– Не подвергай себя опасности! – Рычит генный, но увидев страх в моих глазах, успокаивается… только, все еще не смотрит на меня.
Сжав кулачки, я вытягиваю всю храбрость из себя и подхожу к мужчине, чтобы обнять его со спины…
Все – на большее моей эротической фантазии не хватило! Дальше я даже понятия не имею, что делать. Ну не скажу же ему, что не могу спокойно смотреть на него, и что у меня все тело сладко стонет и хочет его прикосновений!
Его огромные руки мягко накрывают мои ладони на своей талии. У меня внутри что-то вздрогнуло, и я сильнее прижалась к его спине.
– Женщина, тебе лучше отойти! – Хрипит генный, но я… неуверенно прикасаюсь губами к его плечу…
Рык разнесся по пещере и меня приподняли над землей. Мои ноги оборачиваю его бедра, а он, смотря мне в глаза, говорит:
– Я сделаю тебя своей…
– Я и так твоя. – Шепчу я и ощущаю его горячие руки на спине.
Его губы поглощают мое дыхание, его руки разжигают пожар в теле. Я не знаю почему, но все мое тело погружается в сладкую истому. Огонь и предвкушение бегут по венам. Кел заставляет меня забыть обо всем мире, и я готова поверить, что живем здесь только МЫ. Здесь, сейчас, возле озера – есть только наше бешеное дыхание. Есть его разжигающие слова и его тихий рык в груди, что слышу только я.
Наши ноги переплетаются, наши руки отданы друг другу, холодная вода ласкает пятки. Кажется, что весь мир замерз, но мы пылаем.
И так из раза в раз.
Я засыпала, чтобы вынырнуть из-за мужских прикосновений. Я кричала и молила о новой ласке и получала все что просила. Я сама не понимала – откуда во мне столько желаний, а Кел знал все и не позволял мне вернуться к разумным действиям. Он погружал меня в мир истомы и неги, а я следовала за его голосом…
26
"Помоги, выпусти меня!" – Этот стон различных голосов, уже не страшен.
Я, улыбнувшись, смотрю на спящего мужчину рядом и выбираюсь из кольца его рук. В моей комнате темно, но я вижу полоску на полу и перемещаюсь в центр НДК. Светлые стены приветливо мигнули и я села в кресло перед экранами.
Где-то там все еще шел дождь, где-то там, среди грязи идет Андрей, а его ребенок мирно спит в моей комнате. Я посмотрела на себя в зеркало, когда одевала чистый белый халат Эллы и улыбнулась… мама всегда старалась улыбаться для меня. Сегодня я возвращаюсь к своей работе!
Кел нашел для себя занятие – он возрождает природу, а я просто буду проводить опыты. Может это не нужно генным, но нужно этому миру…
В зеркале появилось отражение девушки, что сразу стала парнем, а потом стариком…
– Привет, Эля. – Прошептала я, понимая, что ей больше не с кем говорить. Да, ее не видят, не ощущают, а воспринимают как данность.
Когда-то давно люди задались вопросом "откуда взялась жизнь". Они искали и спустя тысячелетия нашли эйд Земли. Люди не остановились и захотели управлять самой жизнью. Они заточили душу в кристалл, из которого нельзя выбраться…
Я все читала в глазах эйда, видела, как она мучается. Ей плохо от того что ее планета умирает, но сделать она ничего не может. Ее сил едва хватает, чтобы поддерживать жизни в оставшихся существах и растениях. Поэтому на Земле очень много пустых мест, поэтому люди умирают… Ей больно – она умирает, ведь не только планета зависит от нее, но и она зависит от всех живых существ. Каждая война, каждая капля пролитой крови – содрогается сама Земля, моря выходят из берегов, ветер стонет, проносясь по планете в виде торнадо…
– Помоги. – Я просит это каждый раз, она умоляет меня, но… что я могу!?
– Эля, я понятия не имею, как строился кристалл и как его разрушить…
– Нет, не надо его уничтожать. – В глубинах зеркала стояла маленькая девочка с рыжими хвостиками и ярко зелеными глазками. – Мне нужно переродиться, и поможешь только ТЫ и КЕЛ. – Небольшие прозрачные ручки тянутся к моему животу, а маленькая девочка хитро улыбается. – Я никогда не могла "говорить" со своими "детьми". Человек меня не ощущает и не понимает, но я всегда любила их и берегла. Не позволяла небесным телам разрушить планету, не позволяла проникать космическим захватчикам пока мои "дети" были слабы. Только иногда… я хотела поговорить и притронуться к живому телу. – В зеленых глазах появился огонек, а маленькие ручки притронулись к моей руке. – Сейчас все люди слабы и измотаны, да и никто не сможет мне помочь кроме такой же, как я. Пожалуйста, помоги… – Она смотрела на меня с улыбкой, а я видела в ее глазах зеленые сады и людей…
– Я назову тебя Элей. – Сказала я и… увидела свое отражение в зеркале.
Улыбнувшись, я положила руку на свой животик. Может я другая, может я и эйд другой планеты, но я ведь пришла на зов Эли, чтобы ей помочь.
Эксперименты проходили хорошо. Я понимала, что девочку с двумя головами я не спасу и от этого мне становилось не по себе. Имен детям я не давала, ощущая, что просто не смогу тогда подойти к ним с капельницей или со скальпелем. Все что я делала, для меня было словно сон и неправда. Я хотела забыть и выкинуть из себя это чувство генетика, ведь если были результаты – я радовалась, если нет – я спокойно смотрела, как кто-то из подопытных мучается. Мои руки были по локоть в чужой крови, а глаза видели лишь расчеты и итоги опытов. Только, когда я снимала белый халат, во мне просыпались чувства. Я старалась смыть с себя кровь, натирая руки щеткой, старалась вытравить из души крики и смотрела на потерянную себя. В такие моменты всегда приходил Кел.
Только его руки были способны затушить ненависть к самой себе. Только его губы говорили мне правду. Я всегда отдавалась его чувствам и всегда забывалась лишь рядом с ним. Для меня Кел стал наркотиком – не увидев его, меня охватывала дрожь. Сейчас я чувствовала свою слабость поэтому…
– Я хочу увидеться с Лойдом.
27
(Андрей Раж)
– У тебя дети есть? – Спросил меня кто-то и я вздрогнул.
Этот вопрос, как заноза в сердце засела. Мои глаза сейчас видят лишь кровь, а руки уже не отмываются от смертей. Но в глубине души… там живет голос Кати.
"Андрейка, а я беременна!"
Она улыбалась и нежно прикрывала свой животик. Я тогда не знал плакать мне или смеяться. Она сияла, как солнышко и хотела много детей. Она хотела создать настоящую семью. Она как-то сказа мне:
"Я сделаю все, чтобы твои детские слова про семью оказались реальностью."
Мои слова?
Я даже не помню, о чем говорил, но Катя и… Кристина – они жили этим бредом…
В этом мире НЕТ семьи! Здесь НЕТ места для детей и любви! Я сам видел, как погибают люди и сам убивал генных! Так, где здесь место для ЖИЗНИ! Мы не жили, мы ВЫЖИВАЕМ!
Я посмотрел на оставшуюся толпу людей и сжал кулаки. Одни женщины и дети… мужиков почти нет и это из-за меня…
Надоело вести народ за собой, хочу сам выбирать цель и идти к ней, но… У меня нет даже понятия о внешнем мире. Я привык идти за черными спинами генных. Именно об этом говорила Тинка. Я не обращал внимания на простые вещи – еду, отопление, чистую воду и крышу над головой. Переходя из спец – интерната в город каждая пара получала все благоприятные условия для продолжения рода. Но сейчас… лужа под ногами противно чавкнула, а мокрая кофта облепила грязное тело. Разве я мог когда-то представить, что умру среди этого безумия?
А смерти ой, как хочется, ведь там за Гранью нет этой душевной тяжести. Я не буду вспоминать руки Катюшки, что любили трогать мои плечи. Я не буду помнить ее наигранного счастья. Катя все понимала и старалась делать вид счастливой семьи. Она смотрела в будущее, не замечая реальности. Она не любила, но в тоже время ценила и понимала Кристинку. Она знала, что я сдамся без Тинки и знала, что Неделимая пропадет без меня. Мы тогда даже отойти друг от друга боялись. Мы не верили, что нас отпустили в свободный полет, и Катя дала нам время для привыкания. Катюшка была мудрой и духовно сильной личностью. Я раньше не замечал этого…
Закинув за спину рюкзак и перекинув К – 47 через плечо, я посмотрел в последний раз на спящий лагерь. У меня больше нет места, в котором смогу жить, поэтому я хочу закончить свое существование, убив напоследок еще генных. Аэромобиль я не брал и отправился по карте к другому спец – городу, думаю, там должны быть в охране модификаты. Убьют, и я больше не буду видеть ненависти в глазах Неделимой. Мне больше не для чего жить, я больше никогда не смогу забыть Катю и своего не рожденного ребенка. Я не вижу смысла в своем дальнейшем существование, разве только быть отшельником и убивать генных – одиночек.
Мужчина не знал о положение в мире. Во многих спец – городах поднимались восстания. Люди смотрели новости, где неизвестные пришельцы бомбили все что видели. Они слышали голос Келлера Брона Райва и поднимали бунт. Их охватывал страх и заверения, что генные их спасут, не придавало уверенности. Модификаты – враги, для кого-то в большей степени, для других в меньшей, но… Внешний мир всегда манил человека, и раз границы городов охраняют, значит там есть лучший мир. Там есть что-то новое, лучшее, прекраснее… Еда там лучше, деревья выше, солнце жарче и нет этого надоевшего дождя…
Так и город Д2 восстал и люди начали свои действия против генных, но… Модификаты ушли с мест забрав оружие и маски. Келлер Брон Райв решил, что раз везде идет бунт, то пусть люди попробуют пожить за стенами города. Пожить так, как генные живут уже на протяжении нескольких тысячелетий. Пусть попробуют добыть продовольствие. Даже сами генные были рады такому приказу. Их отпустили по домам. В это время началось ускоренное строительство вокруг города генных.
Никто не знал, но спец – городов было двенадцать, а город для генных был один. Да, он вмещал в себя почти три тысячи модификатов и был оборудован под все потребности. Самые лучшие больницы, космопорт, школы, интернаты и другое… Большую площадь занимал город и был практически центром этой планеты. По среди мертвой пустыни возвышались старые постройки и иногда там проводили ночь кто-то из генных, но все остальное место было не жилым.
Лишь двенадцать светлых точек куполов окружали город генных. Эти точки были на максимально дальнем расстоянии от центра. Так обеспечивалась безопасность людей. Численность человечества почти две тысячи, но третья часть была ослаблена и больна. Новорожденные с пороками и слабым здоровьем были помещены в спец – интернат С1. Именно там жили Кристина, Андрей, Катя и Олег. Ученые проводили на них опыты и если понимали, что спасут – спасали.
Так было в случае Андрея. Его забрали у семьи в семь лет, понимая, что ребенок мог умереть на глазах беременной женщины – это вызвало бы выкидыш. Екатерина сама держалась и смогла дожить до двадцати лет.
28
(Надежда)
Я держалась за кушетку, смотря на мертвое тело. Секунду назад умер эксперимент с двумя головами. Белые перчатки в крови, хирургический фартук в красных точках. Стою в операционной и только механически отодвигаю приборы. НДК прячет железные щупальца, что ассистировали мне. Неуверенно смотрю на панель, где расписывался ход операции. А все ли я сделала правильно?
Мои пальцы дрожат, и я перевожу взгляд в сторону и натыкаюсь на небольшой цилиндр…
– НДК приготовить операционную и тело эксперимента! – Воскликнула я, стараясь не размышлять по поводу эмоций. – А я приготовлю Орану к пересадке органов. – Прошептала я, направляясь к цилиндру с физиологическим раствором, в котором плавало тело девочки…
Она смотрела на меня, как на любой другой предмет в комнате. Аккуратно двигала пальчиками и ногами, а я не знала, что чувствовать мне. Вроде как оживила, но цена за это была высокой. В последствие многочисленных операций, я заменила почти все органы и наткнулась на кристалл с эйдом возле ее сердца. Тогда я поняла, почему этот ребенок все еще жив при мертвом теле.
Раскинувшись на кресле, я смотрела на яркие сферы, что парили под потолком. Орана приспосабливалась к телу, как к новому костюму и пока не разговаривала. Мне надоело следить за всеми ее действиями, да и спать хотелось.
Возле меня появился Кел и поставил на столик тарелку с салатом. Я внимательно посмотрела в серые глаза и поняла, что мне лучше это съесть сию минуту. Вяло начала копаться вилкой в свежих овощах и…
– У меня такое ощущение, что проблемы не убывают, а прибавляются. – Нарушила я тишину и отодвинула тарелку. Кушать совсем не хотелось.
– Так всегда было у тех, кто начинал хоть что-то делать. – Мужская рука протянула мне вилку и указала на тарелку.
– Я уже от всего устала, а решения так и не видно! Можно я просто притворюсь, что ничего не знаю, и буду спокойно жить в городке? – Я опять вяло ковыряла зелень и чувствовала себя нашкодившим ребенком под взглядом "учителя".
– Города людей бастуют. Человечество хочет свободы и лезет на мертвые земли. Ты-то куда пойдешь? – Увидев мою "радость" при виде салата Кел взял ложку и сам начал меня кормить. – Там Кристофер скоро проснется, здесь Орана требует твоего внимания, НДК слушает только тебя. А меня ты тоже хочешь одного оставить? – Он не обвинял, а просто понимал, что я измотана душевно и психически.
– Больше не могу. – Пожаловалась я и увидела озорной блеск в серых глазах.
– А так? – Мои губы поймал нежный поцелуй, а кожа на спине ощутила жаркие мужские руки.
– Ладно, я попробую. – Сдалась я и, обнаглев, залезла мужчине под бок.
Пусть будет, что будет! Мне не привыкать плакать и тут же выдавливать улыбку. У меня всегда будет Кел!
…
На встречу с Лойдом я шла в большой компании. Орана держала меня за руку… нет это я вцепилась в ребенка. Кел тоже не был обделен моим вниманием и стойко переносил мои пальчики в своей руке. Кристофер спокойно спал, вися в специальной сумочке на мужской спине.
Не знаю, откуда генный детские вещи таскает, но выглядит мужчина очень комично. Конечно, меня пытались заставить нести Кристофера, но я его даже тронуть боюсь. "Опытный папаша" меня научил только правильно кормить ребенка и пеленки менять. Носить я его боюсь! Слишком он маленький, а я неосторожная!
Не представляю, что подумал Лойд, когда такая огромная компания ввалилась в комнату для детей. Все остальные ребята напряженно замерли, а потом начали принюхиваться. Я даже покраснела, не понимая чем же так "воняю". Дальше было спокойнее, но… все мальчики уставились на Орану, как на чудо дивное.
Мне Кел уже сказал, да и раньше я знала, что девочки у генных не рождаются – их создают. Поэтому интернат забит пацанами. Только меня беспокоит отстраненность Ораны и слишком пристальные взгляды детей генных. Девочка на происходящее реагировала слабо, лишь держалась за мою руку. Она у меня даже разговаривает мало.
Эх, даже страшно становиться…
29
В интернате для генных я заметила, что дети очень терпимо относятся к человеческим детям. А еще меня стали уважать. Кел сказал, что это из-за беременности.
– … Только когда женщина вынашивает ребенка – она считается полноправным членом общества. – Мужчина как-то подозрительно на меня посмотрел, а потом спросил. – А ТЫ хочешь моего ребенка?
Смотрит так будто за отрицательный ответ свернет мне шею. Моей попе тут же стало страшно, и я захотела убежать. Только меня поймали быстрее, чем я успела рыпнуться. Прижав меня к стене, он смотрел своими выжигающими серыми глазами, а я… не могу лгать.
– Я СЕЙЧАС не хочу ребенка. – Мои плечи сжали так, будто он еле сдерживает порыв разорвать меня. Смотрит теперь с затаенными тоской и страхом, а на поверхности злоба. Эх, придется пояснить, не то меня убьют сейчас. – Вокруг твориться черт знает что. Совет генных разваливается, люди бунтуют, на улице проливной дождь и ни одного деревца. Что увидит моя малышка? Ужас? Боль? Всемирную катастрофу? – Отцепив мужские пальцы от себя, я вздохнула и отвернувшись, продолжила. – Просто пойми, что я хочу лучшего для Эли. – Я уходила прочь, ведь… мне надо торопиться.
Я уже три недели беременна, а опыты не продвинулись. Нужно еще ведь место придумать для малышки. Нужно думать, думать, думать… Мне некогда разбираться с сердечными делами. Мне нужно обеспечить будущее для Кристофера, Лойда, Ораны и Эли. Мне надо помочь Келу и подружить его с Андреем. Не могу себе представить, что эти два "лба" могут друг друга убить. Я не смогу жить, понимая, что хоть кого-то из них нет.
– Я понимаю, что ты обеспокоена, но… аборт сделать не позволю. – Мужчина резко развернул меня к себе и прижал так крепко, что я… вцепилась в его рубашку, как в последнюю соломинку для спасения. Он разделяет мои тревоги, страхи… – Не теряй надежды и будь всегда рядом.
– Угу. – Буркнула я и получила поддерживающий, нежный поцелуй.
– Не знаю, поможет или нет, но… – мне дают в руки планшет с МОИМИ ДАННЫМИ! – На протяжение всей твоей жизни ты была подопытной и…
– Это результаты экспериментов. – Горько усмехнулась я и… увидела хитрую улыбку на мужских руках.
– Рон не ставил на тебе опыты. Это твое тело очень странное и мы его изучали. – Я удивленно посмотрела в серые глаза. – Первые три года своей жизни ты росла в моей квартире. Медики контролировали твое развитие и… ты в два года говорила на нескольких языках. На Древнем ты общалась постоянно, и мне пришлось вспоминать свое нормальное… человеческое прошлое. Ты писала, рисовала и бегала везде, но при этом ты часто падала в обмороки и всегда была сонной.
Мужчина посмотрел, как я изучаю данные на планшете и улыбнулся.
– ДНКа Андрея и твои совпадают, будто вы брат с сестрой. – Я вздрогнула. Это как могло случиться? – Твой организм "трансформирует" клетки и ткани. Твое тело, как живой элемент, имеющий свой разум. – У меня глаз задергался от этих слов. В планшете тоже все было странно.
– Будто смотрю на двойные цепи совершенно разных людей, – выдохнула я и закрыла глаза.
– Твое тело выбирало из окружающих его организмов самое сильное и жизнеспособное. В такие моменты ДНКа изменялось в течение недели, и ты становилась "родственницей" сильной особи.
– Не понимаю, – пискнула я.
– Пока не пришел Андрей, твое тело "менялось" постоянно, подбирая что-то ему ведомое. А потом… "сестра" Андрея и все тут! Генных твое тело даже не пытался "копировать".
– Сказка, – выдохнула я и улыбнулась.
Все же я эйд другой планеты, значит собственного тела у меня – нет. Эля создала то, что смогла и… она позаботилась о моей безопасности. Я погладила свой животик и тихо хихикнула. Земля помогла мне появиться здесь, а я спасаю дух планеты. Все же это странно и необычно, но так напоминает мне о родственных узах.
– Надеюсь, тебе это поможет, – сказал мужчина и притянул меня в свои объятья. – Я хочу НАШЕГО ребенка. Сделаю все условия для тебя и нашего малыша, даже если…
– Эля доделает то что не успеем. Она эйд твоего мира, – тихо шепнула я и почувствовала, как мужчина напрягся.
– Все же мало человечество знает о душах, – тяжело выдохнул Кел и зарылся носом в мои волосы.
