- Я пойду, - сказал Малый Иван, - она меня увидела.
- Не ходи. Пусть сама подойдет. Ты ей нужен или она тебе?
- Вроде бы я ей, - сказал Иван.
- Значит, она первой должна подойти. А как подойдет, ты ей сразу: Марья Ивановна, одолжи пятерку на два пузыря.
- Она - Вера Ивановна.
- И не отходи, пока не даст денег. Мы тебя поддержим.
Я подошла к столу и сказала:
- Здравствуйте, господа.
- Здравствуйте, миссис, - ответил самый обросший, с наколками на плечах и груди и, по-видимому, очень сильный физически.
- Я мисс, а не миссис.
Мое заявление вызвало легкое замешательство, как минимум двое из компании не понимали разницы.
- Вера Ивановна, - пришел мне на помощь Малый Иван, - я потом вам все объясню, но я прошу одолжить мне пятерку. - И, увидев мое непонимание, разъяснил: - Пятьдесят тысяч. Я вам отдам через три дня, как только выйду на работу.
- На работе ты нужен завтра.
- Завтра не получится…
- Еще как получится! Господа, у меня нет рублей, есть несколько долларов.
Это было правдой. Настя выдала мне на расходы триста долларов. Я быстро перевела рубли по курсу доллара и протянула Ивану десятидолларовую купюру. Ее тут же перехватил мужик с наколками, сложил пополам, подергал.
- Извините, - сказал он мне, - появилась фальшивая зелень именно в десятках, а в нашем безработном положении засветиться с фальшивой совсем ни к чему.
По двору катались на роликах мальчишки.
- Витька, - мужик с наколками перехватил ближайшего мальчишку, - где "новый русский"?
- Сейчас позовем, - пообещали ему. И вскоре на роликах подкатил малорослый мальчишка лет тринадцати в кожаной жилетке, несмотря на жару, и в ковбойской шляпе.
- Поменяй зелень, - попросил его мужик в наколках.
Мальчишка помял купюру, вслушиваясь в хруст бумаги, посмотрел на свет, послюнявил и начал отсчитывать рубли.
- Ты чего это такие проценты берешь? - возмутился мужик в наколках.
- За доставку на дом на пять процентов больше, - ответил мальчишка.
- Так и мы тебе доставили на дом.
- Не хотите - не надо. - Мальчишка отдал десять долларов и забрал рубли.
- Извини, согласен.
И уже один из должников, взяв деньги и целлофановый пакет, бежал, по-видимому, к ближайшему ларьку.
- Чашку кофе или чаю? - предложил мне Малый Иван.
- Чаю, - сказала я.
Мы пришли с ним в его однокомнатную квартиру, в которой вдоль стены на специально сделанном стеллаже стояли телевизор, видеомагнитофон, компьютер, два принтера, видеокассеты и коробки с дискетами. Еще была груда журналов в основном по компьютерам, справочники, словари.
Чай у Малого Ивана оказался хорошим, нашлась даже начатая коробка с шоколадными конфетами.
- С тобою можно говорить? - спросила я. - Ты соображаешь?
- Спиртное действует только на координацию моих движений, но сознание полностью под контролем.
- Что случилось? Почему ты запил? Ты был очень нужен сегодня утром. И ты обещал. Вечером обещал.
- После того как я обещал, ко мне приехала жена.
- Но ведь вы разведены?
- Да, мы разведены. Но она иногда приезжает, никогда не предупреждая. Да и чего ей предупреждать? Она знает, что у меня никого нет.
- А зачем приезжает?
- Поговорить.
- И только?
- Нет… Иногда мы с нею ложимся. А потом я жду, когда она снова приедет. Я стараюсь все вечера проводить дома. Это унизительно. Я сижу и будто жду милостыню. И от этого запиваю.
- Но ты же аналитик! Попробуй разобраться.
- Это не поддается анализу. Это на уровне подсознания.
- Объясни, что такое подсознание?
- Я ее давно не люблю, я ее даже ненавижу, но спать хочу только с нею.
- А разве такое бывает? - Мое удивление было искренним. - Я если не люблю, то у меня и в мыслях нет про то, чтобы переспать.
- А я постоянно об этом думаю. Но только с нею.
- Может быть, это приворот?
- Ничего не могу сказать. Привороты я не анализировал. Я думаю, все проще. У меня было всего три женщины, и только с ней одной мне было хорошо.
- Тут я тебе не советчица. У меня мужиков и того меньше. Только двое. Один, который хотел на мне жениться, но не женился, и второй, который женился. Но, честно говоря, я не заметила особой разницы. Как говорят мои подруги, надо переспать не меньше, чем с десятью, чтобы понять, кто нужен тебе и кому нужна ты. Может быть, тебе расширить круг абитуриенток?
- Я пробовал. Не получается. У меня не встает на других теперь, нет эрекции. С другими я импотент, а мужчина только с нею.
- Что же это за чудо природы?
- Да, это чудо.
Иван достал несколько цветных фотографий. На них я увидела совершенно голую высокую полногрудую блондинку с большой задницей.
- Она не стесняется сниматься голой? - спросила я.
- Она ничего не стесняется. У нее нет комплексов.
И я приняла решение. Меня всегда поражало, что мозг в сотые доли секунды сопоставлял полученную и заложенную ранее информацию и предлагал решение. Его надо было принять или не принять. Я приняла. Мы, несколько девчонок - хотя, какие девчонки: нам по тридцать два года! - одновременно пришли в школу после окончания Педагогического института. Трое из нас в этой же школе учились. Уж если идти работать в школу, то лучше в свою: и старых учителей знаешь, и близко от дома, что немаловажно. Мы все выходили замуж, кроме Натальи, и развелись, но ни у кого, кроме меня, не было детей. Это беспокоило подруг: уходило время, поздно будет рожать. На последнем нашем девичнике Людмила сказала:
- Все. Решено. Подниму и одна.
Людмила жила в однокомнатной кооперативной квартире. У ее матери и отца была двухкомнатная квартира в этом же доме.
Римма жила в двухкомнатной. Она переехала в наш район еще студенткой с мужем, доцентом нашего института. Доцента она выгнала, он одно время пытался разменять квартиру, ему это все не удавалось, а потом он женился на женщине, у которой была квартира.
Чаще всего мы собирались у Людмилы, Римма не любила звать к себе.
- Нет, - сказала она категорично, когда я однажды предложила собраться у нее, - не люблю мыть посуду.
Когда я увидела фотографию бывшей жены Малого Ивана, я подумала о Римме. Это был тот же тип женщины. Я не исключала, что именно Римма выведет Малого Ивана из депрессии. Очень часто у женщин, которые неоднократно выходят замуж, каждый последующий муж многим напоминает предыдущего. Меня это всегда удивляло: зачем менять-то. Так и мужчины зацикливаются на одном-двух стереотипах. Мой сосед по лестничной площадке, рыхлый светлоглазый сорокалетний блондин, за последние десять лет сменил четырех жен или кандидаток в жены. Он предпочитал худых, тощих и длинноносых евреек. Теперь, когда в Москве появилось много беженок - армянок из Баку, он жил с тощей длинноносой армянкой.
- Ваня, - сказала я Ивану, - мы сегодня отца отправили в Женеву. Я осталась одна. Мне нужна твоя помощь.
- Я готов. Мне нужны еще сутки.
- Нет, - я была категорична, - ты мне нужен сегодня вечером, и завтра ровно в восемь я собираю самых близких. Сколько тебе надо времени, чтобы протрезветь сегодня к вечеру?
- Два часа двадцать пять минут, - ответил Малый Иван и пояснил: - Два часа, чтобы поспать, двадцать пять минут - чтобы принять душ, выпить две чашки кофе и выкурить сигарету.
Я прибросила ему еще пятнадцать минут и предупредила:
- Машина за тобой будет ровно в семь. Не протрезвеешь - повезут пьяного. Мне бы этого не хотелось.
- Мне тоже, - почти трезвым голосом ответил Малый Иван.
На девичник, учитывая мои связи с грузинами, я должна была привезти помидоры, огурцы, маринованный чеснок, кинзу. Наталья пекла торт и печенье. Римма и Людмила покупали вино.
Я попросила Игоря остановиться в стороне, чтобы девочки, которые торговали овощами, не увидели, что я подъехала на джипе. Я купила все, что необходимо, и поехала к Людмиле.
Игорь вошел вместе со мною в подъезд. Он прошел первым, оставив меня в тамбуре между двумя дверьми, проверил площадку второго этажа и вызвал лифт. Учитывая пробки на дорогах в летнее вечернее время, он тут же выехал за Малым Иваном.
В школе и институте мы собирались компаниями, когда из дому уходили родители. Приглашались мальчики, целовались в подъездах, на лестничных площадках. И с Борисом я познакомилась в компании. Я была на первом курсе Педагогического, он на последнем Консерватории. Большой, рыжий и очень сильный, он мне понравился сразу. Когда мы танцевали, он вдруг поднял меня, как девочку. Я лежала у него на руках, он танцевал, и у него даже не сбилось дыхание. Среди подруг я после первой сессии в институте осталась единственной девственницей. Людмила ее потеряла еще в школе, у Натальи появился любовник, она говорила, что дипломат, но потом выяснилось, что спекулянт. Она вдруг сразу стала хорошо одеваться, а это были годы, когда одежду и обувь, особенно импортную, привозили на предприятия и устраивали распродажи. Однажды Наталья пришла в шубе из норки, и девчонки даже притихли. В этот день двое поссорились со своими институтскими поклонниками, они не могли им купить не только шубы, но даже колготки.
Когда однажды Борис пригласил меня к своему приятелю и приятель вдруг вспомнил о назначенной встрече, я поняла: это произойдет сегодня. Борис все старался, чтобы я выпила побольше, но я даже и тогда была девушкой разумной, вино меня не возбуждало, от выпитого я хотела только спать.
- Я хочу быть трезвой. Я хочу все запомнить, - сказала я Борису и пошла в ванную, спросив на всякий случай: - А постельное белье чистое?
- Конечно! - заверил меня Борис.
Теоретически я уже многое знала. У Натальи был видеомагнитофон, а по Москве передавались из рук в руки переписанные по многу раз кассеты с порнографическими фильмами.
Борис оказался опытным и нежным. Я читала в книжках по сексологии, что должна быть прелюдия, ласки. Борис, наверное, читал те же самые книжки. Он целовал мои грудь, живот, а я ждала, когда же это произойдет. Я этого хотела. Правда, я немного испугалась, когда увидела, что у Бориса это намного больше, чем на скульптурах греческих юношей, которые я видела в Пушкинском музее. Когда Борис стал медленно, небольшими толчками входить в меня, я не выдержала и подалась ему навстречу. А когда увидела кровь, спросила Бориса:
- А йодом или зеленкой прижигать не надо?
В книгах по сексологии об этом не писали, но мать мне с детства внушила: если оцарапаешь палец до крови, немедленно залей йодом или зеленкой, а если сильное кровотечение, вначале обработай перекисью. Крови было совсем немного, поэтому про перекись я не спросила.
- Не надо ничего прижигать, - успокоил меня Борис. - Дня три будешь немного чувствовать, а потом все пройдет.
- Это ты от других девушек знаешь, с которыми спал? - спросила я.
- Это мне товарищи рассказывали.
Мне нравилось заниматься любовью с Борисом. Я и сейчас не могу произнести слово "трахаться". Борис звонил мне домой и диктовал адрес очередного приятеля. У нас никогда не было больше трех часов. Борис тут же вынимал из старого кожаного портфеля простыни и наволочки, сам стелил, а после сам собирал белье и укладывал в портфель. Каждый раз белье было свежим и пахло крахмалом.
- Откуда каждый раз ты берешь чистое белье? - спросила я Бориса.
- Как откуда? - удивился Борис. - Из дому.
- А если мать хватится, - спросила я, - что не хватает белья?
- Не хватится, - ответил Борис. - Белья много. К тому же в мои обязанности входит сдавать белье в прачечную.
- А если? - настаивала я.
- Тогда я скажу, что это белье для нас, мы же скоро поженимся.
Но с его женитьбой и моим замужеством ничего не получилось. Мой отец был против. Конечно, я могла уйти из дому и жить с Борисом и его родителями. Но его родители уже два года ждали разрешения на выезд в Израиль, и Борис тоже собирался уезжать после окончания Консерватории. Я тогда не могла даже представить, что могу уехать из своей страны. Сейчас я, наверное, не была бы столь категоричной.
Учительницам надо выходить замуж, пока они не стали учительницами и не пришли работать в школу. Обычно в школе не больше двух-трех учителей мужчин. Остаются знакомства на улицах и в компаниях. А компании становятся все более женскими.
На прошлом девичнике, когда Людмила сообщила, что собирается рожать, мы перебрали всех возможных клиентов, но ни один не подошел.
- Если уж я собираюсь рожать и воспитывать без мужа, то самец должен быть эталонным. И красивым, и физически мощным, и умным, а может быть, даже и талантливым.
Такие пока не находились. Наталья после старого богатого любовника не могла переключиться на нормальных мужчин ее возраста. Римма спала со всеми, кто хотел с нею спать. В школе были двое мужчин-учителей - преподаватель физкультуры и завхоз. У нее не было постоянного любовника, пока на презентации одного из новых банков, куда ее пригласил ее бывший муж, она не познакомилась с депутатом Думы, и теперь после каждой презентации он приезжал к Римме. Иногда, когда его жена, известный модельер по мехам, не могла быть на презентации вместе с ним, он приглашал Римму. Ее даже несколько раз показывали по телевизору, операторы среди тощих людей выделяли ее, особенно если она надевала декольтированное платье. Не заметить ее роскошных плеч и груди было невозможно.
Я приехала первой и помогала Людмиле готовить салаты, потом пришла Наталья и, наконец, явилась Римма в майке и обтягивающих леггинсах.
Когда в дверь позвонили, мои подруги переглянулись, - вроде никого больше не ждали. Людмила открыла дверь и увидела Малого Ивана. В светлой рубашке с короткими рукавами, но с темным галстуком, в темных брюках и хорошо начищенных черных ботинках, он, наверное, произвел впечатление на моих девушек.
- Простите, - сказала Людмила, - вы к кому?
Малый Иван молчал, кроме меня его рассматривали еще три молодые и привлекательные женщины.
- Это Иван Кириллович, - представила я его, - начальник аналитического центра компании, где я сейчас работаю. Не женат, вернее, разведен и страдает от одиночества. К сожалению, я не в его вкусе, но я надеюсь, что в нашей компании он убедится, что есть еще женщины в русских селениях. - Я понимала, что несу какую-то нескладуху, и закруглилась.
- Есть-есть, - подтвердила Людмила. И Наталья подобралась. Но Малый Иван смотрел только на Римму.
- Если все в сборе, - распорядилась Людмила, - садимся за стол.
Ивана посадили в центре, и, пока подруги раздумывали, как сесть, Римма села рядом с ним, наклонилась и шепотом спросила:
- Я тебе нравлюсь?
- Да, - ответил Иван.
- Ты мне тоже, - подтвердила Римма.
Я отвлеклась, потому что думала, как избежать скандала. Пусть Иван и Римма договорятся, но Римма не должна уводить его с вечеринки.
- Первый тост произносит мужчина, - объявила Людмила.
- За прекрасных дам! - Иван встал. - Я даже не знаю, кто вы, но вы прекрасны.
- Мы - подруги Веры, - уточнила Людмила.
- Вы учительницы?
- A у вас остался страх перед учительницами еще со школы? - спросила Наталья.
- Страха не было, - ответил Иван, - но хотите, я раскрою вам мальчишескую школьную тайну, о которой, может быть, вы не знаете?
- Хотим, - подтвердила Наталья.
- Каждый мальчишка начиная с класса седьмого мечтает переспать со своей молодой учительницей, потому что хотя вокруг и много девчонок-школьниц, но они девчонки, а молодая учительница - это девушка со всеми прелестями.
- И вы осуществили свою мечту? - спросила Наталья.
- Увы! Учительница так и осталась моей мечтой.
- Может быть, вы здесь получите возможность осуществить свою мечту? - вклинилась вдруг Римма. - Вы хотите с одной или со всеми сразу?
- Со всеми сразу, - не задумываясь ответил Иван.
Мои подруги зашлись в хохоте. Вряд ли такой разговор был бы возможен даже пять лет назад. Менялось время, менялись и учительницы. Я смотрела на оживленные лица своих подруг и думала о несправедливостях судьбы. Почему умные, привлекательные, молодые женщины, которые могли бы составить счастье самого взыскательного мужчины, оставались одинокими? А женясь на учительнице, мужчина все-таки имел больше шансов получить хорошую воспитательницу детей.
Иван уже выпил, и ему снова налили, я молча отодвинула от него стакан, завтра он мне будет нужен в своем лучшем состоянии, потому что придется просчитывать варианты, предвидя последствия решений на недели и месяцы, пока не будет отца.
- Почему она вами командует, ведь вы ее начальник, а не она? - возмутилась Людмила.
- Я работаю в компьютерной группе, которая не подчиняется Ивану Кирилловичу, - ответила я.
Я девочкам сказала, что меня взяли работать на компьютере, это выглядело правдоподобно. Компьютерное обучение в школе начинала я, окончив месячные курсы. Мне этого вполне хватило, чтобы обучать школьников основам.
Ивану налили снова, но он отодвинул фужер. Наталья включила магнитофон.
- Дамы приглашают кавалеров, - тут же объявила Людмила и пригласила Ивана. Как хозяйка квартиры, она, наверное, считала, что имеет больше прав на гостя. Потом Иван танцевал с Натальей, я пропустила свою очередь. Римма оттанцевала Ивана в прихожую и, когда закончилась музыка, сообщила нам:
- Мы покурим на площадке.
Людмила не разрешала курить в квартире. Мы начали обсуждать поездку Людмилы в Сочи. Каждая поездка на юг становилась задачей со многими неизвестными. Рядом была мятежная Чечня, да и в Абхазии балансировали на грани войны. И вдруг Наталья сказала:
- Они не вернутся.
- Как это? - не поняла Людмила.
- Как всегда. - Наталья вздохнула. - Их уже нет на площадке. Римка ведет его к себе домой. Жаль. Вроде бы хороший парнишка. Не из крутых.
Людмила вышла из квартиры и вернулась через несколько секунд.
- А ты права, - сообщила она. - Они даже не курили. Она становится блядью.
- Почему - становится? - усмехнулась Наталья. - Она давно ею стала.
- Она такой родилась. - Я попыталась снять напряжение. Напряжения, собственно, и не было, скорее, наступила апатия. Так бывает почти всегда, когда команда уже знает, что проиграла и отыграться невозможно, во всяком случае сегодня.
Мы молча вымыли посуду.
- Курите, - разрешила Людмила. Мы с Натальей выкурили по сигарете.
- Извините меня, что так получилось, - сказала я.
- Ты не виновата, - утешила меня Людмила. - Когда приз один, он всегда достается одной.
- Мне пора, - сказала я.
Наталья осталась. Я вышла во двор. Джип выехал из-за угла дома, я хотела сесть на переднее сиденье рядом с Игорем, но он сказал:
- Садись сзади и с левой стороны.
Игорь первым вошел в подъезд дома. Я шла за ним. Пока я открывала дверь квартиры, он стоял спиной ко мне, наблюдая за лестничными площадками наверху и внизу.
- Спасибо, до свидания, - сказала я.
- Мне надо кое-что тебе передать, - сказал Игорь и прошел за мной в квартиру. Он достал из кармана куртки крохотный пистолет.
- Браунинг, калибр шесть с половиной миллиметра, модель "беби", пожалуй наиболее маленький, но дырявит, как большой.