– Колдунство обладает собственной волей и само решает что делать, а что не делать. И какого рода дар проявляется. Но, собственно, это неважно. Цена, которую платит колдун, это высокий шанс попасть в ад. Риск пойти темным путем очень велик. Колдунство обостряет проявление греха у человека. Оно рождает у человека чувство вседозволенности и безнаказанности, что существенно облегчает работу наших друзей-демонов. Колдунство – это такое же орудие, как нож или топор. Как его использовать, во зло или благо, решает человек. Своей волей, своим характером. Злой, сварливый, каверзный человек, получив колдунство, сразу погрузится в грех, глазом не моргнув. И совершенно не будет париться по этому поводу. Обычный человек, уважающий других людей, став колдуном, может на эмоциях причинить вред, а то и убить человека, используя колдунство. Грех будет лежать на колдуне, а не на колдунстве. Необходимо постоянно следить за собой, нужна твердая дисциплина. Черти будут стараться ввести колдуна в грех особенно настойчиво. Постоянно кто-то будет тебя раздражать, хамить, грубить, шуметь, выводить, в общем, из себя. Черти большие доки по этой части. Поэтому многие колдуны ищут уединения. Нужно натренировать в себе изрядную долю пофигизма. Помнишь, я говорил тебе – мир детей. Вот колдуну просто необходимо относится к людям, как к проказливым ребятишкам.
Ну и второе, то о чем я сейчас рассказывал. Есть шанс, пусть и небольшой, умереть в невообразимых страданиях, потеряв при этом и душу.
Сергей замолчал. Он прищурился, и, выждав небольшую паузу, добавил:
– Кстати, слухай притчу по этому поводу. Быль или не быль – не ведаю, да и какая разница. События тех дней всколыхнули даже газеты. Но ведь и время было такое, что каждая газетенка в каждом выпуске считала своим долгом тиснуть что-нибудь этакое. То про НЛО, то про йетти, то про барабашку. Так что, публика вскоре забыла этот случай, если вообще заметила. Но смысл истории передан верно, что очень важно для нас с тобой. В общем, слушай.
Жил-был один товарищ. Обычный законопослушный гражданин. Воспитанный еще при совке. Вежливый интеллигент. Верил в закон и справедливость. Если кто-то и причинял ему вред, то не творил зла в ответ. Оставлял эти заботы закону и милиции. Что, в общем-то, правильно. Так получилось, что он тоже обрел колдунство. Хотя сам не осознавал этого. Просто у него проснулся дар читать в душах. Другой бы воспользовался даром, чтобы разбогатеть. Благо возможностей для этого уйма. Но наш человек не такой. В душу ни к кому не лез. Жил сам и давал жить другим. Черти копыта сбили, пытаясь его на грех развести. Ни в какую. Но сколько веревочке не виться… Позвали, небось, большого доку в этом деле. Лейтенанта, а то и майора в демонском сословии.
Случилось с этим человеком горе. То ли убили, то ли сильно пострадал кто-то из близких родственников. Он приходил на дознания, видел подозреваемых. Их было пятеро. Они смеялись, скалили зубы. Ни тени страха, ни вины в их глазах. Но колдуну было достаточно одного взгляда, чтобы понять, что это они. Их души были черны, как деготь. Молодые волки девяностых. Он видел убийства на их совести, оставшиеся безнаказанными. Он видел, что подонки ни в грош не ставят чужую жизнь, хотя до леденящего ужаса боятся потерять свою собственную. Он видел, что они и дальше будут убивать, стоит им выйти на свободу. Но это был человек твердых принципов. Он решил, сколько суд присудит, столько пусть и будет. Десять лет, так десять. Пятнадцать, так пятнадцать.
На суде отморозки вели себя так же развязно. Они сидели в закрытой железной клетке. Ржали, отпускали шуточки. Своей вины никто не признал. Десять лет дали только одному из них, соучастие других было не доказано. Двоим дали по паре лет химии, вроде, как за недонесение. Еще двоих суд оправдал, распорядившись отпустить из зала. Видать позвонили влиятельные родственнички. Понял наш человек, что нет ее, справедливости. Накатила на него жаркая волна, гнев ударил в голову. А в следующую секунду все пятеро заполыхали ярким пламенем. Все было кончено прежде, чем приставы смогли сбить пламя и открыть дверь. Подонки хрипели и кричали, но их уже было не спасти. Этот человек позже раскаялся, ушел жить в глухой лес. А что толку? Черти уже добились своего.
Сергей замолчал.
– Он убил зверей, возможно, спас кому-то жизнь, – сказал я.
– Он убил, все-таки, людей. Людей, которых Господь наделил свободной волей, с возможностью творить как добро, так и зло, – ответил Сергей.
– Ты не веришь в справедливость?
– Я верю в Испытание Господне. Кому-то бог дарит справедливость, кому-то нет. Жизнь нам дана не для того, чтобы ходить под солнышком и нюхать цветочки. Жизнь – это испытание грехом. Грех или проявляется или нет. Души тех парней были черные, полные греха. Чертям даже напрягаться не пришлось. Грех вылез почти сразу. А дальше они стали только инструментом для испытания других. Там, в зале суда, они закончили свое испытание, а колдун свое – провалил.
Кстати, этот случай дал начало истории о Черном Судье, который появляется на заседаниях ниоткуда, и сжигает подсудимых, если суд был неправедным. Хотя по логике, нужно не подсудимых, а судью. Лично мое мнение, лучше предоставить закону наказание виновных. Не важно, справедлив закон или нет. Ни больше, не меньше. Все остальное – от лукавого.
– Выключай мобилу, – сказал Сергей, останавливаясь. Он вытащил свой телефон и выключил. Я сделал то же самое.
Мы подошли к невзрачному, ничем не отличающемуся от других дому. Потемневшие от старости бревна, такого же цвета забор и покосившаяся калитка. На лавке перед домом сидели и курили мужики. Молчали. Сергей толкнул калитку и вошел. Я вошел следом за ним. Нас никто не окликнул. Мужики так и остались сидеть молча на скамье.
В доме было тихо, несмотря на множество людей. В передней хате горел электрический свет, люди стояли или сидели, кто где, стараясь соблюдать тишину. По всему дому занавешены шторы. Во второй комнате мерцает свет горящих свечей. Мы прошли вглубь. Неприятный парафиновый запах усилился. Передо мной открылась мрачная картина. Не верится, что такое может происходить в современном веке. Будто попал в средневековье. В дальнем углу на полатях лежит человек. Старый, седой, как лунь. Он практически не шевелится, только стонет и тихо хрипит. Через всю комнату от него, в противоположном углу столпились люди. Мужчины, женщины, бабки. Детей в доме нет. Через плотные шторы едва пробивается уличный свет. Телевизор, буфет и шкаф закрыты тряпками, словно человек уже умер. Люди в углу хранят молчание, периодически слышаться всхлипывания. Бабки крестятся одна за другой. "Грех-то какой…" – чуть слышно произнесла бабка рядом с нами и перекрестилась. Воздух пропитан болью, скорбью и страхом.
Мы стали чуть подальше от людей в углу.
– Он еще живой, сильно страдает, но от шока почти не шевелится, – прошептал мне на ухо Сергей, – Другой давно бы уже умер, но колдунство не отпускает.
Мы помолчали минуту. Я чувствовал себя не в своей тарелке. Страх проник и прочно угнездился где-то под лопаткой. На улице еще не стемнело, но вид и запах горящих свечей в темной комнате создавали иллюзию склепа.
– Хочешь стать колдуном? – снова прошептал Сергей. – Иди, дай ему руку. Помоги человеку уйти.
Я застыл на месте. Вид умирающего, хрипящего тела был невыносим. Я представил себя на его месте. Что, если я когда-нибудь буду так же изнывать от боли, а все будут лишь стоять рядом и смотреть. Я буквально ощущал холодные щупальца у себя внутри. Но это был пот, холодный, липкий пот, струящийся по спине.
– Быстрее, он сейчас погибнет, – шепотом поторапливал Сергей.
Я лишь стоял и качал головой из стороны в сторону.
Сергей посмотрел на меня, поставил пакет на пол и быстрым шагом пошел к колдуну. Изможденный человек протянул морщинистую руку ему навстречу. Сергей пожал ее и, не отпуская, подошел к изголовью. Вторую руку положил на лоб умирающему. Тихо произнес:
– Иди с миром.
Колдун дернулся, всхлипнул и затих. В звенящей тишине был слышан последний выдох, в котором мне послышалось едва заметное: "спасибо…".
Дернулись огоньки свечей и в комнате, казалось, посветлело. Сергей постоял еще минуту, не убирая рук. Все молчали. Затем аккуратно сложил руки умершего, провел ладонью по глазам и пошел к выходу. Люди посторонились, бабки смотрели на него с отвращением, смешанным с неприкрытым страхом. Одна женщина подошла к Сергею и сказала:
– Спасибо вам. За все.
Затем закрыла лицо черной шалью, зарыдала и пошла к покойнику. Следом за ней потянулись остальные. Мы с Сергеем вышли на улицу. Я жадно хватал свежий воздух. Еще бы чуть-чуть, и меня бы стошнило.
Солнце уже ушло за деревья, начали спускаться сумерки. Мы шли вдоль дворов. Меня начало отпускать, и я клял себя за минутную слабость. За упущенный шанс присоединиться к миру сверхъестественного и необъяснимого. Я, который без колебаний шагнул за край вселенной, внезапно расслабил булки словно девица. Боже, как же соромно.
– Спасибо, что показал мне… это, – сказал я. Сергей кивнул, промолчал.
– Послушай, Серега, я тебе благодарен, что дал мне такую возможность, а я, трус несчастный, ее упустил. Вот сволочь, ненавижу себя, – я все больше погружался в уныние.
– Все нормально, не кори себя, – ответил Сергей. – Нормальная реакция человека, столкнувшегося с неизвестным. Одно дело слушать истории, сидя солнечным днем дома, в мягком кресле. Другое дело попасть в такую историю самому, в одиночестве, ночью, при лунном свете. Тут уж держись за свои портки, да посильнее.
Мы вышли на главную улицу. Сергей включил мобилу. Я тоже совсем забыл про телефон.
– Мужики звонили пятнадцать минут назад.
Он набрал номер и стал слушать гудки.
– Але, Гена вы где?.. Поворачивай назад, мы тут, стоим на Советской… Да, заскочили кое-куда. Все, давай, ждем.
– Вот засранцы, чуть было без нас не уехали, – рассмеялся Сергей. – Уже выехали из города, когда я позвонил.
Мы стояли, ждали нашего грузовичка.
– Как колдунство? – спросил я.
– Нормально, – ответил Сергей. Он прислушался к ощущениям, добавил:
– Хорошо.
– Уже проявляет себя?
– Нет еще, обживается. – Сергей усмехнулся. – Ему у меня нравится. Можно будет рассчитывать на хорошее отношение с его стороны.
– Слушай, Сергей, следующий колдун, если вдруг попадется, чур, мой, – попросил я его. Сергей рассмеялся, ответил:
– Добро.
Показался наш грузовик.
Из окна высунулся Леник:
– Ха-ха, что мля, чуть не остались ночевать здеся?
Потом протянул руку, потребовал, – Пиво давай. Вас только за смертью посылать!
Схватив пиво, Леник выполз из кабины и полез в кузов. Мы с Сергеем сели внутрь, Гена развернул машину и надавил на газ. Гена торопился успеть до темноты, выжимая из старой машины все грани возможного.
– Я думал вы уж баб каких нашли, забухали с ними, – сказал он, не отрывая глаз от дороги. – Мобильники не отвечают. Я покрутился тут, а потом думаю – хрен с вами, завтра доберетесь. Но вам повезло.
– Было дело, – ответил Сергей, и спросил сам, – а вы как, забрали, что нужно?
– Конечно, все взяли. Надо будет заехать домой к Гарду, скинуть груз.
По крыше затарабанили. Леник закричал:
– Стой! Стой, бля! Душа горит!
Гена притормозил. У обочины стоял памятный знак "Ровенская Слобода". Леник кулем спрыгнул с кузова и поскакал к нему. Спустил штаны, принялся обливать.
– Чего это он? – недоумевая, спросил я
– Это он их так коллекционирует, – негромко чертыхаясь, ответил Гена.
– Этот он еще не обливал? – спросил Сергей.
– Этот, вроде, еще нет, – Ушатый сидел нахмурившись, недовольный вынужденной остановкой. Затем процедил сквозь зубы, – Нумизмат чертов.
Затянув штаны, Леник вальяжной походкой подошел к машине, и с чувством выполненного долга полез в кузов.
В Гориводу въехали уже по темноте. Скинули товар у Гарда, затем Гена подбросил нас с Сергеем до нашей бытовки.
Остаток вечера прошел как обычно. Мы почти не разговаривали, изредка болтали не о чем. Я все еще находился под впечатлением от прошедших событий. Серега занимался домашними хлопотами. Для него сегодняшний случай не был чем-то незаурядным. Врубил радио, малость протопил грубу. Зажег плиту, приготовил похавать.
– Сегодня у нас яичница с колбасой. На, лопай, – сказал он, поставил передо мной тарелку. – Да не переживай ты так. Завтра будет новый день. Встанет красно солнышко, и жить станет веселей.
Сергей поставил чайник на плиту. Конечно, он прав. Говорят, даст бог день, даст бог пищу. Пищи мне на сегодня хватило. Это было как раз то, чего мне так не хватало в прежней жизни. Яркий, ярмарочный день среди серых будней. Жалел лишь об одном. Что сдрейфил, остановился на пол пути.
После чая отправились на боковую. Работая у Гарда, вечером валишься с ног от усталости. Отрубаешься, как в Армии, после отбоя. Только до кровати доползти. Я быстро умылся, почистил зубы и отправился к себе. Проходя мимо, я посмотрел как там Сергей. В комнате было темно. Падающий из окна свет окрасил ее в полумрак. Я увидел Сергея. Одетый, он лежал на кровати. Кровать не расстелена. Лунный свет, отражаясь за окном, рисовал на потолке ветвистые тени. Сергей шевелил пальцами, тени послушно извивались и ползали вслед за его движениями.
Я прошел к себе, упал на койку и вырубился.
Глава 6.
Глава 6.
Сегодня мы поработали на славу. И хоть на улице еще стоит июльская жара, народ уже начинает потихоньку готовиться к зиме. Гора распиленных дров на территории базы заметно приуменьшилась. Ходок пять сделали в город и еще пару по деревням. И это только за один день. Вообще, с тех пор как я стал работать у Гарда, мои познания в географии родного края стали гораздо лучше. Я уже имел представление, где какая деревня находится, по какой дороге лучше всего подъехать, большая ли или не очень. Некоторые местечки, сплошь из стареньких заброшенных хаток, были не очень перспективны для нас. Одна-две ходки. Неудивительно, если вдруг и подзабыл про их существование. То ли дело, зажиточная деревушка. Там знаешь, чуть ли не каждый дом.
Вечером, в конце рабочего дня, когда мы уже собирались скидывать амуницию и отправляться по домам, Гардей неожиданно позвал нас к себе.
– Так, вижу, все собрались, – сказал он, когда мы шумной толпой завалились к нему в кабинет. – Я вас надолго не задержу. Присаживайтесь.
Мы с Серегой присели на стулья. Гена остался стоять возле двери. Валет и Сивый примостились на корточках возле стены. Леник с наглецой подвалил к дальнему столу, небрежно сгреб бумаги в кучу и сел на край.
– Моему очень хорошему другу нужна помощь, – начал Гардей, отведя взгляд от Леника. – Он тоже бизнесмен, у него своя агроусадьба. Недавно он начал расширение, решил построить еще один домик для отдыхающих. Там уже заканчивают делать коробку, нужно приступать к крыше. Да вот беда, кровельщики ненадежные попались, слиняли куда-то. А у него, сами понимаете сезон. Все работы жестко расписаны. Через несколько дней прибудут отделочники. Нужно, чтобы крыша была готова. Он обзвонил всех, кто мог взяться, но не повезло. Кто в России, кто на югах, кто в запое. В общем, он мой хороший друг и не раз выручал меня, так что нужно помочь человеку. Поэтому я вам даю два-три дня оплачиваемого отпуска. Получите столько же, сколько заработали бы здесь, плюс еще кое-что сверху. Поедут четыре человека, двое останутся тут, на подхвате. Гена, едешь по любому. Я знаю, ты крыши ложил, умеешь стелить. Будешь за главного.
– Добре, – отозвался Ушатый.
– Я остаюсь, – подал голос Сивый, – не в том возрасте, чтобы лазать по верхотуре.
– Сергей, Вадим. Вам тоже желательно поехать.
Мы кивнули.
– Леник, Валет, кто из вас?
– Я поеду! – тут же отозвался Леник. Валет протянул руку в жесте согласия. Мы с Гентосом переглянулись – откуда такое рвение?
– Решено, – объявил Гард, – завтра на рассвете отчаливаете.
– Викторович, ты ж не сказал куда – напомнил ему Гентос.
– А, ну да. В Гагали.
Ого, что-то новенькое. Ни разу там не был. Это даже интересно.
Обычно, с тех пор, как я побывал за гранью, и Серега взял меня в ученики, мы каждые вечер практиковались, изучая оригиналы древних текстов, скаченные из Интернета. Сегодня нас ожидали ведические руны, но Серега предложил передохнуть. Завтра рано утром подъем, а еще нужно собраться на два-три дня.
Автомобильный гудок выл долго и протяжно. Господи, кто-нибудь, да сбросьте уже бутылку ему на капот! Сколько можно! Дайте людям поспать… – именно в этот момент меня растормошил Серега.
– Подъем, Вадим, Гентос уже ждет, – сказал он и пошел к себе. За окном светало. Я глянул на телефон – пол пятого.
– Подождет, – пробормотал я, расчухиваясь. Первым делом взял полотенце. Работа работой, а обливание никто не отменял. Точно. На улице, возле ванны с ночной водой стоял Сергей и уже вытирался.
– Молодец, – улыбнулся он, увидев меня, и отошел в сторону. После процедуры мы быстро оделись, благо все было приготовлено заранее. Харчи и тюки со сменной одеждой дожидались возле порога.
– Кофе пить не будем, а то ж его бедное сердце не выдержит, – пошутил Серега, намекая на Гену, который в нетерпении изнывал в кабине, изредка подгоняя нас гудками. – Давай просто воды хлебнем, и поехали. Не будем дразнить тигра в клетке.
Очутившись, наконец, в кабине, я спросил нашего водителя:
– Гентос, а где Леник?
– В кузове, – мотнул он головой взад, – дрыхнет под мешками.
Я заглянул в заднее стекло, и точно, из-под вороха мешков торчала рука. Сверху упало еще несколько пакетов – это Серега забросил наши пожитки. Положение руки не изменилось.
– Я взял все необходимые инструменты, – сказал Гена, когда Серега залез в машину и захлопнул дверь. – Если вдруг чего еще понадобиться, будем искать на месте. Там у меня еще ящик гвоздей. Цивильные, кассетные. По бартеру выменял. Но, это на всякий случай. В первую очередь бьем хозяйские. Ясно?
Мы кивнули. Гена завел, и мы отчалили, покачиваясь на ухабистой дороге. Серега дремал, откинув голову в угол. А у меня, напротив, сон как рукой сняло. Гагали. Что за деревня такая? Где находится? Мне было интересно, и я не хотел спать всю дорогу туда.
– Ген, – спросил я, – Гагали. Бывал там?
– Угу, – кивнул он. – Ничего стоящего. Для нас. Несколько забитых деревушек, и то, ближе к Светлогорску, чем к нам. Их светлогорские окучивают. А нам дорого по бензину выходит. Единственная ценная вещь – эта их база отдыха.
– А ты бывал там?
– Не неси чушь. То для горожан, у которых гроши водятся. А мы, деревенские, на такой базе круглый год живем.
Мы выехали на светлогорскую трассу, и рванули по ней почти под самый Светлогорск. Не доезжая двадцати километров, свернули направо. Еще минут пятнадцать по пустынной дороге, и мы въехали в искомый населенный пункт.
– Все, приехали. Гагали, – произнес Гентос.
– А дальше что там?
– Дальше идут деревни одна за другой – Горваль, Береговая Слобода… Ну и, наконец, Речица.
– Что? Какая Речица? Мы ее позади оставили!