– И я – последнее звено, – сказала я, поеживаясь, вспоминая, как он стоял напротив меня возле машины. Этот человек мог убить меня еще тогда, но поберег, чтобы разыграть свой ритуал до конца.
– Тебе крупно повезло, – заметил Леха, поняв направление моих мыслей. – Вот что, заедем-ка на квартиру, где он жил последние дни.
– Твои ребята там были?
– Да, ничего интересного не обнаружили, но взглянуть не помешает.
Леха позвонил кому-то, и мы отправились по новому адресу. Квартира находилась в этом же районе, так что уже минут через десять мы поднимались по лестнице очередного захудалого подъезда хрущевского дома. Квартира была на третьем этаже, Леха вытащил из кармана какие-то железки и стал копаться в замке. Я начала нервничать, но он быстро справился с поставленной задачей, через пару минут мы уже зашли в квартиру. Леха включил свет в прихожей, я прикрыла дверь, не оставляя отпечатков. Квартира была того же типа, что у Грибка. Сделав мне знак, Леха быстро прошелся по ней, включая свет. Она была пуста. Мы прошли в комнату, обстановка здесь была бедная: старое продавленное кресло с деревянными ручками, маленький столик, диван, шкаф. Леха открыл створки последнего, он был пуст.
– Может, диван поднимем? – предложила я, – там есть отделение для хранения белья.
Леха отнесся к идее с прохладцей, но поднял. Диван оказался сломан, не закреплялся, и ему пришлось его держать. Наклонившись, я заглянула внутрь: подушка и комплект постельного белья.
– Ничего, – вздохнула я, Леха резко опустил диванную спинку, и, видимо, от создавшегося движения воздуха, сбоку из-под дивана выглянул угол листка. Я быстро вытащила его, листок был хаотично разрисован картинками: весы, нож, луна над городом, в углу была надпись:
"Вышел месяц из тумана,
Вынул ножик из кармана".
Честно говоря, меня пот прошиб от этой фразы. Я понимала, что это только детская считалка, но смысл у нее был зловещий, как и у предыдущей. И мне сразу вспомнился мой сон, и нож у горла, я даже зажмурилась.
– Почерк похож? – спросил Леха, и это вернуло меня в реальность. Я отупело уставилась на листок. Не получив ответа, Леха ушел в кухню, прошелся там, я слышала, как хлопают створки, но не могла сдвинуться с места, до того меня поразили эти строки из считалки.
– Вроде больше ничего нет, – вернулся Леха в комнату, поглядывая на меня, – давай выметаться отсюда.
Листок я взяла с собой, сложив, убрала в карман и всю обратную дорогу была молчалива. А дома нас ждал очередной сюрприз. С ванной заморачиваться не стали. Надпись была на зеркале прихожей и оказалась как раз той, что мы привезли из квартиры.
На этот раз я даже несильно испугалась.
– Вот и причина, по которой нас вызволяли из дома, – хмыкнул Леха, отправляясь за тряпкой. Пока его не было, я рассматривала написанные слова с каким-то тупым спокойствием. Что-то мне в них не нравилось, но тут пришел Леха и быстро начал стирать считалку.
– Это краска, – заметил мне. Как будто от этого легче.
– Что-то он слишком долго тянет с финальным аккордом.
– Нагнетает обстановку, – пожал Леха плечами.
– Тебя, кажется, это совсем не пугает.
– Я видел много придурков и похуже.
– Ты настолько уверен в своей победе?
Леха прошел в кухню, выкинув тряпку, щелкнул кнопкой на чайнике.
– Все знает только Господь Бог, а я знаю, что каждый получает по заслугам. Я не боюсь смерти, потому что верю, что с ней ничего не заканчивается.
– Ты надеешься попасть в рай? – не удержалась я, – с твоими-то заслугами?
– Расскажешь мне это, когда будешь жариться на соседней сковородке.
Я усмехнулась, качая головой, Леха налил чай в кружки.
– Мы так и будем ждать у моря погоды? – спросила его.
– Нет, завтра брошу ребят на поиски Князева. Где-нибудь он должен засветиться. Если он собирается убить тебя, значит, обитает в городе или неподалеку. Мы его найдем.
Я не разделяла Лехиной уверенности, но ничего не стала говорить. Время было уже позднее, и мы разбрелись по комнатам. Я вырубилась моментально, а проснулась около двенадцати. Некоторое время лежала, раздумывая. Затяжное ожидание начинало действовать на нервы. Леха был прав: убийца нагнетал обстановку и делал это успешно. Я все-таки выползла из комнаты, Леха был в ванной. Я собралась отправиться во вторую, когда зазвонил мобильный. Он лежал на столике в гостиной. Подойдя, я посмотрела на номер, звонили с городского. Поколебавшись, я сняла трубку.
– Слушаю, – сказала, косясь в сторону ванной.
– Вчера я не смог прийти, – просипел в трубку Князь.
– Неужели? – я даже усмехнулась.
– Я, честно, хотел, но не смог. Судьба распорядилась иначе. Так что теперь уже ничего не изменить.
– Где ты?
В трубке возникла тишина, я подумала, что не услышу ответа, но Князь вдруг сказал:
– Заброшенная школа на Клишевской улице. Если ты хочешь обрести все, приезжай туда.
– Обрести все? Что все?
– Все, что потеряла.
Кажется, Князь был под дозой или у него просто случилось обострение.
– Ты дождешься меня там? – быстро спросила я.
– Он дождется всех. Он выше всех.
– Кто он?
– Высший свет, дающий направление жизни. Он светит сейчас прямо в меня. Я буду жить. На этих словах Князь повесил трубку.
– Кто звонил? – раздался Лехин голос, я подпрыгнула на месте от неожиданности. Леха стоял в шортах и футболке позади меня.
– Князев в заброшенной школе на Клишевской улице.
– Это он сказал?
– Да. И еще кучу бреда о свете нашей жизни и обретении потерянного.
– Понятно. Это может быть провокация.
– Я понимаю. Но не поехать туда глупо.
– Я вызову ребят. Может, ты останешься тут с охраной?
– Ни за что, – твердо сказала я, – дай мне десять минут.
Умывшись и нацепив шорты и футболку, я была готова. Пока мы ехали на Клишевскую улицу, к нам присоединилось две машины. Когда-то школа была действующей, но располагалась в неудобном месте, среди частных домов, к тому же была очень старой. Когда построили новую школу, втиснув ее между больницей и детским садом, эта, естественно, была заброшена. Землю, как ни странно, никто не выкупил, а со зданием ничего не сделали, и оно стало быстро ветшать. Здесь обрели убежище бомжи, но их гоняли владельцы домов, располагавшихся по соседству. Со временем бомжи исчезли, и единственные, кто появлялся в заброшенном здании, это школьники в поисках авантюры. По крайней мере, так было, когда я жила в этом городе. По всей видимости, раз здание не снесли до сих пор, там мало что изменилось. О нем шло много разговоров, потому Клишевская школа, как называли ее люди, живущие в этом районе, была известна в городе. Здание хотели получить многие, точнее, не его, а землю, но в итоге, оно так и осталось стоять.
Мы бросили машину за полкилометра от школы и неспешно пошли по дороге, пока ребята обеспечивали нам прикрытие.
– Думаешь, он еще там? – спросила я.
– Он звонил из телефона-автомата. Ближайший в двадцати минутах ходьбы от школы. Если он вернулся туда, мы его застанем.
Мы почти подошли к зданию, окруженному заросшими кустарниками и деревьями, как у Лехи зазвонил телефон. На этот раз это был мобильный, но, прижавшись к трубке, я услышала голос Князева.
– Она рядом, – сказал он, – я чувствую. Она пришла, чтобы он поглотил ее. Но он выше ее, он выше всех. Она поймет, но будет поздно.
– Где ты? – спокойно сказал Леха. Его таким бредом не проймешь, а вот мне стало не по себе.
– На позиции света.
Князев отключился, Леха, чертыхнувшись, набрал кого-то.
– Этот придурок, скорее всего, в школе. Возможно, видит нас, глядите в оба. – Положив трубку, он посмотрел на меня. – Дальше идти опасно. Лучше тебе переждать тут.
– Я пойду, – упрямо сказала я, Леха вздохнул.
– По крайней мере, постарайся держаться за мной.
Мы прошли через кустарники на дорогу, ведущую к школе. Она выглядела страшно: провалы окон, осыпающиеся стены, и какое-то ощущение страшного одиночества. Это место было похоже на типичную картину из фильма ужасов: казалось, вот-вот из окон раздастся ужасающий детский вопль или смех. Или на пороге появится девочка с двумя хвостиками, перевязанными бантами, в старой школьной форме с белым передником. Она будет прыгать через скакалку и считать. А потом повернется к вам, но у нее не будет глаз.
Короче, страшилки пугали меня куда больше, чем реальность, потому я шла, напряженно вслушиваясь и оглядываясь вовсе не из-за Князева. Мне кажется, я даже до конца не осознавала опасности, которую он представлял. Беспрепятственно мы подошли к лестнице, поднялись и оказались у дверного провала. Перед нами были развалины, пол усеян кусками бетона, стеклами, какими-то деревяшками. Качнув головой, Леха вдруг достал из-за спины пистолет, который я не замечала под футболкой. Он прошел внутрь, я осторожно ступала следом, уже начиная жалеть, что не осталась в машине. Потолка над нами местами не было, мы видели часть второго этажа, как раз там, где в него упиралась парадная лестница, находящаяся напротив нас. Перил не было, часть металлических перекладин, их державших, была выкручена. Мы прошли через холл, от него тянулись в разные стороны два коридора, где когда-то располагались классы. Леха посмотрел на меня, предлагая выбрать, в какую сторону мы пойдем, как вдруг сверху раздался голос:
– Ты пришла!
Мы резко развернулись, Леха толкнул меня за свою спину и аккуратно вернулся в холл. Наверху, на остатках второго этажа стоял абсолютно голый Князев, в руках у него был пистолет.
– Ты пришла, чтобы отдать дань прошлому.
– Парень, – спокойно сказал Леха, направляя на него свой пистолет, – отложи оружие и поговорим.
– Я бы мог убить тебя, – задумчиво продолжал Князев, – но не буду. Потому что ты проводник в будущее. И только посланник света может распоряжаться твоей судьбой. Но она! Она жрица прошлого, отдай ее мне.
– Иди ты к черту.
– Нет, – Князев помотал головой, глаз у него были безумные, они как будто светились. Нос покраснел, и из него тонкой струйкой стекала кровь. – Она моя! Посланник обещал!
– Передоз, – шепнул мне Леха и обратился уже вслух к Князеву:
– Я отдам ее тебе, если ты спустишься.
Князев сел, свесив ноги и стал разглядывать Леху, как диковинного зверя.
– Ты мне врешь, но я спущусь, – сказал, наконец, стал подниматься, и тут кусок плиты отвалился под его ногой, вскрикнув, Князев полетел вниз и упал на бетонную плиту. Леха бросился к нему и чертыхнулся.
– Умер, – сказал мне, – кажется, разбил голову.
Я с трудом соображала после всего увиденного, но все же подошла. Голова Князева была странно вывернута, стеклянные глаза смотрели все так же безумно, он словно не мог поверить в то, что случилось. Картина была настолько неприятной, что я еле успела выбежать на улицу. Меня стошнило, но от свежего воздуха стало легче. Леха вышел следом, его ребята тоже стали подгребать.
– Что с телом делать? – спросил один из них.
– Вызывай ментов.
Мы сидели на ступенях и ждали приезда полиции. Усмехнувшись, Леха сказал:
– Вот уж не думал, что моя следующая встреча с Князем будет выглядеть так.
– А как выглядела первая? – посмотрела я на него.
– Когда ты пропала, он все пытался докопаться до правды. Пока не решил, что я приказал избавиться от вас обоих. Он пришел ко мне домой творить возмездие.
– Что? – уставилась я на него, Леха кинул на меня взгляд и снова уставился перед собой.
– Я был один, ждал Борьку, дверь открыта, как обычно. Этот недоумок зашел. Услышав шаги, я вышел в прихожую, а он там с пистолетом навытяжку. Так он меня достал к тому моменту, уже сил не было. Я руки на груди сложил, к стенке прислонился и на него смотрю, он на меня. Сколько так стоять? Я говорю, чего пришел. Ну он и начал, мол, ты убил моего друга и поплатишься за это. Я его всерьез не воспринял, сделал шаг вперед, а он выстрелил. Четко в грудь.
Леха примолк, я сидела, открыв рот.
– Но… – нашла силы заговорить.
– Как я выжил? – хмыкнул Леха, – не поверишь, я оказался, как Аурелиано Буэндиа у Маркеса, пуля прошла на вылет, не задев жизненно важных органов. Короче, смерть опять посмеялась надо мной. Я рухнул на пол, Князь сбежал, видимо, сам испугался того, что сделал. Тогда мозг у него еще получше работал. Меня нашел Борька через десять минут после случившегося и вызвал скорую.
– Ты ничего с ним не сделал за это?
– С Князем? – Леха кинул на меня взгляд, но опять отвернулся, раздумывая. Молчал он довольно долго. – Ты знаешь, когда я рухнул на пол, сознание начало плыть, и я даже подумал: наконец-то, вот оно. Нелепо, конечно, но все равно прекрасно. Я лежал, глядя на белый потолок, начинавший сливаться в моем сознании в нечто иное. Он стал просто светом. Мне казалось, что ничего кроме этого света нет. То есть, вообще ничего нет, понимаешь? Что вся наша жизнь – это только тени на Земле, которые и видны потому, что этот свет их освещает. А потом… – Леха снова замолчал, усмехаясь, – потом этот свет поглотил меня. Я стал его частью, и я ощутил нечто небывалое, такое, что будучи человеком невозможно вместить, осознать. Я видел Бога, Милана, – он посмотрел на меня очень серьезно, – я знаю, что он есть. И он – любовь. Безграничная, невозможная, непобедимая.
Он замолк, надолго, и я тоже молчала, не зная, что сказать.
– В тот период я много пил, вообще вел разгульный образ жизни. Пытался забыть тебя, – Леха снова усмехнулся, продолжив свой рассказ, – но когда я очнулся в больнице, вынырнув из этого света, что-то во мне навсегда изменилось. Нет, боль моя не утихла в один момент, но я простил тебя. И с этим стало проще жить. Первые пару месяцев я был, как блаженный, никто не понимал, что случилось, но логично списывали на произошедшее. Я рвал ненужные связи, все перекраивал, переделывал… Я был воплощением любви, если хочешь, настолько, насколько способна тень стать подобием света. Потом, конечно, все утихло, стало стираться из памяти. Понемногу ушла возвышенность, но… но я все равно изменился навсегда. Во мне появилось нечто большее.
Леха замолчал, а я не знала, что сказать на такое откровение. Это же было именно откровение. Да, Леха, действительно, изменился, это было трудно не заметить. И теперь я знала причину этому. Надо же, как насмешлива жизнь: Бог вошел в Лехину жизнь через меня, человека, отказавшегося от того в свое время.
Я вдруг попросила:
– Покажи.
Леха задрал футболку, и я увидела шрам с левой стороны. Единственный шрам сумасшедшей и рискованной жизни: маленькая полоска у сердца.
Опустив футболку, он посмотрел на меня.
– Теперь понимаешь, почему Князь мне так не нравился?
Я рассмеялась, качая головой.
Остаток дня выдался тот еще. В отделении нас держали до самого вечера, выспрашивая все подробности. Теперь скрывать их было ни к чему, поэтому я рассказала все с самого начала. Точнее, с того момента, как появилась в городе. Естественно, это вызвало дальнейший интерес, и я выдала им ту же байку, что и Князеву. О том, что сбежала с Витязевым, и он утонул в болоте, спасая меня. Я волею судьбы выбралась в город, свела знакомство с местным бандитом, который сделал мне новый паспорт.
– Почему вы не вернулись, Милана Сергеевна? – задал следователь логичный вопрос. – Или хотя бы не дали знать, что живы?
– Я хотела начать новую жизнь, – сказала я, и это было правдой. В каком-то смысле.
Домой мы приехали поздно, и я, приняв ванную, сразу отправилась спать. События дня вымотали меня основательно, потому спала я долго и без снов. Проснувшись, некоторое время размышляла, пялясь в потолок. Выходило, что наша история заканчивалась. Я поморщилась, поняв, что под нашей подразумевала себя и Леху. Я предлагала ему дружбу, в итоге он согласился на деловой союз, и претензий ему не предъявишь, я бы даже сказала, что он вел себя выше всяких похвал. Но что теперь? Очевидно, мне пора убираться, иначе начнутся неловкости. Некоторое время Леха еще, может быть, будет проявлять учтивость, но и его терпение не вечно.
"Хватит думать, собирай вещи и сваливай", – буркнул внутренний голос, но я продолжала лежать, понимая, что мне не хочется уходить. Здесь, в Лехиной квартире, рядом с ним, впервые за много лет я чувствовала себя защищенной. Но причина была не только в этом. Я себя убеждала, что Леха ничего для меня не значит, но представить, что я уйду и мы больше не увидимся, не могла.
"Если бы он хотел, чтобы я осталась, – мелькнуло в голове, – он бы этого добился". Это было правдой, но поведение Лехи по отношению ко мне говорило само за себя: я тебе помогу, но потом ты отвалишь. Не стоит обременять человека, который и так столько для меня сделал.
Тяжело вздохнув, я встала и начала собирать вещи.
Когда я вышла в гостиную, Леха сидел на диване, пил кофе и залипал в ноутбуке. Пройдя в кухню, я включила чайник и, повернувшись, сказала:
– Я хотела поблагодарить тебя. Ты меня спас.
– Брось, – усмехнулся он, отставляя ноутбук, – по моей вине ты попала в наш город снова.
– И все равно. – Я прошла к дивану, он смотрел на меня, вздернув брови. – Спасибо. Я… Я сегодня съеду.
Леха положил голову на спинку дивана, раздумывая.
– К чему такая спешка? – поинтересовался, не меняя положения, но скосив на меня глаза.
– Мне кажется, так будет лучше. Я жила у тебя, пока мы разбирались с делами… Все закончилось, так что… – я развела руками, Леха встал и подошел ко мне, внимательно глядя в глаза. Я прислонилась к дивану. Мы немного посозерцали друг друга, Леха резко наклонился и стал целовать меня. Поначалу я остолбенела, но почти сразу отстранилась.
– Какого черта? – спросила рассерженно.
– А почему нет? – хмыкнул он. На мгновенье стало больно.
– Я тебе ясно сказала в самом начале: между нами ничего не может быть.
– А я сказал тебе: посмотрим. – Леха положил мне руки на плечи, а я ими повела недовольно. Все логично: награда за помощь и расставание. Этого мне хотелось меньше всего.
– Считаешь, что можешь получить все, что хочешь? Нет уж. Только тронь меня…
– И что ты сделаешь? – насмешливо поинтересовался он. – Убьешь меня?
– Непременно.
Мои слова, преувеличенные для большей значимости, не возымели никакого действия, вместо этого Леха толкнул меня на диван и завалился сверху, заламывая руки и устраиваясь у меня между ног. От его запаха, взгляда, поцелуев по моему телу побежала волна возбуждения, но я все равно выкрикнула:
– Отпусти!
Он посмотрел насмешливо.
– Я тебя отпущу, если увижу, что ты меня не хочешь, – он сунул руку мне между ног, и я непроизвольно подалась телом вперед, шумно выдохнув. Леха усмехнулся. – Увы, детка.