Поняв, какая перед ним была опустошенная, обкраденная грехом душа, отец Игорь начал готовить Василя ко Святому Причастию, взяв с него твердое слово не прикасаться к спиртному, не пить ни капли, кто бы ни приглашал, на что тот дал такое же твердое обещание. И сдержал его. В присутствии людей, стоя на коленях перед чудесным образом Богоматери "Всех скорбящих Радосте", поклялся с Божией помощью навсегда покончить с тем проклятым, почти погубившим его жизнь пьянством. А потом, с миром в сердце, подошел ко Святой Чаше и причастился.
С этого момента началась у Василя новая жизнь: к нему возвратилась жена, дети, родная мать не могла нарадоваться, что он бросил пить, снова пошел на работу, но главное - стал ходить в храм, рассказывая всем, как ему в самую трудную минуту помог молодой батюшка с Погоста.
И с той поры частенько по вечерам, беря в руки гитару, он затягивал грустную песню на известные стихи Есенина, переделав их на лад своей "переделанной" жизни:
Стыдно мне, что я в Бога не верил.
Счастлив я, что поверил теперь.
И звучала эта любимая им и его друзьями песня не как безысходность пьяной, разгульной жизни, а как искреннее покаяние за эту жизнь:
Вот за это веселие мути,
Отправляясь с ней в край иной,
Я хочу при последней минуте
Попросить тех, кто будет со мной:
Чтоб за все за грехи мои тяжкие,
За неверие в благодать
Положили меня в русской рубашке
Под иконами умирать.
Слушая эту исповедь - в надрыв, под гитару, люди плакали, а в их душах тоже начинало просыпаться то, что удержало Василя от рокового шага - вера в Бога.
- А ты скромничаешь, - отец Вадим допил банку любимого энергетического напитка и, не вставая, прицельным броском эффектно закинул ее в мусорное ведро. - Скромность по нынешним временам давно не в моде. Чудотворец и есть. "И слух о нас пойдет по всей Руси великой, и назовет всяк сущий в ней язык!" Готовь, матушка, мешок, куда будешь ссыпать деньги. Уедете отсюда на шикарной иномарке, будете жить в шикарном доме, в большом городе. А мы - увы, серые провинциальные попы.
Отцу Игорю этот разговор и его насмешливо-развязанный тон совершенно не понравился. Он помнил Василя: тот случай связал их добрыми отношениями, спасенный пьяница стал носителем живого чуда избавления от недуга, которым в русских деревнях страдают поголовно.
- Может, и нам поможет? - молва мгновенно пошла гулять по всей округе. - Молод годами, а вишь какой… Видать, молитвы заветные знает…
И правда, потянулись: кто сам, а кого чуть не волоком вели отчаявшиеся жены, родные, чтобы батюшка силою "особых молитв" отбил охоту к пьянству.
- Исцеляю не я, а Господь - по вере вашей, - пытался переубедить их отец Игорь, - а коль твердой веры, твердого желания бросить пить нет, то прямо из храма может снова в рюмку клюнуть носом - праздновать свое "исцеление".
- Да не упрямствуй ты, старец, - посмеиваясь, подбадривал его отец Вадим, - Народ всегда жаждал чуда, искал разных чудотворцев, а если не находил, то создавал их сам. Зачем подрывать эту веру? Вон в соседнем благочинии наш один собрат собирает на свои молебны за исцеление целые стадионы - и никого это не смущает. Пусть хотя бы верят в то, что можно жить без пьянства, коль на самом деле не могут.
- А почему другие могут? Тот же Василь. Почему он смог порвать связь с этим пороком, а другие - нет? - возражал отец Игорь.
- Да меньше вникай ты в эти тонкости. Другим только дай славу, а ты исцелил, слава к тебе сама идет, ищет, и сам же от нее бежишь.
- Исцелил не я, а Господь - по вере того несчастного. И по его стремлению бросить пить. Поэтому всю славу отдадим Богу. А молва она и есть молва: сегодня тут, завтра там, сегодня бурлит, завтра утихнет. Лишнее все это. Пойдем, собрат, помолимся Богу, почитаем каноны.
- Что-то слаб я сегодня, - отец Вадим сладко потянулся, собираясь идти домой.
- И напиток не помогает? - матушка Елена собрала ему небольшую сумку с домашним молоком, творогом, сметаной. - От этого пользы больше, чем от химии.
- У меня свои средства, не менее "народные": посижу у телика, там сегодня футбол, наши с немцами режутся, потом киношка интересная, потом смешное шоу. Мозги отдыхают, не напрягаются.
- футбол, киношка… - задумался отец Игорь. - А когда же правило читать?
- Как сказал пророк, "всему свое время". Это ты у нас отшельник: ни телевизора у тебя, ни Интернета, вот и сидишь тут. "Правило читать…" Смотри, не пропусти жизнь, пока все правила перечитаешь: она летит быстро. Кроме того, у жизни свое правило: живи, пока живется. Я бы на твоем месте подумал о детях: подрастут ведь незаметно, и что тебе скажут? Папаня, зачем ты нас на свет породил? Чтобы сгноить в этой дыре? Ох, отец, не шути с этим и крепко думай. Моя и года не выдержала нашей жизни, драпанула отсель впереди паровоза, только пятки засверкали. Я ее не сужу: молодая, красивая, дама в полном соку. Не пойму только, зачем она в попадьи подалась, на что рассчитывала?..
Проводив гостя, отец Игорь долго раздумывал о том, почему душа бывшего пьяницы была ему более понятной, чем разговоры своего же собрата-священника, его стремления. А потом, оставив эти думы, встал перед святыми образами и начал творить ежедневное молитвенное правило: читать Псалтирь и каноны.
Гости
Правду говорят: как гостей ни жди - они всегда приходят неожиданно. Лена возилась на кухне, а отец Игорь прилег немного отдохнуть, когда за окном возле их дома заурчал мотор подъехавшей машины и сразу же раздался громкий лай дворняжки Вулкана. Кошка, мирно дремавшая на подоконнике, с перепугу подпрыгнула и бросилась под кровать.
- Приехали! - всплеснула руками матушка, выглянув в окно, и пошла будить мужа. - Вставай, вставай, гости приехали!
- Как приехали? - отец Игорь потер глаза и взял стоявший рядом будильник. - Так ведь еще не…
- Вот так ведь: еще не вечер, а гости уже дома. Пошли встречать.
И они поспешно вышли отворять калитку.
Гости - их было четверо: два бывших однокурсника отца Игоря - отец Владимир и отец Виктор со своими матушками - тоже поспешили из машины.
- Да какой он там отшельник! - оба молодых батюшки горячо обняли своего собрата. - Настоящий куркуль! Отшельники живут в норах, пещерах, кельях, а не в боярских хоромах, да еще рядом с такой царской природой. Давай веди, показывай, барин!
- С чего начнем? С наших боярских хором или природы? - отец Игорь тоже рад был встрече с друзьями.
- С застолья! Дай что-нибудь поесть. Пока к тебе пробрались по этим ямам, оврагам да ухабам, то все кишки слиплись.
Лена быстро собрала на стол, чтобы накормить гостей.
- Курочка домашняя, картошечка домашняя, капустка домашняя: чем не благодать? - тот, что был побойчее - отец Виктор, бросился пробовать сразу все. - Это вам, братья, не по столичным супермаркетам отовариваться, где все подкрашено, расфасовано, законсервировано, заморожено, химией отравлено. Даже блинчики домашние! Мечта поэта!
- Кстати, блинчики не с поминок? - подмигнул отец Владимир.
- Да ты что, отец! - всплеснула руками Лена. - Каких поминок? У нас тут сплошные долгожители. Сама, своими ручками вот этими пекла, не сомневайся.
Гости расхохотались.
- Вы совсем одичали, юмора не понимаете. Анекдотец такой есть. Молодой батюшка впервые сидит за столом после похорон, люди рядышком расселись. Батюшка молитву прочитал, трапезу благословил, а люди ни к чему не притрагиваются, на батюшку смотрят, чегото ждут. Тот ничего не поймет, в чем дело. А ему старичок местный говорит: "Батюшка, люди ждут, когда вы блинчик откушаете. Традиция у нас такая" И показывает перед ним на тарелку, где лежит красивый такой блин.
Ну, батюшку не нужно было долго уговаривать, он уплел с аппетитом, облизнулся, усы, пальчики вытер салфеткой и говорит: "Хорошая у вас традиция. И блины хорошие, вкусные. Видать, рецепт есть особый?" "Да никакого особого рецепта нет, - отвечает старикашечка. - Просто мы кладем этот блин на голову покойнику, и он так лежит, пока сам покойник в доме. Поди, два, а то и три дня проходит. Традиция, говорю, у нас такая. А потом этот блин мы даем отведать батюшке, который покойничка нашего в последний путь провожает. Вкусный, правда?"
Лена обомлела от такой шутки, не зная, как реагировать, а гости рассмеялись еще громче:
- Приятного аппетита, братья! Это из серии застольных анекдотов. Я вам по ходу дела еще парочку расскажу. Они улучшают пищеварение.
- А пить-то, пить что будем? Тоже что-нибудь домашнее? Давай сюда свою брагу! Ни разу не пробовал. Небось, у здешнего трудового крестьянства всему научились?
- Нет, если всему учиться, то… - ответила вместо отца Игоря Елена, ставя на стол бутылку сухого вина.
- О, нет, только не этот "квас", - теперь уже отец Владимир нагнулся в свою сумку и вытащил оттуда бутылку с яркой заморской этикеткой. - Это от нашего стола вашему столу. Хороший "вискарь"! Отменный! Сам пью и вам советую.
Он поставил на стол бутылку заморского виски и, откупорив, разлил по рюмкам.
- За тебя, отшельник! За тебя, Елена прекрасная! За вас, друзья!
И, звонко чокнувшись со всеми, залпом выпил. Отец Игорь лишь пригубил и поставил на стол.
- Так-то ты нас уважаешь, так-то нам рад, - отец Владимир захрустел соленым огурчиком, укоризненно кивнув на рюмку отца Игоря.
- Завтра служба, - тот спокойно посмотрел на друга, - я уж как-нибудь в другой раз.
- В другой? - изумились гости. - Мы к кому приехали - к нашему старому другу или лесной коряге? Какая служба? Праведник нашелся… Значит, нам не служба - оставили все и приехали к тебе. Как говорится, служба службой, а дружба дружбой. Или наоборот?
Короче, ясно, о чем речь. Оставь ты свою службу на недельку ради друзей, как мы оставили все ради тебя. Поедем вместе куда-нибудь, отдохнем по-человечески, культурно. В нашем "бусике" места хватит, обо всем остальном сами позаботимся.
Елена тронула отца Игоря за руку:
- Может, правда?..
Тот не успел ответить: во дворе снова раздался громкий лай и стук в окно. Отец Игорь встал из-за стола, уверенный, что пришли к нему. Переговорив с кем-то негромко, он возвратился, чтобы взять ключи от церкви:
- Вы гуляйте, отдыхайте, а меня зовут, нужно соборовать.
- Кого это? - вскинула глаза Елена.
- Дмитриевну, что за ручьем живет. Ты должна помнить: ее на прошлой неделе из больницы привезли, было лучше, а теперь опять плохо. Муж пришел, говорит, что она просит соборовать ее, боится умереть без напутствия. Я скоро.
И вышел из дома.
- Знаем мы это "скоро", - буркнул недовольно отец Владимир, снова разливая виски. - Еще по рюмахе - и пошли отдыхать. Где ты нас разместишь, матушка? Дома или на сеновале?
- Не муж у тебя, Ленка, не батюшка, а пожарная команда, скорая помощь, - ухмыльнулись обе матушки. - Скажи честно: долго ты такое счастье искала? Не жалеешь?
- Ни капельки, - Елена взялась убирать со стола, когда все пообедали и пошли в отведенную гостям комнатку. - Я знала, что иду не за бизнесмена, не за офицера, а за батюшку. И о том не жалею.
- Врешь ты все, подруга, - Марина, супруга отца Владимира, плеснула себе в бокал виски. - Вспомни, какие "фартовые" женихи к тебе сватались, какие ребята. Мечта любой девчонки. Так нет, вместе с отшельником гоже решилась отшельницей стать. А о своих детях ты думаешь? Куда их сдашь? В интернат? Ведь у вас тут даже обычной школы нет. Лес да лес кругом. Что тебе дети скажут, когда из пеленок вырастут? Пора, знаешь ли, самой вырастать из романтического возраста.
- Но кому-то нужно служить и здесь, - возразила та.
- Нужно тем, у кого ни кола, ни двора, ни семьи, ни волос на голове, ни мозгов в голове. Таким "пенькам", который до вас тут служил. А если хочешь устроить себе и детям нормальную, достойную жизнь, то одними "паки-паки", отпеваниями да крестинами не проживешь. Сколько вам тут за все про все платят?
- Сколько платят - все наше, - уклончиво ответила Лена. - За все слава Богу, мы ни в чем не нуждаемся, а от всего лишнего только лишняя головная боль: как бы не украли, как бы не испортилось, как бы еще что-то.
- А что же тут ваше? Избушка эта на курьих ножках - церковная, вся рухлядь в ней - тоже церковная. Что в этой дыре ваше, кроме деток да вас самих? Жучка вон та, что тявкает во дворе, и та, небось, не ваша.
- Не пойму, Марина, к чему ты клонишь. Бросить, что ли, Игоря и найти себе более достойную пару?
- Не ерничай! - с жаром включилась в разговор другая гостья - Нина, бывшая замужем за отцом Виктором. - Мозги вправить нужно своему муженьку. Пусть кроме своих служб о детях и жене подумает. Это, да будет тебе известно, не менее святое дело, чем других призывать жить по закону. Служит - пусть служит. Но отдавай Богу Богово, а семье - то, что положено. Наши мужья тоже служат, но и о себе, о семьях своих не забывают. Между прочим, они недавно по кресту с украшениями за свою службу получили. А твой - что? Шиш без масла?
- Рада за вас, - снова уклонилась от этого разговора Елена, но подруги не отставали от нее. - Но я не ищу другой доли, кроме той, которую нам послал Господь. Не мне и не ему лично, а нам обоим. На двоих ее и делим.
- Делят они… Вам делить-то нечего, оба стали конченные нелюдимы. Ни вы, ни к вам. А у нас кроме службы еще и общие интересы. Собираемся турфирму открывать: пусть маленькую, но свою. Желающих паломничать, по разным святым местам ездить во все времена хватало, а теперь хоть отбавляй. Мы каждое лето отдыхать ездим не на родных загаженных пляжах, а на Средиземноморье. Торгуем разным церковным товаром, ищем, где подешевле купить да повыгоднее оптом сдать. А что тут такого? Не воруем, чужого не берем, а зарабатываем честным трудом, крутимся.
- Рада за вас, - Лена не хотела поддерживать этот разговор, становившийся ей уже неприятным. - Зато у нас природа здесь сказочная, хоть и без пляжей: что воздух, что лес, что в лесу. Зачем нам лишнее? И люди здесь душевные, добрые, отзывчивые, в городе такие большая редкость. Случись что - сразу придут на помощь, а в городе никому ты не нужен, все пройдут мимо или переступят.
- Вот скажи честно: когда к вам последний раз наведывался благочинный? - не унималась Нина.
Лена на секунду задумалась.
- Недели три назад.
- А к нам - если не каждый день, то через день! И не только по делам, а просто так: посидеть, пообщаться, пивка попить, вечерком в ресторанчике время культурно провести. Мы с нашим благочинным живем "в шоколаде": и общаемся, и помогаем, и копейкой заработанной делимся. Вот он и отвечает нам добром на добро. Все красиво, по-божески.
- А когда же вы к службе готовитесь? Тоже после ресторана? - Лена изумленно посмотрела на подруг.
- Нет, прямо в ресторане, под музыку! Чего ты из себя дурочку строишь? Или тоже в святоши записалась? Ну и что с того, что мы посидим вечер вместе, семьями, в культурном месте? Что в этом плохого, грешного?
- Наверное, ничего. Просто я как-то… мы… тут…
- Да, вы тут! Что у вас тут, кроме самогонки, пьяной гармошки да старой киношки? Вам и пойти некуда. А была бы хоть чуток поумнее, посмекалистей, давно имели бы и нормальный приход, и положение, и награды, и дело, и ты сама была бы при деле. Не обижайся, но никто тебе, кроме нас, твоих лучших подруг, этого не скажет и никто не поможет.
Елена не успела ответить, как возвратился отец Игорь.
- Что за девичник? А где мои друзья?
- В лес убежали, - без всякой улыбки отозвалась Марина. - Тоже хотят попробовать стать отшельниками, как и ты. Раз тебе тут хорошо, может и им понравится? Переберемся тогда всем семейством сюда, будем жить-поживать, дебри здешние обживать. Приходы поблизости еще есть?
- Два и есть - для желающих уединения и подвига.
- Может, махнемся не глядя? Или почти не глядя. На ваше житье-бытье мы уже насмотрелись, а вот нашего ты еще не видел. Посмотришь, как мы обжились, какие два домика по соседству строим, а рядом еще один участок под застройку гуляет. С благочинным нашим познакомишься, вместе к архиерею смотаетесь. Глядишь, с нами останешься. Время подвижников уже прошло. Не те времена, когда монахи по лесам прятались, на камнях сутками стояли, молились, пока их комары целыми тучами поедом ели. Сейчас люди стремятся смотреть на жизнь более реально, без иллюзий и фантазий, в том числе и батюшки, и монахи. Только слепой не видит, на каких "аппаратах" некоторые отцы в рясах раскатывают, какие у них стильные мобильники и прочие побрякушки. Очень так, знаешь ли, скромно все. Убогие к ним со всех сторон бегут, в ножки падают, благословеньице наперебой просят. А те благословляют, важно так, свысока поглядывая на свою многогрешную паству. И что? Осуждают лишь неудачники, завистники, кто сам ничего палец о палец не ударит, чтобы создать себе нормальную жизнь.
- Ой, матушки, - улыбнулся отец Игорь, - вы меня прямо с порога атаковали. Дайте подрясник снять.
- А такого дикаря, как ты, надо брать в подряснике.
- Правильно! - из комнаты показались сонные друзья отца Игоря. - Прямо в подряснике и заграбастаем. Поедешь с нами? Кажись, хватит тебе по здешним лесам куковать. Насчет тебя разговор с благочинным был, местечко неплохое есть, с Владыкой потолкуем, он против не будет. Поедешь?
- А на кого я здешний приход оставлю?
- На кого? Да на очередного романтика, как ты, который жаждет каких-то подвигов. А тебе, батюшка Игорек, хватит. Завтра же и едем эту тему перетереть. Думаю, за недельку тут особо никто не соскучится, скажешь благочинному, что едешь по семейным делам. Могут же у тебя быть такие дела? Тещу с тестем давно проведывал? Вот и проведаешь, рады будут. Все, вопрос решен.
Отец Игорь не спешил снимать подрясник, словно очутившись гостем в своем доме.
- Завтра? Но завтра я с утра служу, потом надо идти причащать на дому, соборовать, потом… А потом я думал, что мы послужим все вместе. Тут и не помнят, когда сразу столько батюшек было. Обрадуются люди.
- Обрадуются? - рассмеялись гости. - Их радость не идет дальше стакана браги, самогонки. Ради кого ты стараешься, отец? Во имя чего из кожи лезешь? Этих людей ничем не проймешь, а вот себя живьем угробишь.
Отец Игорь молчал, ничего не отвечая, и лишь улыбался.
- Меньше юродствуй, братец, - усмехнулся отец Владимир. - Тебе дело предлагают. Присоединяйся, пока есть такая возможность. Побыл отшельником, подышал свежим воздухом, и возвращайся к нормальной жизни современного человека.
- А чем она у меня тут ненормальная? - отец Игорь чувствовал, как удивление его друзей постепенно перерастало в раздражение.
- Нет, лучше скажи, объясни, что нормального в том, чтобы жить в такой лачуге, в такой дыре, берлоге, где нет ни связи, ни света, ни машины…
- Аж две, - перебил эти эмоции отец Игорь.
- Две чего? - остановился отец Владимир.
- Две машины: "джип-внедорожник" и "кадиллак" с открытым верхом, - серьезно ответил отец Игорь.
- У тебя? Здесь?! - в один голос воскликнули изумленные гости.
- Денусь, дай ключи от гаража, похвастаюсь гостям, - он незаметно подмигнул Елене и вышел из-за стола. За ним поднялись и гости.