– Наши салаги с камбузного наряда машину на продскладе разгружали. Вот Фикса и засек, как Димон в свой гадюшник пролетел. Как ужаленный!
Да, мало времена меняются: всегда люди со вставным зубом получали клички Фиксатый, Фикса. А "золотой" искусственный зуб ярко сиял во рту старшего матроса Али Алиева.
– Ну, он мне и стуканул сразу.
От продсклада до казарм было минут 10 ходьбы.
– Так что, твой Димон на продскладе служит?
– Не-а. Там, дальше такой деревянный сарай. Это тыловое боцманское заведование. Ну, там лопаты-мётла-щетки всякие, краска есть, шкертов километров десять…
Гришин не мог припомнить эту сараюшку, видно совсем на спуске к соседней маленькой бухточке затаилась, но Лизенко можно было верить.
– Товарищ капитан-лейтенант, Вы только это… ну… не закладывайте, а? Кореш, все-таки.
– Кореш, кореш… Да от этого твоего кореша вся флотилия на ушах стоит! И черт бы с ним, с Димоном: ничего преступного он не совершил. А там найдут – не найдут – его судьба. Зато, лично с меня за неустроенный газон, который твой мичманок потоптал своими корявыми флотскими говнодавами, Командующий шкуру спустит уже через два с половиной часа. И еще расстреляет. Двадцать семь раз, за каждого из вас. Так что, Федя, – он похлопал старшину по плечу, – готовься встречать нового командира.
– Не-а! – Неожиданно радостно возвестил старшина первой статьи. – Не расстреляет!
– Это почему же?! Или ты нашего Командующего плохо знаешь?
– А у нас клумба лучше всех будет!
– Милый, у тебя от чересчур напряженной службы крышу, наверно, снесло. – Офицер задумчиво оглядел подчиненного с головы до ног. – А, может, вместо деревянных колышков мне вас всех в этот газон заколотить? Головками вниз.
– У нас будут самые настоящие колышки! Я же это, к Димону сразу Скуратова послал…
"Точно: Скуратов – это был один из двух матросиков, которые обои в каюте клеили". – Вспомнил Анатолий.
– …ну, чтобы выспросить все. Его же тогда уже искать начали. А на вашем докладе у комдива про газоны объявили.
Гришин еще раз поразился матросской оперативности и неожиданно вспомнил один детективный роман, в котором психологически точно подмечалось, что подавляющее большинство людей совершенно не обращают внимания на находящихся рядом с ними и выполняющих свою обыденную работу людей в форме. Там свидетели искренне утверждали, что никого-никого не было на месте преступления, хотя неподалеку мёл улицу дворник, дважды проходил почтальон, а в дом жертвы заходил водопроводчик с инструментом.
"А ведь это очень точно подмечено. И актуально! Кто же из офицеров, присутствовавших в конференц-зале, например, вспомнит матроса-рассыльного, застывшего в коридоре у раскрытых дверей? И, когда он отлучался, куда. Это же просто был для нас обязательный элемент военного декора".
– А, какая связь между Димоном и газонами, кроме его легкой дневной пробежки по ним?
– Так, я же сразу подумал, где нам штакетины раздобыть, и шкерты тоже.
– Ну-ну, – заинтересовался Гришин.
– Я ж говорю: склад Димона – боцманский. Там лопаты, веники…
– Дальше!
– Он недавно на машине в Мурманск ездил, в командировку. Специально в магазине закупали черенки для лопат. Штук 50, это точно. Кругленькие такие, гладкие, заводские…
– Ты и это знаешь?!
– А, чего тут знать-то? Они уже у нас каптерке лежат. Мы их пополам напилим, заострим, классные колья получатся! Ну, и шкертов прихватили заодно… немного… метров двести. Ой, товарищ капитан-лейтенант, шкерты – просто класс! Белые-белые, прочные, капроновые, и распускаются отлично!
Плюхнуться от неожиданности сообщения со стула на пол офицеру не позволил только натуральный столбняк. Он во все глаза смотрел на Лизенко, и, похоже, что где-то в глубине его неизведанной души начали зарождаться слабые пока звуки ангельских труб победы.
– Что-то не так? – Озабоченно наклонился к нему старшина. – Честно: Димон сам все отдал. Он и краску обещал, и, вообще, чего надо. – Видя, что его командир не реагирует, Федор негромко добавил. – А Димона не найдут: он уже со своим начальством в тылу договорился, что в одиночку произведет полную ревизию своего склада. Те обрадовались до усрачки! Нашелся придурок-доброволец, чтобы целую неделю ковыряться в диком бардаке: перебирать, считать, раскладывать все по полочкам, составлять акты на списание и новые реестры… С радостью разрешили работать безвылазно день и ночь. Обещали, вообще, не тревожить. А у Димона там и койка поставлена! Отлично можно перекантоваться. Ну… а я пообещал его жрачкой регулярно обеспечивать. А, что? У нас-то этого добра… вон, половина вещевой кладовки завалена.
В этом не было ничего удивительного для Гришина: если через день выделять наряд на береговой камбуз, то, по крайней мере, один несомненный плюс от этого приобретаешь – экипаж всегда будет сыт. "Своеобразный бартер", – офицер имел в виду договоренность Лизенко с его бывшим сослуживцем.
– Говоришь, в каптерке лежат? – Старшина кивнул. Анатолий, окончательно приходя в себя, хлопнул ладонями по коленям и поднялся с табурета. – Тогда, пошли в закрома!
Федор быстро запер изнутри входную дверь и направился в короткий тупиковый конец коридора, продолжая на ходу докладывать "новости" командиру:
– Я у Зацепина пять человек забрал, чтобы успеть оградку к сроку качественно сварганить. Ну, там еще подкрасить траву, да кирпичи побелить по-свежему. Он и с двумя салагами справится на котельной – они там все равно уже почти весь уголь перекидали.
"Ага, значит, мичман Зацепин с семью моряками до обеда наводили порядок на небольшой угольной котельной, обеспечивающей теплом и водой казарменный городок".
– Еще достал две пилы-ножовки и топор. Справимся, товарищ капитан-лейтенант!
"Что-то я в этом все меньше и меньше сомневаюсь. – Подумал Гришин. – А тебе, Федор Лизенко, памятник в самый раз поставить".
* * *
– Капитана-лейтенанта Гришина к телефону!
Еще не успело эхо от крика дневального затихнуть в пустых помещениях казармы, как дверь ближайшей каюты распахнулась, и в коридор выскочил Анатолий. Он вопросительно взглянул на старшину первой статьи, стоящего у тумбочки. Тот ответил медленным и важным молчаливым кивком. Понятно: долгожданный звонок из штаба дивизии.
– Капитан-лейтенант Гришин! – Представился в трубку офицер.
После короткого затишья, во время которого Анатолий успел посмотреть на свой наручный хронометр – 20 часов 42 минуты – раздался низкий, чуть глуховатый голос:
– Быстро бегаешь, молодец. – "Командир дивизии"! – И служба у тебя отличная: твой старшина, представляясь, чуть не порвал мне барабанные перепонки. – Послышалась легкая усмешка. – Небось, ждешь результатов проверки? – Гришин только молча кивнул. – Не страшно? А должно быть! Я же не Командующий, все возможности и резервы своих экипажей, как пять пальцев знаю, могу всякие неприятные вопросы задать. Ну, например, что за "цирк с конями" ты на главной клумбе устроил? Я лично подобную ограду последний раз видел в Эрмитаже, когда еще в Подплаве учился. Там на выставке особо ценные картины и скульптуры были огорожены такими же полированными стойками. А вот бечевка между ними у тебя даже получше будет.
Гришин молчал.
– Ну-ну, я ведь не спрашиваю, а рассуждаю. Чисто теоретически. Победителей, как говорится, не судят. А ты – безусловный победитель. Мне сначала и краснеть пришлось…
Командир дивизии сопровождал Командующего при "осмотре вновь созданных достопримечательностей".
– …и всякие… перлы выслушивать. Тьфу! – Не сдержался адмирал. – Хотя, и я не пришел в восторг, когда увидел колышки вокруг одного из газонов, сооруженные из отпиленных от табурета ножек! Даже краску не удосужились содрать!
"Ну, а что еще подводникам оставалось? Молодцы, что до этого додумались. Исполнение только подкачало". – Мысленно прокомментировал капитан-лейтенант.
– Но уж, когда добрались до твоего шедевра, – продолжал адмирал, – наш Герой разве, что не расплакался. Из машины вылез, все руками потрогал… Да-а-а… Короче, – голос комдива потвердел, – не считаю нужным скрывать от тебя, что я получил прямое указание завтра же подготовить документы, о твоем назначении на вышестоящую должность. Вакансий на флотилии достаточно. Говорю прямо, потому что это совпадает и с моими намерениями. Можешь занять место командира дивизиона на лодке – знаю, что ты уже сдал нашему начальнику ЭМС (электромеханическая служба) все положенные зачеты – или…
Голос командира дивизии прервался: кто-то вошел к нему в кабинет, и адмирал отвлекся на беседу с ним. Гришин продолжал стоять с телефонной трубкой в руке, распахнутым от удивления ртом и обращенным внутрь себя взглядом. Ну, ни хрена себе, куда может завести качественный ландшафтный дизайн!
– …Гришин, ты меня слушаешь?
– Так точно, товарищ адмирал!
– Тут у меня Баринов сидит. – Капитан 1 ранга Баринов и был начальником ЭМС дивизии. – Он предлагает… – "как же, как же, от этого дождешься! Это Вы, товарищ адмирал, предлагаете", – …предлагает назначить тебя своим помощником по автоматике.
Господи! А была ли сейчас у капитана-лейтенанта Анатолия Гришина более высокая мечта, чем стать флагманским специалистом КИП и А в звании капитана 3 ранга?! Уверенно: НЕТ.
– Так, согласен?
Гришин судорожно проглотил комок в горле и прохрипел:
– Так… точно! Да.
– Звание капитана 3 ранга мы начнем оформлять тебе параллельно. Подойдешь по этому вопросу завтра к начальнику штаба. – Голос адмирала отстранился от телефонной трубки: он прощался с покидающим кабинет НЭМСом. Потом глуховатый баритон раздался снова. – Поработаем вместе, сынок. Надеюсь, что получится удачно. Кстати, знаешь, кто сегодняшнюю проверку на халяву проскользнул? А это ответственные за те два газона, которые после твоего располагались! Их Командующий, вообще не осматривал. Так что, можешь рассчитывать на магарыч с Бурцева и Петренко.
Да, плевать теперь было Гришину на все магарычи в мире!
– Ну вот, за всеми перипетиями и радостями чуть не забыл добавить небольшую ложечку дегтя в твою огромную цистерну меда. Командующий флотилией высказал пожелание, чтобы на шкертиках между колышками были равномерно закреплены малых размеров флаги расцвечивания. Надеюсь, что с твоими несомненными талантами ты без труда справишься с подобной задачей к утру.
– Так точно, товарищ адмирал! Без проблем. К 6-00 все будет готово.
– Можешь даже к 7-50. В это время Командующий поедет на службу. Порадуй… старика. Ну, и себе лишние плюсы заработаешь.
– Слушаюсь!
– Эх-хе-хе, такими темпами ты скоро и меня подсидишь.
В трубке раздались короткие гудки. Задумавшись, Гришин продолжал держать телефон в руке.
– Ну, что, товарищ капитан-лейтенант? Что сказали?!
– Сказали-и-и… Сказали? Что б тебя на сверхсрочную службу оставить. Не может теперь флот обходиться без твоих "несомненных талантов". – Анатолий указал на телефонную трубку. – Сам адмирал, именно такими словами.
Лизенко недоверчиво посмотрел на офицера. Тот был абсолютно серьезен.
– Я не хочу, Анатолий Иванович! Вы же знаете. Мне в институте надо восстанавливаться… Нет, не согласен!
– Ну и хрен тогда с тобой! – Весело ответил Гришин. – Будем тебе памятник сооружать. Рукотворный.
– Чего-о-о?
– Вот и я совсем недавно не знал, "чего-о-о", а теперь, кажется, появилась реальная идея. Значит так, отправляй Скуратова на склад к своему мичманцу, ему дорога известна. Пусть выпросит набор сигнальных флагов расцвечивания самых маленьких размеров. Но самых новых! Достаточно будет только буквенных. Я тебе сейчас напишу, какие именно, и нарисую. На боцманском складе они, уж точно, есть. С Димоном проблем не будет?
– Какие проблемы?! Я, если надо, могу и сам сходить.
– Оставайся здесь!. Я казарму и на пять минут никому, кроме тебя, не доверю. Кстати, найди швейную машинку, на которой ребята форму подгоняют. По ходу, придется флажки подстрачивать. Так что, работы на сегодняшнюю ночь еще всем хватит. Действуй!
Через день целую половину первой страницы главной флотской газеты "На страже Заполярья" занимала отлично выполненная и умело отретушированная примечательная фотография. В полном парадном мундире, с кортиком и Золотой звездой Героя Советского Союза был запечатлен Командующий флотилией атомных подводных лодок вице-адмирал Батюшкин. Не в привычно строгом служебном кабинете, не на борту своей грозной подопечной субмарины, а в погожий день на фоне изумительного газона, покрытого идеальным ковром сверкающей на солнце изумрудной травы, и красиво выложенного белыми фигурными кирпичами.
Но главным, бросающимся в глаза атрибутом снимка, была декоративная ограда по всему периметру, скомпонованная из безупречно ровных и гладких деревянных столбиков, соединенных чуть провисающей крученой блестящей капроновой нитью. На ней, через абсолютно равные промежутки трепетали на легком прибрежном ветру разноцветные стилизованные флаги расцвечивания, создавая незабываемую атмосферу настоящего флотского праздника.
Надпись под фотографией была лаконичной: "Выходной день в городке подводников".
* * *
В качестве короткого, но чрезвычайно важного
ЭПИЛОГА.
Сигнальные флаги на кораблях издавна применяются как один из способов передачи информации. 32 флага соответствуют всем буквам русского алфавита. Кроме того, каждый однобуквенный флаг может нести более полную информацию. Например, "человек за бортом", "задний ход", "требуется буксир", "я изменяю курс" и т. д. Однако, с появлением все более современных средств связи эта функция постепенно утрачивалась, и практически сошла на нет. А на подводных лодках она и вообще никогда не использовалась.
Теперь, в основном, сигнальные флаги применяются в качестве флагов расцвечивания. То есть, вывешиваются в праздничные дни, в общем-то, в качестве украшающей декорации, не неся в себе никакой практической информации. Так и было исполнено на примечательной ограде одного из газонов в заполярном жилом городке подводников, на фоне которого была сделана фотография "отдыхающего" Командующего флотилией.
Великолепная четкость фотографии позволяла без труда разглядеть рисунок и конфигурацию каждого расцвечивающего флажка. И вот тут-то рука любого внимательного специалиста непременно потянулась бы к увеличительному стеклу, чтобы безошибочно подтвердить первое впечатление: разбросанные, казалось бы, безо всякого смысла по капроновой нити сигнальные расцвечивающие флажки складываются во вполне определенные слова! А те составляют полностью законченную фразу. Интересно, какую, да?
СЛАВА ФЕДОРУ ЛИЗЕНКО!
Вот ведь какие поразительные совпадения случаются иногда в обыденной жизни. А все благодаря умело организованному ландшафтному дизайну.