Некоторые сравнивают "Echo", например, с фильмом "Детки" ("Kids"), вызывающим чувство отвращения (и в то же время сочувствия), тревоги и боли за своих детей, реальных и гипотетических; вызывается из запасников памяти немного подзабытое выражение (почему, интересно?!) – "опасение за будущее всего человечества". Автору же этих строк кажется, что он запечатлел некий новый период лишь в его начале (и самое начало – это конец 80-х, гласность и перестройка, начало 90-х, крушение Империи – т. е., у меня на сегодняшний день это именно вот эти тексты), а вообще я, конечно, мало представляю, чем и как живут современные подроски, никакого Советского Союза и не нюхавшие, – я таращу глаза на список признаков "компьютерной болезни" – "неужели ж этъ не прикол?!", потом нахожу некую их внутреннюю общность с определениями "детей индиго", а уж при рассказах матушки, как ведут себя нынешние немногочисленные ученики нашей видавшей лучшие времена schule (где она сейчас работает), просто плююсь, негодую и с трудом сдерживаюсь от а-ля старческого брюзжания… Вот докатились! – вот докатился!..
Особенно ещё меня поразил эстонский фильм 2007 года "Класс", посвящённый той же проблеме, о которой я и пишу, – так называемом насилии в школе (отрадно, что как-то без акцента на времени, когда это происходит), весьма сходный со знаменитой лентой Гаса Ван Сента "Слон" (который в сопоставлении с "Классом" кажется туповато-слюняво-америкосной побарденью), только я, так сказать, перенаправляю векторы. А вообще такое прямое разрешение конфликта (ответ насилием на насилие) – самое простое, должны только совпасть воедино некоторые факторы, и тогда – о ужас! – бойтесь возмездия!
Повторю ещё раз: сам я подобного, равно как и описанного в настоящей повести, не оправдываю. Пусть эти произведения служат своего рода предостережением для тех, кто является говном, и своего рода арт-терапией для умных, талантливых и угнетённых. Однако, сводить всё к развлекаловке и эстетизации уж никак нельзя, потому что красота здесь вполне условная, и не только здесь, и вообще она вещь зело хрупкая. Ведь вот, например, что такое Диснейленд у нас все уже давно знают, хотя кто не бывал, представляют его наподобие Макдональдса и даже иногда путают (что, возможно, даже и оправданно), но вот по каким-то странностям судьбы построить в России нечто подобное никто, кажись, и не пытался!.. Как вы знаете из произведений классики, традиции развлечений у нас богатейшие, однако между карнавальностью западной и нашей есть, нам кажется, большая разница. В нашем бытии мало культурности, серьёзности, методичной скучности, меры как таковой, а есть воля, экстрим – "дойти до последнего предела", плюс некоторая мужицко-народная лукавость, такая доля шутки во всём, даже в самом горьком. Как видно, оба эти качества порождают и более глобальное третье – метафизическое измерение самого отношения к жизни. И посему выходит, что карнавал наш не запланированный и регламентированный, а чисто спонтанный, гулевой – уж куда вывезет! Подчас страшный, даже сакральный – именно русский… В формулировках веет бредом, но нам понятно: мы это чувствуем, мы в этом живём. Кому-то этого никогда не понять, но я вас призываю! Ведь акромя уж всех знаний о медведях в ушанках и с бутылками водки (что от действительности подчас не так уж и далеко), недавно, говорят, официально было введено в американский английский прилагательное "russian", означающее что-то типа нашего "смурной": "I’m so fucken russian today!" Вот вам и русско-американские горки! А для теперешнего русского мальчика – мальчика-андроида с android’ом в руках – всё-это, боюсь, смурное, скучное, не больше.
Раньше, ещё в пресловутое (но далеко не всегда вислоухое, несмотря на пример чуть ниже) наше время, всё было до смешного по-другому. Источник информации и развлечений был не всегда в кармане: приходишь на дискотеку (допустим, в той же школе), тут тебе врубают кассету с новым альбомом новомодного "Кар-мэна" (которую ещё надо было специально достать – съездить в город купить или у кого-то переписать), и вот на тебя несётся (и вместе с тобой): "Эй, танцуй веселей Рок индийских королей!" (ну и там "Вновь заиграл рассвет, Пусть у нас минаретов нет" или "Падишах, шах, Пригласил в Бомбей меня…") – и ты скачешь и до хрипа голосишь, ничуть не задумываясь, откуда в Индии короли, минареты и падишах – поют ведь люди центровые, "экзотик-поп" называется, они уж стопудово бывали и в Бомбее, и в Лондоне и Фриско. Меж тем буквально в двух шагах от орущих колонок – неприметная дверца в школьную библиотеку – она работает в друом режиме: днём, но эти два шага за книжкой про Индию ещё надо сделать…
Однако "Echo" – во многом попытка чего-то европейского, всеобщего, первое индустриальное, урбанистическое сочинение. А ранние рассказы и повести совсем другое, в них сельская стихия, дыхание, почва.
Что же касаемо правдивости или вымышленности представленных событий – то, по-моему, они говорят сами за себя. А вот что говорят и как, я об этом и думал, и пишу, и думаю. Впрочем, во избежание двусмысленности юный автор-хроникёр, начав своё сочинение с эпохальной даты 12 декабря 1993 г. и монументального предложения (достойно наследующего "Мяве с Мурзиком…", конечно же!) "Россия выбирала", предпослал ему предуведомление: "ВСЕ ОПИСАННЫЕ СОБЫТИЯ ВЫМЫШЛЕНЫ И НИКАКОГО ОТНОШЕНИЯ К ЖИЗНИ СЕЛА НЕ ИМЕЮТ. АВТОР ПРОСИТ ИЗВИНЕНИЯ (даже так?!) ЗА СОВПАДЕНИЕ НЕКОТОРЫХ ФАКТОВ".
Моя деревня вообще мифическая, и никто из моих друзей никогда здесь не бывал. Прочие многие даже и не верят в само её существование. Но однажды одной моей подруге довольно сильно суровых моих дней периода "Дью с Берковой" посчастливилось. И увидела она наяву, как бедный О. Шепелёв, абсолютно трезвый и бледный, указал куда-то, где кончалась расчищенная грейдером дорога, и виднелись во тьме одни сплошные необъятные снежные заносы, сугробы да заросли. Взобрался на почти в рост человека бугор от расчистки, встал там на колени, провалившись в снег, и долго стоял так неподвижно в тиши под блистающими звёздами, только что-то подвывая и всхлипывая, несмотря на мороз и на увещевания уж затеребившей свой суперраскладной телефон розовощёкой журналистки. Он её заранее упредил: ты городская, не поймёшь. Вот и вы не поймёте (разве что самые некоторые), чего в принципе и не надо; хорошо, если прочитаете юношескую повесть сию – поразвлечётесь, узнаете много нового…
Я бы, конечно, как тот же Набоков хотел написать: воссоздать весь этот мир по крупицам, "оцифровать", перенести в образы на бумаге всё до посленей былинки, букажки, листика… но я не Набоков, и повести мои будут скорбныя и длинныя (Асару Эппелю ещё лёгкая слава!). Я уж и начинал, да бросал… Можть потом продолжу… А пока – первый и массированный удар прото-"Общества Зрелища", анархии и не-согласия, жизни как искусства, "явления явлений себе и сильно" и проч. – из первых рук – пли! И никаких позёрства и мистификации!…"
Место силы", "намоленное место" – есть такие понятия. Бабушкин дом действовал и действует на меня на расстоянии, когда я к нему приближаюсь, – как дольмен (и даже кажется, что и не только на расстоянии самом близком, зоны видимости, но и вообще любом). Каждый раз, десятки тысяч раз, подходя к нему, к бабушке, или уходя от неё, от них, считал взглядом туда-обратно боковые окна школы, довольно зловеще стоящей по пути, а тут уже, здесь вблизи, – докасывался, считая их с особым нумерологическим порядком – 12, 7, 4, 3, 2, 2, – до колышек калитки оградки – своего рода самоизобретённая защитная магия. Заклинал судьбу и местность, чтоб были мы с бабаней вдвоём ("а потом чтоб и не с ней"), – и помогало. Хотя конечно, всё это бабушка надвое сказала и вилами по воде (обратите внимание на сами эти выражения). Укореняешься в жизнь и в судьбу самоуверенно-самонадеянно – будто в первый раз входишь в штормящее море… А оно возьмёт и нахлынет всей мощью мутно-изумрудной пахучей стихии – просто берёт тебя, сбивает с ног, бросает, ударяет об острые камни, накрывает мутной холодной водой и ещё протаскивает, да и таскает-терзает себе по каменьям рёбрами и бёдрами, поигрывая, подсмеиваясь… – лучше уж выйти, да и вообще не входить! Другое дело – вёдры…
…Всё не давалась мне даже первая фишка из Кастанеды – найти во сне свои руки (т. е., если не ошибаюсь, через это осознать, что ты спишь, т. е. находишься в параллельной реальности, весьма похожей на нашу, и начать действовать там по своему усмотрению), но однажды я случайно заснул прямо часа в четыре дня, и получилось. Я пришёл (во сне) к бабушке, стал стучать в дверь, потом в окно, но она не открывала, и у меня так и защемило сердце (что уж не раз было): "А вдруг она умерла?!". Вскоре я полез в форточку (а она высоко и маленькая). Просунул в неё голову (памятуя о каком-то правиле, что, мол, ежели голова куда проходит, то остальное уж тоже пролезет), и осознал, что плечи уж точно в такой квадратик никак не пройдут… прислушался: ни дыхания, ни сопения бабушкиного не слышно… да и голову назад никак не высунуть… И тут я вдруг внезапно понял, что сплю. Мне стало так страшно (метафизически, онтологически), как никогда в жизни, как только при ясной мысли о смерти, или поти так же, когда на 1-м курсе проснулся оттого, что перепивший сынок квартирохозяйки, уголовничек и алкаш, Ауар Колчижинал Френд, поднёс мне к глотке нож, или как когда понял внутреннее устройство экзистенциальной Матрицы бытия в бэд-трипе, описанном в "Дью с Берковой". Я выставил руки на подоконник (вот они!), легко от них отпружинил, и прям с ногами стремительно впрыгнул чрез форточку в дом!.. и проснулся.
март – август 1994,
июль 2007 – октябрь 2008.
Примечания
1
А самый нынче на Москве дефицит и деликатес – картошка (!) – чтоб она не водянистая была, не как мочалка, не гниль, не как горох, и не по сто рублей… У нас такую, которая здесь насыпана по 25, а то и по 40 руб. в лотке супермаркета, даже свиньям не дают!
2
Конечно, духовный, а не по крови, хотя изначально они оба как бы едины, и если не считать вырождения кровного от большого богатства или сильной бедности, именно проявляются сами собой не понять откудова в каком-нибудь седьмом колене (у меня, к примеру, все известные предки крестьяне, и ни у кого из родственников не было высшего образования); и вот даже, как сообщили мне недавно, двоюродная наша сестра, учившись на истфаке в Пензе (это уже поколение 90-х с нормой ВО), разыскала там что-то в архивах, что подтверждает некую причастность нашей фамилии к знаменитой боярыне Морозовой, чья судьба и есть довольно редкий и истинный пример синтеза обоих аристократизмов. (Хотя, скорее всего, всё же мне неверно передали или перепутали (у Феодосии Прокопьевны ведь не осталось потомства), и речь всё же идёт о других Морозовых, идущих от купца Саввы Морозова.) Пожалуй, ещё более фундаментальным свойством моей натуры (впрочем, как видно, неразрывно связанным с указанным выше) является некий мистицизм в восприятии реальности, но не книжный, а натурально-стихийный, позволяющий и заставляющий в обыденном видеть иное, чем, естественно, я довольно рано начал пользоваться в своём художественном творчестве. Надеюсь, что в будущих произведениях мне удастся ещё более развить названную тенденцию, привлекая к этому, помимо прочего, интеллектуальные ресурсы.
3
Вняв советам друзей и редакторов, я согласился перенести настоящее предисловие (исключая несколько вышестоящих абзацев и приложение к нему в виде плана) в конец, чтоб оно читалось как послесловие.
4
Бардель – разнузданная пьянка, лихой кутёж, гульба. Видимо, искажённое "бордель". Не могу понять сам, диалектизм это или неологизм автора.
5
Бадор (бадорник) – сорная трава, заросли сухой травы, бурьян (диал.).
6
Атитектор – так бабушка называла человека, склонного к мелочно-злобному озорству, подхалимажу, постоянно затевающего что-то неприличное, пытающегося всем напакостить, обвести вокруг пальца.
7
Основная, сквозная дорога села, полкилометра от центра к окраине, где находятся колхозные склады, а также больница, в которой некоторые бабки практически живут.
8
Пред – председатель колхоза.
9
Можно продолжить, что "СГ" – своего рода музыка нового русского фольклора, ещё чуждая как слащаво-прилизанной синти-попсы, так и так называемого гламура, как политкорректной (якобы антиполиткорректной) патетики рока, так и уёбищно-казнокрадской романтики "русского шансона". Может быть, это один из первых образцов того, что автор этих строк назвал в 2007 г. термином "гломур" – произведения искусства или имиджевые факты биографии, в которых совмещены в сущностном единстве элементы гламура и антигламура. Так, говорят, например, о гламуризации личности Ленина или Гитлера, но это постфактум-процесс, а если бы они жили в наше время, то, скорее всего, сами использовали выработанные современной медиа-индустрией законы массового восприятия. Типичные представители – Мэрилин Мэнсон, Сергей Шнуров.
10
Еpentheticum – вставной (лат).
11
Прижукнуть – затаиться, замереть, как обычно замирает замеченный человеком жук (диал.).
12
Очищалка – чистилка, приспособление для чистки обуви (резиновых сапог, галош) от налипшей грязи, представляет собой дугу из металлической трубы или бруса, концы которой вкапываются в землю для крепления, и которые соединены между собой горизонтальной перекладиной. Устанавливается у входа в дом или учреждение, как правило, в сельской местности, особенно с чернозёмной почвой. Новаторские модели: П-образная, а также тройная или четверная, напоминающие остов туристической палатки.
13
Ставоранный – рано вставший, перен.: пришедший первым (диал.)
14
Далее текст "школьных сцен" большей частью зашифрован и местами тщательно зачёркнут "цензурой", поэтому вынуждены в таких случаях поприветствовать довольно обширные интерполяции, особенно в главках, которые помечены как вставные. – 2008.
15
Сдябрить – схватить, украсть, стащить (диал.).
16
Потом, к старшим классам, появились какие-то невиданные доселе летающие насекомые: все чёрные и страшные, жёсткие, похожие на увеличенного комара или тощую осу, нечто среднее между мухой и стрекозой, которые, не исключено, всё опыляют заместо пчёл и ос, и их очень много, и всё это неприятно и даже почти что страшно.