- Но право же, детектив, профессиональная гордость хороша только тогда, когда есть кому ее испытывать. Надо же понимать, когда задача не по силам. Намекаю - это как раз она. Бросайте вы это дело, мастер Брокк. Скоро шумиха закончится, и поедете вы в свой Эскапад, да забудете все, как страшный сон, это я вам обещаю. Договорились?
- Я… подумаю над вашим предложением.
- Вот и замечательно, - его радостное хихиканье мне понравилось куда меньше угроз, - просто превосходно! И что еще приятнее, остаток ночи у меня свободен, так что я, пожалуй, пойду. А вам, чтоб не скучали, оставлю товарища - пусть поможет утвердиться в решении. У него наверняка найдется парочка веских аргументов. До свидания, мастер Брокк. Хотя я - как, думаю, и вы, - рассчитываю на "прощайте".
Он замолчал и ушел. Какое-то время слышались шаги, а потом глухо ухнул кнут, зацокали по булыжнику копыта, и дробно загрохотали по мостовой, завращались невидимые колеса.
Подбородок саднило - должно быть, приложился о камни, когда падал. Но дотронуться до ссадины и оценить масштаб повреждений я не мог - громила никуда не делся. Он подпирал трактир до тех пор, пока от цокота и грохота не осталось даже эха, и лишь тогда плавно, одними плечами оттолкнулся от стены. Повел могучими плечами и огляделся - я различил грубые, но определенно человеческие черты и мешковатую рыбацкую одежду. А еще - скучающую полуулыбку на лице и короткий шлепник в кулаке, который здоровяк недвусмысленно держал на отлете.
Медлить было нельзя. Я рывком выхватил руку из под плаща, одновременно нажимая кнопку на рукояти, и длинное лезвие кинжала мгновенно раздалось в стороны тремя лепестками. Мышцы сжались, и когда дубина дернулась к моему лицу, я резко отшатнулся и ткнул клинками в противника. Скулу обожгло. Удар прошел вскользь, но обещал оставить хороший синяк. А противник отскочил назад, не задев кинжала, и легкость его движений никак не вязалась с громоздкой статью.
Я немедленно встал на ноги, и мы закружились по мостовой. Кинжал был длиннее дубины, и, по идее, опаснее, зато сам громила был сильнее, да и голова у него не кружилась. Поэтому оба медлили, не решаясь нанести первый удар. Меня пошатывало, а плечо ныло так сильно, что пришлось перебросить оружие в левую руку. Правую же я сунул в карман плаща и намотал полу до самого локтя. Не ахти, какая защита, но чем равнее шансы, тем лучше. Оставалось лишь подгадать момент для одной хитрости, но враг делал все, чтобы не дать мне сосредоточиться. К счастью, мне помогли.
Рычание мотора властно подмяло под себя монотонное шлепанье капель о булыжник, и синий паромобиль со знаками Круга на носу и дверцах стремительно вырвался из недалекого переулка. Здоровяк совершил лишь одну ошибку - оглянулся, и я немедленно этим воспользовался. Вторая кнопка у самых лезвий освободила тугую пружину в рукояти, и маленький трезубец стремительно рванулся к горлу громилы. Куда без единого звука вошел почти на всю длину, пробил кадык, горло и остановился в глубине черепа.
Человек всхрапнул от изумления. Он отчаянно косил, пытаясь рассмотреть, что его убило, да так и рухнул, сведя глаза к переносице. Представление закончилось.
Пока я стоял над телом, размышляя, что дешевле - достать клинок, или не мараться и купить новый, синий паромобиль остановился в двух шагах. Высокий желтоглазый магпол застал триумф жадности - я сосредоточенно выдирал трезубец из черепа здоровяка. Судя по всему, где-то внутри тот нашел кость.
- Самозащита, я правильно понимаю? - знакомый низкий голос почти не выражал эмоций, но "почти" не включало в себя любопытство.
- Да еще какая, - лезвие поддалось, и я слегка пошатал его, не глядя на собеседника. - Вам надо было это видеть. Я, признаться, до конца не был уверен, что попаду, но он отвлекся на вашего монстра, - я не глядя ткнул пальцем в сторону пофыркивавшей машины.
- Примем это, как официальную версию, - металлическая маска кивнула, - чего он хотел, Брокк?
- Они. Был еще один, но уехал в повозке. А хотели того же, чего и от моего клиента, инспектор - невмешательства. Все просто: мне ломают кости, я тихо лечусь, и не занимаюсь не своим делом.
- Думаете, покушения связаны, детектив?
- Не думаю, а прямо-таки уверен.
- И что натолкнуло вас на эту мысль?
- Все… - кинжал все-таки вышел из раны, и я резво отскочил от брызнувшей темной струйки. До инспектора не долетело ни капли. От резкого движения голова закружилась, оружие упало на землю, и инспектор наклонился, чтобы подать его мне. Рукав плаща слегка задрался, и там, под тканью, почудился гладкий отблеск металла. Да пальцы магпола коснулись мостовой с далеким от мягкости звуком. Я невольно нахмурился, принимая кинжал, но инспектор, как ни в чем не бывало, продолжал говорить.
- Вы помните о нашем соглашении, Брокк?
- Забудешь тут… В смысле, конечно, инспектор. Я доложу вам, как только узнаю что-нибудь новое о нанимателе, хотя это и противоречит профессиональной этике. Да… И еще - вам не знакомо это лицо?
Черты искаженного последней судорогой лица были хорошо видны, лишь подбородок был весь залит кровью.
- Конечно же нет. Но мы, пожалуй, заберем труп. Для опознания… другими сотрудниками.
- Никаких проблем. Мне он, собственно, не нужен, - я потряс головой. - Разрешите идти, инспектор?
- Идите, Брокк. И все время помните о договоре.
По его сигналу двое ребят в синих плащах резво выскочили из машины и загрузили тело прямо в салон. Не прошло и сегмента, как, взвизгнув шинами, паромобиль скрылся за поворотом.
Я же отправился на бульвар Поющих Игл. Хотелось навестить одну очень примечательную личность, но для начала следовало переодеться. Авторитет в подобных делах очень важен. А как выглядеть достойно с разбитой мордой и в заляпанной грязью одежде?
Извозчик, вопреки моим ожиданиям, нашелся быстро и, к моему вящему удовольствию, почти безропотно согласился везти подозрительного оборванца.
ГЛАВА 16,
в которой счастливое детство трактуется неожиданным образом
Некоторые одушевленные смотрят на карту Вимсберга и утверждают, что город похож на свернувшуюся змею. Хвост ее плавно погружается в океан, а голова скрывается под встопорщенной чешуей черепичных крыш. И отчасти они правы. Это действительно длиннющая и ленивая змея. Вот только голов у нее несколько. И в каждой - собственный мозг. И каждая - себе на уме. И каждая считает, что главная - именно она.
Та голова, к которой я направлялся, звалась Астаном Болзо, было ей около шестнадцати лет отроду, и своими владениями она звала все открытое и закрытое - особенно закрытое! - пространство в районе южной стены.
Удивительно, но этот тощий подросток с подвижным, острым, как лисья морда, лицом и глазами, полными холодной ненависти ко всему миру, звался "головой" с полным на то правом. Его право на район признавали и уважали очень серьезные авторитеты ночного Вимсберга, поэтому никаких нареканий со "взрослыми" бандитами у банды Мух, которой рулил Астан, не возникало уже около трех лет. Хотя еще шесть-семь лет назад не по годам развитый пацан командовал разве что крысами в заброшенном отроге канализации Рыбацкого квартала.
Его власть не ограничивалась отчаянными Мухами. Несколько лет Астан мало-помалу, увещеваниями, лестью и посулами переманил под свое крыло чуть ли не весь несовершеннолетний сброд Вимсберга, который впоследствии превратил в два звена - Лис и Мышей. Смешные детские названия казались смешными лишь до первого столкновения с преступным молодняком.
Я мало знал о его прошлом, да и не докапывался - хорошие деловые отношения с угрюмым пареньком в добротной, хотя и покрытой густой россыпью заплат, одежке были по-настоящему важны. А копание в душе или истории партнера никак не способствует крепости деловых отношений.
Болзо принял меня в своих покоях - маленьком и покосившемся домике, мостом связавшем Рыбацкий квартал с улицей Мазутной. В который раз я невольно поразился, как этот юнец, - совсем еще мальчишка, - умудрялся совмещать железную хватку опытного бандита с утонченным вкусом и талантом прирожденного декоратора. Грязная и ветхая снаружи, внутри лачуга беспощадно разила глаза контрастом - все было чисто, аккуратно и… уместно, что ли. На мой неприхотливый взгляд, лаконичное убранство рабочего кабинета Астана выглядело уютнее и красивее хидейкова буйства красок и форм.
В отличие от манер его хозяина.
- Какой кошмар, мастер Брокк! - маленький брюнет вылез из-за письменного стола и закосолапил ко мне, надменно выпятив губы. Я постарался забыть, что у меня есть лицо, способное насмешливо кривиться. - Что это вы сегодня напялили? - серые глаза холодно глядели из-под неприятно густых бровей, тая в глубине нервное ожидание - пропущу ли я подначку мимо ушей, или попадусь и проиграю. Астан не стал бы вести дела со взрослым, способным упасть до уровня задиристого подростка.
Впрочем, я молчал еще и потому, что затруднялся с ответом. Рыться в давно увязанных чемоданах было некогда, а то, что раздобыл дворецкий Хидейка, смотрелось, должен признать, и впрямь нелепо. Среди прислуги особняка людей почти не было, а те, что имелись, сильно отличались от меня ростом и статью. Слишком короткий плащ едва прикрывал бедра, а шляпа, одолженная у орка-привратника, при каждом удобном случае наползала на глаза. Слипшиеся волосы топорщились на висках, а скулу украшал свежий кровоподтек. Мне было стыдно, но ничего другого не оставалось - собственный гардероб после инцидента с таинственными незнакомцами пришлось отдать в чистку.
Надо сказать, чувствовал я себя преотвратно. Чудом не сломавшиеся от пинков ребра непрерывно ныли, а лицо так саднило, что смотреться в зеркало не хотелось. Но я старательно удерживал на нем беспечное выражение.
Мальчишка приблизился, старательно раздувая грудь, нарочито медленно оглядел меня с ног до головы, обошел вокруг. Тронутое редкими юношескими прыщами лицо подрагивало, будто его обладатель хотел презрительно сплюнуть, да жаль было пачкать пол.
- Ну вы прям вообще, как из помойки выползли. Что ж так, не бережетесь? Или без работы и одежка кончилась?
Вся эта рисовка была понятна: умник был не просто главарем банды, но вожаком целой ватаги детей. А дети вряд ли понимают, что настоящие "крутые" не размахивают ножами, не фасонят, почем зря, налево и направо, а наоборот - ведут себя подчеркнуто тихо и вежливо. И пусть это гораздо страшнее, для подростков авторитетом всегда будет тот, кто крикнет громче.
Но парнишка что-то зарвался. Пора было окоротить.
- Астан, вот это ты дал! Зря я к тебе, видать, бежал за информацией. Поторопился. Надо было одеться в парадное - забыл, что тебе клиент во фраке дороже клиента с деньгами. Ладно, убедил. Пойду поищу другую одежду и других информаторов. Не таких разборчивых. И получше твоих.
- Вот точно говорю, такой плащик мужик типа вас, детектив, или в цирке добудет, или с ребенка снимет. Мастер Брокк, вы приют ограбили, что ли? - продолжал тем временем надуваться Астан, распаляясь все жарче, но мои слова его отрезвили.
- Что? - вопрос был задан тихим, угрожающим шепотом. Дань приличиям была отдана, и на поверхность всплывал настоящий Астан, в котором запасы дерзости и гонора давно истощились под напором деловой хватки.
- Что слышал. Дерьмо твои информаторы, раз врут, будто я безработный. И на кой ляд они мне тогда нужны?
- Нет! Погоди, погоди, детектив! - шутовская вежливость слетела с мальчишки, - погоди, как не безработный? Ты же все бросил, чтобы уехать из города, но попал в заваруху с принцем и остался на бобах, так? А потом тебя выцепил клиент… - в первый момент я хотел его прервать, но вдруг понял, что происходит и затаил дыхание. Только бы сам мальчишка не понял, что делает. - …А клиента ночью завалили, и значит ты опять без работы! Я ведь все знаю… - и тут он, к сожалению, замолк. Так и не рассказав мне, кто же поведал Мышам (я был почти уверен, что докладывали именно они) такие любопытные факты. Которые были бы правдивыми, не окажись Хидейк сильнее, чем казалось… Кому? Уж не тем ли душам, у которых Мыши выудили информацию обо мне?
- Нет, Астан. Клиент-то может и помер, - я не собирался раскрывать карты, - но дело его живет. Только заказчик сменился.
- Кто? - невинно и очень быстро спросил Астан. Я нагло ухмыльнулся. И промолчал.
- Ладно, Брокк. Чего тебе надо?
- Информации, - мы дружно отрезали от разговора глупый детский спектакль и перешли к делу, - по тому самому делу, которым я занимаюсь. И как можно быстрее. Желательно - вчера.
Болзо вперевалочку добрался до рабочего места, рухнул на стул и взгромоздил ноги на столешницу. Указательным пальцем задумчиво постучал себя по щеке.
- Давай точнее. И учти, детектив, я подставлю братву под реальный удар. Ты ж не об этом хочешь просить?
- Нет. Я хочу знать все, что на улицах известно о похищении принца. Кто что слышал, кто что видел. Даже досужую болтовню. И еще. Астан, сегодня мне нужны не столько Мыши, сколько Лисы. - Брови мальчишки чуть дернулись вверх, - я знаю, ты не хочешь, чтобы кто-то пострадал. И не собираюсь вешать на тебя свою работу. И еще хочу, чтобы ты нашел мне одного одушевленного…
Шелестнула дверь. Сначала мне показалось, что вошел мой ровесник, но пару мгновений спустя визитер вышел на свет и оказался в каком-то смысле младше даже своего предводителя. Просто мальчишка был эггритенком. Судя по пронесшийся где-то на уровне моего носа макушке, было ему всего лет двадцать.
- Живой? - вяло осведомился Астан, но глаза его возбужденно блеснули, - не повредили при… транспортировке?
- Нет, - испуганно засопел маленький эггр и старательно сморщил лоб, - мы ему никакой трас-поровки не делали.
- Ладно. Молодцы, спасибо. А теперь свали куда-нибудь, видишь, я не один.
Мальчишка выбежал.
- Так, некогда разговоры разговаривать, - странное нервическое возбуждение юного бандита крепло с каждым мигом, - так кого тебе надо найти, и причем тут Лисы?
- У них должны быть нужные связи. Они ведь знаются со взрослыми попрошайками?
- Это надо спрашивать у них.
- Хорошо. Вот и спроси. Мне нужен один нищий. Взрослый. Не думаю, что найти его будет сложно, - он - альв, - я сделал паузу и покосился на мальчишку. Астан бесстрастно молчал. - Одет в рванину, борода ощипанная, но он, несомненно, альв. Вряд ли грязные и оборванные альвы сидят на каждом углу.
- Что тебе от него надо?
- Поговорить. Но без подготовки. Он был напуган, так что не хочу рисковать.
- То есть, братве не светиться.
- Точно. Я хочу знать, где его точки, и когда он на какой бывает.
Болзо снова задумчиво постучал себя по щеке.
- Это все?
- Почти. Если вдруг кто-то из твоих что-нибудь узнает о похищении принца - дай мне знать. Как и сказал, за это плата отдельная.
- Договорились, - мальчишка встретился со мной глазами, - давай задаток.
- Вот, - я подошел к столу и положил перед мальчишкой золотую монету. Стилизованная лисья морда на оранжевом кругляше нехитрым каламбуром подчеркнула суть нашего разговора. Лисы, малолетние попрошайки, были отличным подспорьем в поисках бездарно упущенного свидетеля.
- Мало, - Болзо прищурился, - мне все равно придется подпрягать Мышей копать на карлика. Так что по-любому давай еще серебрушку, чтобы их зря не гонять.
К сожалению, на серебряных монетах чеканили рыбу. Я не стал торговаться.
Мы не пожали руки, просто кивнули и разошлись. Я направился к выходу, а Астан, громко свистнув, к дальней стене, в которой имелась запертая на большой замок дверь. У порога я чуть не столкнулся с бежавшим на свист
эггритенком. И хотя его широченное плечо оттеснило меня за дверь достаточно быстро, я все же успел услышать слова Болзо:
- Привет, папа.
Это меня озадачило. Правда, ненадолго.
ГЛАВА 17,
в которой мне удается расслабиться, но ненадолго
Пока Хидейк купается в грезах, придется экономить. Помнится, именно с этой мыслью я решил не платить за простой и отпустил извозчика еще до того, как ступил на исщербленную Мазутную улицу. Ну что ж, пора было пожинать плоды алчности: повозку в столь мрачном месте найти было затруднительно. Пришлось нацелиться на пешую прогулку. Пара оборванных мальчишек, - на вид из окружения Астана, - предложили проводить до границ цивилизации, но я отказался. Конечно, детвора бы не тронула - они знали о моих отношениях с их вожаком, а на случай взрослых обидчиков был кинжал… Впрочем, я тут же вспомнил, что кинжала, как раз, уже не было, и нервно поежился. Нужно было как можно скорее посетить какого-нибудь механика.
Здраво поразмыслив, я решил принять приглашение оборванцев, но было поздно - мальчишки не торчали на месте и, получив отказ, быстренько растворились в темноте. Оставалось надеяться, что лимит невезения на день уже исчерпался, и никто не станет связываться с плохо одетым одиноким человеком.
Хронометр показал, что полночь миновала оборот назад. Пожалуй, самое время вернуться в усадьбу и уделить некоторое время здоровому сну.
Рыбацкий квартал мокрым одеялом сполз за спину, и я вдруг испытал то мистическое, иррациональное ощущение, которое охватывает большинство одушевленных ночью перед гостеприимно распахнутой дверью харчевни. Даже если всего сегмент назад ты твердо намеревался отправиться домой и завалиться спать, тепло и сомнительно пахнущий уют почему-то кажутся гораздо притягательнее. Даже крупные буквы на вывеске, сложившиеся в "Жабью пасть", не поколебали моей решимости хоть на мгновение увильнуть от мрачного напряжения последних дней.
Уже на пороге я забрал назад непроизнесенные слова о сомнительности харчевенных ароматов. Мягкий поток воздуха, полный неожиданно приятных ароматов жареной картошки и свежего пива, смешался с ветром, обволок усталую голову нежными звуками далекой мелодии, и я вдруг обнаружил, что направляюсь точнехонько туда, в нетрезвое и манящее тепло. Возражать было поздно. Да и глупо оно - возражать самому себе.
Для простого мастерового вроде меня, дешевый алкоголь не отличается от дорогого почти ничем, кроме похмелья и запаха. Но мне не хотелось похмелья. А запаха и так хватало в почти пустом зале, где столиков было чуть ли не втрое больше, чем посетителей. Возможно, харчевня только что опустела или вот-вот заполнится, но в тот момент в ней царило спокойствие, которого я так вожделел - не хотелось ни слушать гул чужих разговоров, ни, чего доброго, вливаться в него. Зато музыка оказалась очень к месту.
На маленькой сцене квартет хоблингов исполнял что-то очень глубоко этническое. Для народа, история которого насчитывала меньше трех веков, они очень быстро обросли традициями и обычаями. Впрочем, то же самое можно было сказать обо всех Вторичных, и удивляться тут было нечему. Те, кто явился в мир после Раскола, кого изначально принимали за выродков, да и сейчас то тут, то там начинали приплетать к любому мировому злу, изо всех сил старались пустить корни в этом мире, доказать свое право на существование. Свои табу, свои обряды - словно крик "Мы есть!" Что долго болтать - с самого рождения у меня перед глазами были и орки, и половинчики, и те же хоблинги, и остальные Вторичные, - при всем желании их не получалось назвать чужими. Они были такими же одушевленными как я - вот и все, что имело значение.