Митя назвал цену.
- А сколько их у вас в наличии? - спросил тот, задумчиво взвешивая на ладони черную мыльницу.
- Безгранично! - соврал Митя. - Возьмете несколько - сделаем небывалую скидку!
- Я оптовик из региона, - сообщил покупатель. - И мне нужно десять тысяч.
Десять тысяч! Митя совершенно опешил от такой цифры. Но постарался не подать виду. Он тут же сделал звонок прямо в главный офис и удачно нарвался сразу на человека из дирекции. Изложил ситуацию. Дирекция не помнила, кто такой Митя, но выражала восторг, особенно когда выяснилось, что оптовик готов оставить предоплату. Мите были делегированы все полномочия, обещана премия и повышение. Какое именно повышение - Митя пока уточнять не стал.
Предоплата оказалась прямо в долларах - пятнадцать тысяч. Митя запер деньги в сейф и выдал расписку на фирменном бланке. Вернувшийся с обеда Костя застал только дружеское прощание с клиентом и по обмолвкам догадался, что здесь состоялась сделка века, но прошла без него.
Митя чувствовал небывалый подъём. Он заявил Косте, что уезжает по неотложным делам, и тот даже не нашелся, что возразить.
Оптовик оказался на машине и спросил, не подбросить ли Митю куда-то. Через десять минут поездки в шикарном "Лексусе" Митя оказался около дома, указанного в повестке.
* * *
Следователь Чашечкин сидел в кабинете номер девять и выглядел хмуро.
- Вы опоздали на сорок минут, Сверчков, - пробасил он с обидой.
- Однако я здесь! - приветливо воскликнул Митя и пояснил: - У меня были важные дела, но я выкроил время!
Следователь Чашечкин поморщился, кивком попросил Митю присесть на стул, а затем распахнул толстую папку и погрузился в чтение. Митя разглядывал кабинет, хотя ничего примечательного тут не было - казенные шкафы, банкетка в углу, полицейский китель с погонами майора, висящий почему-то на гвоздике у шкафа. Китель был короткий и широкий - точно не для Чашечкина.
- Вы что там разглядываете, Сверчков? - не выдержал следователь.
- Жду вас, - пожал плечами Митя. - Я же знаю, в фильмах следователи всегда полчаса делают вид, будто заняты.
- Хватит учить меня делать мою работу! - обиделся Чашечкин. - Вы сейчас у нас - свидетель убийства. Ясно? Молитесь, что не обвиняемый! Пока! Или хотите, чтобы я вам прямо сейчас изменил меру пресечения и отправил в камеру?
- Не хочу.
- Тогда отвечайте на мои вопросы!
- Так вы же не спрашиваете…
Следователь Чашечкин возмущенно полистал пухлую папку и уставился на Митю суровыми прозрачными глазами, которые плохо сочетались с веснушчатым лицом.
- Григорий говорил вам, почему он сбежал в Россию?
- Сбежал? - удивился Митя. - Он говорил, что недоброжелатели обвинили его в фальсификации результатов эксперимента, а сотрудница лаборатории - в этом… я забыл это слово, как у них называется в Бостоне… в сексуальных домогательствах, если по-русски. Его уволили из университета и лишили рабочей визы. Не повезло человеку…
- Но вы знаете, чем он занимался в этом университете? - жадно спросил Чашечкин.
- Я не специалист в квантовой физике, - аккуратно ответил Митя. - Я даже не понял, химик он или физик.
- Но он вам показывал свои приборы? - продолжал Чашечкин.
- Дались вам эти приборы. Я не понимаю, о чем вы. Никаких приборов он мне не показывал. - Митя тщательно подбирал слова. - Если у него были какие-то приборы, я думаю, они остались в той лаборатории в Бостоне…
- В Бостоне? - возмутился Чашечкин. - А корейцы за ним охотились просто так, по-вашему?!
- Про корейцев он ничего не говорил, - соврал Митя.
- А почему его квартира сгорела, тоже не говорил? - продолжал Чашечкин.
- Что сгорела - упоминал. А почему - не говорил.
- И вы и не спрашивали?
- Нет, - честно ответил Митя. - У него было столько неудач, что расспрашивать про какой-то там мелкий пожар я не стал…
Следователь Чашечкин нервно побарабанил пальцами по столу:
- И вы утверждаете, что он вам ничего не говорил про свой аппарат, который ворует по воздуху золотые слитки…
Митя открыл рот от изумления.
- Ворует золотые слитки?
- Представьте себе! - кивнул следователь. - Прямо по воздуху из банковской ячейки. А еще - ворует автомашины из гаража шведского посольства.
- Послушайте, - возмутился Митя и встал, - как вам не стыдно! Мы с Гришей учились в одном классе! Гришка никогда не взял бы ничего чужого! Я никогда не поверю в это!
Следователь Чашечкин тоже вскочил:
- А как у него оказались золотые слитки из Госхрана?! - орал он, размахивая толстой папкой. - А почему за его прибором охотятся корейцы?! Вот у меня всё здесь! Я за ним следил два месяца не для того, чтобы он пропал, а ты мне сейчас дурачка строил, Сверчков! Где прибор, отвечай?
- Да нет никакого прибора! - заорал Митя в ответ. - Это ваши фантазии! Вы слышали краем уха какой-то бред, но не поняли ничего! Никакого прибора нет и не было! Это не прибор!
В кабинете наступила тишина.
- А что тогда было в его изобретении? - спросил следователь тихо. - Лучи? Телепатия?
Митя молчал.
- Откуда у него на счету миллионы? Откуда автомашины, акции? Откуда французский дворец в собственности, черт возьми?!
Митя пожал плечами.
- Первый раз слышу про это все. Повезло наверно.
- Повезло? - зловеще прошипел Чашечкин. - А квартира на проспекте Бородина сгорела отчего?
- Не повезло, - пожал плечами Митя. - Так бывает в жизни. Сперва тебе во всём везет, а потом во всём не везет…
Митя подумал, что болтает лишнее, и умолк.
- Ты что-то знаешь, Сверчков! - проорал следователь. - А ну-ка сядь обратно на стул!
Митя грустно сел. Он рассчитывал, что ему будет невероятно везти целый день, поэтому и поспешил к следователю, чтобы закончить это дело. Но, видно, половинка пуговицы уже закончила свое действие. И значит, пребывание в кабинете становилось опаснее с каждой минутой, если верить Грише…
Чашечкин тем временем яростно возился с большой железной лампой, стоявшей на столе. Он поднял ее и грохнул об стол. Придвинул и развернул прямо в лицо Мите. И попытался включить. Но сколько ни щелкал старым тумблером, лампа гореть не хотела. Чашечкин полез под стол и долго шевелил провода. А потом плюнул, достал из кармана смартфон и зажег фонарик, направив его в лицо Мите.
Митя невольно расхохотался.
- Смеешься? - зашипел Чашечкин. - Ну, посмейся! Сейчас я выпишу постановление о задержании, и посмотрим, как ты посмеешься в камере!
- Электролампочку свою замените, подследственных пытать, - посоветовал Митя. - От удара нить обрывается.
- Хватит учить меня работать! - рявкнул Чашечкин.
Но лампочку вывернул, посмотрел на свет и потряс. В колбе отчаянно звенело.
- Поменять надо лампу, - сказал Митя.
Следователь Чашечкин в бешенстве распахнул ящик стола, выудил чистый лист бумаги и авторучку, и положил перед Митей:
- У тебя, парень, последний шанс! - сообщил он. - Пока я схожу за лампочкой. Либо ты чистосердечно напишешь все, что знаешь, либо я звоню лично майору Сергею Павловичу!
- Не знаю, кто это.
- Твое счастье! - грозно ответил Чашечкин. - Не напишешь признание - оформляем задержание, и в камеру. Пиши и думай.
И он вышел из кабинета.
Убедившись, что остался один, Митя воровато развернул к себе папку "Дело Григория Дольского" и принялся листать. И сразу увяз в нагромождении фактов. Опросы свидетелей, какие-то перестрелки, бриллианты, выписки из банков, запрос в Интерпол, написанный почему-то от руки и по-русски, но с размашистой резолюцией внизу, буквально: "отставить херню!" Видимо, так и не отправленный в Интерпол… Митя опасливо закрыл папку.
Он придвинул к себе лист и решил написать, что ничего не знает. В конце концов, Гриши больше нет, и ему ничем не поможешь.
Но как только он коснулся листа авторучкой, шарик вдруг выскочил, и на лист вывалилась чернильная паста, испачкав Мите палец. Митя принялся оттирать чернила с пальца листом бумаги - провел пальцем зигзаг по бумаге вперед и вбок, затем сложил пополам и долго тер обратной стороной, затем сложил вчетверо и снова тер. Долго переворачивал лист в поисках чистого места, но только весь перемазался. В итоге он развернул лист и расправил - лист оказался мятый и перепачканный, а по его сгибам, оставшимся от складывания, темнела большая, неряшливая, но очень узнаваемая свастика… Митя похолодел. Как ему удалось так неудачно измазать лист? В гробовой тишине кабинета щелкнули настенные часы, переставляя стрелку на миллиметр. "Это как маятник, - говорил Гриша, - когда полоса везения заканчивается, наваливаются беды с той же амплитудой…"
Митя живо представил, как сейчас вернется психованный следователь Чашечкин, увидит лист со свастикой, впадет в бешенство, начнет звонить своему страшному майору, а дальше задержание, тюрьма… Он в ужасе скомкал лист и сунул в карман, наткнувшись там на флакон от мыльных пузырей. Ну конечно! Конечно же обыщут перед тем, как проводить в камеру, найдут пуговицы, и тогда всё, конец… Митя почувствовал, что стало нечем дышать, а в глазах начало темнеть. Он в панике развинтил флакон, нашарил оставшуюся половинку пуговицы и быстро закинул ее в рот.
Сразу появился воздух и мир вокруг опять стал солнечным. "А что я так паникую, собственно? Что они бы мне сделали? - запоздало подумал Митя. - Даже если найдут пуговицы. Даже если волшебные. Я-то у посла Швеции никаких машин не крал. Подумаешь, в лотерею выиграл и контракт выгодный оформил. Все законно".
Он едва успел спрятать флакон в карман, как дверь кабинета распахнулась и на пороге появился человечек в штатском - маленький, толстый и совершенно лысый.
- Отставить херню! - рявкнул он с порога неожиданно низким и густым голосом. - Ты что делаешь в моем кабинете?!
- Меня пригласил для беседы следователь Чашечкин, - ответил Митя.
- Ча-а-ашечкин… - произнес человечек тоном, не предвещающим ничего хорошего. - И где же этот наш Чашечкин?
- Ушел менять сгоревшую лампочку.
- Ла-а-ампочку… Зачем?
- Чтобы светить мне в лицо, как в старых фильмах про следователей.
Человечек издал невнятный рык, подошел к столу и вдруг заметил открытый ящик.
- Ты открыл мой стол?! - заорал он.
- Нет, что вы! Чашечкин искал там лист бумаги, чтобы я написал признание.
Человечек побагровел.
- Не волнуйтесь, - на всякий случай добавил Митя, - он взял только один лист.
- И по какому делу он тебя сюда притащил? - прищурился толстяк.
Но Митя ответить не успел: взгляд толстяка упал на папку и он побагровел еще больше.
- Опять эта херня с Дольским?!
Он смачно выругался, а затем резко схватил папку, прижал к груди, лицо его исказилось, и он вдруг одним движением разорвал ее пополам, а каждую половинку еще пополам. Силища у толстяка была невероятная.
- Где этот гондон? - спросил он, вращая глазами. - Давно он ушел?
Как раз в этот момент в кабинет шагнул следователь Чашечкин. Он победно нес в руке новую лампочку - словно свечку. Но увидев толстяка, будто налетел на невидимую преграду: лампочка выпала из руки и разбилась вдребезги.
Воцарилась тишина, и на стене снова щелкнули часы.
- Что происходит в моем кабинете, Чашечкин? - заорал толстяк.
- Виноват, Сергей Павлович! - забормотал Чашечкин, вытянувшись по стойке смирно. - Я думал, вы в командировке… А другие кабинеты заняты… А мне надо было допросить…
- Это еще кто? - он брезгливо указал пальцем на Митю.
- Задержанный! - отрапортовал Чашечкин. - По делу Григория Дольского…
Толстяк в миг подскочил к Чашечкину, схватил его за грудь обеими ручками и приподнял над полом. Митя испугался, что он сейчас и его разорвет, как папку.
- Кретин! Ты что мне тут вытворяешь?! Я тебя предупреждал, чтобы ты прекратил заниматься херней и занялся делами?!
- Но Сергей Павлович, этой ночью… - пискнул Чашечкин.
- Ты кем себя возомнил, неудачник сраный?! Ты у нас Шерлок Холмс?! Доктор Ватсон ты у нас?! У тебя, гондон, есть свой участок, два жилых дома! У тебя там дел нету? У тебя там старуха написала заявление про спутник-шпион над ее окном! Ты закрыл это дело?! Чем ты занимаешься?!
Он с грохотом поставил Чашечкина обратно на пол. Тот лишь ойкнул.
- Пошел вон, Чашечкин, - произнес толстяк уже спокойней. - Если бы не уважение к твоему отцу, я бы тебя выгнал еще год назад. И запомни: если я еще раз от тебя услышу про американские волшебные приборы и всю эту херню…
Майор явно не стеснялся в выражениях.
- Но дело Дольского… - снова открыл рот Чашечкин.
- Вон отсюда! - рявкнул толстяк. - Нет никакого дела и не было! Я порвал его и выкинул!
Чашечкин проследил за его рукой и увидел обрывки папки в урне для бумаг. Он вздохнул и молча вышел из кабинета.
Толстяк сел за стол и принялся наводить порядок - хлопал ящиками, двигал лампу. А потом вдруг заметил Митю.
- Ты еще тут? - удивился он. - Ступай отсюда, уважаемый, и больше не приходи сюда никогда.
Митя кивнул и покинул кабинет. Везение было невероятным.
* * *
Он шел по бульвару и вдыхал весенний городской воздух - аромат сирени, карамели, свежей листвы и еще какого-то непонятного предчувствия счастья. Хотелось сделать сразу все дела, которые не удавались раньше. Митя пожалел, что так далеко от дома - сейчас он точно смог бы наладить дрон, чтоб тот летал как надо. А больше, как назло, никаких дел, обид и разочарований, которые можно было бы исправить, не вспоминалось. Настроение было прекрасным, хотелось всех любить и улыбаться прохожим. Даже ковыляющей навстречу старушке с маленьким злым лицом. Лицо ее было щедро расписано косметикой, а из-под оттененных век глядели ненавидящие глазки. Несмотря на возраст, одета старушка была дорого, модно, хотя довольно безвкусно. Но Митя улыбнулся ей, как старой знакомой, и на ее лице появилось недоверчивое и растерянное выражение, которое затем сменилось ответной улыбкой. Но в следующий момент выражение ее лица стало странным: в нем чувствовалась решимость, вызов и все-таки какая-то непонятная злость.
- А что, молодой человек, - спросила старушка фальшиво, останавливаясь перед Митей, - раз вы такой добрый, поможете даме, дадите сто рублей?
Митя про себя удивился, что этот эпизод волшебного везения выражается в расставании с деньгами - он предполагал, что будет, наоборот, получать их до конца дня самыми удивительными способами. Но сам устыдился своих мыслей, полез в карман и протянул старушке сторублевку. Однако старушка ее не взяла.
- Ага! - торжествующе сказала она. - Это была проверка!
- Проверка? - растерянно переспросил Митя.
- Ты и впрямь добрый мальчик. Вот тебя-то мне и надо, - подытожила старушка. - Пойдем-ка за мной…
Паспорт с собой есть?
- Куда пойдем? - удивился Митя.
- Вон туда, - старушка уверенно указала пальцем на противоположную сторону бульвара, где висела табличка "Нотариус" и добавила: - И даже не вздумай сопротивляться, это решено!
- А что случилось? - спросил Митя, едва поспевая за ней.
Пока они переходили на другую сторону, пока ждали светофора, старушка успела рассказать всё. Рассказ оказался ярким, но нехитрым. Ее бывший муж - известный скрипач-виртуоз Пораженский умер пять лет назад в Париже, оставил ей неплохое состояние. Сын Валера - поздний ребенок, исчадие ада, тиран и бандит. Половину денег промотал, теперь мечтает о ее смерти, чтобы прибрать к рукам остальное. И лучше уж отдать кому попало… как тебя зовут?
- Митя, - представился Митя.
- Я же вижу, человек ты честный и добрый. Квартиру, дачу и счета получишь после моей смерти, а машину я тебе прямо сейчас отдам, она хорошая, тебе понравится.
- Подождите… - запротестовал Митя ошеломленно, но старушка была непоколебима.
- Никаких но! Ты хочешь, чтобы он меня убил за наследство? Он мне уже угрожал! Теперь ему ничего не достанется, и в его интересах, чтобы я прожила подольше и подкидывала ему деньги. Ты думаешь, мне самой хочется первому встречному написать завещание? Но у меня выхода нет! Никого больше не осталось. А ты человек добрый, я так решила, и точка!
С этими словами она распахнула дверь под табличкой "Нотариус" и толкнула Митю внутрь.
Им повезло - очереди не было, дополнительных вопросов тоже не возникло, и через двадцать минут все нотариальные формальности были улажены.
Без промедлений старушка потащила Митю во дворы, где за забором со шлагбаумом высилась пара элитных новостроек. Деловито провела через охрану в подземную парковку, погремела ключами, понажимала кнопки на пульте, и рулонная дверь гаражной секции уползла вверх. Вспыхнул холодный неоновый свет, и Митя увидел машину. Она и впрямь была хорошей…
Права у Мити были - он когда-то закончил автокурсы. А вот машины никогда не было. Кое-как с пятой попытки сдав экзамены в ГАИ, Митя за руль так ни разу не садился. А теперь перед ним стояла машина. Даже нет, с большой буквы: Машина.
Он не знал, как называется эта модель. Судя по хищно вытянутому носу, круглым фарам, хромированным рукояткам и кожаной крыше, она была бешено, музейно стара. Но в превосходном состоянии - даже паутина спиц внутри колес серебрилась и блестела. Митя никогда раньше не видел автомобилей со спицами в колесе.
- Нравится? - хищно спросила старуха. К тому времени Митя уже знал, что зовут ее Ангелина Фроловна. Она аристократически опустила ключи на блестящий темно-зеленый капот: - Катайся, Митя, на здоровье! А остальное получишь после моей смерти.
- Дай вам бог долгих лет! - растроганно ответил Митя. - Чем я могу вас отблагодарить?
- Лишь бы сыну не досталось, - зловеще ответила старуха Ангелина: - Удачи тебе!