Никита всегда умел ее слушать. Разложить по полочкам события, сделать важные выводы. Вселенского масштаба проблемы лопались словно мыльные пузыри, сложное оборачивалось простым, черно - белое - вновь играло красками.
- На текущий момент ситуация такова. Увольнение, уже не беда - а свершившийся факт. Жалеть здесь не о чем. Посидишь дома, оценишь рынок занятости и собственные силы. Вторая проблема так же не критична. Разлуку с Антоном можно избежать, если грамотно повернуть ситуацию. Каким образом, обсудим завтра, на трезвую голову. А пока…
Никита пересел к Ольге и обнял ее. Тело женщины поддалось, привычно ища защиты. Губы дрогнули, по ним в нетерпении скользнул язык.
- Мне так плохо…
Молодой человек вытер остатки слез с ее щек и, запрокинув голову, несколько мгновений смотрел в заплаканные глаза.
- Дурочка ты моя! - нежно прильнул губами к ее рту.
Оля, не скрывая нетерпения, расстегивала пуговки на пижаме, обнажая плечи. Она уселась к Никите на колени, чтобы грудь оказалась на уровне лица и застонала от удовольствия, когда язык мужчины коснулся маленьких возбужденных сосков. Сидя спиной к кухонной двери, она не видела, что в прихожей появились незваные гости. Разгоряченная, она не слышала, как ее звали по имени. Об этом знал лишь Никита (или скорее тот, кто примерил его образ), но продолжал, как ни в чем не бывало ласкать тело подруги. Краем глаза он следил за перемещением гостей в сторону кухни. На губах молодого человека мелькнула довольная улыбка. Все шло по плану.
Подруга по песочнице, податливая как пластилин, таяла в его настойчивых руках.
- Ах ты тварь! - дрожащий от ненависти голос выкинул Ольгу из омута страсти. Смертельно испугавшись, она обернулась и обмерла.
Перед ней стояла неизвестно откуда взявшаяся Марина. Женщину колотило от негодования.
Бывшая коллега испепелила взглядом обоих сластолюбцев, но злость предпочла вылить на одну.
- Я спасаю ей задницу, стараюсь смягчить ситуацию, выпрашиваю зарплату, выгораживаю перед директором, в концовке объясняюсь с ее любимым человеком, организую доставку на дом забытого телефона и тоскующего принца…. А она зря время не теряет, с моим парнем кувыркается…. Одного ей мало, сука …московская!
Оля не слышала ни одного слова, она, не мигая, смотрела на Антона, замершего с букетом хризантем в руках за спиной разъяренной фурии. Увидев достаточно, он развернулся и, положив цветы у зеркала в прихожей, исчез на лестничной площадке.
- Антон, подожди! - прохрипела несчастная. Голос пропал.
Попыталась броситься за ним, но Никита крепко держал за локти. Шепнул на ухо:
- Бесполезно. Оставь его.
Следом за Антоном ретировалась Марина. Задержавшись в коридоре, вытащила из сумки чужой телефон и что было силы, саданула им о кафельный пол кухни. Нокия разлетелась на куски. Излив злобу на невинную дорогую игрушку, получив минимальную сатисфакцию, бывшая подруга удалилась, проклиная обманщиков, на чем свет стоит.
Коридор опустел.
- Допрыгались мы с тобой, сестра, - Никита схватился за голову, - пока я в тупике. Мыслей никаких. Но по опыту, безвыходных ситуаций не бывает. Подумаем об этом завтра. Лады?
- Да пошел ты со своей психологией! - Оля застегнула пижаму, встала с колен соседа. - Захлопни за собой дверь.
Красавчик встал и, подойдя к зеркалу в коридоре, провел пальцами по шапкам хризантем. Все лепестки осыпались на пол розовым дождем. Усмехнувшись, взглянул на свое непривычное отражение, осторожно вытер помаду с губ, взъерошил смоляные волосы. Капризно вскинул одну бровь, другую, ослепил себя любимого белозубой улыбкой. Хорош. Но пора и честь знать. Вышел в коридор и тихо прикрыл за собой дверь.
Никита несколько минут стоял перед квартирой Оли, не понимая, как он здесь оказался. Секунду до этого курил на балконе, видел приехавшую соседку. Давно ли у него провалы в памяти?
Рука потянулась к звонку, но замерла на пол пути.
Взглянув на часы, молодой человек с удивлением присвистнул. Два часа бесследно исчезли из жизни, и все из-за баловства с кетамином. Для визита к любимой подруге поздновато, можно нарваться на недоразумение. Он позвонит ей завтра.
Повернулся и начал спускаться по лестнице.
Воспоминание последнее. Безумное
"Только бы он был в отделении, только бы на смене. Я в ноги брошусь, объяснюсь".
Оля летела в Боткинскую, не соблюдая скоростной режим, подрезая нерасторопных водителей, не обращая внимания на их гневные сигналы. По счастливой случайности на Ленинградском шоссе не выставили не одного поста, а светофоры договорились между собой, включали зеленый свет.
Создатель существующего вокруг Оли мира удачно тасовал события, контролировал обстоятельства, приближал героиню к финалу. Оба спешили, одна покаяться, другой завершить эксперимент.
Бедолага не помнила, удалось ли ей заснуть или она бодрствовала всю ночь напролет. По монотонному перекатывающемуся гулу в голове и контрастности восприятия мелькающих за стеклом объектов, думалось - нет, не отдохнула. Усталый мозг расходовал уже неприкосновенный запас кислорода.
Последнее время сны стали редкими гостями. Она не запоминала их, забывалась в дреме, не приносящей упокоения.
Сознание возвращалось с первыми брызгами рассвета, рождая ее каждый раз заново.
Недавняя жизнь покоилась на воспоминаниях, которые Оля классифицировала, как Страшное, Ностальгическое и Сладкое. Вчера добавилось Разоблачительное.
Выборочная память зафиксировала детали, которые желательно навсегда забыть. Перед глазами то и дело всплывает мертвенно бледное лицо Антона, сводит с ума ледяной укор во взгляде, стоит моргнуть, рисуется усыпанный восковыми лепестками пол.
Она ступает по ним как по битому стеклу, каждый шаг отдается болью в груди.
Острыми краями в картину впивается истерика бывшей коллеги. За один единственный день в жизни появилось столько прошедшего времени. Бывшая работа, бывшая коллега и бывший парень. Правда, что-то осталось в настоящем. Какое отношение имеет ее сегодняшний Никита к Марине? С какой стати, она приревновала ее к нему, вымазала по уши в грязи и лишила средства связи стоимость в двадцать тысяч?
Вопросов много, и ответы на них не важны. Оле нет дела до любовниц соседа, если очередной его пассией оказалась Марина, то виновата сама, нажила кучу проблем на ровном месте.
И все-таки странно, что из нескольких миллионов москвичей, она познакомилась именно с Никитой. Стоит поразмышлять об этом на досуге.
Сейчас главное - найти Антона и оправдаться. Вернуть его она уже не надеется. Увиденное - не прощают. Да и лжи между ними с самого начала было больше, чем правды. Но поговорить и остаться друзьями - можно.
Искать врача в отделении реанимации, куда вход закрыт, затея бесполезная. Остается надежда на Павла Михайловича. Предварительно созвонившись с травматологом, Оля убедилась, что он на работе. Не отвечая на вопросы - что произошло, и зачем я тебе понадобился, Оля вылетела из квартиры, перепрыгивая сразу через две ступеньки.
Поднимаясь на лифте в отделение, молила об одном, чтобы доктор сидел в ординаторской, а не ассистировал на операции.
Ангел ее услышал. Естественно, ведь ее желание не противоречило его чаяниям.
Доцент Куприянов увлеченно дискутировал с коллегой, рассматривая в оконное стекло рентгеновский снимок.
Оля в нетерпении шагнула в его сторону, остановилась в паре шагов, вежливо кашлянула.
Павел обернулся, округлил от удивления глаза.
- Что за нелегкая тебя принесла, Олечка? По телефону так ничего толком и не сказала. Колено хандрит? На погоду реагирует?
"Колено? О чем он? Вспомнил мою давнишнюю операцию на связке?"
Не обращая внимание на странное приветствие, Оля решила не терять времени:
- Паша, прости, но мне надо поговорить с тобой. Дело не терпит отлагательств. Займет буквально пять минут.
Врач нахмурился, извинившись, хлопнул коллегу по плечу и пообещал продолжить дискуссию через пару минут. Отошел в сторону.
- Ну что? Только компактно, у меня сегодня каждая минута на счету. Студенты после обеда, чтоб их, и две операции!
Оля собралась с духом. Была, не была!
- Сломался мобильный, а контакт с Антоном у меня только там. На симку не перенесла. Пожалуйста, позволь позвонить ему с твоего номера.
На лице Павла Михайловича отразилось искренне недоумение.
- С каким Антоном?
Понимая, что безудержно краснеет, Оля пояснила:
- Антон Сергеевич, врач - реаниматолог. Твой приятель.
Павел испуганно отвел глаза.
- Мой приятель? Подожди. Я ни черта не понимаю. Ты какого Антона имеешь в виду? Ковалева?
- Я не знаю его фамилию…, - голос пропал.
"Спишь с человеком, не спросив фамилии. О времена, о нравы".
Нашлась.
- А что у вас много Антонов Сергеевичей в реанимации?
Михалыч схватил ее за локоть и оттащил в сторону, подальше от сестринского поста.
- Ты когда его видела? Признавайся, - голос травматолога снизился до шепота.
Оля перестала контролировать ситуацию, по кровеносным сосудам прямиком к сердцу пополз леденящий страх.
- Что значит когда? Вчера…
Чуть не вырвалось, - у себя дома, когда с соседом …на кухне ….
- Где?
Бедняга окончательно растерялась. Происходящее напоминало диалог умалишенных.
- Паша, объясни мне, что происходит. Что-то случилось с Антоном?
По лицу травматолога скользнула тень, накрыла. Став мрачнее тучи, он разглядывал Олю и маялся сомнениями, стоит ли откровенничать с бывшей одноклассницей.
- Оля, я не знаю, каким образом и где ты познакомилась с доктором Ковалевым, точнее бывшим доктором. Антон Сергеевич у нас действительно …был один - единственный.
Женщина помертвела, почувствовав беду.
- Что значит был?
Павел продолжал, не обращая внимания на ее испуг.
- Имею в виду - работал у нас. В прошлом году его жена, будучи в положении, погибла в автокатастрофе, Тоха запил по-черному. Ясное дело, выстраданный ребенок, столько надежд. Мы жалели, поддерживали, как могли. Сработал человеческий фактор, одну больную чуть не угробили, трахею интубировали с запозданием. Как руководителя реанимационной бригады, не координировавшего действия остальных, его попросили уволиться по собственному. По последним данным, не просыхает до сих пор. И тут ты волшебная нарисовалась, не сотрешь. Дай Антону позвонить. Оля, какая муха тебя укусила?
Женщину затрясло. Стараясь остановить дрожь, вцепилась в локти врача, засверлила его глазами.
- Вы договорились - признавайся? Я обидела вчера Антона, он видеть меня не хочет. Это понятно. Поэтому ты из меня сумасшедшую сделать решил? Переигрываешь! Я не верю!
Павел остолбенел. Отступил на шаг.
- Ты действительно свихнулась? Повторяю - он год как не работает в клинике!
От бессилия Оля готова была расплакаться.
- А кто спасал Веру Артуровну Каппель, которую я нечаянно переехала? Кто вслед за тобой вошел в палату и сказал - мы сделали это, Самоделкин! У меня свидетели есть!
- А кто такая Вера Артуровна?
На странное поведение посетительницы уже начали обращать внимание. Прогуливающиеся по коридору бабушки - лыжницы замедлили шаг, потом и вовсе остановились, прислушиваясь.
Олю несло.
- Старушка, что лежит в одиннадцатой палате, ау! С ней Римма, девушка с мениском и переломанная женщина. Забыл? Или у тебя столько больных, что всех не упомнишь?
- Пойдем! - терпение Павла Михайловича лопнуло.
Он потянул упрямицу за собой, направляясь к палате номер 11. Оля в тайне потирала руки.
Сейчас попытки замести следы потерпят фиаско!
Распахнув дверь, Пал Михалыч театральным жестом пригласил ее пройти. Душа Оли засаднила, в нее вновь закралось предчувствие беды. Но, памятуя Пашины надувательства в школьные годы, она отбросила сомнения. На изощренные розыгрыши велись все, начиная со старосты класса, заканчивая классным руководителем.
Койка Веры Артуровны привычно пустовала. Это ничего не значит. Старушку отвезли на очередной сеанс физиотерапии. Кровать Риммы застелена в ожидании нового страждущего. И здесь все предельно ясно. Девушку выписали в понедельник.
Зато женщина - насекомое, растянутая на шарнирах никуда не исчезла. Бедная Людмила - являла собой доказательство обмана.
Кивнув на нее, Оля многозначительно усмехнулась.
- Один ноль в мою пользу, доктор. Свидетель на лицо!
- Не понял. Ты о ком? Свидетель чего?
- Людмила, упавшая с крыши, - снисходительно кинула в его сторону Ольга, - подтвердит мои слова.
Растерянность Павла выглядела достаточно искренне.
- А… ну да, - замолк.
Оля торжествовала.
Доктор потерянно топтался у входа в палату.
"Ищет оправданий или выдумывает очередную байку. Пусть не надеется!"
Внезапно дверь приоткрылась и незнакомый мужчина в спортивном костюме, извинившись, что потревожил, шагнул в палату. Поджав живот, бочком протиснулся к лежащей у окна женщине, нагнулся к ее щеке.
- Здравствуй, солнышко! Как ты?
Обернулся к врачу и задал тот же вопрос.
- Доктор, как моя жена?
У Павла Михайловича прорезался голос. На удивление спокойный.
- Динамика хорошая. Томография показала уменьшение гематомы, так что оперативное вмешательство уже не требуется.
Лицо посетителя просветлело. Он схватил забинтованную руку, прижался губами к торчащим из-под повязки пальчикам.
- Милая моя, родная….
- Пойдем, Оля. Не будем мешать Светлане Олеговне общаться с мужем.
Свет-ла-не О-ле-гов-не?
Понимая, что потихоньку сходит с ума, Оля цеплялась за тонкие ниточки.
- А где тогда Людмила, женщина, решившая от несчастной любви покончить с собой? Ее перевели в другое отделение?
Паша, посмотрев на часы, скривился. Интерны уже бьют копытом в ординаторской.
- Она там же, где и сбитая тобой старушка и хромающая девушка, в недавнем полузабытом сне!
Предвосхищая возмущение, Павел схватил Олю за локти, нагнулся, приблизился вплотную.
- Олечка, девочка моя, скажи честно, что ты принимала? Знаю, ты умница, на колеса не сядешь, и в алкоголе всегда меру знала, но, тем не менее, что вчера произошло?
Женщина прислонилась к стене, ища опору, зажмурилась, пряча подступающие слезы.
Мир вокруг нее рушился, словно карточный домик. Перед глазами замаячило безумие.
- Уволили с работы…
- Ну вот! Что ты хочешь? Стресс на лицо! Это все?
- Нет.
Паша опять незаметно глянул на часы. Он катастрофически опаздывал. Но оставить подругу без помощи не имел права.
- Еще я …обманула жену Антона, сказав, что беременна от него, - слова сами складывались во фразы.
Павел не перебивал. Лишь тяжело дышал на ухо.
- А вечером, когда меня успокаивал Никита…. Ты должен его помнить. Он окончил школу годом позже. Наш доморощенный художник - оформитель, украшавший актовый зал к праздникам. Худенький, чернявый…
- Помню. Ну и?
Оля вздохнула, повинилась.
- Никита был со мной, когда пришел Антон. Дверь оказалась открытой. Он увидел нас…. Некрасиво все получилось. Паша. Я должна его найти, извиниться. Помоги!
Она вцепилась в рукав врача, не сводя с его лица умоляющих глаз.
Не обращая внимания на сутолоку в коридоре, Павел припечатал ее к стене, пригвоздил взглядом.
- Стой, не двигайся! - шагнул к посту. Пошептавшись с медсестрой, вернулся с мензуркой, наполненной мутной жидкостью.
- Пей до дна! А сейчас марш домой. Приедешь, набери мне - буду ждать. В шесть я заканчиваю, в семь буду у тебя. Из дома ни на шаг. Приеду - обо всем поговорим. Поняла? Повтори!
Оля отрапортовала:
- Еду домой. Звоню тебе. Жду к семи к чаю.
- Умница. Я провожу тебя до лифта.
Женщина послушно плелась следом.
Одна единственная мысль не давала ей покоя.
Какого черта устраивать долгий проигрыш? Зачем ждать вечера, чтобы просто не сказать - где сейчас Антон?
Выйдя из проходной главного клинического корпуса, Оля полной грудью вдохнула прохладный осенний воздух, огляделась в поиске свободной скамейки.
Дождевые тучи оккупировали небосвод, стянулись со всех сторон в центр города, окончательно упрятали в свинцовые тенета солнце. День обещал быть не только пасмурным, но и мокрым. Повысившаяся влажность затрудняла дыхание, навевала сонливость и леность.
"Немного передохну, обдумаю ситуацию и поеду домой. Паша точно что-то скрывает".
Открыла сумочку в поиске сигарет.
Желание покурить в одиночестве осуществить было сложно.
Немногочисленные скамейки в больничном парке после завтрака атаковали хворые. Кружки по половым признакам, мальчики с клюками налево - девочки с ходунками направо, группки по двое, и по трое. Местечковая пенсия дышала свежим воздухом, пока не задождило.
Оглядевшись по сторонам, Оля облегченно вздохнула. В кустах шиповника, притулившись спинкой к стене бойлерной, под навесом из шифера пряталась еще одна лавочка. Идти до нее по газону бабушки и дедушки не осмелились, поэтому она и пустовала. Не теряя времени, Оля пошла напрямки по влажной траве.
Каково же было ее разочарование, когда на самом краю скамьи появился взявшийся ниоткуда худенький паренек. Щуплое существо в толстовке, необъятных джинсах, конверсах на босу ногу и красной бейсболке. Уткнувшись в ноутбук, подросток не замечал никого вокруг. Прозрачные пальцы - палочки порхали над клавишами, глаза под длинными белесыми ресницами неотступно следовали за происходящим на экране.
"Что он тут делает? Если пришел навестить родственника - так иди в отделение, а не протирай безразмерные штаны на скамейке, уступи место другим", - вылетела обидная мысль.
Поймав ее за хвост, пацаненок поднял глаза от экрана и приветливо улыбнулся.
- Привет, Олик, присаживайся! Разговор есть.
Под ногами у несчастной самую малость качнулась земля.
- Откуда ты знаешь мое имя?
То ли мальчик, то ли девочка, хрупкое нечто с прозрачной прыщавой кожей и торчащими в стороны эльфийскими ушками, не скрывая любопытства, разглядывал застывшую в недоумении женщину.
- Мне то тебя не знать!
Стряхнув морок, Оля пыталась размышлять.
"Я его определено встречала. Заметная кепка. Примелькалась. Только вот где? Да, в нашем дворе, на Войковской, зачем далеко ходить. Стайка малолеток в теплое время тусит за доминошным столом на детской площадки, а как приморозит, перебирается в соседний подъезд. Он из местной банды".
- С каких пор мы на "ты", малец?
"Родственник у него здесь лежит? Иль кто из знакомых?"
Хилый паренек аккуратно положил ноутбук на скамейку. Встал, расправив на груди одетую поверх толстовки майку с спайдерменом (чем чуднее - тем круче, ясно), шагнул к Ольге, протянул костлявую руку.
- Позволь представиться, я твой правый хранитель.
Женщина позеленела от злости.
- Ага, а я Властелин того самого кольца. Сегодня все с ума сошли? Я одна в здравом уме осталась?
Не ответив на рукопожатие, повернулась кругом с намерением уйти.