В этот раз отдых получился. Погода радовала солнечными днями и спокойным морем. Отощавший от скудного Кувшинского питания, маленький Володя немного набрал вес. Выпиравшие наружу рёбра закрылись тоненькой жировой прослойкой. Все загорели и отдохнули. Счастливый от того что, наконец, он так много времени мог находиться рядом с отцом, которым по детски очень гордился, Володя по вечерам никак не мог заснуть. Он прислушивался к тишине и нарушающим её звукам, исходящим от маминой с папой кровати. Родители о чём-то шептались, наверное о том, как они любят своего маленького Володеньку. Потом вдруг начинали раскачивать кровать, которая при этом громко скрипела. Он лежал в своей постели, которую мама с папой отгородили от своей платяным шкафом, и мечтал о том, как станет военным моряком. Как папа! Как он поймает всех норвежских шпионов. От нахлынувших чувств он проговорил:
– Папуляу – спокойной ночи! – скрип мгновенно прекратился, и папа ответил вполне дружелюбно:
– Спокойной ночи, сынок. Спи!
Володеньке показалось несправедливым, что он пожелал спокойной ночи только папе. А мама, так сильно им любимая, осталась ни с чем. Пока он обдумывал ситуацию, скрип возобновился. Он становился всё настойчивее, громче, быстрее, ещё быстрее… И тут Володенька пропищал:
– Мамуляу – спокойной ночи! – мгновенно вновь образовалась тишина… А потом мамочкин голос прощебетал:
– Спасибо, мой золотой, спи!
Переполненный огромным чувством любви теперь уже к папе опять, он зажмурился от счастья и ангельским голоском промолвил:
– Папуляу, спокойной ночи.
В этот раз папин ответ уже не звучал так дружелюбно, как в первый раз. В голосе чувствовались разнообразные оттенки, среди которых прослеживалось раздражение:
– Спи, я тебе сказал, сыночек, твою… – на что тут же отреагировала мама:
– Коля, держи себя в руках! Или я тебе не… – и решила не заканчивать фразу.
Ей не хотелось расстраивать мужа. У него такая тяжёлая служба, и отпуск в этом году такой короткий – всего месяц. Но тут из-за шкафа вновь прозвучал нараспев голосок сына:
– Мамуляу, спокойной ночи.
– Всё, я сейчас его придушу, – папа был явно чем-то расстроен и даже подпрыгнул на кровати. Потом вскрикнул и как завопит:
– Ты зачем меня ущипнула? – теперь синяк на пол спины останется, – возмущению папы не было предела!
– Я тебе не синяк, я тебе сейчас нос откушу, если ты будешь на ребёнка кидаться, как на пьяного матроса во время вахты!
Марина ощетинилась, как волчица, защищающая своё потомство, взяла свою подушку и пошла спать в кроватку к Володеньке, счастью которого от этого не было предела. Он обнял любимую мамочку, прижался к ней своим маленьким тельцем и потом снова пожалел брошенного папу:
– Папуляу, спокойной ночи! – и тут же крепко уснул.
Через неделю Николай уехал в Ленинград. Марина осталась в Гагре до конца лета, чтобы ещё больше отдохнуть, загореть до черноты и напичкать Володю солнцем и витаминами. Врачи в поликлинике на улице Гоголя в Ленинграде говорили, что он у неё слабенький, с признаками какой-то неправильной болезни от нехватки витаминов и солнца. Они строго порекомендовали для Володи юг, море и фрукты.
Разложившись на мелкой гагринской гальке в нескольких метрах от моря, Марина с сыном ели мягкие жёлтые абхазские груши, которые запивали вкуснейшим лимонадом Дюшес. Море накатывало на берег одну волну за другой и незаметно подкрадывалось к ним всё ближе и ближе. Марина, разморённая солнцем, прикрыла глаза и задремала.
Володя доел грушу, оглянулся в разные стороны, не увидел ничего интересного и решил пойти искупаться. Мама не возражала, потому что заснула основательно. Море было тёплым-тёплым, а волны заманчиво предлагали поиграться. Подпрыгивая на волнах и барахтаясь в мелкой воде, Володя не заметил, как оказался на глубине. Очередная волна откатываясь, утащила его с собой, а подкатившая новая накрыла с головой. В следующий момент он не смог достать пятками дна и по началу растерялся. Потом пришёл страх. Володя стал бить ручонками по воде, чтобы оставаться на поверхности, и громко завопил. Большой дядька с развитым плечевым поясом наблюдал с берега за тем, как боролся за жизнь маленький пацанёнок. В любой момент дядька готов был прийти на помощь, но выжидал, чтобы дать тому возможность выплыть самому. По своему опыту Виталий Андреевич – член сборной страны по водному поло – знал, насколько в жизни важно научиться побеждать. Победа дарила ни с чем не сравнимое чувство. И это было не просто ощущение превосходства над побеждённым соперником. Это было особое чувство победителя. Осознание того, что сегодня лучший – ты! Ты чемпион! А это, в свою очередь, вырабатывало стремление быть первым всегда и во всём. Кому, как не ему, лучшему правому сборной, было не знать, сколько труда надо положить, чтобы этого добиться.
Володя продолжал бороться, но силы таяли, дыхание сбилось, а волны продолжали тащить его на глубину всё дальше от берега, делая ситуацию безнадёжной. Виталий Андреевич зашёл в море и подхватил пацанёнка сильной рукой:
– Ну, чемпион! Дыши глубже. Ты что – плавать не умеешь?" – не дождавшись ответа, он продолжил: – Придётся тебя научить, а то так и будешь у самого берега в песочке копаться, как маленькая девочка. Меня можешь называть дядя Виталик. А тебя как зовут, герой?
Роста дядя Виталик был высокого. Володя в свои пять лет едва был повыше его колена, но это его не смутило. Он был уверен, что пусть он хоть и маленький, но поёт-то наверняка лучше! А вырасти ещё успеет. В этом вопросе главное – есть кашу. Во всяком случае, мама и тётя Тамара так говорят всё время.
– Меня зовут Володя. Я Сафронов, а дядя Юра зовёт Катушкин!
Услышав последние слова малыша, Виталик от души рассмеялся. Прозвище Катушкин ему явно пришлось по душе:
– Ну что, Катушкин – тогда веди к маме. Надо рассказать ей о твоих подвигах.
Марина всё ещё спала. Молодое тело двадцати с небольшим летней женщины, красивой и миниатюрной, расположилось на пляжной подстилке в очень соблазнительной позе. Проходящие мимо мужчины замедляли шаг, чтобы исподтишка поглядеть на неё и пофантазировать. Сопровождавшие их жёны, разсползшиеся в разные стороны от бесконечного употребления всякой сдобной вкуснятины, ревниво одёргивали своих половозрелых самцов словами:
– Куда уставился? Ты ещё бинокль возьми, чтоб получше разглядеть, а я тебе потом глазища поразбиваю для укрепления семьи и за бесстыдство твоё козлиное! А ну, быстро отвернулся и за мной!
Виталик, увидев спящую красавицу, остановился, как вкопанный. Катушкин – Володенька подбежал к ней и заверещал:
– Мама, мамочка смотри – это дядя Виталик. Он меня из моря выловил и спас вон там, где тётька толстая стоит… Я уже почти утонул, а он меня вытащил. Он меня плавать обещал научить… Просыпайся, мама! – речь Володи сбивалась, он спешил донести до её сознания, что всё позади, что он не утонул, а наоборот, очень сейчас живой и привёл к ней замечательного дядю Виталика, чтобы она с ним познакомилась и спасибо ему сказала, и лимонадом угостила, и… От переполнявших его эмоций он только что не задыхался в попытке рассказать всё в подробностях.
Марина открыла глаза. Услышав слова "почти утонул", она сначала чуть не расплакалась от ужаса, а потом всё равно заплакала, но уже от счастья, потому что трагедии не случилось. Она прижала к себе смысл своей жизни, обслюнявила поцелуями и только потом подняла глаза на молодого атлета, который не сводил с неё восхищённого взгляда. Потом поднялась с подстилки, и оказалось, что она не достаёт Виталику даже до плеча.
– Марина, – представилась она. – Спасибо Вам за…
Виталик перебил её словами:
– Не надо меня благодарить. Спасти Катушкина было для меня честью, мадам. Я вознаграждён за это счастьем знакомства с Вами. Разрешите представиться. Мастер спорта международного класса Виталий Андреев. Двадцать пять лет, холост, живу в Ленинграде, а езжу по всему миру. Нахожусь в Гагре на сборах, – на губах атлета блуждала улыбка. Выбранный им для знакомства тон и манера явно доставили молодой женщине удовольствие. Виталик тем временем продолжил: – Для меня было бы двойной честью, мадам, если бы Вы вместе с Катушкиным согласились принять моё предложение отужинать со мной в ресторане Чайка сегодня вечером.
Теперь улыбались оба. Скованность первых минут знакомства канула в вечность. Марина уже была готова произнести в ответ что-нибудь, типа:
"Сэр, как замужняя женщина, я должна была бы Вам отказать, но, принимая во внимания обстоятельства, говорю Вам да! Мы с Катушкиным готовы с Вами отужинать!", но её опередил Володя:
– Мы согласны, только я суп есть не буду! – малыш, в силу именно того, что он ещё малыш, не мог, конечно, понять, что сейчас происходило на его глазах. А на его глазах две молодые и красивые разнополые особи стояли друг перед другом и познавали в себе влюблённость с первого взгляда! Их любовь, начавшаяся внезапно как вспышка, продлилась несколько лет. Они расставались и вновь кидались в объятия друг друга, потом опять расставались. Марина так и не смогла оставить своего мужа. Предательство, пусть оно оправдано страстью и любовью, – всё равно остаётся предательством, а она на него была не способна по благородству рождения и особенностям своего характера. Коля мог бы её отпустить, конечно, будь он обычным мужчиной, по своей природе полигамным. Но он был однолюб, и другой женщины в своей жизни представить себе не мог. Он боролся за свою единственную до конца, отстоял её, а потом простил. Но это было потом. Пока же двух молодых и очень красивых людей ждало всё то же море, солнце и ужин в ресторане "Чайка" в городе Гагра.
До ужина оставалось ещё много времени. Новые друзья – Виталик с Володей – пошли учиться плавать. Они прошли до середины волнореза, остановились, и первый урок начался:
– Запомни, Катушкин, самое главное – воды бояться нельзя! Она чувствует, когда её боятся и трусов не жалует. Как собака. Тебе это понятно? В воде надо вести себя так, как будто ты по полянке бегаешь, а не в воде кувыркаешься. Вот смотри… – Виталик прыгнул с волнореза в море.
Сначала он лёг на спину и показал, что не тонет, потому что тело тонуть не хотело. Потом Виталик свернулся "калачиком" и опять не утонул, потому что тело тонуть по-прежнему не хотело. Володя смотрел на него, как на какое-то чудо, которое и в самом деле не тонуло и, наверное, в огне тоже не горело: "Интересно, а летать дядя Виталик умеет?".
Он решил задать ему этот вопрос позже. А тот, приподнявшись в воде по пояс, продолжал урок:
– Ты видишь я не тону. А знаешь почему? Я не тону, потому что люблю воду, люблю нырять и плавать. И ты сейчас её полюбишь, и никогда больше бояться не будешь. Годиться? – малыш в ответ кивнул. – Тогда прыгай ко мне.
Володя сомневался не долго. Дядя Виталик вызывал такое чувство надёжности, что страха не было вообще. Он про себя отсчитал до трёх и прыгнул в море… С тех пор вода для Володи стала родной стихией. Не важно какая: пресная или солёная. На протяжении жизни он не раз оказывался в ситуации, когда вода пыталась его погубить то выбрасывая на камни, это случилось в Крыму, то затягивая под лёд во владивостокской бухте. То закручивая в неизвестно откуда появившейся воронке. Однажды коварное течение в Чесапикской бухте в Вирджиния Бич практически не оставило ему шансов в попытке добавить Володю к списку загубленных. Но и тогда он с ним, в конце концов, справился. Выходя победителем из схватки со стихией, он каждый раз с благодарностью вспоминал дядю Виталика – водоплавающего чемпиона и его личного наставника!
17
Лето подошло к концу. У Виталия закончились сборы, а у Марины истекло время. Надо было что-то решать. Виталий предложил поехать вместе с ним к его родителям в Острогожск, что недалеко от Воронежа. Она согласилась. Потому что без него уже даже дышать не могла. В день отъезда она дала телеграмму Коле, в которой постаралась быть честной и объяснила происходящее. Последними словами в телеграмме были:
"… Постарайся меня понять и простить".
Сентябрь на Дону был необычайно мягким и красивым. Скромный домик родителей Виталия стоял ближе к окраине городка, где пыли было не много, а Дон протекал совсем рядом. Они ходили на рыбалку, катались на лодке. Виталик рассказывал о том, как здесь во время войны падали бомбы и какие они после себя оставляли воронки:
– Смотри, Катушкин! Видишь, как в этом месте вода закручивается в водоворот. Если ты когда-нибудь попадёшь в такую воронку, главное что? – он вопросительно посмотрел на Володю. Тот улыбнулся и чётко, как по написанному ответил:
– Надо нырнуть глубоко-глубоко. А потом надо резко грести в сторону, чтобы вырваться из водоворота, – Володя сам обрадовался своему ответу и весело рассмеялся, а дядя Виталик, разведя руки в стороны и многозначительно глядя на маму юного специалиста по воронкам и водоворотам, сказал:
– Ну, ты даёшь! Всё знаешь! Наверное, мама даже не представляла, какой ты большой специалист по выныриванию! Ты видишь, Мариночка, какого профессионала я тебе подготовил? А на сколько метров ты можешь нырнуть вглубь? Скажи-ка маме, – и подмигнул своему ученику.
– Могу нырнуть на четыре метра в глубину и там почти целую минуту могу без воздуха. Один раз даже больше минуты получилось.
Занятия с дядей Виталиком принесли свои ощутимые результаты, и сейчас они оба – и учитель, и ученик гордо делились с Мариной своими достижениями.
– Ты что, заставлял его нырять на четыре метра? Виталик, как ты мог? Он же маленький! Не надо из него делать супермэна по своему образцу, пожалуйста! Я тебя очень прошу.
Виталий нахмурился и неожиданно резко ответил:
– А вот это ты напрасно, Мариночка. Мужик – он или мужик, или вообще ничего. Ты что – хочешь, чтобы Катушкин вырос тряпкой, о которую будут ноги вытирать все кому не лень? Ты этого хочешь?
Марина не ожидала, что Виталик может быть таким жёстким. Она поначалу немного растерялась и даже обиделась. Но потом вдруг поняла, что тот прав. Конечно, прав! Нельзя растить мальчика, как цветок тепличный. Он должен спортом заниматься. Но только не боксом и не борьбой. Не дай бог. А вот фигурное катание – это да. Это то что надо. В Ленинград вернёмся, я его в секцию отведу. Свои соображения по этому поводу Марина тут же озвучила, на что Виталий ответил:
– Нет, Мариночка. Володя не должен фигурным заниматься. Ему вообще пока не надо спортом заниматься. Он очень слабенький и ростом не вышел. Дай ему подрасти и окрепнуть. Потом я его в поло заберу, а там посмотрим.
В один из дней они с Виталиком поехали на рыбалку. С утра было прохладно, но потом солнце прогрело воздух и воду в речке. Пока они двигались вверх по течению на вёслах, стало тепло. Часам к девяти они достигли "клёвого" места и дядя Виталик первым закинул удочку. Потом потянулся за снастью поменьше и уже собирался преподать Володе урок начинающего рыболова, но тот неожиданно сам вытащил червяка из банки, насадил на крючок и тоже закинул удочку. Увидев удивление своего учителя, Володя с видом бывалого рыбака сказал:
– Ты, дядя Виталик не удивляйся. Мы с пацанами с пирса в Кувшинке за день по тридцать штук сайды вылавливали иногда. Один раз я даже больше поймал. Мы её в костре обычно пекли. Иногда нам скумбрия попадалась. Скумбрию я маме относил, а она её жарила на сковородке. Но на костре вкуснее. Так что в рыбалке я понимаааю, – последнее слово Володя произнёс нарастяжку, и в самом деле, как бывалый рыбак, чем рассмешил Виталика, который в ответ сказал:
– Катушкин, ты меня с каждым днём радуешь всё больше и больше. Я не удивлюсь, если завтра выяснится, что ты из пистолета стреляешь и танком управлять умеешь.
То, что в ответ сказал ему Володя, его не просто удивило. Виталик и в самом деле опешил:
– Подумаешь, пистолет. Я из папиного ТТ на стрельбище сто раз стрелял! Про танк не знаю. Не пробовал!
Рыбалка не получилась, потому, что ни разу ни одна рыба так и не клюнула. Даже обыкновенная плотвичка отказалась пообедать червяком в компании мастера спорта и его юного друга. Речка – это вам не Баренцево море! Поэтому вскоре решили возвращаться. Назад было плыть легче, потому что по течению. Виталик дал малышу погрести несколько минут и снова удивился, с какой сноровкой пацан неполных шести лет управляется с вёслами. Всё дело в том, что Володя рос не в городе, а в воинском гарнизоне. Там любой мальчишка с трёх лет знает, как стреляет пистолет, как ловится рыба и каким веслом надо загрести, чтобы повернуть направо, а каким надо табанить. До изгиба реки оставалось совсем немного, когда они увидели огромную щуку, лежащую на поверхности воды и вяло подёргивающую плавниками и хвостом. Рыбина задыхалась, но на глубину уйти не могла. Из её пасти высовывалась не намного меньшего размера другая щука, заглоченная первой почти наполовину.
– Смотри, Катушкин! Перед тобой наглядный пример того, что в жизни случается сплошь и рядом. Есть люди щедрые. Их много. Они охотно делятся, создавая радость себе и другим людям. А есть другие. Они жадные. Этим всегда мало. Им нужно ещё и ещё, и однажды от жадности они хватают то, чего унести не могут, а бросить?.. Нет! – Бросить жадность не позволяет. И тогда они погибают, создавая себе и другим горе. Ты понимаешь, о чём я с тобой говорю? – Виталик выдернул из уключины весло, поднялся и огрел щуку по хребтине. Щука ударила хвостом, выплюнула сородича и ушла на глубину. Полуживую жертву они подобрали. Рыбалка всё-таки удалась! Вечером мама Виталика научила Марину делать рыбные котлеты из щуки. Было очень вкусно.
18
В Ленинград они вернулись, когда с деревьев опадали последние листья. Дождь шёл не переставая, и было невесело. Виталик поехал домой, пообещав завтра вечером позвонить. Марина не могла найти себе занятия. Лариска, подстёгнутая изнутри своим забиякой-демоном, злорадствовала:
– Ну что, сестричка, вернулась? Никому не нужна больше? А я всем говорила, что замуж за моряка – это, как за геолога. Ушёл в экспедицию, вернулся через полгода. А ты сиди и жди его, пока он свои камушки в мешочек доверху насобирает. Твой, наверное, забыл, как ты выглядишь, пока ты его ждала. А вернулся и по ошибке к другой зарулил ненароком. Что – права я?.. Да, кстати, он тут тебе писем понаписал, пока ты где-то болталась, – и бросила на стол пачку писем. Затем, как будто пытаясь вспомнить чего-то важное, нахмурила лоб и добавила:
– Он в Ленинграде, днюет и ночует на заводе со своим новым пароходом. Завтра будет тебе звонить вечером. Ты ему скажи, что телефон не общий, а лично мой. И не надо тут переговорный пункт устраивать за мой счёт. Мне этот телефон на работе выделили за… – Лариска вошла в роль, "завелась" и остановить её в этом состоянии представлялось задачей трудновыполнимой. Но ругаться с ней сейчас было нельзя, потому, что иначе она спрячет телефон в ящике комода и закроет ящик на замок. И тогда Виталик не сможет ей дозвониться. И Коля не сможет дозвониться. А на завод к нему Марину не пустят. А деньги давно закончились. А Володю кормить надо… В общем, ситуация.