- Вот-вот, живем теперь только по бизнес-плану. Завтра у тебя как? Арабы прибывают семнадцатого, сегодня уже двенадцатое, конец дня. Завтра надо нам повидаться, не то уже не успеем. На разведку в горы подадимся. Дел будет невпроворот. Эх, всего два араба прибывают, а мы всем народом, всем аилом готовимся… Ладно, пятерка наша ждет, очень хотят пастухи-джигиты повидаться с тобой.
- Хорошо, я согласую с шефом.
- Поговори, но того, скажи, что просто с одноклассником встречаешься. И учти, есть и пить даже слегка не получится - это в другой раз. Так пятерка наша решила, сейчас есть дело поважнее.
- Не беспокойся, Ташафган, я тоже не очень насчет выпивки (хотел было похвалиться, как недавно в ресторане "Евразия" хватанул целый стакан водки, но, припомнив, кто стоит за всем этим, запнулся от гнева). Конечно, нам следует посидеть, потолковать, мы ведь не просто замандаши - в одной школе учились.
- Это верно, Арсен, а один из пятерки нашей - бывший учитель, ты его знаешь, тоже вместе учились - Саксан. Помнишь, мы еще дразнили его Саксагаем, лохматым. Он потом, после педучилища, физкультуру преподавал.
- Да, помню, конечно.
- Так вот, Саксан-Саксагай теперь в табунщики подался, на учительские копейки не проживешь.
Арсен промолчал, сказать было нечего. А Ташафган разговорился:
- Саксан очень хороший человек, но помотала его судьба. В челночниках года два промыкался. Страдает, конечно. Давай присядем на скамейку, два слова о Саксане. Потерпи, послушай.
- Я готов. Давай присядем.
- У Саксана есть байка - не байка, трудно сказать… Но говорит он об этом так, как будто на суде под присягой выступает.
- И что же это за байка?
Немного помолчав, Ташафган ответил:
- Видишь ли, челноков жизнь куда только не забрасывает, ну и понаслушался, должно быть, Саксан всякой молвы и рассуждает теперь на свой лад. С чего-то он очень придирчив к арабским странам, к нефтедобывающим, ненавидит все эти эмираты, как в раю живущие. По нему получается, паразитируют они на нефтедобыче и от этих бешеных цен на нефть чумеют. Как он говорит, кровь земную сосут и богатеют задарма.
- Ну, так это ситуация всем известная, общемировая, - заметил Арсен Саманчин. - Нефтедоллары торжествуют.
- Так-то оно так. А вот то, что они, арабские богатеи, позволяют себе, таким, как мы, даже во сне не привидится. Знаешь, они, оказывается, устраивают автогонки на самых дорогих джипах - и где ты думаешь? В песках Сахары.
- Сахары?! - подивился Арсен. - Да, черт возьми, такого не слыхал! Ну да, ведь есть же любители экстремальных гонок по горам, а по пескам, наверное, еще круче.
- Если бы только это! Вот представь себе, Арсен, нам об этом Саксагай рассказывал со слов очевидцев, и по телевидению показывали - мы обалдели! Аж глаза на лоб лезли. Эти гонщики на джипах, да на каких - у нас пока таких и в помине нет, даже у шефа нашего, ему-то тоже джип оттуда, сказывают, пригнали, то ли из эмиратов, то ли из кувейтов… - ну, так вот, гонщики эти не просто катаются. Они на своих супер-джипах носятся сломя голову наперегонки по барханам - они называются у них, как у нас, чоку, - то в крутые низины прыгают, то снова вылетают наверх - все равно как на доске по океанским волнам. Как называется эта доска балдежная?
- Кажется, серфинговая, это с английского. Не важно. И что?
- Так вот, джип, который прибывает к финишу последним, считается неудачником, которого надо "наказать", что они и делают. И они, подумай только, тут же для забавы с хохотом обливают бензином и поджигают машину-неудачницу, а сами танцуют, веселятся, и проигравший гонщик веселится вместе с ними, шампанским обливаются и никакого дела им нет, что поступают они как последние сволочи. Им плевать, завтра же купят себе новенький джип как ни в чем не бывало, для них это - раз плюнуть, зато позабавились. И доказали себе, что они совсем не те бедуины, которые когда-то трусили по тамошним пескам на жалких верблюдах и Бога молили, чтобы не оступился верблюд, чтобы не сгинуть в песках. А все потому, Арсен, что счету нет их бьющим из нефтескважин миллионам и миллиардам. Почему такое происходит на свете? И никто не хочет за это отвечать - одни сжигают джипы для потехи, а другие, мы, например, не можем детям обувь купить, чтобы было им в чем в школу ходить.
- Я понимаю, - тихо ответил Арсен Саманчин.
Последняя фраза Ташафгана разбередила душу, ему стало не по себе. Такого разговора он не ожидал. Думал, просто поболтают о том о сем. И чтобы как-то смягчить распалившегося Ташафгана, сказал:
- Успокойся, дружок, не горячись. Я понимаю, но не стоит так… Когда-нибудь поплатятся они, у жизни много уроков припасено.
- Да я-то что! Я себя держу в руках. А вот видел бы ты, как Саксагай, когда говорит об этом, кулаками небо молотит. Так ненавидит он эту несправедливость земную. С трудом унимаем его, ну и, что тут скрывать, сто граммов даем глотнуть.
- Да, конечно. Но давай не будем сгущать краски. - Арсен похлопал его по плечу. - Думаю, в этих странах люди в основном нормальные, какими бы богатыми они ни были, а эти офонаревшие от богатства поджигатели стабунились, наверно, случайно. Бог им судья. Но ведь, смотри, и нам кое-что перепадет от них: заладится охота на барсов - каждый из нас что-то получит.
- Да, если так будет, то потому, что шеф у нас такой деловой человек, устроил всем нам бизнес-артель. Посмотрим. Охотничье счастье, как ветер, - не уследишь.
Чтобы поддержать его мысль, Арсен Саманчин решил в шутку добавить:
- И еще кого надо нам поблагодарить и кому кланяться низко, так это нашим снежным барсам. Не будь их в горах - не было бы и охоты. Не было бы и контрактов бектур-агаевских!
- Это верно, - вполне серьезно отозвался Ташафган. - Барсов мы продаем, выходит, а что делать? С ними контракт не заключишь.
- Ну, ты даешь! - рассмеялся Арсен Саманчин. - Такого еще не слыхал - контракт со снежными барсами. Здорово! Ну, спасибо тебе. Отдыхать будем. О'кей?
- О'кей! Задержал я тебя малость. День-то уже к вечеру клонится. Отдыхай, только не забудь, очень крепко прошу тебя, завтра увидимся. Мы тебе твоего коня приведем.
- Хорошо, Ташафган. В городе говорят в таких случаях: презентацию коня устроим.
- Во-во, презентацию… Шефу так и доложим: презентация, мол, будет. - И, уже расставаясь, спросил: - А сапоги у тебя есть для верховой езды? Нет - так подберем.
- Не беспокойся. Я же знал, зачем еду, захватил давнишние сапоги. Годами лежали без дела.
* * *
В завершение того дня, перед тем как Арсен расположился с дневной усталости на ночлег, на приготовленную родственниками постель в углу комнаты, позвонил ему по мобильному сам шеф Бектур-ага. Он сообщил, что находится в предгорной лощине Дасторкан, где будет первая ночевка арабских принцев. Само собой понятно, устроить полевую стоянку не так просто, тем более для королевских особ. Договорились назавтра после обеда встретиться и уже начать текущую работу. Предстояло обсудить встречу гостей-охотников в Аулиетинском аэропорту через три дня. С момента их прибытия Арсен обязан был постоянно и круглосуточно находиться при них. Тоже непростая задача. Охота само собой, а как узнать, что они за люди, какие у них характеры, увлечения?
Впрочем, Арсен Саманчин готов был исполнять свои обязанности самым добросовестным образом, с тем и засыпал после телефонного разговора, мельком припомнив давешний разговор с Ташафганом. С чего он так раскипятился? Странно даже…
А в глубине гор в ту летнюю пору, в тот час, в ущелья между снегоносными вершинами и продольными хребтами спустилась уже полная тьма, и стало холодно почти как зимой. Все твари, обитавшие в тамошних местах, смиряли свои страсти до утра. Успокоение требовалось. И все было слажено в здешней природе к тому успокоению - яркие, крупные звезды засияли в небе, близко нависая над горами, облака перестали кучеваться, растянулись вдоль хребтов безо всякого намека на дождь, гремучие реки приутихли. А у подножия Узенгилеш-Стремянного перевала еще поддувал низовой ветер, и изгой Жаабарс прохаживался здесь для умиротворения души, переступая через завалы камней, выбирал удобное место на ночь. Так и не удалось бедолаге преодолеть перевал, лето уже перекинулось во вторую половину, а он все появлялся тут набегами, околачивался, исчезал и снова возвращался. Вот и в этот раз оставался на ночь. Не нравилось ему, что птицы в чащах в эту ночь не смолкали, перекликались между собой. Ночная сова, тункукук, ворчала, гулко ухала на них, а им хоть бы что… Но еще больше вызывали подспудную тревогу зверя далекие, голосистые звуки человеческие. Откуда они? Знал бы Жаабарс, что это объявилась в окрестностях скитающаяся по горам Вечная невеста, та самая. "Где ты? Где ты? Отзовись! Это я - Вечная невеста, это я зову тебя, я бегу к тебе, где ты, где ты?" И плакала Вечная невеста в этот раз, стонала, вопила: "Ой, ой, что будет теперь? Что будет? Что будет? Ой, ой, что теперь будет? Что будет?" Чего она так испугалась? Будто что знала.
Не выдержал Жаабарс тоски и страха Вечной невесты, встал и ушел по тропе в другую сторону… Ему-то какое дело? Одному Богу ведомо…
VII
Оказывается, ведомо было не только Богу, но и еще кое-кому, пусть не напрямую, окольным путем. Были люди, которые, находясь на другом конце света, на другом континенте, замышляли нечто в местах обитания Вечной невесты, а именно - охоту на снежных барсов в туюк-джарских горах.
В тот утренний час Арсен Саманчин уже был на ногах. Побрился, умыл лицо, руки, шею под гремящим наливным рукомойником столетней давности. И в тот момент, когда он, весьма довольный, обтирался чистым полотенцем и собирался выйти во двор позагорать - погода была прекрасная, и давеча, глянув в окно, он изумился, как грандиозны в строгом своем великолепии горные хребты, будто бы нарисованные рукой художника, - так вот в этот момент раздался звонок в его мобильном телефоне. Он решил, что звонок от шефа Бектура, должно быть, в продолжение вечернего разговора, но в трубке совершенно неожиданно раздался голос, говоривший на чистейшем английском языке. Это изумило Арсена: здесь, в глубине гор, такого практически не могло быть.
Голос звучал живо, бодро и располагал к разговору:
- Доброе утро! Ведь у вас сейчас утро? Извините, вы мистер Арсен Саманчин?
- Да, да, он самый! С кем имею честь?
- Я в некотором роде ваш коллега - я пресс-секретарь службы международных связей принца Хасана, мое имя Роберт, или проще - Боб Лукас, я канадец. Будем знакомы. Поскольку вы владеете английским, и, как я вижу, превосходно, будьте нашим посредником в общении с местным населением, ведь мы готовимся к вылету в ваши края на охоту. Вы меня слышите?
- Отлично слышу. Да, конечно, я постараюсь быть посредником между вами. Откуда вы сейчас звоните, уважаемый Боб?
- Как откуда, Арсен дорогой! Отсюда, из эмиратов, вы же знаете - принцы прибудут с большой группой сопровождающих, вплоть до врачей и поваров. Вот и готовимся.
- Это хорошо. Мы тоже готовимся. Но то, что вы звоните к нам в горы по телефону, для нас сюрприз. А отсюда тоже сможете звонить? Как вам это удается, извините, Боб?
- А очень просто, уважаемый Арсен! Спутниковая связь. Мы можем звонить в любую точку мира, из любого места. У их высочеств есть собственный спутник связи на космической орбите. В любое время куда угодно и откуда угодно. Вот я сейчас с вами говорю, вы в далеких азиатских горах отвечаете, а ваши снежные барсы и не подозревают, что спутниковая связь служит и им, диким зверям, чтобы свидеться нам в процессе охоты. Ну, это я так - шутка. Извините.
- Да ничего, уважаемый Боб, посмеяться не вредно. Только вот встреча с барсами по-всякому может обернуться.
- Разумеется! Главное на охоте - побольше добычи. А барсы, как и тигры, - штучный товар. Чем больше штук, тем больше прибыли. Сами-то их высочества не думают об этом, для них охота - спорт, а все мы и все вы, понятное дело, очень даже заинтересованы в удаче. Побольше барсовых шкур! И нам хорошо, и вашей охотничьей фирме "Мерген". Престиж у нее сразу вырастет.
- Да, Боб, конечно.
А самому подумалось при этом: смотри-ка, информационные технологии теперь даже до диких зверей добрались, выслеживают их логова из космоса. Знали бы дикие звери в горах, что спутниковая связь им служит, только вот не во благо.
Очень словоохотливым оказался пресс-секретарь Роберт Лукас, симпатичный даже на расстоянии. Но и деловой разговор тоже имел место. Обсудили разные вопросы обслуживания и прибытия охотников со снаряжением. Самолет принцев соответствовал их высокому положению - "Боинг 737", и экипаж первоклассный.
Некоторые сведения, почерпнутые из этого разговора, Арсен Саманчин записал в блокнот для передачи шефу Бектуру. Их встреча планировалась в тот же день по возвращении шефа со стоянки Дасторкан. Он обещал дать знать, как только приедет.
А пока можно было повидаться с ташафганской пятеркой загонщиков, обещавших показать ему ездового коня и устроить небольшой междусобойчик. Для Арсена Саманчина эта встреча важна была не только потому, что все они были однокашниками: трое - он сам, Ташафган и лохмач Саксагай - учились в одном классе, остальные были моложе на два-три года. Но главное - все они свои, сидели когда-то за партами под одной школьной крышей. Кстати, школьная крыша шиферная порядком пожухла и осела, на что обратил он внимание, проезжая накануне мимо, но это уже другое дело, как бы то ни было, родная школа - всегда родная…
Так размышлял он в то утро, когда Ташафган и Саксан-лохмач пришли за ним, как оказалось, не только из чувства школьного братства, но и с другим замыслом, о коем Арсен Саманчин, разумеется, знать не знал. По дороге Ташафган вроде бы полушутя сказал:
- Арсен, дружок, учти, мы все, твои однокашники, сейчас холостяки.
Арсен искренне подивился:
- То есть как, что значит - холостяки? Что случилось?
- Не останавливайся, идем. Ничего страшного, сейчас расскажу.
А Саксагай-лохмач понимающе ухмыльнулся при этом и покачал головой:
- О том, что мы сейчас холостяки, весь аил знает, не то мы бы тебя домой в гости позвали, а не в школу.
- Да бросьте вы шутить!
- Что ты, Арсен. Ты большой человек для нас, какие могут быть шуточки? - продолжал Ташафган. - В школе сейчас никого, все на каникулах, сторожа мы попросили не мешать нам сегодня, дали ему на водку. Он и пошел к себе домой. А мы воспользовались этим и решили, что лучше будет нам собраться в школе. Кони наши уже там, во дворе. А то, что мы холостяки, так дело в том, что семьи наши - жены, дети - сейчас в горах, откочевали мы высоко на летовку, может, помнишь такие места по берегам реки Аксай, вот там и летуем. В прежние времена ведь на все лето народ откочевывал туда жить и скот пасти на джайлоо. А теперь мы по старинке решили полетовать и с семьями, с юртами расположились там.
- А почему бы и нет? - подхватил Саксагай-лохмач. - Свобода! Куда хочу - туда иду. Не в колхозе же мы.
- И очень жаль. Ну ладно, об этом потом, - сказал Ташафган. - А сюда нас вызвал шеф Бектур-ага, для охоты, стало быть. Загонщиками будем, собаки есть у нас. Сам понимаешь, Арсен, барсов надо загонять в такие места, чтобы отстреливать из укрытий, без этого их не достать - в ущельях залягут, а если что, так и наброситься на человека могут, чтобы знал, куда сунулся. А в загонщиках, если повезет, и мы что-то заработаем. Вот мы и прискакали.
- И объявили себя временно холостяками! - посмеялся Арсен Саманчин, поняв в чем дело.
- Вот перестанем снова быть холостяками, - буркнул Саксагай-лохмач, - вернемся на летовку скот пасти, а толку никакого. Потому как никакого спроса нигде на скотину нет. Только еще беднее становишься, а то бы…
Арсен не успел ничего сказать, как Ташафган перебил:
- Ну, ладно, Саксан, об этом потом поговорим. И по-настоящему. А сейчас думай о другом… - и замолчал на полуслове. Молчал и Саксан-лохмач.
И тогда Арсен стал им рассказывать, как сегодня утром позвонил ему из эмиратов пресс-секретарь его высочества принца Хасана - Роберт Лукас, как и о чем они разговаривали. Не ожидал он, что так заинтересует товарищей эта тема, до школы оставалось шагов десять, а они, остановившись, начали подробно расспрашивать про спутниковую связь. Для них это было открытием.
- Вот здорово! - говорил Ташафган. - Выходит, они могут звонить через свой спутник куда угодно и когда угодно? Находясь в наших горах, там, в ущельях или пещерах, под снежными лавинами, где никто никого не услышит, они могут звонить и в эмираты, и в Европу, и в Америку? Вот это да!
И еще почему-то очень занимало их то, что самолет арабских принцев останется дежурить в аэропорту на все время, пока принцы будут охотиться в горах, будто это имело к ним какое-то отношение. Завидовали скорее всего.
- Ты смотри! - говорил Саксан-лохмач, действительно обросший черными клубящимися волосами до плеч. - Ты смотри! Целый "Боинг" со всеми летчиками будет спокойно ждать своих хозяев. Когда я был челночником, нельзя было опоздать ни на минуту, рейсовый самолет улетал и плевал на опоздавших с неба. А тут такое удобство. Когда хочу - тогда улечу. Вот она, сила богатства!
Ташафган уточнил:
- А то, что самолет на приколе, значит, что принцы могут улететь в любое время? У меня только конь так - вон он во дворе: хочу - привяжу, хочу - отпущу, хочу - поскачу.
- Стало быть, - пытался объяснить Арсен Саманчин, - у них так заведено. Когда сочтут нужным, тогда и взойдут на борт. Самолет готов. Экипаж на месте.
Беседуя таким образом, они подошли к школе, где когда-то учились, а теперь вот волею судеб явились, повязанные одним предстоящим событием, - охотой на снежных барсов. И прибывающие из далеких стран гости тоже вовлекались невольно в общий круг здешних событий. Хотя вряд ли они что-либо такое предполагали.
Давным-давно не бывал Арсен Саманчин в своей школе. Школа находилась на окраине, чуть в стороне от аила, мимо проезжал, поглядывал мельком, но чтобы прийти, так сказать, с экскурсией в свое прошлое, такого не бывало.
Теплое чувство накатило на душу - вот она, школа, все та же, пусть приосевшая от времени, с пожухлой шиферной крышей, как и все крыши вокруг, с покосившимися дверьми и рассохшимися рамами оконными, но школа все та же. Вот двор, где когда-то бегали наперегонки, вот коридор, вот классы… Если поначалу и неловко немного почувствовал себя Арсен, когда Ташафган предложил собраться в школе с разрешения директора, куда-то убывшего, - обычно ведь как-никак чай пьют дома, - то потом убедил его Ташафган: семьи их на летовках, а школа пустая. Арсен Саманчин успокоился, даже доволен был. И день выдался ясный, и горный пейзаж вокруг все тот же, со снежными хребтами вдали, где обитают снежные барсы, из-за которых и возникли дела такие. И птицы всякие порхали вокруг, много их было, никто им здесь не мешал, вот и носились в свое удовольствие…