот оно. Брюс неотрывно следил за подушкой, которая скрывала руку Скаут. Не двигается ли рука? Не вынимает ли пистолет? Рука действительно двигалась.
Голос у Скаут был тихий и испуганный.
– Хорошо, – сказала она, и это было самое сладкое слово, которое Брюс когда-либо слышал.
Крупный план руки Скаут, появляющейся из-под подушки и держащей пистолет.
Крупный план лица Скаут, которое вдруг совершенно меняется. Послушное и несчастное выражение уходит, обнажая ненависть и злобу.
Дальний план. Обе женщины в профиль: Скаут на диване, Брук на коленях перед ней. Одним внезапным и невероятно быстрым движением Скаут отводит руку с пистолетом и бьет Брук пистолетом по челюсти. Слышится неприятный хруст, когда пистолет соприкасается с костью и зубами. Брук резко падает на спину, а Скаут встает. Отъезд назад и переход к Скаут в полный рост. Она нависает над телом Брук, рука ее занесена в ударе. У Брук сильно разбит и кровоточит рот.
СКАУТ
Вот я тебе его и отдала, сука. Ну что, будем дружить? А? Ты же всегда держишь слово, разве нет? Ну, так ты мне теперь подруга?
Смена плана. Обзор с точки зрения Брук: лицо Скаут, перекошенное от гнева, глаза устремлены на Брук.
СКАУТ
Говори.
Смена плана. Брук, лежащая на ковре, с трудом размыкает губы и, глотая кровь, пытается ответить.
БРУК
Я твоя подруга.
СКАУТ
Ну, так мне не нужна такая подруга, как ты, шлюха! Ты хотела настроить меня против моего парня, а этому нет прощения! Может, ты для себя его присмотрела? Так, что ли? Ты на моего Уэйна засматриваешься? Только попробуй, сука, и я тебя прикончу.
В то время, как Скаут все больше убеждала себя в желании Брук отобрать у нее Уэйна (что было полным абсурдом), детективы Джей и Кроуфорд, оставив Сьюзен Шефер наедине с ее завтраком, раздумывали над следующим возможным шагом.
– Увы, опять мимо, – сочувственно сказал Кроуфорд, знавший, как серьезно относился к работе Джей. – Не расстраивайся. Идея была неплохая. Ну, то есть, и газеты ведь неделями обсуждали возможную связь между убийцами и этим фильмом.
– Нам нужно нанести еще один визит, – ответил Джей. – К оскароносцу.
– Деламитри?
– Да. И знаешь, мне кажется, к нему нам следовало поехать в первую очередь. Ведь кинорежиссеры теперь самые настоящие звезды… А некоторые даже известней, чем актеры.
– Что правда то правда. Ты видел Деламитри на церемонии? Он произнес отличную речь. Похоже искренне. Как если бы он все очень прочувствовал. Моя жена чуть не плакала.
Глава двадцать пятая
Едва Брюс успел осознать катастрофический провал отважного плана Брук по разделению врага, как начался новый, еще более ужасный кошмар.
На пороге стояла не только его жена Фарра, но и любимая красавица-дочь Велвет. Брюс в ней души не чаял. И хотя она не очень представляла, насколько дорога ему (Брюс редко выражал свои чувства), это было именно так. Брюс действительно любил Велвет. А в глубине души и на свой особый манер все еще любил и ее мать.
Какой они были парой!
Пятнадцать лет назад Брюс в один день получил свое первое режиссерское задание и свою первую (и до сих пор единственную) жену. Задание представляло собой рекламный ролик подержанных автомобилей – типичный образчик жалких дешевых роликов, которые крутят исключительно на местных каналах и в которых играют сами клиенты – заказчики рекламы.
"Вам нужны низкие цены? У меня низкие цены! Безумно низкие цены!"
В этот момент в сценарии был резкий переход к следующему кадру: на экране появлялся клиент в дешевых пластиковых очках, с фальшивыми усами и в ярко-зеленом котелке с пропеллером, как у вертолета.
"Да, да, вы просто безумны, если упускаете такую возможность! А я безумен, потому что даю вам ее, ха-ха!"
Затем картинка замирала: в кадре оставалась дурацкая улыбка и появлялся адрес магазина подержанных автомобилей. При этом хохот за кадром не смолкал, а нарастал: ха-ха-ха-хи-хи-хи-хи-хи!
Единственным положительным моментом съемок для Брюса было то, что на протяжении всего ролика клиента окружала группа обворожительных красавиц в бикини. В первой версии сценария клиент по ходу действия менял костюмы, красотки также должны были облачаться в сумасшедшие шляпы и маски, но в связи с ограниченным бюджетом от этой идеи пришлось отказаться.
Фарра была одной из красоток, и Брюс никогда не забудет момент, когда он впервые увидел ее. Она приехала на съемку на собственном "Харлее", который с хриплым рычанием ворвался на площадку. Все невольно обернулись. А она слезла с мотоцикла с таким видом, будто только что его трахнула. Глаза у Брюса едва не выскочили из орбит, как у персонажа голливудских мультфильмов: Фарра прибыла на съемку уже в костюме, готовая приступить к работе в любую минуту. Помимо черной кожаной куртки с металлическими заклепками на ней были только бикини и грубые ботинки.
Потрясенный Брюс запал на нее с первого взгляда, и в ту же ночь была зачата Велвет.
Брак Брюса и Фарры оказался удачным и, по голливудским стандартам, довольно долгим. Они поддерживали друг друга на пути к вершинам карьеры, пока однажды их желания и намерения серьезно не разошлись. Возраст Фарры не позволял ей больше играть в кино грудастых телок, и она начала напускать на себя умный вид, посещать курсы по театральному мастерству и пробоваться на "настоящие" роли, что приводило Брюса в полное смущение. В то же время Брюс становился идолом поп-культуры, которому было якобы наплевать на мнение общества (до того дошло, что он однажды даже надумал сделать татуировку), и Фарру, знающую интеллигентскую сущность Брюса, просто выворачивало от этой показухи. В общем, брак их развалился оттого, что улица прикидывалась бульваром, а бульвар маскировался под улицу – и им обоим друг от друга стало тошно.
И все же, сколько раз и как страстно Брюс ни хотел бы избавиться от Фарры в последние годы, ничто не шло в сравнение с его желанием не видеть ее сегодня. В это ужасное утро, когда они оказались запертыми в комфортабельном аду, во власти жуткого маньяка.
Пока же Фарра и Велвет пребывали в неведении относительно грозящей им опасности. Уэйн спрятал автомат, а Скаут быстро завернула свое оружие в складки платья и прикрыла сверху все той же диванной подушкой. Смогут ли эти двое уйти целыми и невредимыми, исполнив роли в драматическом спектакле в постановке Уэйна? Надежда была весьма призрачной.
Даже без оружия, сцена, представшая перед глазами Фарры и Велвет, привела обеих в замешательство.
На полулежала красивая женщина в измазанном кровью вечернем платье. Губа у нее была разбита и сильно кровоточила. С тела женщины, очевидно, только что слезло странное диковатое существо, теперь усевшееся на диван. Но ужаснее всех был нависший над ними мужчина, высокомерный и презрительный, с омерзительными злобными татуировками на мускулистых руках и пятнами на джинсах и майке, подозрительно напоминавшими пятна крови.
– Брюс, твоя старушка, – объявил мужчина.
Фарра вопросительно приподняла бровь и сунула в рот жвачку. Ее не слишком трогала презрительная фамильярность неотесанного грубияна: для того, чтобы произвести на Фарру впечатление, пары татуировок и задранного носа было мало.
– Что тут у вас происходит? – спросила она, входя в гостиную. – Какая-нибудь отвратительная оргия?
Велвет удивилась, но не очень.
– Пап, это та-а-ак гадко! Ты совсем с ума сошел. Ты что – наркотики принимаешь?
Для четырнадцатилетней девочки Велвет была пугающе самоуверенна. Впрочем, нужно отдать ей должное: не более самоуверенна, чем другие юные питомцы частных школ в Беверли-Хиллз.
Брюс едва мог говорить. Он пытался свыкнуться с присутствием дочери на этой кошмарной вечеринке.
– У нас здесь…ээ… репетиция, дорогая.
Лицо девочки выразило сомнение. Точнее, не просто сомнение, а абсолютное, безграничное презрение к такому абсурдному объяснению происходящего.
– Ага, – сказала она. – И что вы репетируете – римейк ужастика "Я плюю на твою могилу"?
Брук с трудом соскребла себя с пола, прикрывая ладонью разбитый рот и кашляя проглоченной кровью.
Фарра смерила ее враждебным взглядом.
– Послушай, милочка, если это какие-то садомазохистские штучки и он тебя побил, то в качестве компенсации требуй часть его имущества, а на мое губы не раскатывай, договорились?
Брук не ответила. Сказать ей было нечего.
Вдруг, совершенно не думая о том, что делает, Брюс схватил в охапку Велвет и попытался вытолкать ее за дверь.
– Уходи, Велвет! Сейчас же уходи!
Ему было плевать на то, что это выглядело подозрительно. Он просто хотел, чтобы она ушла.
– Пожалуйста, папа, не нужно мне приказывать. Это неприлично. Я взрослая женщина. Я даже записала собственный видеокурс аэробики.
Это была правда. "Аэробика для подростков с Велвет Деламитри" пользовалась популярностью отчасти потому, что в равной степени вызывала интерес у девочек-подростков и у стареющих холостяков.
Получив отпор от Велвет, Брюс принялся за Фарру.
– Ты зачем ее привела? Пускай сейчас же уходит. Сейчас же! Ей тут нечего делать.
– Нечего? – презрительно ухмыльнулась Фарра. – Что ж, спасибо, Брюс, ты только что доказал, что я все правильно сделала. Я привела сюда нашу дочь для того, чтобы напомнить тебе, что нас двое, а ты один. И это должно быть отражено в бумагах о разделе имущества.
Брюс едва сдержался. Она говорит о деньгах! Им всем угрожает смерть, а она говорит о деньгах! Конечно, она не знает, что происходит, и все-таки, черт подери, с этой женщиной просто невозможно иметь дело!
В который раз после того, как начался весь этот кошмар, Брюс тщетно уговаривал себя успокоиться.
– Послушай, Фарра, мы все разделим по справедливости, я обещаю. Забирай, что хочешь, только, пожалуйста, возьми ребенка и уходи…
Хррр, хлюп. Уэйн сплюнул. Смачно сплюнул. Громко прочистил горло и демонстративно сплюнул в вазу, тем самым напоминая о своем присутствии и о том, что он здесь главный.
Брюс понял намек. Уэйну не нравилось поведение Брюса. Он должен был вести себя нормально, а предложение "забирай, что хочешь" в рамки нормального не вписывалось. Вести себя нормально – вот единственный способ сохранить жизнь Велвет. Но как это сделать? Брюс уже забыл, что считалось нормальным.
А вот Велвет помнила, и то, что происходило у нее перед глазами, не выглядело нормальным. К тому же ей все это не нравилось.
– Пап, кто эти люди? Твои друзья? Они могут уйти?
Уэйн прошелся по комнате, оценивающе разглядывая Велвет. Как и большинство ее ровесников, она носила более откровенный вариант консервативной взрослой одежды. Сегодня на ней был розовый шерстяной костюм (крохотная мини-юбка и обтягивающая кофточка), белые колготки, туфли на каблуках и много косметики. Этакая юная модель в одежде пастельных тонов. Хорошенькая, чистенькая и сияющая, как спелая вишенка. Уэйн с удовольствием присвистнул.
– Мм… ммм… Уверен, ты гордишься этой штучкой, Брюс.
Велвет предостерегающе выдвинула челюсть в ответ на хищный взгляд Уэйна. Чувствовала она себя отнюдь не так уверенно, как старалась показать.
Скаут тоже посмотрела на Велвет, но никакого удовольствия от зрелища не получила.
"Странно, – подумала она, – эти богатенькие девочки всегда имеют такой чистенький и свеженький вид и кажутся такими нетронутыми…" Скаут знала, что Уэйн с удовольствием тронул бы девочку, испоганил бы ее чистенькую жизнь. Но он этого, конечно, не сделает: понимает, что Скаут его тогда убьет. И все же ей не нравилось, как Уэйн глазеет на Велвет, и ей не нравилась Велвет.
– Ты попала в самую точку, крошка, – Уэйн все еще изучал взглядом Велвет. – Мы друзья твоего папаши. Я Уэйн, это Скаут, а сучка с распухшей губой – Брук Дэниелс.